Обратись к Леверлину, он совсем рядом, в доме за стеной.
- Это где раньше было гнездилище мантикор?
- Именно. После того как твой друг передал Утренней Звезде артефакты для
телепортации, главная база ковена находится здесь. Очень удобно: ни одной
разумной души на триста миль вокруг, а в то же время это место отделяет от
Аннуина всего один шаг, если, конечно, уметь управляться с артефактом
перемещения.
- Но разве Леверлин будет со мной разговаривать?
- А что ему еще остается? Думаешь, он захочет тебя еще раз убить? Брось,
не такой он дурак, он прекрасно представляет всю силу Уриэля, такую силу
не дразнят без крайней нужды.
- Все равно... Как ты это себе представляешь? Я вхожу в кабинет Леверлина
и говорю: привет, Леверлин, помнишь хоббита, который истребил два десятка
твоих друзей и разрушил главное дело твоей жизни? Вот он я, перед тобой.
Знаешь, Леверлин, у меня что-то не в порядке с головой, и мне нужна твоя
помощь, ты же вроде у нас опытный врачеватель. А Леверлин говорит: привет,
Хэмфаст, сколько лет, сколько зим! Как я рад тебя видеть! Давай, ложись на
кушетку, расскажи мне о воспоминаниях детства, будем искать первопричину
твоих неприятностей.
Голос Никанора изменился, как будто покойник поморщился. Глупо так думать,
ведь у духа не бывает лица, но ощущение возникло именно такое.
- Не думай о Леверлине слишком плохо, - сказал Никанор. - Он совсем не
такой мерзавец, каким ты его представляешь. Он фактически правил Аннуром
последние шесть лет и был не самым худшим властителем. Да, он резок,
циничен, но чего еще ждать от правителя великой державы, могучего мага и
мастера психологии в одном лице? Душевные перегрузки оставляют следы,
похожие на шрамы, и часто эти шрамы кровоточат. Не буду лукавить, Леверлин
не любит тебя, но и не ненавидит. Как можно ненавидеть аватара?
- Я не аватар!
- Не лги хотя бы самому себе! Ты уже давно достиг мощи аватара, и именно
это так тяготит тебя. Ты владеешь великой силой, ты можешь сделать почти
все, что можешь представить себе, но сила неспособна заменить мудрость,
мудрость приходит только с опытом. А когда набираешься опыта, не раз
приходится преодолевать депрессию. Поверь мне, это случается с каждым
магом, в этом нет ничего позорного. И не надо стесняться обратиться за
помощью, если не можешь справиться с проблемой.
- Думаешь, я не могу справиться?
- Уверен. Дела обстоят очень серьезно, иначе ты не стал бы изливать душу
первому встречному покойнику. Не рискуй, Хэмфаст! Подумай о том, к чему
может привести твое нервное расстройство, подумай о своих хоббитах. В
прошлый раз ты принес смерть в Аннур, куда ты обратишь взор на этот раз?
Я долго молчал, а потом сказал:
- Боюсь, что ты прав, почтенный Никанор, мне действительно нужно
посоветоваться с мастером психологии. Но Леверлин - не единственный мастер
в тех мирах, куда мне открыт доступ.
- Подожди! - воскликнул покойник. - Какие миры? Ты что, нашел дорогу в
Валинор?
- Извини, Никанор, - ответил я, - мне пора идти.
И я ушел.
21
Уриэль валялся на кровати и читал книгу. Книга была маленькая и
невзрачная, а на обложке было нарисовано странное сооружение из железа,
стекла и чего-то похожего то ли на дерево, то ли на застывшую смолу.
- Привет, Хэмфаст! - произнес Уриэль, оторвавшись от книги. - Видел
когда-нибудь, как выглядит думающий, если смотреть из реального мира? - Он
показал мне обложку.
- Это и есть думающий?
- Он самый. Вот сюда надо говорить, чтобы вводить команды, либо можно
давить пальцами вот на эти выступы, вот эта хреновина служит для выбора из
нескольких вариантов, а вот здесь он рисует то, что ты хочешь увидеть.
Выглядит глуповато, но, если считать, что магическое зрение пользователю
недоступно, конструкция близка к оптимальной.
- Но чем он думает?
- Вот в этой коробке есть маленький кристалл из кремня, подвергнутого
какой-то магии. Он и думает.
- Обычный камень думает?
- Нет, это не обычный камень, для его изготовления кремень переплавляют,
смешивают с какой-то глиной двух разных сортов, нарезают на ломтики,
прокладывают между ними золото и серебро... Короче, нам с тобой такую вещь
не сделать. Да и зачем? У нас же есть магия.
- И то верно. Слушай, Уриэль, ты знаешь, что такое депрессия?
Уриэль закатил глаза и начал монотонно вещать скучным голосом:
- Депрессией называется состояние разумной души, характеризующееся общей
подавленностью, обилием отрицательных эмоций, ощущениями неправильности
мира и бесцельности существования субъекта. Депрессия может возникать в
результате тяжелого душевного переживания, чаще всего раскаяния за
непреднамеренно совершенный дурной поступок, а также в результате сильной
душевной усталости. Кроме того, депрессия иногда возникает как побочный
синдром при болезнях, отравлениях, похмелье, ушибах головы. Вроде так,
если я правильно помню.
- Я похож на депрессивного?
- Не только похож, ты такой и есть. Только не пугайся, все маги проходят
через это, и не по одному разу. Нельзя, будучи магом, сохранить чистую
совесть, а когда совесть нечиста, от депрессий никуда не деться.
- Это опасно?
- В тяжелой форме - да. У тебя не возникали мысли о самоубийстве?
- Нет. Да и вряд ли это вообще возможно для меня.
- Почему же невозможно? Если задаться целью и потратить пару лет на
истребление резервных копий, которые мы с тобой понаделали, что-нибудь,
может, и получится. Только вряд ли твоя депрессия продлится так долго.
Нет, самоубийство тебе не светит, а вот глупостей можешь наделать запросто.
- То, что я вытащил Мезонию из Средиземья, - глупость?
- Сам-то как думаешь?
- Думаю, глупость.
- Правильно думаешь. Но если ты еще способен понять, что делаешь глупости,
значит, ситуация не безнадежна, ты еще сможешь выкарабкаться. Главное -
пока не почувствуешь себя нормально, не берись за серьезные дела, а то
душа может пойти вразнос: сделал что-нибудь дурное, расстроился, от
расстройства сделал еще что-нибудь дурное... Короче, займись чем-нибудь
спокойным, приятным и не очень ответственным. Попробуй, например,
месяц-другой вообще не вылезать из долины.
- Пробовал. Только не месяц, а всего четыре дня, больше не выдержал. Еще
хуже.
- А если прогуляться по Междусетью, развеяться как-нибудь...
- Тоже пробовал. Когда я там, постоянно думаю, что наш мир ненастоящий, а
настоящая реальность - такое дерьмо, что...
- Понятно, - перебил меня Уриэль, - Междусетье отменяется. Хоббитанию
посещал?
- Только вчера там был. Хардинг с Дромадроном сразу на меня насели, давай,
говорят, рассказывай про свои подвиги. А про что мне рассказывать - про
то, как аннурские летчики орочьих младенцев живьем жгли?
- А что, там уже такое творится? - заинтересовался Уриэль. - Этот, как
его... Рыболов, он что, с Мордором сцепился?
- Нет, это было раньше, когда аннурские драконы бомбили Могильники.
- А при чем здесь орки?
- Церн поначалу заселял Могильники не людьми, а орками. На востоке Ганнара
жили урукхаи-ревизионисты, которые отреклись от Моргота после Великой
Мордорской революции. Церн предложил им переселиться на чернозем и одним
выстрелом убил трех зайцев: отхватил две трети спорной территории, не
потерял людей и избавился от нежелательных подданных.
- М-да... - протянул Уриэль. - Ну почему эти орки такие тупые? Интересно,
избавятся они когда-нибудь от проклятия Красной книги?
- Такие вещи лучше не знать.
- И то верно. Значит, родные места тебя не успокоили. А если прогуляться
по Миррору или Арканусу? А что, сходи, развейся, станешь единым хозяином
обоих миров, для тебя это раз плюнуть, заодно узнаем, чем игра
заканчивается.
- Разве тебе это интересно?
- Да нет... Но надо же чем-то тебя занять! Хочешь, сходим в библиотеку,
наберем книжек из реального мира, почитаешь про думающих, будет нас двое
ботов-хакеров.
- Почему двое? А Олорин?
- Олорин куда-то подевался, целый месяц от него никаких вестей. Вот у
кого, кстати, настоящая депрессия. Я на днях даже запустил специальный
артефакт для его поиска, только, боюсь, в ближайшие месяцы он ничего не
найдет. А может, и вообще ничего не найдет.
- Почему? И вообще, зачем тебе артефакт? Можно же искать разумного по
рунному идентификатору.
- Рунный идентификатор действует только в пределах одного думающего, в
Междусетье с его помощью ничего не найдешь. Сссра, кстати, тоже куда-то
пропал. Разваливается наша компания.
- Действительно... Впрочем, что в этом странного? Все, что хотели сделать,
мы сделали, теперь у каждого свои дела, своя жизнь. Все естественно.
- Да, ты прав, но все равно это печально. Ладно, Хэмфаст, делай что
хочешь. Депрессия у тебя есть, но неопасная, и, если ты не будешь
чрезмерно переживать, все будет хорошо. И вообще, запомни: ты чувствуешь
только то, что позволяешь себе чувствовать. Будь хозяином своей души, не
думай, почему тебе плохо, думай, зачем тебе плохо. И очень скоро ты
поймешь, что предаваться самоедству нет никакого смысла.
- А если я опять натворю что-нибудь не то?
- Натворишь - будешь виноват. А как еще может быть? Главное - чтобы
ощущение вины не толкало тебя на другие дурные поступки. Постарайся не
быть рабом своих чувств, контролируй себя, и сила пребудет с тобой.
И Уриэль снова погрузился в чтение.
22
- О, Хэмфаст Брендибэк! Сколько лет, сколько зим! Как. я рад тебя видеть!
Наконец-то ты перестал обижаться на старого дурака!
Я растерянно пожал плечами.
- Не такой уж ты и старый, - сказал я, - и я уже давно не обижаюсь на
тебя, на твоем месте я, наверное, сделал бы то же самое. А ты не жалеешь,
что не смог убить меня по-настоящему?
- Глупо жалеть о том, что никогда не могло произойти. Если бы я знал, что
тебя нельзя убить, я не стал бы и пытаться, но откуда мне было знать?
Ладно, Хэмфаст, давай не будем ворошить прошлое. Борга! Тащи сюда лучшее
вино и разогревай ужин!
В комнату вошла молодая, смазливая, круглолицая девица с длинной и толстой
соломенно-желтой косой, одетая в простенькое платьице, подобающее
зажиточной крестьянке или трактирной подавальщице, но никак не прислуге
великого мага. Видимо, это и была Борга. Она подобострастно кивнула и
выскользнула за дверь, окинув меня любопытным и почему-то опасливым
взглядом.
- Что это она так странно на меня посмотрела? - спросил я.
- Узнала. Здесь вообще нечасто появляются хоббиты. - Леверлин хихикнул, но
сразу же придал лицу серьезное выражение.
Я запоздало сообразил, что забыл поменять тело хоббита на другое, более
подходящее к местной обстановке, - то-то мне казалось, что все здесь
какое-то не такое. Все-таки Никанор прав, что-то нехорошее творится с моей
душой.
- Подошел к третьему рубежу? - спросил Леверлин, и я не смог прочитать на
его лице ничего, кроме искреннего участия.
- Что ты имеешь в виду?
- Молодой маг преодолевает первый рубеж, сотворяя первое заклинание.
Второй рубеж - сотворение первого своего заклинания. А на третьем рубеже
маг выбирает путь. Чаще всего магу не приходится ничего выбирать, все
решает учитель, но случается, что учитель не может или не хочет выбрать
путь ученику. Тогда ученик впадает в депрессию, становится рассеянным,
рвется то в одну, то в другую сторону. Сегодня ему кажется справедливым
дело света, а завтра он решает, что свобода выше добра, а рост выше
счастья. Не так?
- Так. Но каков выход?
- Выход один - ты должен принять решение. Не важно, каким оно будет, но
оно должно быть принято раз и навсегда. Или, по крайней мере, надолго. Ты
можешь решить, что твоя цель - строить светлое будущее в отдельно взятой
стране, или можешь посвятить себя познанию тайн мироздания. Или удалиться
от мира и жить среди холмов, обратив взор внутрь себя. Ты можешь даже
решить ничего не решать, но это ненадолго - когда придет время, ты
выберешь путь так или иначе.
- Но я не могу выбрать путь! Все, что ты перечислил, и все, что называли
другие, все варианты до единого имеют свои недостатки.
- Правильно! Ты уже почти все понял. Нет идеального пути, каждый путь
чем-то плох, всегда приходится чем-то жертвовать.
- Всегда? А чем пожертвовал ты?
- Передо мной не стоял этот вопрос. Плезенс Заточитель указал мне мой
путь, и я не жалею о сделанном выборе, несмотря на то что с течением
времени вижу на своем пути все больше и больше колдобин. Твой учитель
Уриэль разве не указал тебе, куда стремиться? Или то, что он указал, тебя
не устраивает?
- Ничего он не указал... Уриэль хочет все знать, ему важно только знание,
знание само по себе. Он говорит, что знание рождает силу, а сила помогает
творить добрые дела, но он не творит добрых дел, он просто копит знания.
- Значит, ты хочешь творить добрые дела... - протянул Леверлин. - А что
для тебя есть добро?
- Не знаю. Добро есть добро, как можно описать его другими словами?
- Например, как благо своего ближнего.
- А что такое благо? И кто такой ближний?
Леверлин коротко хохотнул.
- А ты поднаторел в философии, Хэмфаст. Ты хотел узнать мой путь? Так
знай: ближний для меня тот, кого я сам считаю своим ближним, а благо
ближнего для меня то, что я сам полагаю благом ближнего. Не подумай, что я
считаю себя всезнайкой, нет, время от времени я ошибаюсь, и мне плохо,
когда я ошибаюсь, у меня тоже есть совесть, но, как бы я ни ошибался, мой
путь - благо ближнего.
- Я для тебя ближний?
- Пока нет.
- Чтобы стать твоим ближним, я должен принять твой путь?
- Не обязательно. Ты можешь помогать моему делу, следуя своим путем.
- Понятно... А скажи мне, почтенный Леверлин, что бы ты стал делать, если
бы из Вселенной внезапно исчезли высшие силы? Все до единой?
- Пока высшие силы меня не трогают, мне на них наплевать. А когда они
вмешиваются в мои дела, я веду себя так, чтобы не вызвать их гнев, но не
более того. Нет, Хэмфаст, мой путь - это мой путь, я выбрал его сам, а не
по указке высших сил.
В этот момент я подумал: зачем я все это говорю? Не депрессия ли говорит
моими устами? Не станут ли мои слова самой большой глупостью за всю мою
жизнь? Но роковые слова сорвались с моих уст.
- Существуют иные миры, - сказал я. - И среди них есть реальный мир,
обитатели которого сотворили все остальное.
- Ты имеешь в виду Валинор?
- Нет, Валинор вообще не существует как область пространства, я имею в
виду именно реальный мир. Там нет иных рас, кроме людей, там не действует
магия, и вообще это довольно-таки поганый мир. Но все остальные миры -
только плоды воображения людей реального мира, оживленные специальными
артефактами.
- Подожди-подожди! Там же не действует магия, какие там могут быть
артефакты?
- Немагические, у нас их не делают из-за нецелесообразности. Среди них
есть особые артефакты, которые люди реального мира называют думающими,
многие из них хранят внутри себя другие миры, называемые виртуальными или
воображаемыми. Наш мир - один из них.
Я взглянул на Леверлина и заметил, что тот подобрался, его глаза стали
смотреть сосредоточенно и по-деловому, он даже отодвинул в сторону стакан
с вином.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг