- И мы должны в ней победить, - по-мальчишески браво заявил он.
- Хотя бы не проиграть, - уточнил Карл. Он уселся возле дерева и, сорвав с
ветки мясистый листок, отправил его в рот. - Зачем тебе война?
- У меня заготовлен десяток красивых ответов. Какой из них вы хотите
услышать?
- Честный.
- Я не знаю, - признался Тихон. - Просто мне нужно вырваться с Земли. Как
можно дальше и желательно навсегда.
- Это нетрудно, - усмехнулась женщина и взглядом показала на боковую стену.
Рисунок стал блекнуть и вскоре растворился на прозрачной поверхности,
открыв чудовищный пейзаж в малиновых тонах. Над иззубренным горизонтом
тлело маленькое розовое солнце, наполнявшее мутный воздух
светло-фиолетовым сиянием. Скалы неровными уступами спускались к долине с
беспорядочно разбросанными пирамидальными сооружениями. Ничего похожего на
дороги видно не было, пространство между домами заросло кудрявым сиреневым
ковром, по которому шла компания почти обнаженных людей.
- Где мы?
- Это Аранта.
- Кошмар, а не планета.
- Да, земляне здесь не приживаются. На Аранте надо родиться.
- Когда начнется война? - ни с того ни с сего спросил Тихон.
- Она уже идет, доброволец. Целых тринадцать лет.
- Сколько?!
- Нам пока нечем похвастаться, поэтому она не афишируется. Конфедерация
опасается бегства из приграничных колоний. В принципе любое население
можно эвакуировать за несколько дней, но где этим людям жить? Представь,
что на Земле появится сто миллионов арантийцев с собственными законами,
праздниками, табу и так далее.
- Ладно, кончай свою лекцию, - прервал ее Тихон. - Вы меня берете или
будете здесь держать еще тринадцать лет, пока они не завоюют столицу?
- Отлично, доброволец, - сказала Вера. - То, что ты говоришь, нас
устраивает. Тесты у тебя превосходные, в том смысле, что для гражданской
жизни ты совершенно непригоден. Ты просто опасен для общества, и мы
разведем вас по разным углам. Там, куда мы тебя отправим, будет мало людей
и совсем не будет деревьев. Тебе понравится. Ты принят, курсант.
- А Лагерь? Они ведь будут меня искать по всей Земле.
Карл вышел из комнаты и вернулся с плоским, не толще трех сантиметров,
чемоданчиком.
- Мы возьмем у тебя несколько клеток, - сказал он, извлекая из контейнера
узкий металлический треугольник. - К вечеру вырастим твоего клона и
придумаем ему правдоподобную смерть.
Карл приблизился к Тихону и провел острым концом железки по его запястью.
На руке осталась белая, едва заметная царапина.
- Друзья огорчатся, но тут уж ничего не поделаешь, - проговорила Вера. -
Издержки неизбежны.
- У него их нет, - отозвался вербовщик, деловито копаясь в чемодане. -
Раньше был один, но... ты ведь очень переживал, правда, Тихон?
- Он получил то, что хотел.
Карл закончил свою возню и понес контейнер к двери. По дороге он сорвал
еще один листок и на секунду остановился у окна. Картина не изменилась:
солнце висело над той же скалой, люди все так же гуляли по сиреневым
кудрям, и даже перистые облака цвета потемневшего серебра оставались на
прежнем месте.
- Роса сегодня будет хорошая, - с чрезмерной для мужчины нежностью заметил
Карл. - У меня все.
- У меня тоже, - сказала Вера. - Вставай на платформу, курсант, тебя ждут
в Школе.
- Счастливо, Тихон. Не жалей их, они того не стоят.
- Никого не жалей, - добавила Вера.
На этот раз Тихон успел зажмуриться. Желтый огонь, рухнувший сверху,
пробился сквозь стиснутые веки, но не ослепил. Мысль о том, что ему
удалось побывать в одном из закрытых поселений, восторга у Тихона не
вызвала. Аранта, второстепенная планета Конфедерации, смахивала скорее на
преддверие ада, чем на заповедник, каковым она считалась. Если здесь
кто-то жил, значит, условия были приемлемы, но вот что заставило первых
людей поселиться в этом фиолетовом мире, Тихон понять не мог. Он вспомнил
природу средней полосы с ее цветочными полянами, вспомнил свое лежание под
деревом, занесенную сором тропинку и прозрачную воду озера - вспомнил и
испытал... облегчение. Ему было одинаково неуютно и на Аранте, и на Земле.
Он очутился в большом круглом зале с коническим потолком. Перед платформой
стоял костистый человек неопределенного возраста с аксельбантом младшего
офицера. Его пергаментная, в тонких морщинках кожа прилегала к черепу так
плотно, что, казалось, о скулы можно было пораниться. Нос с крутой
горбинкой походил на перевернутый вверх ногами трамплин, а глаза сидели
так глубоко, что напоминали вишню на дне высокого стакана.
Насколько Тихон разбирался в званиях, мужчина был лейтенантом. Черная
форма сидела на нем идеально, и Тихон решил, что если ему дадут такую же,
то для полного счастья этого будет почти достаточно.
Он вдруг подумал, что совершенно не знает, зачем сюда прибыл. При первой
встрече, полгода назад, вербовщики намекали на его уникальные способности,
однако сам Тихон о своих талантах мнения был невысокого. В шестнадцать лет
уже пора определиться и встать на прямую дорогу - примерно так ему
говорили воспитатели, да он и без них это понимал. Каждый месяц Тихон
ходил на тестирование, но психологи только разводили руками и советовали
пробовать себя в разных областях.
А потом появился вербовщик. Лагерь выехал в Азию и расположился у мелкой
речки с каким-то собачьим названием - не то Лай Люй, не то наоборот - Люй
Лай. Воспитанников застращали дикой природой и отсутствием цивилизации, но
в первый же день Тихон увидел постороннего.
Плюгавый, донельзя скучной внешности старичок ходил между деревьев с
крайне странной целью: он искал грибы. Старик обратился к Тихону за
помощью, и тот, заинтригованный, в течение получаса безуспешно шарил по
траве. Дедок сказал, что раньше грибы срывали и ели, и Тихона это
рассмешило. Незаметно они разговорились, потом постепенно перешли от пищи
к войне, и Тихон дал принципиальное согласие.
Затем его навестили еще раз, это было совсем в другом месте, у Черного
моря. Не выдержав соблазна, Тихон скинул одежду и разбежался, чтобы
нырнуть, когда у самой воды вдруг споткнулся о ногу здоровенного мужика.
Воспитатели, почуяв возможные неприятности, ринулись на подмогу, но
мужчина объявил, что претензий не имеет, а когда все разошлись, между
прочим спросил, не передумал ли Тихон насчет грибов. Вторая беседа
оказалась более содержательной: ему объяснили условия вербовки и назначили
примерную дату.
Но никто так и не сказал Тихону, что от него потребуется.
- Иди за мной, - велел лейтенант. - Меня зовут Игорем.
- А я Тихон.
- Я знаю, - сухо ответил он. - Со всеми вопросами, пожеланиями, капризами
обращаться только ко мне, ясно? Я буду тебе вроде няньки, - Игорь говорил
быстро и раздраженно. - Ты в Школе самый молодой, но на льготы не
рассчитывай. С твоими соплями здесь никто возиться не станет.
- Да я и не...
- Дальше, - жестко оборвал его лейтенант. - Кто ты и откуда - забудь. И к
другим с этими вопросами не лезь. Разрешаю спросить только один раз.
Давай, спроси меня, кто я такой.
- Кто ты такой? - послушно повторил Тихон.
- Игорь, в Школе с две тысячи двести четырнадцатого, звание лейтенанта
получил в две тысячи двести семнадцатом. Вот так, курсант, это вся моя
биография. А у тебя и того нет. Ясно?
- Ясно...
Они подошли к низкому своду, за которым начинался бесконечно запутанный
тоннель. Через каждую сотню шагов его пересекал точно такой же коридор с
пепельными стенами и закругленным потолком. Опасаясь заблудиться, Тихон
постоянно оборачивался, однако это еще больше сбивало с толку: во все
стороны расходились одинаковые серые кварталы. На полу попадались широкие
красные стрелки с белыми цифрами, но что они означали, понять было
невозможно.
- Система простая, - сказал лейтенант. - Первое число - собственный номер
прохода, второе - номер прохода, с которым он пересечется. Стрелки
показывают направление от меньшего к большему. Четные проходы
перпендикулярны нечетным. Всего их по сорок пять. Ну, где мы сейчас?
Тихон дошел до следующей отметки и прочитал:
"43-68". Просто четыре цифры, ничего более.
- Идем по сорок третьему проходу, сейчас пересечемся с шестьдесят восьмым,
- заунывно объяснил Игорь. - Раз движемся по стрелке, то следующий
перекресток будет... с каким?
- С семидесятым, - неуверенно ответил Тихон.
- А что будет написано после него?
- Сорок три - семьдесят два.
- А после?
- Сорок три - семьдесят четыре. А после девяностого?
- Упрешься в стену, - отозвался Игорь.
- Так мы под землей? На Аранте или где? Офицер замедлил шаг и выразительно
посмотрел на Тихона.
- Тебе что, не сказали? Место расположения Школы знают человек пять, а
может, и меньше. Остальным известно только то, что она находится внутри
блуждающей планеты.
- Кто мне мог это сказать... На Земле и о войне-то ничего не слышали.
- Серьезно? До сих пор? - удивился Игорь. - Вот стадо!
Он остановился у стрелки "43-74" и показал на дверь.
- Жить будешь здесь. Панель в центре - сканер.
Кроме тебя и меня, в твой кубрик никто не войдет. Дотронься.
Тихон прикоснулся к поперечной перекладине, и створка быстро ушла в
потолок. Квадратная комната без окон напоминала промышленную тару. Узкая
кровать в центре подчеркивала пустоту помещения и делала его еще более
нежилым. Тихон вошел в кубрик и осмотрелся. Комната ему понравилась -
главным образом тем, что была рассчитана на одну персону. В левой стене он
увидел несколько шкафов, маленький белый экран, утилизатор и встроенную
печь. Значит, питаться в компании жующих морд тоже не придется.
На кровати Тихон нашел сложенную конвертиком форму. Не удержавшись, он
развернул ее и приложил к себе. Аксельбанта на рубахе, естественно, не
было - не было ни погон, ни даже дохленького шеврона, только на груди, над
левым карманом, светилось желтое тиснение: "43-74".
- Старые тряпки бросишь в мусорник, - распорядился Игорь. - Потом
помоешься. Санблок в том углу. Встанешь на ступеньку - откроется. Поешь и
отдыхай. Когда проснешься, явишься в кубрик тридцать девять -
восемнадцать. Запомнил?
- Во сколько явиться?
- Ты не проспишь, - заверил Игорь. - Да, вот на будущее: повышенное
внимание к женскому полу в Школе не приветствуется. С зовом природы
справляйся сам. Научить?
- Владеешь в совершенстве? - не выдержал Тихон. Лейтенант озадаченно
поморгал и вдруг рассмеялся.
- Сублимация, курсант. Это не совсем то, что ты подумал. Но так тоже можно.
Он вышел в коридор, и створка двери тут же опустилась. Тихон в точности
выполнил указания Игоря: разделся, запихнул гражданскую одежду в лоток
утилизатора, постоял под горячим диагональным душем, затем вернулся в
комнату - называть ее странным словом "кубрик" пока не поворачивался язык
- и заказал ужин. Впервые он ел не то, что рекомендовали в Лагере, а то,
что выбрал сам: огромную порцию баранины и черешню. Тихон догадывался, что
это не очень полезно для желудка, но забота о здоровье ему показалась
смешной.
Всякие слюнтяи вроде Филиппа стараются дожить до ста пятидесяти и даже не
подозревают, что на окраинах Конфедерации гибнут целые колонии. Как
Ассамблея умудряется это скрывать? Почему добровольцев набирают скрытно?
Карл вырастит его клона и подбросит к Лагерю. Воспитатели найдут кусок
мяса, похожий на Тихона, и, сделав скорбные лица, закопают в землю. Или
торжественно объявят, что он прервал курс начального воспитания. Да,
прервал. Кто-то чувствует себя взрослым после первой неуклюжей случки с
девушкой из старшего отряда, кто-то, как Тихон, понимает, что это еще не
повод для гордости. Алена и все ее подруги, вместе взятые, не стоят того,
чем он теперь занимается. Пусть продолжают плескаться в красивых озерах с
гладким искусственным дном. Тихон решил себя посвятить единственному
настоящему делу - войне. Он присоединился к тем, кто...
Тихон неожиданно вспомнил, что по дороге от платформы до кубрика не
встретил ни души. К кому он присоединился - к свирепому лейтенанту,
иссохшему от регулярной сублимации? Где же армия? Судя по тому, сколько в
Школе комнат, здесь должно быть более тысячи курсантов. Хотя Игорь
упоминал каких-то женщин. Может, сейчас ночь, и все спят? Тихон попытался
отыскать часы, но в кубрике их не было.
Он представил себе мертвый космический объект, в недрах которого копошатся
несколько человек в красивой черной форме. Без часов, без новостей с
Земли, втайне от всей Конфедерации летят куда-то в кромешной тьме.
Блуждающие планеты живут отдельно от звезд. У Школы нет своего солнца...
- Сорок три - семьдесят четыре! - прокричал потолок. - Через тридцать пять
минут прибыть в класс тридцать девять - восемнадцать.
Тихон открыл глаза и некоторое время соображал, где он находится. Угол
комнаты развернулся на полоборота, и в смежном отсеке включился душ.
Дверца печки самовольно открылась, и из стены выехал поднос с небольшим
блюдом. Нехотя поднявшись, Тихон прошлепал к завтраку. Стопка бесцветных
сухарей, три ореха и стакан молока. Это что за фокусы? Он кто - солдат
или... Солдат!
Его подбросило и понесло в санблок. Что они сказали? Какие-то цифры:
сорок, тридцать, восемнадцать... белиберда полная. И ведь не повторяют.
Неужели не понятно, что с первого раза, да еще спросонья, все эти номера
не запомнить? Во сколько ему приказано явиться? Через пятнадцать минут?
Нет, "пятнадцать" точно не звучало. Через пять!
Издеваются, понял Тихон.
Толком не досушившись после душа, он принялся торопливо одеваться. Попутно
схватил с подноса кусок и хлебнул молока. Гораздо хуже, чем он ожидал.
Рисовый сухарь был абсолютно пресным, а жидкость в стакане оказалась
подкрашенной водой. Вероятно, такая пища считалась здоровой, но жрать ее
было невозможно.
Форма пришлась впору. Магнитная пряжка затянула широкий ремень как раз
настолько, насколько требовалось. Ботинки до колен показались
тяжеловатыми, но облегали щиколотки так плотно и мягко, что лишний вес им
Тихон простил. Он на секунду заскочил в санблок и глянул в зеркальную
стену - более внушительного зрелища он еще не видел. Сейчас бы в Лагерь,
да чтоб Алена...
Тьфу, дешевка, обозлился на себя Тихон. Он здесь совсем не за этим.
Куда идти-то? Игорь вчера сказал "тридцать девять - восемнадцать", без
труда припомнил Тихон. Или не вчера? Сколько он спал? Здесь не поймешь. Но
почему его разбудили так поздно, с тоской подумал он. Пять минут давно уже
истекли. Нехорошо это - начинать службу с опоздания.
Коридор был по-прежнему пуст, лишь где-то вдалеке слышались невнятные
голоса. Обрадовавшись, Тихон пошел на звук, но тут же себя одернул: нужно
было искать тридцать девятый проход.
Он добрался до ближайшего перекрестка и побежал против стрелок. Преодолев
два квартала, затормозил и глянул на пол: "76-39". Вот, черт! Откуда "76",
если он только что был на сорок третьем? Его охватило отчаяние. С подъема
прошло минут пятнадцать - значит, Игорь ждет уже десять минут. Он
развернулся и помчался в другую сторону, но вскоре опять остановился.
"76-45". Нет, не то. Запутался, как ребенок. Стыдно.
Голоса стали громче - по боковому коридору двигалась группа из четырех
человек. Стараясь выглядеть не очень жалким, Тихон понесся навстречу.
Из знаков отличия на их форме были только желтые номера - такие же, как и
у него, бирки с адресом, однако возраст курсантов вызвал у Тихона
недоумение. Первой шагала приземистая желеобразная тетенька лет
шестидесяти с багровым носом и вялыми седыми кудряшками. Ее квадратное,
выпяченное вперед пузо мощно волновалось при каждом шаге, и магнитная
пряжка - ему почему-то бросилось в глаза именно это - ездила по ремню
туда-сюда, словно живот дышал.
За кудрявой шла дама постарше. Она имела строгое аристократическое лицо и
держала спину до того ровно, будто проглотила что-то прямое и длинное.
Остальные двое, еще одна женщина и мужчина, казались по сравнению с ней
почти подростками, но на курсантов также не тянули: обоим было не меньше
тридцатника.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг