- Мужики, у кого пули в стволах?! За мной! - Росин, настороженно
поглядывая на окна, двинулся вперед. Следом потянулось еще десяток
одноклубников. - Слушай сюда! Засов примерно посередине ворот. Лупим
залпом в самый центр. Хоть половина пуль, но наверняка в него попадет.
Разлохматим засов, ворота вылетят, как картонные.
Он еще раз окинул взглядом окна, но лучников в них более не появлялось.
Костя опустился на одно колено, удобно перехватил мушкетон:
- Целься! Пли!
Залп грохнул довольно дружно, и прежде, чем ворота заволокло дымом, Росин
увидел, как из створок вылетают крупные щепки.
- А-а-а! - начали новый разбег ратники.
Комель сосны коснулся ворот, послышался легкий, какой-то ненатуральный
треск: и бревно полетело дальше, во двор или молитвенный зал - что там у
них внутри?
- Ур-ра-а-а! - ринулись вперед мужики, обнажая мечи.
Монастырь - это вам не мужицкая изба. В монастыре есть оклады, кубки,
кресты, ризы, парча, подсвечники серебряные, а то и золотые. Там есть за
что посражаться, проливая свою и чужую кровь.
- Жребием заряжаем! - скомандовал Росин, затушивая пальцами фитиль в
замке. - Пригодится...
- Константин Алексеевич! Боярин Росин!
Костя, по инерции хорошенько прибив заряд, поднял глаза и увидел Зализу с
сумкой через плечо, Юлю с Варламом и остальных бояр рядом с ним,
одноклубников, подтягивающихся к общему отряду.
- Извини, Семен Прокофьевич, оглох я совершенно с этой стрельбой, - порох
в запальное отверстие Росин все-таки засыпал, после чего повесил мушкетон
на широкий ремень себе на шею, привычно, как на автомат положил на него
руки. - Вот зараза какая, "Калашников" раза в четыре легче будет.
- Уходим, боярин, - кивнул Зализа. - Прослав ужо вернулся.
- Понял, уходим, - Костя кинул на монастырь прощальный взгляд и
присоединился к отряду.
Из распахнутых ворот за его спиной слышался громкий металлический звон -
но не шум схватки, а звуки сваливаемой в общую кучу посуды. Судовой рати и
охотникам с восточного берега озера еще хватит веселья в захваченном
Кодавере на остаток дня, и на всю ночь, и даже на утро. А отряд из
государева человека, бояр рода Батовых, пятнадцати членов
военно-реконструкторского клуба "Черный шатун" и одного бывшего
патрульного милиционера, ныне бредущего с пищалью на плече и бердышем за
спиной, уходил по дороге в сторону древнего русского голода Юрьева,
ведомый бывшим сервом Прославом, родившимся и выросшем в здешних краях.
Пройдя по дороге примерно полторы версты, проводник свернул на узкую
неприметную тропинку, и следом на ним весь отряд растворился в темных
лесных зарослях.
Глава 4
Инга
Добраться до города Юрьева, который пришельцы с запада упрямо называют
Дерптом, можно двумя путями. Либо по хорошей дороге через Аовере, Сааре,
Борвики, и далее - прямо к озеру, на монастырь; либо через Рилку, Ачутку,
Метсакиви и Коосу, через незагаченные болота, узкими извилистыми тропами.
Если вокруг, то путь получается, почитай, в пятьдесят полновестных верст.
Через болота - на треть короче. Но конному по короткому пути дороги нет, а
уж тем более серву с телегой или купцу с товаром, а потому кратким путем
никто из местных и приезжих господ не пользовался, да и сервы в
большинстве туда не совались. Потому, как коли в Юрьев и ехать, так товар
везти надо - холсты домотканные, рыбку копченую, свинину, гусей пожирнее.
Да и назад нужные в хозяйстве покупки на спине не унесешь - на повозке
везти надобно. Вот потому-то и забывался потихоньку короткий путь, по
которому легконогие предки хаживали в княжескую столицу в те далекие
времена, когда железо было в диковинку, а костяные остроги и каменные
топоры вольные русичи делали из подручных материалов; когда хозяйство
горожанина мало отличалось от деревенского двора, и главной его задачей
было поднять и укрепить стены, за которыми в лихую годину сможет
отсидеться весь род.
Однако, что забывается одними, быстро становится оружием других - а потому
к тому моменту, когда Дерпт закрыл на ночь ворота, приняв в себя последних
рыцарей епископа, собравшихся, согласно вассальной присяге, на зов своего
господина, Прослав уже подводил русских воинов к Гадючьим болотам.
- Вот, боярин, - повернулся он все-таки не к опричнику, а к своему барину,
Евдокиму Батову. - За этим бором топь начнется. По ней еще верст пять, и
Кауда будет. А от нее до Юрьева всего верст пятнадцать станется, если
через Лобицкую вязь идти.
- А если не через вязь? - поинтересовался, тяжело дыша, Зализа.
- Нет другого пути, Семен Прокофьевич, - развел руками Прослав. - Разве
только назад и округ, через Путаливу.
- Что же ты нам тогда... - не договорив, опричник махнул рукой. - Ладно.
Пять верст через болото до темноты пройти не успеем. Привал.
Бояре без сил попадали на землю, одноклубники тоже устало опустили
тяжеленные мушкетоны и скинули рюкзаки. Росин вместе со всеми растянулся
на траве, отлежался минут пять, потом поднялся:
- Архин и Малохин: в дозор. Остальные: хворост собирать. Игорь, с тебя
костер. Эй, Прослав, здесь воду набрать можно? Хоть чайку брусничного
заварить.
- У болота несколько ручьев, - поднялся проводник. - Я покажу.
Они с Костей взяли вытряхнутые из рюкзаков котелки и отправились к топи.
Поскольку и хвороста, и воды, и времени до темноты хватало, путники решили
не жевать сушеное мясо всухомятку, а сварить из него похлебку с грибами, в
избытке растущими в приболотном осиннике.
- Однако, крепкие у тебя воины, Константин Алексеевич, - признал Зализа,
когда Росин позвал его к котлу с готовыми щами. - А меня ноги не держат.
- Это потому, Семен Прокофьевич, - отказался от похвалы Костя, - что ты
всю жизнь лошадиными ногами пользуешься. Вот и задохнулся с непривычки. А
мы в большинстве пехом бегаем. И по горам с амуницией за тридцать кило
скакать приходилось, и через леса с рюкзаками пробиваться. Прогресс,
елы-палы, называется...
Опричник, как это не раз случалось в разговорах с осевшими на его земле
иноземцами, половины произнесенных боярином слов не понял, но
переспрашивать не стал, вытянув из-за голенища тряпицу с ложкой, развернул
главную драгоценность любого русского человека и потянулся ею к
соблазнительно пахнущему вареву.
- Вы как замок епископа брать собираетесь?
Опричник и Костя вздрогнули.
- А это ты, Игорь, - кивнул Росин. - Заговорил... Ничего, еще пару дней, и
выдернем мы твою племянницу из замка.
- Как? - жутковато отливая молодой кожей в вечерних лучах, Картышев
опустился рядом и тоже потянулся к котлу.
- Так же, как в Кодавере, боярин, - не поленился в подробностях
пересказать Зализа. - Про то, что мы побережье пощипать пришли в Юрьеве
уже знают. Наверняка ополчение поднимут, ратников соберут, помчатся нас
выбивать. В замках ливонских и так гарнизоны больше двадцати латников не
стоят, а ноне и тех к озеру отправят. В замке у епископа больше пяти-шести
воев не останется, крест святой положить могу, - опричник размашисто
перекрестился. - Против нашей рати им не устоять. Рвов вокруг замков
схизматики не роют, ленятся. Мостов подвесных перед воротами не ставят. Их
и ранее мужики псковские ватагами грабили, а ноне, когда государь пищали
стрельцам выдает, наряды большие при войске завел - так и вовсе не устоят.
Константин Алексеевич ратников своих перед воротами выстроит, несколько
залпов дадут, пока мы с боярыней Юлией, да братьями Батовыми стрелами вас
прикроем. Потом тараном выщербленные ворота ударим, и внутрь войдем.
- Долго и шумно, - поморщился Картышев.
- Слушай, Игорь, - вздохнул Росин. - Ты нам загадки не гадай. Хочешь
сказать, говори толком, а не цеди по два слова через зубы.
- Пока вы по воротам залпами лупить станете, епископ пленных может
перебить.
- Это почему? - не понял опричник.
- Долго будет стрельба длиться, - пояснил Картышев. - Епископ увидит, что
замка ему не удержать, и пленных перебьет.
- Зачем? - опять не понял Зализа.
- Чтобы не достались никому.
- Кто?
До сознания уроженца шестнадцатого века никак не доходила цель убийства
людей, которые не первый день находятся в твоей власти, наверняка уже
работают по хозяйству или посажены на землю. Страсть потомков, пришедших
на планету спустя четыре века после его рождения, к бессмысленным
убийствам не находила места и понимания в разуме привыкшего к схваткам и
крови опричника. Перебить пленных со зла, после боя - бывает. Зарубить
жадного селянина, не желающего признавать право победителя на добычу - сам
виноват. Сварить живьем в вине или на кол посадить - так такое только по
судебному приговору возможно. Сам он без колебаний вешал станишников - но
сие есть их собственное желание. Не хочешь висеть - не разбойничай. А
убить просто так, чтобы не освобождать или не отдать другому? На такое
даже безбожные татары никогда не решались - и после взятия кованой
конницей казанских и астраханских городов и селений, после казачьих
набегов на Крым русский полон в большинстве возвращался домой в
целостности.
- Епископ, поняв, что его замок вот-вот возьмут, может приказать перебить
пленников, - упрямо повторил Картышев.
- Я понимаю, Игорь, ты за племянницу беспокоишься, - мягко начал Росин, но
его внезапно перебил Зализа:
- Прости, Константин Алексеевич, но боярин дело сказывает. Пальбу нашу в
городе услышат, и подмогу к замку могут послать. Так что предлагаешь,
Игорь Евгеньевич?
- По-тихому замок взять. Через стену перемахнуть, или в окно влезть и
ворота открыть.
- Как? Лестниц у нас нет, а вязать долго.
- Веревку забросить, или шестом подняться.
- Постой... - опричник вытянул шею. - Прослав! Подь сюда. Ты замок
епископский видел?
- О прошлом годе видал, - кивнул, подходя, проводник. - Агромадина
изрядная.
- А поподробнее нельзя? - попросил Росин.
- Ну, с виду он на избу похож. Но каменную. В длину саженей пятьдесят
будет, да в ширину сорок. По бокам стены саженей пять в высоту будут, окна
узкие. Крыша черепицей крыта. А спереди, где ворота, стена широкая очень,
а в высоту саженей десять. И башня сделана. На ней знамя епископское, и
караульный всегда стоит.
- Угу, - подергал себя за ухо Росин. - Черепица кладется поверх досок. Так
что, даже если на крышу и забраться, то ее так просто не разобрать. А в
это время сверху с башни лучники бить станут. Не пойдет. Постреляют, как
буржуинов в тире.
- Караульного мы грохнем, - покачал головой Картышев, - не в счет.
- Думаешь, не услышит никто, как ты крышу ломаешь? - покачал головой
Росин. - Найдется, кому пристрелить. Так что, бесшумно не получится. А
если шуметь: так проще со всех стволов по воротам долбануть, и тараном
разнести. А от городского подкрепления потом из-за стен отобьемся.
- А как уходить станем, если обложат? - Картышев задумчиво подвигал нижней
челюстью из стороны в сторону. - Веревку стрелой через стену перекинуть, и
забраться.
- Десять саженей минимум, - напомнил Росин. - Пятиэтажный дом. Ты в
доспехах на такую высоту по веревке влезешь? Или даже без них, просто с
мечом?
Зализа молчал, прислушиваясь к разговору. Он отнюдь не считал себя
новичком в воинском деле, но странные иноземцы уже показали дивную
сноровку и хитроумие в пользовании пушками и пищалями, не раз высказывали
странные непривычные мысли, приводившие к успеху, а потому он предпочитал
слушать и запоминать - авось, пригодится. Коли глупость предложат,
запретить всегда успеет. А коли хитрое что - так пусть делают. Полонянка
их, животы у них тоже свои - почему и не позволить?
План, как взять Кодавер и монастырь в нем, как выманить епископское
воинство подалее от замка Зализа замыслил сам, и удачей своей гордился.
Пока мест получалось все, как хотелось. Но взять замок без шума, пусть
даже в нем сидит всего пять-шесть воев... Хоть план такой услышать, и то
занятно.
- Окна есть? - повернулся Игорь к Прославу.
- Есть, - кивнул проводник. - Те, что сзади, узкие, в две ладони шириной.
И от земли в трех саженях. А те, что спереди, решеткой забраны. Сказывают,
покои там епископское. Палаты красивые, горницы.
- Широкие окна?
- Угу, - кивнул проводник и развел руки в стороны. - Но решетка в них
вмурована.
- От земли высоко?
- Сажени четыре.
- Слыхал, Костя? - довольно усмехнулся Картышев. - Третий этаж. Допрыгнуть
можно!
- Там прутья в окно вмурованы, - еще раз напомнил Прослав. - В два пальца
толщиной. Снизу доверху.
- Значит, даже не решетка, а прутья?
- Железные, в два пальца толщиной, - на этот раз не выдержал даже Зализа.
- Как ты их одолеешь, Игорь Евгеньевич?
- Ну, положим, хорошей стали никто на решетку не поставит, - пожал плечами
Катышев. - Наверняка сыромятину вмуровали. И потом, Семен Прокофьевич, все
вы слишком верите в железо. Точно так же, как в мое время верили в
компьютеры и витамины. А ведь самое совершенное создание Господа в этом
мире, это не железо и не атомная энергия. Самое совершенное создание - это
руки человеческие.
И Картышев продемонстрировал опричнику свои ладони.
- Что же ты, Игорь Евгеньевич, - засомневался Зализа, - руками эти прутья
рвать собираешься?
- Почти. У меня на палатке капроновый шнур к колышкам привязывается. Он
полтонны нагрузку держит. Сложу вдвое - будет тонна. Чего еще надо?
И опять государев человек Семен Прокофьевич Зализа не понял половины из
сказанных боярином Игорем слов. Но в словах иноземца звучала такая
уверенность, что опричник - поверил.
Проведя ночь на мягком, пружинящем ковре из опавшей хвои, ранним утром
путники попили кипяченой воды с разведенным медом, подкрепились копченой
рыбой и двинулись дальше. За три часа они преодолели Гадючье болото, лесом
обогнули Кауду, и двинулись дальше, к полудню уткнувшись в Лобицкую вязь.
Здесь они стали на дневку, сварив нормальную, густую пшенную кашу с салом,
после чего отправились дальше, узкой чавкающей тропой через топь, а потом,
по ее краю, вокруг Юрьева, к епископскому замку.
- Еще версты две, и на месте будем, - пообещал Прослав.
- Тогда стой, - скомандовал Зализа. - Неча нам, усталым, на стены
кидаться. До утра отдохнем, а ужо спозаранку в гости наведаемся.
Монастырские сотни, поди, как раз в Кодавере носятся, ворога ищут. -
Опричник негромко рассмеялся. - Ранее завтрашнего вечера не вернутся.
- Две версты? - Картышев опустил на землю мушкетон, с облегчением сбросил
рюкзак. - Тогда мы, пожалуй, на разведку налегке сходим. Посмотрим, что и
как, и решим окончательно.
- Идите, - махнул рукой Зализа. Однажды решившись позволить иноземцам
делать все так, как они сами хотят, он уже более не вмешивался. Следил
только, чтобы на рожон не поперли - но ратники боярина Росина и сами явно
погибать не собирались.
Вернулись Росин и Картышев вместе с проводником, угрюмые, с уже срубленной
тонкой березкой саженей пять в высоту.
- Не получается, что, Константин Алексеевич? - поинтересовался опричник.
- Все получится, все как всегда, - вздохнул боярин. - И как всегда первыми
начнут резать случайных людей. А не зарезать никак - шум поднимут,
раскричатся. Сопутствующие потери...
* * *
Аве Мария
Как молится тебе, я не знаю
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг