- Что же ты сразу?.. Хотел посмотреть, какую я тебе должность предложу?
Несолидно.
- Министр просвещения, - напомнил Кокошин.
- Просвещения, - без раздумий согласился Нуркин. - А послушай-ка...
перевести угрозу пуска в реальный пуск - это...
- Практически невозможно, - заверил Кокошин и вдруг увидел на лице
собеседника что-то похожее на разочарование. - Влад! Ты в своем уме?! Это
же ядерное оружие! Над шахтами висят натовские спутники. Старт засекут, и
тогда...
- Успокойся, я просто так спросил. Я рад, что все под контролем и что наша
"Аврора", как полагается, заряжена холостым.
- В холостой "Авроре" две с половиной мегатонны, - возразил Кокошин. - И
"Аврор" этих - сорок восемь штук. Не вздумай спрашивать "просто так" при
брательнике. Больше всего на свете военные не любят войну. Это я тебе
говорю как полковник.
- Да что ты разошелся? Нет так нет. Замяли. Давай по последней.
Нуркин разлил остатки коньяка и, не чокаясь, выпил.
- Как ты умер, помнишь?
- А?
- Если ты еще не в курсе: прежде чем попасть сюда, мы все умерли.
- Это естественно, - отозвался Кокошин. - Нет, я не помню. Может, во сне?
- Счастливчик, - проговорил Нуркин, разжевывая лимон. - Меня вот в тачке
взорвали, а Сашка вообще на самолете...
- Я знаю. Я же вас пережил.
- Тьфу, да. Трудно привыкнуть. Кстати. Немаляеву о ракетах говорить рано.
Это еще вилами по воде писано, зачем человека обнадеживать?
- Хозяин - барин. Я не к Шурику прилетел, а к тебе. Если ему еще что-то...
рано - поставь меня в известность. Я тебя никогда не подводил, Влад. И
сейчас не подведу. Деятели просвещения выражают единодушную поддержку! -
хохотнул Кокошин.
- Давай-ка еще, - сказал Нуркин, открывая бар. - А что касается
Александра... Там ничего такого, все нормально. Просто изменился он, на
него это... - Нуркин покрутил рукой в воздухе, - на него это слишком
повлияло. Я ему верю. Но уже не с закрытыми глазами. Вор в законе и
прочее... Он стал немножко заносчивым. А это ведет к ошибкам.
- Что-то серьезное?
- Пока нет. Мелочи. Упустил какого-то засранца, сына другого засранца -
того, которого давно следовало прищучить. Оба где-то здесь, под боком.
Сашка говорит, что ищет, но, если б искал, - уже нашел бы. Он от меня
что-то скрывает. Обидно.
- Я все понял, - сказал Кокошин. - Он мне и в той жизни не нравился.
Хорошо, что предупредил, я к нему присмотрюсь. А за ракеты не беспокойся.
Наша "Аврора" на запасном пути, и Шурик о ней не узнает. Слово офицера, -
улыбнувшись, добавил полковник.
Кокошин сказал: "слово офицера". И, кажется, при этом улыбнулся.
Немаляев медленно снял наушники и бросил их на стол. Магнитофон продолжал
записывать - на втором аппарате тем временем меняли бобину.
Студия находилась в доме напротив, так что Нуркина можно было еще и
фотографировать, но на это Немаляев указаний не давал. Ему вполне хватало
фонотеки: левый шкаф - треп Нуркина в квартире, правый - в машине.
Оставалась еще мертвая зона - улица и различные места, которые тот
посещал, но Немаляев не думал, что Влад станет изрекать какие-то
эпохальные вещи на ходу.
В некоторых случаях, например, когда Нуркин ходил к профессору
Крючковскому, он сам записывал все беседы и сам же вручал Немаляеву
пленки. Немаляев складывал микрокассеты на отдельную полочку - рядом с
большими катушками они смотрелись неуместно. На этих кассетах было много
всякого разного, подчас - натуральный компромат. Немаляев удивлялся, как
легко и безоглядно Влад отдавал ему эти записи, и, уж конечно, не
сомневался в их подлинности. До сегодняшнего дня.
Он взял со стола наушники и, не надевая, поднес к левому уху. Кокошин,
судя по голосу, был уже прилично пьян. Он без остановки рассказывал
казарменные анекдоты, а Нуркин наверняка продолжал рисовать свои дурацкие
решетки.
Немаляев хлопнул в ладоши, требуя внимания. Трое операторов, поджарых
юнцов с нечесаными патлами, развернулись в креслах и дисциплинированно
замерли.
- Так, братцы шпионы. Кто из вас может провести экспертизу? Быстро и
грамотно.
- На вашей технике - любой, - сказал тот, что сидел ближе.
- Вот ты, любой, и иди сюда. Возьми на полке кассеты, вон те, маленькие, и
проверь. Сколько тебе нужно?
- Смотря что проверять.
- Не знаю.
- Тогда и я не знаю, - бесхитростно ответил юноша, унося кассеты.
- Ишь ты... - проронил Немаляев.
Эта непосредственность его сначала бесила, потом развлекала и наконец
стала доставлять какое-то необъяснимое удовольствие. Малышовка - а про
себя он их называл только так - была самой странной командой из всех, что
он видел. И, не исключено, самой сильной. Немаляев не мог представить себе
мир, где эти ребята выросли, где их с шести лет готовили к
диверсионно-разведывательной работе и где она, их работа, активно
использовалась.
В своем слое они погибли одновременно - все пятеро - и, оказавшись здесь,
в течение двух дней вновь собрались в команду. Прежде чем он нашел с
малышовкой взаимопонимание, между ними легла кровь.
Он их простил. Возможно, из-за того, что кодекс чести старого уголовника
воевать с сопляками не позволял, возможно - потому, что Немаляев сразу
понял, насколько они могут быть полезны. Телекамеры, установленные в
бункере, зафиксировали, как один из малышей сломал позвоночник камээсу по
самбо, вскрыл кодовый замок и, опередив автоматную очередь, сосватал еще
два трупа. Все - за сто двадцать секунд. Нормальный взрослый за это время
и в уборную сходить не успеет. А семнадцатилетний юноша отправил на тот
свет пару неплохих бойцов и с ними Маэстро.
Через неделю он снова объявился - у него уже была целая группа. Малышовка.
Малыши умели собирать взрывные устройства, стрелять с обеих рук и лазать
по стенам, но они не знали, как жить в чужом мире. Они привыкли работать
по специальности, и убить президента для каждого из них было проще, чем
постирать себе носки.
Друзьями он и эти ребята не стали. Немаляев и малыши - какая между ними
может быть дружба? Они не стали даже попутчиками, поскольку собственного
пути малыши не имели. Это был симбиоз поколений, временное перемирие между
старым волком и молодыми волкодавами, и никто не хотел заглядывать вперед
- там не было ничего, кроме большой грызни.
В дверь позвонили. В студии постоянно дежурило три-четыре человека, и
ключи, по обоюдной договоренности, на улицу не выносились. На деле это
означало, что дубликат есть у каждого, но никто им не пользуется. И
Немаляев, и пятеро малышей осознавали, что их альянс держится
исключительно на доверии.
- Сан Саньл, это они! - крикнул из прихожей Кирилл.
Главный Малыш, так его про себя окрестил Немаляев. В глаза он его не
называл никак, в этом не было необходимости. Просто "ты". Иногда - "братец
шпион". Тот самый братец, что свернул шею Маэстро. А двумя минутами раньше
придушил некую женщину. Зная, что она его мать - и в этом слое, и,
естественно, в любом другом. Похоже, малышей с детства оторвали от семьи,
и их отношение к родным было не слишком трепетным.
Кириллу было семнадцать, ровно на столько он и выглядел. Он носил длинную
косую челку, все время спадавшую на левый глаз, и узкие темные очки,
делавшие лицо худым и хищным. На верхней губе у него была большая родинка,
от которой, по мнению Немаляева, стоило бы избавиться.
- Это они, Сан Саныч. К заварухе у Никитских ворот причастны люди сотника.
Самого его там не было, но бабы те же. И еще несколько человек. С кем
стрелялись, неизвестно, это вам у ментов справиться надо. Думаю, их пасли.
- Кто их мог пасти, если не мы? - возмутился Немаляев.
- Москва большая.
- Шуму много было?
- Сейчас везде шум. На окраинах магазины громить начинают.
Немаляев махнул рукой и перешел во вторую комнату, оборудованную под
лабораторию.
- Как дела, братец?
- Я закончил. - Малыш за компьютером повернулся и двинул к нему стопку
кассет. - Здесь все чисто.
- Да? Порадовал.
- А здесь не очень, - сказал малыш, кладя на стол еще две коробочки. - Вот
на этой обычная склейка. В смысле монтаж. Изъято, как минимум, три куска,
последний - довольно продолжительный. По косвенным признакам, минут на
десять. А на этой, Сан Саныч, вообще беда. Полностью сфальсифицирована.
- Не понял, повтори.
- А чего повторять? Этого разговора не было. Вернее, он был, но специально
на микрофон. Имеется в виду, что беседа проходила в ресторане, на самом
деле - в парке или в лесу. То есть два человека сели на пенек и набрехали
сорок пять минут всякой ерунды. А рядом играла запись из настоящего
кабака. Только кабак писали поздно вечером, а встреча была около полудня,
это из разговора следует. Короче, топорней некуда.
- Ну-ка! - Немаляев выхватил кассету и прочитал пометку: "Горшков". - Это
он с владельцем девятого канала. Так, и что?.. Я ее слушал, там ничего нет.
- Сан Саныч, на кассете не дезинформация, - догадался Кирилл. -
Псевдоинформация. Попытка скрыть подлинный разговор, произошедший в
ресторане. Вывод: объект не в курсе, что мы им занимаемся, иначе подсунул
бы он что-нибудь более достоверное. И еще: Горшков, участник
радиоспектакля, с ним заодно.
- Выводы у них... - буркнул Немаляев. - Какая мне теперь разница, в курсе
он или не в курсе? Мне это, братцы шпионы, теперь до лампочки.
Немаляев подозревал, что знает о своем соратнике не все, но он не думал,
что Нуркин зашел так далеко.
Владя-Владя... Забыл, кто тебя кормит? Кто помог тебе построить партию,
свел с нужными людьми, наполнил счет? А кто решал твои бесконечные
проблемы? А Мурманск? Зачем тебе ракеты? "Аврора", да? Ты что, снова решил
побаловаться с мятежом?
Немаляев мог закрыть глаза и на мелкие секреты, и на манипуляции с
партийной кассой, но здесь пахло совсем иным - безопасностью страны. Их
общей безопасностью - партии, братвы, Ополчения, ментов, фраеров,
малышей... Всех.
И Нуркин еще имел наглость разглагольствовать о каких-то ошибках! Оставить
сотника в живых - ошибка? Ну, может быть, и так. Только ошибки Влада были
куда круче. А самое печальное, что он, кажется, не сделал никаких
выводов...
- Не делите людей на друзей и врагов, тогда вам не придется
разочаровываться, - сказал Кирилл. - Мы все организуем.
- Да, его время пришло, - согласился Немаляев. - Вам что-нибудь нужно?
- Как всегда. Сан Саныч. Деньги и ваше доброе слово.
- Деньги сейчас, доброе слово - после акции.
- Мы называем это мероприятием.
Немаляев тяжело вздохнул.
- Вот и прими их, свои меры. У тебя хорошо получается.
Глава 9
"Теперь уж точно не получится, - раздраженно подумал Петр. - Если с
Людмилой не сложилось там, у Бориса, то здесь и говорить нечего. Бардак,
грязища, раздолбай всякие под ногами вертятся... Никаких условий. Другую
можно было бы отвезти в гостиницу, но эта не поедет. Не таковских кровей".
Хлопнула входная дверь - раздолбай, легки на помине, вернулись с
продуктами. Лучше было бы сказать - с закуской, поскольку основное место в
сумках занимала водка. Ренату, как непьющему, его подчиненные принесли
кулек конопли - нехилый газетный фунтик, в которые бабульки расфасовывают
семечки.
- Не много тебе? - хмуро спросил Петр.
- Так я ж не один, - осклабился Ренат. - На толпу раскумарим, может, и на
завтра чего останется. А не останется - еще стакан возьмем. У нас с
цыганами договор, мы у них вроде на абонементе.
- Оптовые скидки?
- Мы за шмаль не платим, мы ее так берем. А они зато живут без забот и
своими делами занимаются. Взаимовыгодное сотрудничество.
- Сотрудничество... - протянул Петр, нервно раскачиваясь на носках. -
Растешь, Ренатик. Кого еще под крышу принял? Сутенеры, кидалы?.. С
блатными перетер? Ментов в районе всех купил?
- Что ж мне теперь... - буркнул Зайнуллин. - Кормиться мне на что? Хрусты
от твоего кармана? Западло мне, да и кончатся они у тебя скоро. Вот и
задумаешься - то ли грузчиком наниматься, то ли на большую дорогу.
Костя в эти разговоры не вмешивался - знал, что бесполезно. К тому же они
сами жили на деньги, накопленные убитым Борисом. С точки зрения Уголовного
кодекса Костя и Петр были Ничем не лучше отморозков Рената.
На кухню вошла Настя. Одета она была по-домашнему: шлепанцы, рваные джинсы
и тонкая футболка, под которой, бугря ткань, болтались большие твердые
соски. Посягательств на честь и достоинство Настя не боялась. В первую же
ночь с бандой Зайнуллина она выстрелила одному бойцу между ног - пуля в
темноте прошла ниже, но вопрос о свободной любви был решен раз и навсегда.
- Мужики, вы охренели, - сказала Настя, открыв сумки.
- Ребята справятся, - заверил Ренат. - Нам сегодня кое-что отметить надо...
- В этом я не сомневаюсь. Еды, говорю, мало.
- Больше не пойдем, - крикнул кто-то из комнаты. - Жара на улице.
- Ренат! - требовательно произнесла она.
- Не, не пойдем, - подтвердил Зайнуллин.
- Ну... Как затарились, так и пожрете, - заявила Настя, выкладывая
продукты на стол. - Что-то у соседей радио не слышно.
- А мы его у них приобрели, - сказал Ренат. - Им - лишняя доза, нам -
здоровый сон.
- Хоть ты сообразил. Эти идейные так бы и страдали, а потом взбесились бы
и пошли глотки резать.
- Если можно договориться, надо договариваться, - важно изрек Зайнуллин. -
Если нельзя, тогда уж резать...
- Подруга твоя когда вернется? - спросил Петр. - Далеко ты ее отправила?
- Это дело наше, сугубо женское, - шутливо ответила Настя, хотя было
понятно, что Людмила пошла отнюдь не за прокладками.
С недавних пор у них тоже завелись какие-то дела - женские или не женские,
понять было невозможно, поскольку Петра с Костей не очень-то посвящали.
Ясно было лишь то, что сотня, не успев сформироваться, уже расползалась.
Девять человек для одной компании оказалось слишком много. Все трещало и
разваливалось. Идея мщения, поддерживавшая двух ополченцев, остальным была
чужда, и они нашли себе другой смысл существования, или, вернее, способ.
Способ у них был один на всех, но всех почему-то вел в разные стороны.
Не видеть этого Петр не мог физически, однако продолжал корчить из себя
лидера. Константин заметил: раньше, несколько дней назад, сотник лидером
прикидывался, теперь - именно корчил. Никто уже не верил в его силу, никто
не вздрагивал от его окрика, Петра просто терпели, как терпят сварливую
старуху. Наверно, всем так было удобней - пока.
- Если мы в ближайшее время не найдем Нуркина, то вообще неизвестно, зачем
мы землю топчем, - высказался Константин.
Настя и Ренат даже не обернулись. Правильно, это их не интересовало - с
самого начала. Петр взглянул на их равнодушные лица и, взяв Костю за
локоть, вывел его в коридор.
- Нуркин как комар, - мрачно проговорил он. - В телевизоре, в газетах...
зудит где-то возле уха, а хвать - и нету. Я на той неделе кортеж его
застал - случайно, он с митинга какого-то ехал. Увязался за ним, да куда
там... Отрезали. Легко и непринужденно. Прижали джипом к обочине и дальше
понеслись. Охрана у него на уровне. Но самое паскудное не это. Мало того,
что ему на трассе зеленую улицу открывают, менты же ему честь отдают!..
- Скоро два месяца, дорогой сотник. За такой срок...
- Легко говорить! Сидя в норе.
- Ты не прав, командир, - без обиды возразил Константин. - Я потому в
норе, что почти весь список зачистил. В одиночку.
- Почти! - выразительно произнес Петр.
- Ну, извини. С Немаляевым ты встречался лично. И он еще жив. К Кокошину
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг