Здесь Рот уже растерялся.
- Простите, не понимаю...
- Хуже от этого они жить не станут, правда? - сказал Кинг.
- Но могли бы жить лучше, - с жаром заговорил Рот. - Если бы те
средства, которые тратятся сейчас на производство конструкционной стали и
бетона, пустить на продукты питания, можно было бы накормить досыта еще
несколько миллионов людей.
- Чего же вы от меня хотите? - с той же тоскливой интонацией спросил
Кинг.
- Чтобы ваше имя возглавило петицию к правительству, под которой
поставят подписи известные деятели науки и культуры.
Кинг закурил сигарету и выпустил струйку дыма прямо в экран.
- Рот, я сожалею, что начал этот разговор.
К подобному обороту дела Рот, видимо, готов не был. Во всяком случае,
его лицо на экране выглядело обескураженным.
- Я понимаю, сэр, вы очень заняты, - принялся он уговаривать Кинга, -
но ведь чтобы подписать петицию - достаточно одной минуты.
Кинг сделал глубокую затяжку, выпустил струю дыма, из которой
получилось штук пять кругленьких колец, поплывших в кильватер одно за
одним прямо в глазок телекамеры.
- Видите ли, Рот, дело в том, что я вовсе не намерен подписывать эту
петицию.
При этих словах Рот вздернул голову, как будто его ударили по щеке.
- А чтобы объяснить вам, почему я ее не подпишу, - продолжал Кинг, -
потребуется очень много минут.
- Если это вообще можно объяснить, - сказал Рот.
Он снял очки и принялся протирать стекла. Вначале Кинг следил за ним со
снисходительной усмешкой. Без очков лицо Рота, как это бывает у близоруких
людей, стало каким-то беззащитным. Кинг даже испытал к нему некоторое
сочувствие.
- Скажите, Рот, чего вы суетитесь? - мягко спросил он. - Неужели вы не
понимаете, что все ваши воззвания, петиции, конгрессы не имеют к судьбам
человечества ровным счетом никакого отношения?
- Сэр Томас! - Рот поднял голову. - Пока на земле люди умирают от
голода, мне живется не очень спокойно. Да и вам, я думаю, тоже.
- Значит, вы хотите уничтожить голод? - Кинг с грустью покачал головой.
- Милый мой писатель, человечество создано Природой, и она никогда не
допустит, чтобы люди ели досыта. Ибо неутоленная жажда сытой жизни есть
двигатель прогресса, а сытое общество обречено на застой. Будьте уверены,
если бы это было не так. Природа давно позаботилась бы накормить людей.
- По-моему, Природа здесь ни при чем, - ответил Рот. - Все дело в самих
людях, которые пока не могут жить в справедливости и мире.
- А кто создал людей такими? - в азарте выкрикнул Кинг. - Природа!
- Не согласен, - спокойно сказал Рот. - И лучшим опровержением ваших
слов, сэр Томас, является ваша жизнь.
Кинг криво усмехнулся.
- Что вы знаете о моей жизни?
- Только то, - ответил Рот, - что вы человек, посвятивший свои лучшие
годы бескорыстному служению науке, а следовательно, и человечеству.
Кинг поморщился и даже прикрыл лицо рукой. Громкие слова всегда
вызывали у него ощущение неловкости, особенно если их начинали навешивать
на его имя.
- Хотите, я скажу вам, ради чего я занялся наукой? - тихо спросил он. -
Я родился в бедной семье. Доведенный до отчаянья унизительной нуждой, я
еще в юности дал себе клятву, что добьюсь всего, чего у меня нет. А мне не
хватало, считал я, денег, сытой жизни, красивых женщин. Одни добиваются
этого подлостью, грязным политиканством или бандитизмом, я добивался всего
своими мозгами.
Рот изобразил скептическую усмешку.
- Что-то не видно, чтобы вы наслаждались этим теперь.
- Только потому, что прежде чем получить Нобелевскую премию, а с ней
славу и деньги, я успел понять, как, в сущности, низка цель человеческой
жизни.
- Это опять-таки зависит от самого человека, - возразил Рот.
- Черта с два! - Кинг вскочил с кресла и уставился прямо в глазок
телекамеры. - У всех людей одна цель, та же, что у комара, трески и
кенгуру - размножаться. Только люди делают это лучше, ибо Природе было
угодно избрать человека своим фаворитом и она наградила его всеми
качествами, обеспечивающими неограниченное размножение: тщеславием,
алчностью, жаждой комфорта. А грубейшее из стремлений - половой инстинкт
коварно превратила в утонченное чувство, которое мы нежно именуем любовью.
Да, Рот, как ни прискорбно, все эти качества, делающие человека активным,
смелым, предприимчивым, в конечном счете служат одному - делу размножения.
- Позвольте возразить, сэр? - попытался прервать его Рот, но Кинг уже
не мог остановиться.
- Каждый человек мечтает о славе. Ради нее он совершает благородные
поступки. И слава дает ему лучшую из женщин. А женщина родит ему детей.
Каждый человек хочет иметь деньги. Ради них он совершает и благородные и
подлые поступки. И деньги дают ему лучший дом, где будет жить лучшая
женщина и растить своих лучших детей. А дети еще с пеленок начнут мечтать
о славе. И так без конца. Человек считает себя царем природы, а на самом
деле он всего лишь марионетка в ее огромном театре, где рядом с ним на
вторых ролях лицедействует прочая крупная и мелкая тварь. И поняв это, я
решил навсегда устраниться из так называемой общественной жизни, ибо
пособлять Природе в ее глумлении над людьми я не хочу.
Кинг замолчал, и стало тихо. Только жужжал кондиционер, беспрерывно
поглощая волны горячего воздуха, втекающие через окно.
- Тогда позвольте спросить, сэр, - нарушил молчание Рот. - Что же
заставляет вас жить?
- Ненависть, - ответил Кинг. - Ненависть к Природе. Я сумел раскрыть ее
тайну и должен передать ее другим. Но ваши средства агитации не годятся
для меня потому, что толпа не примет правды. Я воспитаю ученика, который
сможет освободиться от низменных чувств, вложенных в нас Природой. Он
воспитает других. Нескоро, может быть, через тысячи лет, но они создадут
истинно человеческое общество, свободное, справедливое и без голода, без
которого нынешнее человечество обойтись не может.
Рот терпеливо дослушал его до конца.
- Что ж, большое спасибо, сэр, за искреннюю беседу, - поблагодарил он.
- В свою очередь, могу сказать лишь, что предпочитаю бороться с голодом
сейчас, так как вашим терпением, рассчитанным на тысячелетия, не обладаю.
- Ну и суетитесь, сколько можете, - сказал Кинг. - Но учтите, особой
пользы вы не принесете, зато Природа сведет с вами счеты. Такие, как вы,
ей поперек горла и во все времена плохо кончали.
Рот вежливо поклонился в ответ.
- Всего вам доброго!
В комбайне щелкнул переключатель каналов, экран погас.
- Слепец, - сказал Кинг с грустью. Ему было искренне жаль Рота. -
Наивный и честный слепец.
Снова щелкнул переключатель. Кинг поднял глаза - на экране возникла
мисс Гримбл.
- Сэр, во-первых, прошу прощения, что нарушила запрет...
- Оставьте, - отмахнулся Кинг. - Как там с Антарктидой?
- Вот-вот обещают дать. И еще - звонили из вычислительного центра...
Кинг ощутил сердцебиение - значит, расчет мощности взрыва готов!
- Это Джеральд, соединяйте!
- К сожалению, сэр, он не мог ждать, вы беседовали с писателем. Но все,
что мистер Джеральд хотел передать, записано. Включите воспроизведение.
Качество записи было отвратительным. Прищурив глаза, Кинг с трудом стал
разбирать символы.
- Напоминаю, сэр, - послышалось из динамика (изображение мисс Гримбл
уже сменилось записью расчетов), - вам пора обедать.
- Не до обеда сейчас, - ответил Кинг.
От напряжения в глазах началась резь, и тогда, не просмотрев расчет до
конца, он сразу перешел к выводам.
"Участие продуктов распада углеводорода марки С в термоядерной реакции,
- прочел Кинг, - увеличит мощность взрыва на двадцать пять процентов".
Это немногим больше, чем он ожидал. Но сомнений в том, что
осуществление эксперимента поставлено под угрозу, не осталось. Кинг
разволновался. Отключил все каналы связи, хотя его должны были соединить с
Антарктидой с минуты на минуту. Что он мог сообщить сейчас Рони, кроме
того, что в расчетах допущена грубая ошибка? Отложить эксперимент проще
всего. Теперь, когда Кинг окончательно понял, что в Рони он видит не
только своего ученика, а нечто неизмеримо большее, в чем есть немалая доля
тех особых надежд, которые заставляют отца принимать заботы сына как свои
собственные и волноваться за него больше, чем за самого себя, он понял,
что должен спасти эксперимент.
Он включил компьютер и настроил на проверочный расчет. Можно было бы
обратиться к Джеральду, чтобы воспользоваться его сверхбыстродействующим
"Тайфуном", но в этом был элемент риска. Если к первому расчету Джеральд
отнесся просто как к курьезной задачке, то повторная просьба неизбежно
вызовет подозрение. А отсюда уже недалеко до того, чтобы возникшие
сомнения стали достоянием прессы, и эксперимент наверняка будет отложен.
Расчет был громоздким, но Кинг надеялся, что старина-компьютер не
подведет. Тем более что количественная сторона решения его не
интересовала, и это существенно облегчало задачу. Важно было узнать,
возникнут ли сгустки Абицеллы при нарушенном оптимальном соотношении
углеводородов в бункере; сколько их возникнет, значения не имело.
Он ввел программу расчета и все необходимые данные и стал ждать.
Компьютер беззвучно переваривал формулы, ограничения, цифры. Огромная эта
работа внешне ничем не проявлялась, но Кинг физически ощущал, с каким
напряжением трудится машина. У него даже стеснилось дыхание и увлажнился
лоб, как будто Кинг сам ворочал глыбу расчета.
Осторожно ступая, он отошел к окну, словно его присутствие могло
помешать машине. Под окном, источая медвяный запах, сохли валки скошенной
травы. Видно, Нокс совсем недавно прошелся здесь косой, и Кинг отметил
предусмотрительность садовника, сменившего газонокосилку на косу. Нетрудно
было представить, какое бешенство вызвало бы у него сейчас тарахтенье
шумной косилки.
Кинг высунулся из окна и посмотрел туда, где с утра торчали шесты с
телекамерами. Сейчас там было пусто. Жара заставила разбежаться всех.
"То-то поднимется возня, если эксперимент будет отложен!" - подумал
Кинг.
За спиной послышался щелчок. Кинг обернулся - на панели компьютера
погасли все индикаторы, а на пюпитре, как визитная карточка на подносе
дворецкого, лежал бланк с ответом. Всего лишь одно слово было напечатано
на нем: "Да".
Кинг тут же включил внешний канал. Служба межконтинентальной связи
давно дожидалась его.
- Будете говорить с Антарктидой? - без всяких вступлений спросила
девушка.
- Давайте, - деловито ответил Кинг.
- На линии мистер Кауфман.
Радостное лицо Рони заняло весь экран.
- Хэллоу, сэр Томас!
Рыжая шевелюра, щеки покрыты нежным пушком, нос в знакомых веснушках...
Напряжение, накопившееся с утра после всех разговоров и стычек,
прорвалось сразу, и Кинг вдруг ощутил в носу постыдное щекотание.
- Рони! - с трудом выговорил он. - Приветствую тебя, дорогой!
- Я пытался связаться с вами, - возбужденно заговорил Рони, - но то
линия занята, то вы не отвечаете...
- Знаю, знаю... Я отключал свой канал.
- Значит, вы по-прежнему сидите взаперти? И никого не желаете видеть?
- Кроме тебя, - ответил Кинг, и лицо Рони дрогнуло. - А в остальном у
меня ничего не изменилось.
- А вот у меня близятся грандиозные перемены, - объявил он возбужденно.
Однако радость Рони была несколько преувеличенной, видимо, чтобы
подбодрить его, Кинга. Но он уже не нуждался в поддержке, минутная
слабость была позади. Теперь все его мысли подчинены делу.
- Рони, я верю, что эксперимент закончится успешно.
- Спасибо, но я не только об этом, - не унимался Рони. - Посмотрите,
как вам понравится это произведение искусства? Ее зовут Сирилл.
И прежде чем Кинг успел что-либо понять, на экране появилась
хорошенькая голубоглазая блондинка. Гладкие волосы (даже через экран
ощущалась их шелковистость) волнистыми струями спускались ей на грудь.
- Хэллоу, сэр Томас! - приветствовала она Кинга так, будто они были
знакомы целую вечность.
- Здравствуйте, детка, - растерявшись, ответил Кинг.
- Как вы себя чувствуете? - проворковала Сирилл, но Кинг ответить не
успел, слова лились из нее ручьем. - Рони мне столько рассказывал о вас.
Вы мне стали совсем как родной. Можно я буду называть вас дедушкой?
Кинг опешил.
- Зачем?.. Рони! - позвал он. - Рони! Да объясни же, наконец!
- Да, да! - пела Сирилл. - Как только уладятся дела с "Абицеллой", мы
вылетаем на материк и закатываем такую свадьбу! Вы будете посаженным
отцом, ведь вы не откажетесь, дедушка?
Она не давала Кингу раскрыть рта:
- Ах, дедушка, мне так хочется поскорее увидеть вас! Знаете, тут иногда
выпадает свободный вечерок, и я начала вязать вам свитер и носки из
настоящей шерсти. Вы любите натуральную шерсть? Я не выношу всю эту
синтетику. Моя бабушка...
Тут она впервые узнала, что Кинг тоже обладает голосовыми связками.
- Стоп, детка! - проревел он в микрофон. - Мы в другой раз поговорим
про натуральную шерсть. А сейчас дайте мне Рони. Живо!
Лицо Рони, когда оно снова выползло на экран, было встревоженным, но он
старался этого не показать.
- Не правда ли, она очаровательна? - весело справился он. - Она
работает у нас ассистенткой, но вполне могла бы сниматься в Голливуде. Она
понравилась вам?
Кинг хватил кулаком по подлокотнику кресла. Рони нужно было отрезвить
во что бы то ни стало.
- Что ты лепечешь там, как влюбленный павиан? - рявкнул он.
- Но я действительно люблю ее, - растерянно ответил Рони.
- Ты хочешь, чтобы эксперимент состоялся?
- Больше всего на свете!..
- Тогда выкинь из головы все, что не касается работы. Тебе знакомо
такое имя - Дынин?
- Дынин? Русский ученый, - машинально ответил Рони. - Я познакомился с
ним на одном симпозиуме.
- А что такое эффект Дынина, ты знаешь?
В глазах Рони не брезжило ни одной мысли.
- Твой эксперимент не состоится! - крикнул Кинг. - Потому что, по
эффекту Дынина, часть продуктов распада одного из углеводородов в бункере
с бомбой может принять участие в реакции синтеза.
Рони наморщил лоб, отчего курчавая его шевелюра двинулась взад и
вперед. Еще мгновение - и слова Кинга прорвали преграду непонимания.
- Не может быть! - прошептал Рони.
Кинг кивком подтвердил свои слова.
- Мощность взрыва возрастет на двадцать пять процентов.
- Вот это да!..
Румянец на щеках Рони потускнел, еще ярче выступили веснушки.
- Только без паники, - сказал Кинг. - Включи систему записи. Вот
расчет, сделанный Джеральдом по методике Дынина. Все очень просто:
откачайте из бункера двадцать пять процентов этого проклятого углеводорода
и накачайте столько же другого. Например, марку А.
- У нас ее мало, - пробормотал Рони.
- Тогда, что найдется. На результат почти не повлияет. Я проверял. И к
сроку управитесь. Ну?
- Постараемся, - упавшим голосом отозвался Рони.
У Кинга снова защемило в носу.
- Не вешай голову, малыш, - сказал он. - Все будет хорошо, Ты же не мог
знать об этом эффекте Дынина. А что касается расчетов, то каким-то шестым
чувством ты заложил в систему такие запасы, что даже усиленный взрыв
ничего страшного не принес бы.
- Вы думаете?
- Э-э, да ты, я вижу, не привык сносить тумаки. - Кинг подмигнул в
телекамеру: - Готовься! Впереди их будет много и посильнее. Только помни,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг