Головы не трогать, только в корпус. Головы, сказал, не трогать! Кому их
потом в чувство приводить? Ну, пусти, дай пройду.
Охранники посторонились, и он, еле сдерживаясь, чтоб не побежать,
перешагнул через высокий порог.
Обычная лестница. Перила с голубой пластиковой полоской, неровные бежевые
стены, на полу - плитка "в шашечку". Окна с решеткой, но отсюда она
выглядела совсем не так, не по-тюремному. Просто чтобы инвалид какой не
выпал или, допустим, ребенок. Здесь эта решетка не угнетала, не
задерживала. Ступени - тоже как ступени. Раз-два, раз-два, вниз, не спеша.
Только не торопиться, на него могут смотреть. Да кому он нужен!
- Валентин Матвеич? - позвали сзади. Петр остановился.
- Валентин Матвеич, вас Аркадий Палыч просил зайти.
Это из новеньких кто-то. Будь на его место другой...
- Да? Хорошо. Хорошо, зайду.
Петр помедлил и спустился еще на две ступеньки.
- Валентин Матвеич!
- Ну?
- Он просил срочно. Аркадий Палыч. Просил сразу же.
- Н-да? Я и иду.
- Так он же на третьем.
- Гм... На третьем? Э-э... Гм, гм... Только не бежать. Догонят, гады. Или
внизу перехватят.
- Валентин Матвеич, постойте! - бойко крикнула откуда-то из-за двери
Гитлер Югенд. - Не ушел еще? Вадик, влепи вот этому двойную, -
распорядилась она. - Валентин Матвеич! Хорошо, что застала. Вас Аркадий
Па...
Петр медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.
- ...влович... - оцепенело закончила медсестра.
- Хорошо, зайду, - кивнул он и, удивляясь своей выдержке, пошел навстречу.
Поднявшись на площадку второго этажа, Петр мимоходом поправил лацкан ее
халатика и, свернув на следующий пролет, указал:
- Побыстрее тут заканчивайте. Нуркин скандалить будет.
- Какой еще Нуркин? - одурело спросила Югенд. - Ты сам-то кто? Эй, ты
же... ты же Еремин! Мужики, это наш!
Петр схватился за перила и, с силой оттолкнувшись, понесся наверх. Боковым
зрением он видел, как у его задницы крутится, пытаясь достать
металлическим кончиком, черная дубинка. Ноги, привыкшие передвигаться лишь
от койки до унитаза, вдруг стали мощными и легкими, как крылья. Все больше
отрываясь от двух санитаров, Петр преодолел промежуточную площадку и
бросился ко входу на третий этаж.
Дверь обычная, не железная. Даже если закрыта, он запросто...
Петр всей массой ударил по ручкам, и створки, сорвавшись со шпингалетов,
распахнулись. Врачи. Много врачей - человек семь. Какие-то люди в
цивильном. Две медсестры в одинаковых белых колпаках. Цокают каблуками.
Удивленные взгляды. Вздернутые брови. Еще не переполох. Пока только
смущение.
Заметавшись в красивом и неожиданно широком коридоре, Петр дернулся туда,
обратно, поскользнулся и потерял драгоценные, с таким трудом отвоеванные
секунды. Санитары в зеленом загнали его в угол, к неизменному больничному
фикусу, и выставили вперед электрошоки. Петр безнадежно оглянулся - два
окна и вереница одинаковых белых дверей. Надо было вниз. Здесь он попался.
Тот, что стоял левее, сделал глубокий выпад, и Петр, не задумываясь,
ответил: шаг вправо, разворот, наклон. Сознание констатировало полное
фиаско, но тело продолжало действовать. Ладонь перехватила дубинку у самой
рукоятки, правая нога приняла центр тяжести на себя, а левая оторвалась от
пола и, развернувшись, врезалась в румяное рыло. Дубинка осталась в руке у
Петра, и он, завершая движение, хлестнул второго по глазам.
"Она ж электрическая", - напомнила квадратная кнопка под большим пальцем.
Неважно. Мозги отключить. Только моторика.
Первый, кряхтя и обрывая с фикуса мясистые листья, уже поднимался. Петр
ударил его по затылку - крепко, с оттяжкой, потом обезоружил незрячего и,
крутанув обе палки в воздухе, зажал их под мышками. Все равно. Третий
этаж. Бесполезно.
В коридоре показались еще двое. Петр расставил согнутые в коленях ноги и
поднял дубинки вверх. Это что - какая-то стойка? Откуда он ее?..
Санитары приблизились, и палки завертелись двумя размытыми восьмерками.
Симметрично: голова - голова, шея - шея. Два всхлипа, два стона, два тела
на полу.
Не дожидаясь остальных, Петр метнулся к ближней двери. Заперта. Другая.
Тоже заперта. Зачем? Третья, четвертая...
Он остервенело дергал ручки - не вполне осознавая, с какой целью это
делает, но, так же как с шахматами, полагаясь на Продуманный План и на
неведомый вечерний замысел.
Закрытые кабинеты кончились, пошли открытые. Люди вскакивали и пятились,
кто-то хватал телефонную трубку, кто-то, напяливая резиновую улыбку,
начинал монотонные увещевания, но все они были одинаково бледны. Все
смертельно боялись сотника.
Петр проверил полтора десятка комнат, но того, что искал, не нашел. А он
действительно искал - теперь он в этом не сомневался. Одна из дверей в
другом конце коридора приоткрылась, и в узком проеме Петр заметил манящий
палец. Рысью преодолев расстояние до кабинета, он затормозил у стеклянной
таблички с желтой надписью "процедурная".
Конечно! Процедурная, Если б все вспоминать до, а не после... Сколько
времени упущено? Катастрофически много, но теперь он... А что теперь? Что
там, в этой процедурной, - автомат, вертолет? Что он мог приготовить, сидя
в психушке? Не размышлять! Работать рефлексами. Они у него хорошие. Они
вытащат.
Петр рванул дверь на себя и влетел в помещение. Осмотрелся: два сдвинутых
стола, белая марлевая ширма, низкий клеенчатый топчан и стеклянный шкаф с
медикаментами.
- Долго гуляешь, - недовольно бросил плечистый мужчина за ширмой. - По
идее, тебя давно уже должны поймать. А дубинки откуда? С охраной дрался?
Это плохо, очень плохо. Ну, давай.
Мужчина вышел вперед и протянул ему странную куртку с непомерно длинными
рукавами.
- Не видел, что ли? Смирительная рубашка, - сказал, усмехаясь,
Ку-клукс-клан. - Сам надевай, я с тобой возиться не буду.
Глава 5
Человек откинул тяжелое от пота одеяло и, поднеся к лицу металлический, с
двумя латунными колокольцами, будильник, присвистнул: так поздно вставать
ему еще не приходилось.
Занавеска, вобравшая в себя многолетнюю духоту, пропускала не свет, а
какое-то мутное марево - из-за этого комната казалась декорацией к
черно-белому фильму. Под острым углом на зеркале был виден нереально
плотный слой пыли. Приглядевшись, человек увидел, что оно вообще ничего не
отражает. Он подумал, что тот, кто живет по ту сторону, чувствует себя как
в тюрьме. Гадливо переступая через невесомые барханы пыли на полу, человек
подошел к центральной створке гардероба и четыре раза провел по ней
пальцем. Получилось что-то вроде решетки. Человек приник к нарисованной
дорожке, но, кроме глаза, в ней ничего не отразилось.
Если б человека спросили, зачем он рисует решетки, он бы пожал плечами.
Этот вопрос ставил его в тупик. С детства.
- Бабки с собой? - спросил Ку-клукс-клан, старательно затягивая узел на
животе подопечного.
- Угу, - ответил Петр. - Во внутреннем кармане.
- Блин... Рубашку-то уже надели. Как их теперь оттуда?..
- Да не колбасись ты! Выведешь на улицу, тогда и рассчитаемся. Лучше
закурить дай.
- Не употребляю. А насчет денег... смотри, Еремин! Меня в прошлом году
кидал один. До сих пор с портрета, как живой...
- Будут тебе деньги, успокойся. Все как договорились, - заверил Петр,
смутно припоминая, что действительно договаривался. Вот только когда?
- А теперь я тебе, пардон, по харе врежу. Иначе не поверят.
Ку-клукс-клан не технично, но крепко звезданул его в глаз, затем в
нескольких местах надорвал свой халат.
- Вот так. А то нового век не допросишься. Ну, готов, маньяк-циклотимик?
Пошли.
Он открыл дверь и, огласив коридор зычным "Поря-адок!", вышел из
процедурной. В руках Ку-клукс-клан держал плотный матерчатый пояс, на
котором, точно ишак на привязи, тащился Петр. Левая бровь не болела, но
стремительно заплывала, и он чувствовал, как с каждой пульсацией зрение
превращается из "стерео" в "моно".
- Расступись! - крикнул Ку-клукс-клан. - Я ему аминазы вкатил, но шут его
знает... Кусается, дьявол!
Подыгрывая, Петр плевался, рычал и всячески демонстрировал намерение
вырваться.
- Ну-к, дай я с ним поквитаюсь, - подскочил санитар в зеленом. - Он,
падаль, Вадику переносицу сломал!
- Уймись, люди же кругом.
- И куда его? На четвертый? - поинтересовалась какая-то дама.
- Не. В пятнадцатую, на экспертизу. За ним уже машина пришла. Он,
оказывается, опасный. Расступи-ись!
Петр мимикой подтвердил, что опасен, и свернул за Кланом на лестницу.
- Ноги не поломай, - остерег тот, придерживая Петра за щкирку.
- Слышь, Кочергина не видел? - обратилась к нему пробегавшая мимо Гитлер
Югенд.
- Нет. В кабинете посмотри.
- Там заперто.
- Сама ищи, - буркнул санитар.
- А чего ты здесь? У тебя же выходной сегодня.
- Отгулы зарабатываю, - сказал Клан, ускоряя Шаг. - Мымра крашеная, -
прошипел он, когда медсестра скрылась в отделении. - Все ей знать надо!
Уйду отсюда на фиг. Пойду в морг, там, говорят, жить можно. У нас и тут
нормально получалось, каждый месяц кому-нибудь побег устраивали, пока
всякие уроды не...
- Меня в пятнадцатой не хватятся? - спросил Петр.
- Кому ты там нужен?
- Так... э-э... экспертиза.
- Направление липовое. Дружок бланки с печатями на принтере катает -
только заполняй. В пятнашке о тебе и не знает никто. А наши рады
избавиться. Ты же буйный, - хохотнул Клан, шутливо тыкая его в печень.
Миновав последний пролет, они спустились в вестибюль. Ничего
примечательного внизу не оказалось - полукруглое окошко справочной,
раздевалка, аптечный киоск в углу. Все было похоже на обыкновенную
больницу. Если б не участие в этом деле Кочергина, Петр, пожалуй, мог бы
купиться.
Значит, освобождение - подстава. Ловко разыграно. В один рукав - "жучок",
в другой - радиомаяк, и гуляй, Петруха, ищи своих. Старый номер. Да, но
Кочергин... Он же его грохнул, собственноручно. Чудная инсценировка...
Опять что-то не сходится. По всем статьям, больничка натуральная. Только
Валентин Матвеевич не очень в нее вписывается. Какой из него психиатр? Он,
помнится, больше по международным связям. По связям, н-да...
Ку-клукс-клан громыхнул дверью и вывел Петра на улицу. У самого входа
стояла белая "Волга"-пикап с красным крестом и заклеенными стеклами.
- Не расслабляйся, рано еще, - процедил санитар и, кивнув водителю,
направил Петра к машине.
Как положено больному, Петр разместился сзади - внутри находился довольно
мягкий лежак, обтянутый темным дерматином. Дверцы одновременно хлопнули, и
"Волга", затрещав разбитым сцеплением, поехала к воротам.
В оконной пленке кто-то расковырял маленькую дырочку, и Петр мог
наблюдать, как из будки вывалился сонный мужик, как долго он водил носом
по документам и как наконец дал отмашку. Железная воротина немощно
отползла в сторону, и машина вырулила в захлебывающийся зеленью переулок.
- Ну вот, Женька, а ты переживал, - раздался голос Клана. - Зарплата -
копейки, халтуры на этой колымаге никакой, а тут - стольник. За десять
минут. Вон там сверни. Слушай умных людей - и будешь в полном порядке. И
здесь еще. Да, здесь. Местечко потише. Все, тормози. Эй,
шизоиды-параноики! Как вам воздух свободы?
- Нормальный воздух, - отозвался Петр. - Распутывай, а то руки затекли.
- Я Коперфильда по ящику видел, он сам из нее вылазит, - сказал невидимый
сзади Женька.
- Большой опыт, наверно, - сострил Клан, обходя длинный кузов "Волги". -
Бабки точно при тебе?
- Во внутреннем, говорю же.
Машина остановилась в каком-то вонючем дворе, тесно заставленном мусорными
баками. Вокруг помоек копошилась прорва нечистых голубей и столько же
суетливых, прыгучих, как резиновые шарики, воробьев. Большинство окон было
зашторено.
Да, дворик что надо. Две узких арки, невысыхающие лужи и вечный смрад.
Свидетелей не будет.
Санитар помог Петру снять смирительную рубашку и сложил ее "конвертиком".
Петр с наслаждением потянулся и размял ноющие плечи.
- Ну, давай.
- Я забыл, сколько с меня? - нахмурился он.
- Полштуки грина, - кротко объявил Клан.
- Какого "грина"?
- Блин... долларов, долларов, Петя. - Санитар отчего-то начал нервничать.
- А в рублях можно?
- Давай в рублях, мне по барабану.
- Сейчас.
Петр перебрал в кармане три червонца и задумался. Совсем без денег в город
выходить было глупо. Но и тридцатка - тоже не деньги.
- А сдача есть?
- Какая, блин, сдача? Ты чего гонишь, козел? Ты без бабок, что ли? -
взъярился Ку-клукс-клан. - Женька! Иди сюда!
- Я так и знал, - раздосадованно протянул водитель. - С тобой, идиотом,
свяжешься... Сам разбирайся.
Не дожидаясь атаки, Петр незатейливо саданул Клана в пах и, пользуясь тем,
что руки санитара оказались временно заняты, добавил правой в глаз.
- Теперь квиты. А денег у меня нет. Не завезли сегодня.
- Сво-олочь, - пропел санитар, опускаясь на грязный асфальт. - Женька! Да
Женька, блин!
Сообщник высунулся из кабины и, оценив обстановку, дал по газам.
- Вот сволочь! - заключил Клан. - Ладно, иди, раз такой крутой. Гуляй.
Бесплатно. Помни мою доброту. Ну хоть на пиво!..
- Я б тебя угостил, - сказал Петр. - Я не жадный. Но обстоятельства... Ты
мне лучше вот что скажи...
Он замолчал, собирая вместе мучившие его вопросы, но так и оставил их при
себе. Какой-то Ку-клукс-клан, какой-то несчастный санитар из психушки,
промышляющий вызволением узников разума... Что он может знать? Он не
спецагент, не провокатор, это ясно. Обычный обалдуй, и больница та - самая
обычная.
- Иди-ка ты правда в морг, - посоветовал Петр. - Честное слово, с мертвыми
хлопот меньше.
- Ты откуда такой прыткий взялся? Из Чечни?
- Из Народного Ополчения. Слышал?
- Нет, не слышал.
- Ну и дурак.
Пройдя через похожую на кишечник вереницу тухлых и темных дворов, Петр
попал на какую-то невзрачную улочку. "Нижняя Мухинская", - прочитал он на
треснутом колпаке из оргстекла и, не раздумывая, свернул направо, где
светился прогал перекрестка - со светофором, с провисшими троллейбусными
проводами и глупой рекламной вывеской "Бриллианты".
Нижняя Мухинская была до того тиха, что одним своим видом навевала покой и
сонливость. Безобразные тополя вдоль мостовой, тяжелые струпья краски на
стенах, отсутствие коммерческих палаток и обменных пунктов делали ее
идеальной для съемок фильма о годах, скажем, шестидесятых или даже
сороковых.
Скоро, метров через сто, она вольется в улицу пошире, растратит себя на
блеск витрин, на хаос товаров, а пока Петр любовался, вдыхал и, жгуче
страдая по куреву, пытался вспомнить... вспомнить - хоть что-то еще, кроме
ослепившего миража, про бой у Кузнецкого, про молодого парня с мухой и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг