рентгеновский снимок зубов, а я все думал, как с ней заговорить. Так и не
решился.
Между прочим, обручального кольца у нее на пальце не было.
- Проведите языком. Ничего не мешает?
Тяжелый, пухлый язык еле шелохнулся, но лишнюю деталь ощутил:
- У переднего зуба какой-то кусочек...
- А, это пломба. - Рука опустила в рот железный крючок. Щелк! - Порядок.
- Что, уже все? - Я прищурился. Над марлевой повязкой смотрели на меня
заботливые серые глаза.
- Нет. Еще один зуб надо вырвать. Как тебе наркоз?
О, господи! Так это наркоз! Я же просто лечу зубы под общим наркозом!
- Классно! Как в романе Клайва Баркера побывал!
- Еще хочешь?
- А как же? Мне еще принцессу надо спасти.
- Прекрасно. Ну, тогда поехали...
А Мост пел и пел, завораживая, околдовывая в кружении танца. Ноги сами
шагнули вперед, закручивая тело по часовой стрелке, ветер подхватил мои
волосы, рапсодию, руки, обнимал теплом, ласкал лицо, гладил миллионами
мельчайших песчинок, насквозь пронизывающих ткань. И каждая песчинка
уносила с собой крохотную частицу грязи с моего тела. Миллионы песчинок,
миллионы частиц. Я просто ощущал свою чистоту, девственную открытость
кожи. И еще чувствовал рядом невероятнейшую из женщин, ее красоту, ее
движения, ее танец. Воплощение моих тайных желаний, порождение
воображения. Ведь это всего лишь наркоз. Сон. Фикция. Здесь можно все. И я
целовал ее губы, глаза, волосы, дышал ее смехом, обнимал ее тело, срывал
бесконечно длинный пояс, пока наши рапсодии не разлетелись белыми
крыльями, а потом мы любили друг друга на жарком оранжевом песке, рядом с
Поющим Мостом, под грустный переливчатый романс вечности.
Она лежала на моих руках в блаженной истоме, и мне не хотелось отпускать
ее ни на секунду - хотелось трогать губами розовые соски, ласкать бедра,
ловить легкие улыбки, я не мог расстаться с нею ни на миг, а меня
поднимали под руки, вели...
- Уже все, все закончено.
Из стоматологического кабинета меня вежливо, но твердо поддерживая под
локоток, вывели в соседнюю комнату, разделенную занавесками на три
кабинки. Посадили на топчан.
- Приляг, отдохни. Потом тебе все рассчитаем. Отдыхай.
С той же корректностью уложили на спину и заботливо укрыли байковым
одеялом...
3. Сын убывающей Луны.
- Поднимайся, скоро настанет вечер, - услышал я, и прохладная ладонь нежно
коснулась моей щеки. - Ты меня слышишь, Лунный Охотник?
- Как? - я невольно вздрогнул и открыл глаза.
Тхеу сидела на коленях рядом и нежными, невесомыми движениями ласкала мое
обнаженное тело. На губах ее блуждала мягкая, задумчивая улыбка. А за
спиной выгибался Поющий Мост. Уже давно накрыла нас тень от высокой стены
ущелья, и только сияющие верхушки скал подсказывали, что яркое солнце еще
не покинуло неба.
- Проснулся? - она пригладила мне волосы. - Поднимайся, пора.
- Сон... - это был всего лишь сон! Похоже, листья, которые мы жевали перед
танцем, обладали сильным галлюциногенным эффектом. Я поймал ее руку и
прикоснулся губами к ладони. - Как хорошо, что ты существуешь на самом
деле. А то мне такое причудилось...
Она засмеялась и вдруг с внезапной силой прижала меня к груди... но уже в
следующий миг резко оттолкнула и вскочила на ноги.
- Поднимайся, Лунный Охотник, нам нужно успеть сходить на мои грядки и
вернуться к вечернему костру.
- К какому костру? - я поднялся и накинул рапсодию.
- Мы же не можем разжигать очаг каждый для себя; тогда нас быстро найдут.
По огню, по запаху, по дыму. Поэтому каждый вечер поселок устраивает
костер для всех. Пойдем, а то можем не успеть.
На этот раз, вернувшись к поселку, мы не свернули на улицу, усыпанную
песком, а прошли по самому краю обрыва, вдоль осевших сырыми грудами
брошенных домов. Рядом со скалой, обрушивающей в Колодец водопад, оказался
узкий утоптанный проход, который и вывел нас на небольшую, густо заросшую
высокой изумрудной травой полянку между горой и стенами ближайших домов.
- Здесь раньше стояла лестница к Небесному Городу. А когда ее сожгли,
остался лужок. Никто тут сеять даже не пытался. Боялись, что заметно
будет. А я попробовала. Смотри, - она присела на корточки и раздвинула
траву. Из одиночной лунки, сантиметров двадцать в диаметре, торчали
мясистые широкие листья, похожие на свекольные. - Это магола. Весь луг
засеян, а ничего не видно, правда?
- Ни за что бы не подумал, - я наклонился и раздвинул траву рядом с собой.
С третьей попытки мне удалось обнаружить точно такую же лунку. - Здорово!
С двух шагов незаметно! Тхеу, ты гений маскировки!
- Ага, - скромно согласилась она и быстрыми, привычными движениями вырвала
три клубня. Каждый размером со среднюю кастрюльку. То ли сорт такой, то ли
земля невероятно плодородная.
- Послушай, Тхеу, - решил проверить я свою догадку, - а ты не посыпала
здесь кости дракона?
- Нет, - ответила она, отряхивая клубни и обрывая листву, - Я добавляю их
только в грядки рядом с домом. Скелетами драконов усыпана вся Долина, но
выходить из ущелья опасно. Могут поймать охотники. Поэтому порошком из
костей никто особо не разбрасывается. К тому же пищу, выросшую на костях,
нельзя варить.
- Ядовитой становится?
- Просто бесполезной. Пойдем.
Мы вернулись обратно в поселок, подошли к дому рядом с двумя шелковицами.
Тхеу остановилась, покрутила головой, словно что-то ища, потом негромко
позвала:
- Вейса, ты здесь? - в жарком воздухе слышался только угрюмый гул
водопада. Тхеу немного выждала и позвала снова. - Вейса!
- Мама... - донесся тихий, шелестящий, почти неразличимый ответ.
- Не бойся, - повернулась женщина к дому. - Это Лунный Охотник. Он хороший.
Шелохнулась тень в кроне шелковицы, качнулась ветка, на стену спрыгнула
стройная круглолицая черноволосая девчонка лет четырнадцати, присела на
корточки и принялась внимательно меня разглядывать, слегка склонив голову
набок.
- Я дала ему твою новую рапсодию. Ненадолго. Завтра мы пойдем на Голодное
Поле, нарвем ему конопли.
Девчонка вздохнула, спрыгнула на песок и подошла к нам.
- Это моя дочь, - сообщила Тхеу, - ее зовут Вейса. Горный цветок.
Я кивнул. Девчонка испуганно отскочила метра на два, заметно побледнев, но
быстро пришла в себя и дружелюбно улыбнулась, обнажив крепкие сахарные
зубы.
* * *
Первым появился дразнящий запах дыма и аппетитный кухонный аромат, потом
донеслись негромкие голоса и, наконец, замыкающие улицу стены разошлись.
По одну сторону открывшейся площади десяток толстых, покрытых барельефами
колонн поддерживал уже несуществующий навес, по другую, в черном камне
горы, был вырублен храм неведомых богов. Свет, проникающий через широкие
высокие ворота не мог разогнать царящий внутри мрак, но окна, по десять в
ряд, поднимавшиеся на высоту семиэтажного дома, давали ясное представление
о размерах помещения. Каждое из окон защищал свой демон - крылатые,
зубастые, шипастые, рогатые, они бросали на поселок голодные взгляды,
готовые кинуться на любого, кто покажется опасным для их окон. А перед
распахнутыми, окованными бронзой створками ворот - они не только уцелели,
но и казались совершенно новыми - перед створками, на небольшом возвышении
из крупных прямоугольных камней, пылал огонь. Над костром, упираясь в
камень множеством коротких толстых ножек, держался огромный котел, в
котором впору было варить быка. Вплотную рядом с возвышением стоял столб,
на уровне котла заканчивавшийся креслом, до безобразия похожим на
пластиковое сидение трактора "Беларусь", а в кресле восседал маленький
морщинистый старик и вдумчиво помешивал булькающее на пламени варево
медным черпаком на длинной ручке.
Вокруг котла расположилось на песке местное население: десяток детей,
десятка полтора женщин и шестеро мужчин - дед рядом с котлом, седой
однорукий старик, выговаривающий о чем-то маленькому ребенку, мужчина лет
сорока, молча сидевший рядом с женщиной своего возраста, двое парней лет
на двадцать, и мальчишка годов пятнадцати. Я сразу отметил, что одет
правильно: рапсодии женщин были плотно обтянуты ремешками от талии до
груди, а все мужчины просто подвязывались пояском. Кроме того, на поясах
парней и деда висели длинные ножны, по размеру подходящие под мачете.
Как только мы ступили на площадь, там повисла напряженная тишина, все
взгляды уткнулись мне точно в лоб, и давили так, что могли пробить дыру
размером с блюдце. Тхеу, с таким видом, будто ничего не заметила, подошла
к котлу, протянула деду один из клубней маголы.
- Он хороший. Это Лунный Охотник. Вот его вклад.
Дед принял маголу, взвесил ее в руке, задумался, даже не глядя в мою
сторону, потом резко ударил по ножнам. В руке его оказался длинный кривой
нож. Он подбросил клубень в воздух, взмахнул лезвием. Дважды просвистела в
воздухе сталь, магола развалилась на четыре куска и с плеском упала в
котел. Тхеу облегченно вздохнула и протянула следующие клубни.
- Это вклад Вейсы и мой.
Их вклады отправились следом за моим.
Похоже, местные жители варили по вечерам рассольник. И приняли меня к
своему котлу.
- Ты хочешь сказать, он сын Луны? - громко спросил один из парней.
- А ты сам не видишь? - спокойно парировала Тхеу.
А ведь и правда, понял я, все туземцы смуглые, у всех, кроме однорукого
старика, у всех, даже у деда рядом с котлом, густые черные кудри, а у меня
- светлая кожа, прямые волосы, короткая стрижка... Вот черт, а вдруг я
действительно с Луны свалился?
- Пусть докажет, - настаивал парень, - может это все обман!
- Как? - вырвалось у меня.
- Расскажи, как все там устроено, а мы проверим, точно говоришь или нет.
- Соврать я, конечно, могу. Но вот как ты проверишь? Не припомню, что бы
видел тебя в тамошних местах...
Все захохотали. Парень буркнул себе под нос и отвернулся к приятелю.
- А сетка у тебя есть? - томно поинтересовалась голубоглазая девица лет
двадцати, с широкими бедрами и убийственно-огромной грудью. - Может, тебе
одолжить?
Я осторожно покосился на Тхеу, и по злому блеску в глазах понял, что это
предложение ей явно не понравилось.
- Да нет, - покрутил я головой. - Спасибо, но не нужно.
- Ты не понимаешь, Лунный Охотник... По ночам тут появляются комары с
Голодного Поля... - в голосе ее звучало такое сладострастие, словно она
занималась с этими комарами любовью. - Они не выносят жару и не прилетают
днем... но ночью могут высосать досуха любого...
- У меня у самой есть сетки, - не выдержала Тхеу, - не пропадем!
- У тебя две сетки на двоих. А я предлагаю свободную, - спокойно ответила
девица, заглянула мне в самые глаза и негромко закончила. - К тому же я
живу одна и ночью нам никто не будет мешать...
Тхеу мгновенно побледнела, но вслух совершенно спокойно сказала:
- Если ты хочешь, то можешь жить у Стивы.
- Ты меня прогоняешь? - тихо спросил я. Она слегка покачала головой. -
Тогда я останусь с тобой.
- Он просто стесняется, - ни мало не смутясь заявила девица, - но ведь мы
все равно встретимся, да? - она покровительственно похлопала меня по щеке,
круто развернулась и направилась к парням.
- Можно я спрошу? - послышался сразу после ее ухода детский голос за моей
спиной. Это оказался тот пятнадцатилетний мальчишка, которого я причислил
к числу мужчин.
- Что?
- Когда моя мама родила брата, то живот у нее пропал сразу. А почему у
Луны он уменьшается по полмесяца?
Ничего себе вопросик! Нашу бы учительницу астрономии сюда!
- Как тебя зовут, парень? - поинтересовался я, выигрывая время.
- Май.
- Хорошее имя. У нас так называют месяц весны.
- Мама говорит тоже самое...
- Скажи, Май, ты помнишь, как родился?
- Нет... - неуверенно ответил парень.
- Вот и я не помню, как все это происходит. Извини.
- А тебе не страшно, Лунный Охотник?
- Чего мне бояться?
- Говорят, дети Луны не могут долго прожить на нашей земле...
- Ты что говоришь! - схватила его за плечо Тхеу. - У деда иди спрашивай,
он все знает, - она буквально отшвырнула мальчишку в сторону и повернулась
ко мне. - Не верь ему, он не знает, что говорит.
Но ее реакция только подтвердила правоту мальчишки, и по душе, словно
колючим зимним сквозняком, потянуло холодом смерти.
- Интересное открытие... Кто же я? Бабочка-однодневка?
- Не верь ему, это была глупая шутка.
- Да? Может быть... - я взял ее за локоть и притянул к себе. - Но если это
правда, Тхеу, то я не жалею, что прожил свой день именно так, и не поменяю
в нем ни секунды.
Она покраснела. Ей богу, эта сорокалетняя женщина покраснела как
школьница, услышавшая первый в жизни комплимент.
- Я тоже, - шепнула она, - пусти, надо принести суп.
Пришлось разжать пальцы. Тхеу отступила на шаг, повернулась ко мне и с
теплой уверенностью сообщила:
- Это все равно неправда. Ты будешь жить долго.
На вкус здешнее варево действительно напоминало рассольник. Мы хлебали его
из чеканных медных мисок витиеватыми бронзовыми ложками. В этом мире
странно сочетались великолепная обработка металла, камня и поразительное
убожество в одежде. Но Тхеу все равно была великолепна. Я с огромным
удовольствием наблюдал, как она, улыбаясь моему вниманию, сидела на теплом
песке, подобрав под себя ноги и слушала байку деда, по-прежнему
возвышающегося на посту.
"...В давние времена, когда те драконы, чьи кости белеют в Долине, еще не
родились, Небесный Город еще не был построен, когда Колодец был еще
маленькой лужей, а Поющий Мост плескался в воде - на земле жили могучие
охотники. Когда они хотели пройти через горы, то рвали целые кряжи
могучими руками, когда хотели пить, снимали с гор снежные шапки, когда
хотели спать - укрывались целыми лесами, как одеялом. И был среди них
великий охотник Хронос..."
Услышав знакомое имя я навострил уши. Но оказалось, что бог времени
является простым однофамильцем великого охотника, который однажды имел
глупость взглянуть на небо темной ночью, увидеть там прекрасной лик Луны,
и влюбиться в нее без памяти...
* * *
Вскинул руки к небу Хронос и сказал Луне прекрасной - "Как же я прожил так
долго, и ни разу не заметил, что затмит красу любую Повелительница ночи!
Ты прости меня за это, и позволь мне прикоснуться к белизне прохладной
кожи, к теплой черноте волос. Обрати свой взгляд на землю, дай мне твой
услышать голос, назови свои желанья, и исполню я любое".
Но слова - они не птицы, не смогли подняться в небо. Лишь бессильно
опадали в пыль у Хроноса рапсанов. Поднял те слова охотник, их сложил
обратно в сердце, что б они не потерялись, что б отдать своей любимой. И
пошел к горе ближайшей, стал шагать по склонам к небу. Он поднялся на
вершину, распахнул свое он сердце, взял слова любви в ладони, отпустил их
- улетайте. Но слова - они не птицы, не смогли подняться в небо, Лишь
бессильно опадали на камнях горы холодных. Поднял те слова охотник, их
сложил обратно в сердце, что б они не потерялись, что б отдать своей
любимой.
Огляделся и увидел, что стоит гора другая, что ее вершина выше, и укрыта
хладным снегом. Усмехнулся лишь охотник, пошагал туда он прямо, не боясь
каменьев острых, не боясь снегов холодных. На вершину вмиг поднялся,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг