Паук сорвался с места, выпрыгнул в окно, скользнул вниз, выпустив
чистую серебристую паутину, и помчался в сторону реки. Найл проводил его
долгим задумчивым взглядом. Ни один из предложенных рецептов не
показался ему хоть мало-мальски привлекательным.
- Нефтис!
- Да, мой господин, - немедленно появилась в дверях девушка.
- Прикажи подать повозку. Я еду на детский остров.
На минуту он заглянул в свою комнату; даже не присев, выгреб душистое
рассыпчатое мясо из мушиной грудки, запихнул в рот, запил большим
глотком вина и, не обращая внимания на недовольный взгляд Джариты,
отправился в путь.
* * *
В громадном здании из полупрозрачного розоватого пластика младенцы
лежали везде. Они орали на кроватках, на столах, стульях, на полу, на
подоконниках. Между ними, чудом никого не затаптывая, носились девушки с
бутылочками, пихая их в рот то одному, то другому. Некоторые из детей
сразу замолкали, сладостно причмокивая, но многие продолжали кричать,
крутя головой и отпихивая руками соски. В воздухе висел плотный туман,
сотканный из запахов молока и мочи, густо сдобренных непрерывным
дитячьим воем. Однако Симеона правитель нашел не в этой кутерьме, а на
берегу. Сгорбившийся и поникший, медик стоял перед высокой поленницей, в
которой слои дров были проложены слоями мертвых детей. Жутковатое
сооружение уже поднялось в два человеческих роста, но рабы продолжали и
продолжали выносить погибших младенцев.
- Это я, Симеон, - положил Найл ладонь ему на плечо.
- Я понял, - безразлично откликнулся тот.
- Ко мне приходил Шабр. Предложил несколько путей оздоровления
человеческого общества... - Симеон безразлично молчал.
- Он предложил или отлавливать диких людей в пустыне, или
использовать слуг жуков, или пытаться подбирать пары из свободных
людей...
- Пары из свободных людей? - хмыкнул Симеон. - Тебе что, этих детей
мало?
Внезапно, словно сама собою, поленница полыхнула, начиная от дальнего
края. Стремглав бросились прочь рабы, побросав свою ношу как попало.
Вверх потянулся густой, черный, маслянистый дым, завоняло паленым мясом.
- Иногда мне кажется, что пауки нас просто перехитрили. - Симеон
отвернулся от пламени и продолжил, не подозревая, что повторяет давние
слова правителя Каззака: - Им просто нужен был кто-то, кто сможет
управлять людьми. Сражайся мы за свою свободу - и нам пришлось бы
создавать свою организацию, новое общество, привыкать к дисциплине.
Победив, мы заменили бы мир пауков на свой. А так... Они просто
подвинулись, пустив тебя к власти и назвав это свободой. Но стоит
попытаться изменить их отлаженную систему управления хоть чуть-чуть, как
это сразу приводит к болезням, смертям, уродствам. И только у них все
по-прежнему в порядке... А слуги жуков тебе не помогут, - внезапно
изменил он тему разговора, - они или рожают детей в своих семьях, или
бегают в паучий гарем. Там их и угощают, и подарками осыпают, и любую
женщину выбрать можно... Со свободными такой фокус не пройдет, они сами
привыкли командовать. И сами выбирать. Так что единственный путь спасти
людей от вырождения - новая облава в пустыне. У дикарей хорошая кровь,
ее заряд держится в трех поколениях. Если взять хотя бы десяток
пленников да получить от каждого по сотне детей... За три поколения
свежая кровь разойдется между всеми. И никаких костров.
Скручиваемые жаром пламени, дети шевелили руками, ногами, словно
пытались выбраться из страшного места, раскрывали и закрывали рты. Найл
зажмурился и отвернулся.
- Я спрашивал совета в Белой Башне, и она отказалась ответить, -
сообщил Найл. - Мне предсказали, что попытка вывести расу здоровых людей
неминуемо приведет к войнам и кровопролитию.
- Почему?
- Симеон, только что ты предложил напасть на ни в чем не повинных
людей, живущих в пустыне, разбить их семьи, сломать их жизнь. И как раз
ради оздоровления нашего общества.
- Но ведь мы спасаем почти полумиллионный город от вырождения! А там
всего лишь кучка дикарей. И этот захват пленных произойдет только один
раз!
- Ты думаешь, все закончится одной стычкой? Но ведь мы еще даже не
начали своего дела, а оно уже грозит сражениями. Ты знаешь, Симеон,
после твоих слов я лишь уверился в справедливости предупреждения Башни.
А что касается "кучки дикарей"... Я ведь сам родился в пустыне.
- Извини, не хотел тебя обидеть, - хмуро откликнулся Симеон. - Но
только попытка оздоровить город, используя свободных людей, лежит через
огромное количество вот таких костров... Так что нет у нас никакого
выхода. Нет.
Медик развернулся и пошел в сторону дома, на темных стенах которого
плясали багровые отблески костра.
Утром Найл проснулся с первыми лучами солнца. Но не яркий свет был
причиной столь раннего подъема. Его пробудило ощущение перемены. В
окружающем мире что-то произошло. Вот только что?
Он встал, накинул цветастый халат. Неторопливо прошлепал босыми
ногами в соседнюю комнату, окно которой выходило на заброшенное здание.
Ту самую комнату, в которой когда-то лежала засланная Магом девушка.
Послушно распахнулись створки, впуская утренний освежающий воздух. Найл
закрыл глаза, и сознание его раскрылось, впуская в себя невидимые
вибрации окружающего мира, расширилось, накрывая собою город.
Город просыпался, ежась от ранней прохлады. Начинали двигаться люди -
клеточки огромного организма, постепенно наполнялись сосуды тропинок и
дорог, потянулись внутрь питательные ручейки от ближних ферм и полей.
Найл совершенно слился с гигантским живым существом, не замечая ни
времени, ни холода, пока, наконец, гулкий удар грома не привел его в
себя - со стороны моря на город надвигались тяжелые низкие тучи.
Быстро сгустился мрак, словно в испуге недвижимо замер воздух. Тучи
повисли над крышами, пару раз деловито громыхнули и внезапно обвалились
ливнем. Первые минуты вода просто падала сплошной стеной, потом
плотность дождя ослабла, он разбился на отдельные струи. Стало видно
дома, по стенам которых стекали ручьи, деревья с мокрыми обвисшими
листьями, улицы, обратившиеся в бурлящие потоки, и, два десятка крепких,
здоровых ребятишек, с воплями восторга бесстрашно кувыркающихся в этих
потоках. Быть может, последних здоровых детей этого города.
Найл вспомнил костер, полыхавший вчера на острове посреди реки, и его
передернуло.
- Вы замерзли, мой господин? - послышался голос Джариты.
- Нет, - повернулся к ней Найл.
Служанка стояла в дверях, красивая, сильная, широкобедрая, с высокой
грудью и длинными густыми волосами. Пышущая здоровьем. И тем не менее у
нее никогда не будет здоровых детей. Если только дети будут не от
Вайга... Или не от него - дошло до Найла. Ведь он тоже уроженец пустыни,
в его жилах тоже течет здоровая кровь!
Трудно понять, что заметила Джарита в долгом и внимательном взгляде
правителя, но внезапно она развязала пояс, неторопливо скинула на пол
тунику и, совершенно обнаженная, шагнула вперед.
- Я готова для вас на все, мой господин.
Тело Джариты оказалось намного бледнее смуглого лица, загорелых рук и
ног. Светлое, как подбрюшье паука, оно порождало ощущение беззащитности,
податливости, мягкости, открытости. Широкие бедра, плоский живот...
Высокая грудь с твердыми коричневыми сосочками, полуприкрытая темными
шелковистыми волосами... Смущенно опущенный взгляд, отведенные за спину
руки еще больше подчеркивали доступность девушки.
Правитель почувствовал, как поднимается пенис. Странно, но он не
ощущал страсти душой, он как бы со стороны наблюдал за возбуждением
тела, и все это порождало ощущение нереальности.
Джарита опустилась на пол, пропустив волосы сквозь пальцы, вскинула
руки над головой, согнула ноги и медленно развела колени. Член напрягся
с такой силой, что заболело в паху, но разум оставался спокоен. Найл мог
даже неторопливо обдумать, что именно через такие отношения и лежит путь
к возрождению человечества, и, сознавая полную правильность своего
поступка, тоже снял халат.
Найл вошел в Джариту сразу, без ласк и поцелуев. Она оказалась так
влажна, что проникновение почти не ощутилось, но служанка резко втянула
воздух, словно от боли, и выгнулась дугой, запрокинув голову. Глаза
девушки были полуприкрыты и совершенно пусты, словно она потеряла
сознание, но тело сильно и упруго отвечало толчкам правителя. Она
облизнула губы, дыхание участилось, временами переходя в стоны... А
разум Найла оставался совершенно бесстрастен. Он понимал, что тело его
получает удовольствие, ему хотелось это удовольствие как можно дольше
продлить, но разум все равно был абсолютно спокоен. Найл даже ощутил
любопытство и попытался прощупать сознание Джариты.
Сознание служанки в нынешнем состоянии оказалось иным, нежели обычно.
Оно как бы превратилось в жидкость, послушную любому воздействию -
готовую расплескаться, перетечь, исчезнуть или быть впитанной. Больше
того: через установленный Найлом контакт сознание Джариты потекло в
него. Он начал ощущать в себе ее мягкость, послушание, покой и
покорность судьбе, переходящую в фатализм. Тем временем тело девушки,
словно отрицая присущие сознанию черты, двигалось сильнее и сильнее, ее
отдача намного превосходила силу толчков правителя, и скоро Найл
почувствовал, как в области паха зарождается сладострастное ощущение,
столь сильное, что захлестывает не только тело, но и разум, выкидывая
хваленое спокойствие прочь, разрывая всякие контакты сознания, и из губ
его вырвался громкий крик удовольствия.
Потом наступила слабость.
Найл откинулся на спину, тяжело дыша и не имея в голове ни единой
мысли, а Джарита повернулась на бок и уткнулась носом ему в грудь.
- Господин, к вам... - Нефтис поперхнулась словами, увидев правителя,
отдыхающего в объятиях Джариты. Служанка, победно улыбаясь, встала,
подошла к начальнице охраны, подняла тунику у нее из-под ног и, гордо
задрав голову, выплыла из комнаты.
- Господин, - взяла себя в руки Нефтис, - к вам Симеон. Он ждет вас
на улице.
- Хорошо, я иду.
Начальница охраны четко повернулась вокруг своей оси и вышла,
предоставив правителю одеваться в одиночестве.
Симеон сидел на крылечке под ногами паука и вяло кидал мелкие камушки
в текущий по улице ручеек. Найл обратил внимание, что кто-то из
разыгравшихся детишек ухитрился нацарапать рожицу на паучьем боку.
Сделать это было нетрудно: хитиновый панцирь пауков совершенно
нечувствителен ни к боли, ни к ласке, а в шуме ливня заметить озорника
не смог бы никто. Поражала только наглость неизвестного мальчишки, не
испугавшегося грозного стражника.
- Ты слыхал новость, Найл? - отвлек его внимание главный медик.
- Какую?
- Дефективные дети исчезли.
- Как?!
- Никто не знает. - Симеон поднялся на ноги. - Пойдем погуляем.
Они направились вдоль дороги.
- Ты хочешь сказать, что все дети исчезли? - переспросил Найл.
- Осталось триста сорок семь здоровых детей. Остальные бесследно
исчезли.
- Но как такое могло случиться?
- Ты знаешь, Найл: я никогда не решился бы умертвить их. Понимаю
умом, что большинство никогда не смогли бы жить самостоятельно, что
растить и кормить их всех нам не по силам, но убивать детей... Я не
пошел бы на это никогда.
Найл осторожно проник в сознание собеседника и обнаружил, что тот
испытывает облегчение. За него решили проблему, с которой он сам
справиться не мог. И правитель не стал задавать вопросов.
- Они исчезли. Просто исчезли, и все. Нарушения Договора не было. Ты
понимаешь меня? - Симеон кивнул и снова заговорил:
- Знаешь, Найл, так получается, что правителем города числишься ты, а
порядки возвращаются назад, ко временам пауков. Они руководят и своими
слугами, и рабами, и свободными людьми. Без их понукания, добровольно,
не работает почти никто. Теперь так выходит, что они потихоньку могут
есть людей. Просто потому, что иначе нам не справиться с больными, с
дефектными от рождения и уж тем более с умершими. И наконец, получается,
что и в пустыню на охоту за людьми они неизбежно должны отправиться.
Причем с нашего, заметь, согласия. Так вот, давай покажем им фигу.
Попробуем вывести расу здоровых людей без всяких охот и пленных. С
помощью и с согласия свободных граждан. Хорошо?
Найл оказался не готов к этому вопросу. Несколько минут он шел молча,
взвешивая за и против.
- Хотя чего там решать? На слуг жуков надежды нет, охоты на людей
допустить тоже нельзя. Остается только один путь.
Правитель кивнул.
- Тогда я приду к тебе через пару часов. С Шабром. - Симеон не стал
прощаться, он просто ускорил шаг, направляясь к реке.
Найл развернулся и пошел во дворец. Поднялся к себе, чтобы снять
халат, и надеть дневную тунику. Бесшумно отворилась дверь. В комнату
скользнула Нефтис. С чисто женской решительностью она молча скинула
одежду и повалила правителя на постель.
От неожиданности правитель даже не сообразил, что делать. Пока он
выбирал правильную линию поведения, начальница стражи развязала его
пояс, откинула полы халата, уселась сверху на ноги, скользнула губами от
его живота до подбородка, щекотя распущенными волосами, потом еще и еще.
Когда боль в области паха стала казаться нестерпимой, Нефтис резко
продвинулась вперед, с силой прижимая руки правителя к подушке, медленно
опустилась, и Найл, невольно всхлипнув от возбуждения, ощутил, как его
рвущийся из кожи вон член вошел в ее лоно. Нефтис не отдавалась, она
брала, резкими движениями бедер доводя Найла до предела возможностей, и
через считанные минуты он сдался. Словно сладостный взрыв произошел в
паху, и эта волна удовольствия захлестнула не только правителя. Волна
вошла в Нефтис, и Найл ощутил, как девушка почувствовала в низу живота
горячий импульс, расслабляющий и согревающий одновременно. Она
наклонилась вперед, жарко поцеловала его губы, замерла на несколько
долгих минут, потом поднялась, спрыгнула с постели, быстро оделась и
вышла, так и не произнеся ни единого слова.
Симеон с Шабром появились через считанные мгновения после того, как
раскрасневшаяся, довольная собой Нефтис наконец-то отправилась по
служебным делам. Паук опустился в ритуальном приветствии и немедленно
перешел к делу:
- Мы предполагаем для начала провести отборку десяти пар. Поскольку
внешние признаки в большинстве случаев наследуются от мужчин, то следует
подобрать десять мужчин без внешних изъянов. Умственные способности
значения не имеют, этот параметр будет подбираться по женской линии. При
хорошем выборе родителей можно предположить, что, как минимум, половина
детей окажется жизнеспособными. Если исходить из того, что за три года
удастся получить сорок детей, то можно ожидать двенадцать-четырнадцать
детей с приемлемыми внешними данными и шесть-восемь - с умственными.
И, соответственно, два-три ребенка с совпадением обоих параметров.
Крайне низкая производительность, но уважаемый коллега, - паук послал
мысленный образ Симеона, - считает, что при положительных результатах
можно будет давать рекомендации населению для заключения семейных союзов
и перенести, так сказать, эксперимент в массы.
- Именно это мы и собираемся сделать, - подтвердил Найл.
- В таком случае вам понадобится отдельно стоящее, хорошо охраняемое
здание, минимум с десятью комнатами.
- Охрана-то зачем? - удивился Найл.
- Видишь ли, Посланник Богини, даже в то время, когда за половую
связь без разрешения полагалась смертная казнь, даже тогда случались
нарушения. А сейчас, после отмены дисциплины и порядка, можно ожидать
куда больших сложностей. Эксперимент предполагает чистоту опыта. Нельзя
допустить, чтобы к женщинам проник посторонний человек. Кроме того,
нежелательно исчезновение даже одного производителя, а вне охраняемого
помещения могут случиться любые неприятные случайности. Особенно это
важно в течение первого месяца: посторонние контакты не только снижают
мужские репродуктивные способности, но и могут принести в лабораторию
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг