под солнцем. Ведь оставить свой след в ментальном плане способен только
разум. Если ушедшая в мир мысль ощутила присутствие камня - значит камень
обязан обладать хоть мельчайшим, хотя бы крошечным сознанием.
В пространстве, занимаемым угловым домом, светилась только одна угловая
точка. Найл потянулся к ней, ощутив теплое дыхание жизни, а потом прильнул
всем своим существом - не принимая пищу почти двое суток, правитель
чувствовал себя в ментальном плане холодным, замерзшим существом. Часть
живительного тепла передалась душе Посланника, а алая искорка, утратив
часть энергии, заметно потемнела. Несколько мгновений Найл "прислушивался"
к ее состоянию, а потом потянулся сознанием дальше, в глубину поселка,
легким жестом руки приказав отряду двигаться вперед. Он знал, что часовой
в угловом доме спит, пока его душа получает от тела внезапно потерянную в
коротком ментальном соприкосновении энергию. Ничего не поделаешь, сон во
время военных действий - это гарантированный смертельный приговор.
Найл открыл глаза, стараясь не потерять состояние отсутствия разума,
медитации, молитвенного экстаза, недеяния - как называлось оно в различных
верованиях и религиозных конфессиях, и двинулся вперед, следом за пауками,
первые из которых уже заматывали часового в кокон, и своими хладнокровными
девушками.
В домах справа и слева тоже мельтешили огоньки - Найл потянулся сознанием
туда, ощутил беспокойство и детях и урожае, расслабился: крестьяне. Нет,
крупного гарнизона здесь находиться не может. Основные силы должны были
отправиться на уничтожение воинского лагеря в долине. А здесь где-то
прячется максимум сторожевой дозор.
Посланник жестом разделил отряд пауков на две части и послал восьмилапых
вправо и влево. Прощупывать сознание смертоносцы умели ничуть не хуже его.
Все, что требовалось от них в данный момент, так это убедиться в том, что
в домах готовятся ко сну мирные люди, а не злобные дикари. Сам правитель
двинулся в сторону замка, ведя за собой одних девушек.
Мысли обитателей пары домов, встреченных на пути, явно принадлежали
крестьянам, а вот высокий барак, полный светлых белых разумов заставил
Найла понервничать: он понял, что именно барак облюбовал для ночевок
гарнизон соседнего селения. Но нет - здесь в бараке содержали ездовых
камнеедок, отдыхающих перед началом очередного трудового дня.
Обойдя барак, девушки вышли на площадь пред храмом Семнадцати Богов -
точно таком же, как и у соседей. В окнах храма горел свет, а на ментальном
уровне внутри горело сразу пять алых огоньков. Один рядом со входом
внутри, с трудом удерживающий себя от сна в ожидании полуночи, когда можно
будет поднять следующую смену, трое в глубине здания, и еще один наверху,
на втором этаже, под самой колокольней. В "верхнем" разуме сквозило
беспокойство за ушедших наказать кровожадных жестоких феодалов друзей. По
сообщению пилота с глиссера - вездеходы попали в ловушку, а все безмозглые
дикари бесследно исчезли. Теперь требовалось найти людей и идти выручать
девчонок, пока они не умерли с голодухи в своих железных коробках.
- Кажется, нашелся еще один этнограф, - одними губами прошептал Найл. - На
первом этаже трое спят, еще один у дверей. Пойдем сами, или подождем
восьмилапых?
- Сами, - беззвучно кивнула ближайшая девушка.
Порываться через дверь правитель не захотел - выломать створки из толстых
резных панелей было бы не так просто. А вот окна защищала всего лишь
тонкая решетка. Девушки рассыпались по соседним дворам, и вскоре нашли то,
что требовалось: заготовленные до ли для ремонта, то ли для строительства
толстые ошкуренные бревна. Стараясь не шуметь, девушки подняли два бревна
и понесли к храму.
Нападающие разделились на два отряда по пятнадцать человек. Десятеро взяли
бревна, а группы по пять бойцов приготовились к броску. Разбег!
Бревна, легко снося решетки и рамы на своем пути, вошли в окна и легли на
подоконники. Найл, первым со своей стороны, вскочил на ствол и первым
забежал в окно. Внутри вскакивали на ноги еще не разобравшиеся ни в чем
спросонок дикари. Посланник резко выбросил вперед сулицу в направлении
плечистого мужчины с татуировкой в виде глаза на груди - острие вошло
точно в зрачок. Правитель выдернул оружие, побежал к двери, мимолетом
отметив, что двух других толком не проснувшихся врагов уже успели
тщательно истыкать другие братья.
Воин у двери вскочил с пола, издал какой-то кошачий угрожающий вопль,
закрылся щитом и подхватил небольшой, совсем игрушечный на вид топорик.
Запахнулся. Найл, не дожидаясь его броска, метнул сулицу. Его копье легко
пробило плетеный щит, но в дикаря не попало, пригвоздив щит к стене. На
несколько мгновений двуногий отвлекся, избавляясь от перекосившегося
орудия обороны, но именно в эти мгновения в него полетело еще несколько
копий, пять из которых достигли цели, пронзив тщедушное тельце и войдя
глубоко в стену.
- Уходим, уходим, - поторопил девушек Найл, скинул с тяжелых створок
засов, первым выскочил на улицу, метнулся в сторону и затаился.
Все нападение заняло не более полуминуты. Посланник, стиснув зубы,
громадным усилием воли изгнал из сознания всю нервозность, все нужные и
ненужные мысли и, расслабившись, потянулся частью души назад в храм, туда,
где шумно грохоча по ступеням бежит вниз астронавт, расслышавший звуки
боя.
Вот он выскочил в молельный зал, поводя из стороны в сторону иглой
бластера, остановился. Распластанные тела валяются под разбитыми окнами,
ночной охранник приколот к стене несколькими копьями, но, как ни странно,
еще продолжает жить, хрипя и роняя с уголков рта на пол розовую пену.
Астронавт пожалел несчастного - послышался легкий хлопок, мелькнула искра
разряда, и раненый обмяк, избавившись от бессмысленных мучений.
Астронавту пришла в голову совершенно дикая мысль про какие-то "зеленые
береты" - настолько дикая, что он сам удивился ее бредовости. Со стороны
окон послышался шорох, и игла бластера мгновенно повернулась туда.
- А ведь там опасность, - попытался Найл проникнуться этой мыслью до мозга
костей и толкнул ее в молельный зал. - Там, за окном, творится что-то
страшное и непонятное. Там затаились враги, готовые растерзать всех и все
своими длинными страшными зубами, порвать клыками, растоптать тяжелыми
копытами...
Посланник тихонько скользнул в открытую дверь, бесшумно подкрался к
замершему в напряженной позе астронавту и со всей силы опустил ему на
голову меч - правда, плоской стороной. Двуногий осел на пол, колыхнулась
под комбинезоном крупная грудь.
- Ну вот, опять женщина, - удивленно хмыкнул Найл, вышел на крыльцо и
позвал к себе братьев. - Думаю, в селении больше никого нет. Есть смысл
поставить охранение и до утра лечь отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.
- Нашли двоих дикарей и уничтожили, - услышал правитель мысленный отчет
сходящихся к площади смертоносцев и удовлетворенно кивнул:
- Да, несколько часов можно отдохнуть.
Братья по плоти выволокли на площадь тела убитых врагов и благополучно
вытянулись на полу освобожденного храма.
Ранним утром, когда крестьяне начали собираться на поля, оставляя, по
общепринятым демократическим законам, своих детей на потеху захватчикам,
несколько мертвые тела были замечены, и селяне, громко галдя, стали
собираться возле храма.
- Рад видеть вас всех, - вышел к ним, протирая сонные глаза, Посланник
Богини, и без дальнейших вступлений объяснил: - Я - командующий армией,
пришедшей уничтожить дикарей и вернуть южные баронства под руку князя
Граничного. "Железных жуков" мы уже испекли, но "костяной птице" пока
удалось сбежать...
- Улла! - восторженно завопили крестьяне, кинулись на усталого, не
выспавшегося и недовольного Найла, выволокли его на площадь и принялись
подбрасывать на руках. Те селяне, которым не удалось дотянуться до
правителя Южных песков, ворвались в храм, похватали девушек и принялись
подбрасывать их. Если девушки в ходе этой кутерьмы никого не убили, то
только потому, что хорошо ощущали человеческие эмоции, и вовремя поняли,
что опасность им не грозит.
- Хватит, хватит, - вырвался наконец Найл. - У меня раненые в лесу! Мне
нужно пятнадцать повозок.
Селяне быстро закидали приготовленные к выезду в поле телеги свежим сеном
и развернули их к лесу.
- Селение за перелеском проедете, - кратко объяснил Найл, - вырулите в
поле, а там разбудите.
После чего Посланник Богини ловко запрыгнул в душистое сено, распластал
руки в стороны и мгновенно заснул.
Разбудили правителя намного раньше - на изгибе дороги, огибающей
крестьянские поля, его обоз из пятнадцати телег столкнулся с идущими к
поселку отрядами стрелков и ремесленников. Посланник спрыгнул с телеги и,
не удержавшись, обнял шерифа Поруза:
- Ну, как состояние войск?
- Я не смог отказать рыцарям, - повинился северянин, - и взял их с собой.
Раненых стрелков оказалось всего четверо. После того, как я взял с собой
всадников, отказывать им было бы бесчестно...
- Я понял, - кивнул правитель, не высказывая никакого недовольства, и мимо
арбалетчиков поспешил к телегам.
На передней, рядом с незнакомым мужчиной, лежал Закий. Увидев Посланника,
рыцарь попытался привстать, но Найл жестом предложил ему лежать:
- Ну, ты как?
- Коня жалко, - вздохнул рыцарь. - А мне ничего, только шкуру порезали.
Пару хороших кусков мяса, кувшин красного вина, и завтра я опять буду на
ногах.
- Молодец, - пожал Найл его руку и оглянулся на шерифа: - а где те
стрелки, что первыми кол в колеса "жуку" засунули?
- Один в строю, - махнул Поруз в сторону начала колонны, а другой на
третьей телеге. - У него два ребра сломано, и легкое повреждено. Но лекарь
говорит, выкарабкается.
Посланник подошел сразу к третьей телеге. Поруз глазами указал на одного
из раненых, и правитель взял его за руку:
- Спасибо тебе, стрелок. Ты храбрец и настоящий воин. Жалко, сейчас мне
нечем тебя наградить, но когда мы вернемся...
Арбалетчик слабо сжал руку Посланника. Говорить ему было слишком тяжело.
- Хотя нет, - спохватился Найл. - Лично я, от себя, попробую наградить
тебя прямо сейчас... - правитель закрыл глаза. - Как давно я этого не
делал!
Посланник призвал в помощницы Великую Богиню Дельты, и резким, коротким
усилием отсек все посторонние мысли. Теперь его интересовал только клубок,
серебристый клубок энергии, который находится у каждого человека в области
солнечного сплетения, хотя и не каждый способен его ощутить. Чистая
серебряная нить - она с каждым вдохом наматывается на светящийся сгусток,
с каждым выдохом частица ее покидает тело, чтобы вернуться еще большим
отрезком, и копиться, копиться в душе, на случай голодного времени или
беды.
Продолжая удерживать в сфере своего внимания энергетический клубок, Найл
вытянул вперед руки и положил их арбалетчику на грудь - при физическом
контакте намного легче ощущаются биологические поля. Он ощутил, что в
груди человека все энергетические потоки смешались в безобразный узел, и
казалось невозможным понять, откуда притекает свежая энергия и у куда
стекают "отработанные" потоки.
Найл сосредоточился, совмещая узел с аурой своих ладоней, давая им
слиться, протечь друг в друга, стать единым целым, а потом рывком сдернул
этот энергетический комок со сломанных ребер. Стрелок вскрикнул. Посланник
инстинктивно вытер руки о тунику, немного подождал, потом снова положил
ладони на поврежденное место. Здесь стремительно набирала силу,
концентрировалась темнота: ткани легких, лишенные энергетической подпитки,
находились на грани гибели. Найл мысленно "размотал" немного серебристой
нити, направляя ее на темной участок, остановил развитие омертвения, а
потом плавными продольными движениями восстановил нормальное, равномерное
движение энергии.
Оставалось самое простое: Найл откинул назад голову с закрытыми глазами и
прямо из живота начал отдавать свою энергию, разматывать свою "серебряную
нить" в место перелома. Ребра и ткани легких, никогда не получавшие такого
обильного питания, ожили на глазах, став стремительно развиваться, причем
развиваться в направлении живительного потока - от одной ладони к другой.
Разломы костей, оказавшиеся в самой "струе", стали поминутно сужаться и
вскоре полностью исчезли.
- Ух-х! - тяжело выдохнул Найл, поднял руки к лицу, несколько раз сжал и
разжал кулаки, потом встряхнул ладонями, словно избавляясь от налипших на
пальцы остатков болезни. Арбалетчик лежал перед ним - слегка
порозовевшая, спокойно дышащий, но еще не понимающий, что с ним произошло.
- Хватит валяться, - усмехнулся Найл. - Слезай с телеги и ступай в строй.
Стрелок растерянно положил ладонь себе на грудь, ощупал ее, осторожно сел.
На лице его было написано невероятное изумление.
- Пропусти мой обоз, Поруз, - оглянулся на шерифа Найл. - Я тороплюсь за
раненными. И подожди меня в поселке. Дальше пойдем вместе.
Не смотря на то, что ведшие обоз крестьяне охотно помогли вынести раненых
и погрузить на телеги, время на все это ушло немало. На обратном пути
обозу и войскам пришлось переночевать в покинутом селении, и назад, в
столицу Муравьиного баронства, они вернулись только следующим днем, вскоре
после полудня.
Здесь гудел веселый праздник. Селяне на время позабыли про горести, про
гибель друзей и близких, про казнь захватчиками малолетнего барона. Они
радовались освобождению, пили крепкую настойку на пшенице и еловых
иголках, пели песни и плясали на площади перед храмом.
Найл же, пополнив свой кошелек золотыми монетами, отправился допрашивать
пленную - и не нашел ее в храме.
- Где командирша дикарей? - выскочил он на улицу.
- Мы ее на улицу по нужде выводили, - рассказала девушка из братьев. - Она
стала кричать местным, что они должны защитить свою свободу и демократию,
подняться все как один, перебить проклятых рабовладельцев и освободить ее.
Ну, крестьяне ее голос услышали, подступили, да и забили подручным
дрекольем насмерть.
Найл раздраженно сплюнул:
- Вечно все наперекосяк получается! И Поруз свою в тыл отправил, к князю.
Вы хоть узнали у нее, где глиссер стоит? Куда он приземляется, откуда
взлетает? Где его ловить?
Но вызнать все это у пленницы никто, разумеется, не догадался.
Следующим утром, оставив, не смотря на все протесты, раненых на руках
крестьян, войска двинулись дальше. Дорогу Найл проверил, совершив
небольшое путешествие вперед в Ночном мире, вдобавок в воздухе, высоко над
головой постоянно висел воздушный шар. Поэтому никаких происшествий на
всем трехдневном переходе к пограничным селениям Вересковой долины не
случилось. Суматохи не смогли вызвать даже два визита глиссера.
Предупрежденные сверху о приближении "костяной птицы" люди и пауки
благополучно скрывались под густыми лесными кронами. Глиссер улетал в
сторону княжества, возвращался, а отдохнувшие войска продолжали свое
продвижение вперед.
На четвертый день армия вброд переправилась через пограничную речушку,
поднялась на холм и стала обтекать нормальный - окопанный рвом и
окруженный частоколом, поселок. Для его гарнизона это стало совершенно
невероятным сюрпризом: на вышке над воротами запрыгал, истошно вопя,
полуголый часовой - створки стали медленно закрываться. Стрелки начали
обустраиваться по привычному обычаю - на расстоянии двух выстрелов от
стен. Но ближе к вечеру на вышке появилась женщина с бластером, и
принялась стрелять. Найл, не дожидаясь пока она в кого-нибудь попадет,
приказал своим людям отступить и разбить лагерь за ближайшим взгорком, а
землекопам - вырыть ночью десяток небольших окопчиков вокруг стен, на
расстоянии арбалетного выстрела друг от друга.
Всерьез астронавтка верила, что бластер поможет ей защититься от
регулярной армии, или нет Посланник так и не узнал: утром жители выбросили
отрезанные головы пяти дикарей и их предводительницы через забор и открыли
ворота. После двух дней отдыха армия снялась с лагеря. Основные силы под
командой Поруза и Дравига пошли по главному тракту на баронский замок, а
Найл с двумя десятками арбалетчиков, девушками и полусотней смертоносцев
двинулся по узкой объездной дороге через мелкие лесные селения.
В лесу жители Вересковой долины жили в очень странных домах: длинные,
высокие, со множеством очень узких щелей, они собирали под одну крышу
сразу несколько семей. Возделанной земли здесь было мало - люди жили в
основном охотой и собирательством.
Военного столкновения за все время не случилось ни одного. Найл подводил
войска к самым стенам закрывшегося и ощетинившегося копьями и стрелами
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг