П.Попогребский.
"Абицелла"
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "НФ-11".
OCR & spellcheck by HarryFan, 23 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Было около семи утра, когда над домом взошло солнце, и его свет,
расчлененный на пластинки в щелях пластмассовой шторы, покрыл стену
комнаты четкими вертикальными линиями, как штрихами растра.
Нежные блики заиграли на боках продолговатого ящика, стоящего в углу.
Оттуда послышался щелчок, и на панели засветилась шкала - электронный
хронометр включил компьютер, который тотчас приступил к выполнению
утренней программы: постукивая, разошлась на окне штора, комната
наполнилась солнцем и веселой музыкой, проснувшись под которую можно
сохранить свежесть и бодрость духа на весь день.
Человек, завозившийся на низкой лежанке в глубине комнаты, видимо, был
немолод, ибо его пробуждение сопровождалось звуками, диссонирующими с
приподнятой атмосферой только что народившегося дня: вздохами,
покряхтываньем, звучным кашлем заядлого курильщика.
Усевшись в постели, он уставился в окно. Над крепкой его головой,
свободной от лишних волос до самого темени, задорно торчал примятый во сне
седой хохолок, отчего тяжелое лицо с волевыми складками по щекам приобрело
неуместно проказливое выражение.
- Бог мой! - громко сказал он. - Какое утро!
Босиком прошлепал через всю комнату и распахнул окно. Его грудь обдало
холодком, а в лицо пахнуло острым запахом сырой земли. Над садом еще витал
зеленый туман, искрилась роса в траве под вязами, но песчаная дорожка,
ведущая к дому, начале просыхать, и те места, куда не падала тень, уже
посветлели.
Ясное утро таяло над деревьями, и мерно колыхался за кустами пласт
неба, окованный камнем, - это в бассейне вздрагивала воде, отзываясь на
толчки и шумы, порождаемые огромным городом, на окраине которого прятался
под вязами дом Томаса Кинга, загадочный дом с просторной и низкой комнатой
на втором этаже.
Солнце поднималось все выше, по стене поползли вверх потоки теплого
воздуха.
- Сейчас выбежать бы на солнце в одних трусах, - мечтательно сказал
Кинг, - сесть на дорожку и сыпать пригоршнями теплый песок себе на колени!
За долгие годы, которые Кинг провел наедине с самим собой, образовалась
привычка думать вслух, и он перестал замечать это.
В кроне вяза, простершего ветви над самым домом, возились воробьи.
Внезапно в их гомоне, от которого, казалось, шевелились листья, послышался
какой-то особенный посвист, чистый и знакомый.
- Ага! Это овсянка! - с удовлетворением заключил Кинг и тут же подумал,
что не зря запретил садовнику Ноксу опрыскивать одорантом дерево.
Преданный Нокс беспокоился, что воробьи будят хозяина раньше времени.
- Но в вязе гнездятся не только воробьи, - глубокомысленно возразил бы
Кинг Ноксу, будь он сейчас перед ним. - Вот - запела овсянка. Впрочем,
нет. Это слишком мелодично для овсянки. Так кто же это?
И, решив обязательно спросить садовника об этой певунье, он отвернулся
от окна и направился к лежанке, с которой уже исчезла постель, а вместо
нее появилась сложенная в стопку его утренняя одежда - спортивный костюм
из синего эластика. Одеваясь, Кинг мельком взглянул на себя в зеркало и
замер - на его лице блуждала глуповато-радостная улыбка.
- Ну, что сияешь, старая галоша? - обратился он к своему отражению и
попытался погасить улыбку, но в результате разулыбался во весь рот. -
Глаза совсем, как у мальчишки, которому пообещали купить велосипед.
- Впрочем, - уже ворчливо добавил он, - сейчас дарят не велосипед, а
орнитоптер.
Неожиданный приступ радости слегка обеспокоил его, ибо никаких видимых
причин к подобному веселью не было. Он подошел к электронному комбайну, в
полированном ящике которого вместе с компьютером был смонтирован телевизор
и радиоприемник, погрузил руку по локоть в особое отверстие, надел на
голову ажурную шапочку энцефалографа и нажал на клавишу, против которой на
панели было написано "Эскулап".
- Доброе утро, сэр! - механическим голосом приветствовал Кинга
электронный диагностер. - Пульс шестьдесят пять, без аритмии, артериальное
давление 140 на 85, общее состояние характеризуется некоторой эйфорией -
вчера выкурили сверх нормы две сигареты и выпили около ста пятидесяти
миллилитров...
- Ладно, парень, не болтай лишнего, - ударив по клавише, сказал Кинг, и
"Эскулап" замолк.
Послышался легкий свист и характерное жужжание. Кинг настороженно
уставился на телевизионный экран: так и есть - матовая поверхность
кинескопа оживала.
- Доброе утро, сэр Томас! - послышался постный голос мисс Гримбл, и
скоро на экране проявилось ее лицо. - Вы уже проснулись?
- Еще нет, - иронически фыркнул Кинг.
- Вы перевели свой канал на одностороннюю связь, - укоризненно заметила
старушка. - Ваша ирония неуместна, ведь я вас не вижу.
- Что, хотите увидеть, каков я без пижамы?
Мисс Гримбл выпрямилась и поджала рот, совсем спрятав плоские губы в
складочках старческих морщин.
- Ученому с мировым именем не пристало шутить так, сэр!
- Ладно, - примирительно сказал Кинг, - лучше объясните, отчего у нас
так много пыли?
- Боже мой! Где вы ее нашли?
- На полу.
- Чем терли? Платком? Или бумажкой? - мисс Гримбл выглядела настолько
встревоженной, что Кинг едва не расхохотался.
- Бумажкой? Нет! Собственными подошвами.
- Вы ходили босиком? - лицо старушки изобразило неподдельный ужас. -
Сейчас же наденьте туфли!
- Успокойтесь, мисс Гримбл, - сказал Кинг. - Все в порядке, "Эскулап"
сообщил: пульс и давление в норме, общее состояние характеризуется
некоторой эйфорией...
- Это опасно? - старушка снова была на грани паники.
- Эйфория - это повышенно радостное состояние, - усмехнувшись, сказал
Кинг. - Но не знаю, отчего оно у меня возникло.
- Ну как не знаете! - вдруг возразила мисс Гримбл. - Ведь сегодня такой
день!
Кинг недоуменно покосился на экран - мисс Гримбл не отличалась особой
чувствительностью, картины природы прежде никогда ее не волновали.
- Да, - неуверенно сказал он. - Утро прекрасное, роса, солнце...
- Роса здесь ни при чем.
- Тогда в чем же дело?
- Вы сами прекрасно знаете, сэр.
- Я знаю одно: утро такое прекрасное, что хочется петь. От этого у меня
некоторая эйфория. У вас тоже, да?
- Не надо меня разыгрывать, сэр.
Кинг поморщился. Ему не хотелось отдавать это радостное ощущение
легкости и простора, какое так счастливо снизошло на него с самого
пробуждения, за ничтожное удовлетворение от победы в скучном и ненужном
споре.
- Мисс Гримбл, я иду в бассейн, - нейтральным голосом объявил он. - А
пока включите систему пылеудаления. Пыль я не люблю.
- Сэр, я приду и сама все вытру.
- Ни в коем случае!
- Но система пылеудаления не справляется с вашей комнатой. Здесь нужна
обыкновенная тряпка. У вас полно книг, от них вся пыль. Теперь никто не
держит книг в комнатах.
- Ничего не выйдет.
- Тогда включите экран, - потребовала мисс Гримбл. - Я посмотрю, что у
вас творится. Ужасный беспорядок, должно быть.
Кинг саркастически улыбнулся.
- Если хотите знать, порядок есть частный случай беспорядка, а я привык
выводить законы и поэтому частных случаев не переношу.
Это был точный ход. Все, что имело отношение к науке, вызывало у мисс
Гримбл благоговейный трепет, Кинг поспешил заказать на завтрак молодую
картошку с простоквашей и укропом, зеленый лук, редиску и ржаной хлеб.
- Но ваш желудок... - начала было мисс Гримбл.
- Послушайте, мисс, ведь я не лезу в ваш гардероб, почему вы позволяете
себе заглядывать в мой желудок? - отшутился Кинг, но шутка не удалась.
Мисс Гримбл обиженно поджала губы.
- Будет исполнено, сэр. Я свободна?
- Постойте, мисс Гримбл, постойте...
Он должен был что-то предпринять, потому что знал: если она уйдет
обиженной, утро будет безнадежно испорчено.
- Вот что я хотел спросить... Где Нокс? Почему его нет в саду?
Упоминание о Ноксе было грубой ошибкой. Не далее как пять лет назад
Кинг сам посоветовал садовнику не попадаться на глаза. Нокс раздражал его
своим преувеличенно подобострастным видом. В порыве прекраснодушия Кинг
забыл об этом, и мисс Гримбл взялась освежить его память.
- Нокс стриг траву, когда вы распахнули окно, он ушел.
- Почему? - глупо спросил Кинг.
- Потому что он не знал, что вы пожелаете его видеть, - отчеканила мисс
Гримбл.
Но Кинг не хотел признать свое поражение.
- А вы не спросите у него, какая пташка пела сегодня под окном? -
невинно произнес он.
- Пташка? - остатки бровей мисс Гримбл взлетели под самый верх лба.
- Да, пташка, - уже свирепея, повторил Кинг. - Она пела так;
тинь-тир-ли-люли-тинь!
- Как, как?
- Тинь-тирли-люли-тинь! - заорал Кинг в микрофон.
- Я так и должна сказать - тинь? - мисс Гримбл безжалостно добивала
его.
Кинг ударил по клавише и выключил канал внутренней связи. Его обидели.
Он пытался поделиться радостью - его не поняли, хотел пошутить - на него
обиделись, он предложил мир - тогда обидели его самого. Нет, не зря
пятнадцать лет назад он дал зарок оставлять при себе и свои несчастья, и
свои радости, ибо и то, и другое люди встречают равно неприязненно.
Радости, потому что они чужие, несчастья, потому что этого добра у всех
своего достаточно. Праздный разговор с экономкой с самого начала был
чреват ссорой, нужно было предвидеть это.
Так продолжал думать Кинг, погружаясь в бассейн. Мысли отвлекали его от
плаванья, в конце концов он застрял на мелком месте, там, где в бассейн
выходила труба с подогретой водой. Теплые струи обтекали тело, навевая
дремоту.
- К черту! - разозлился Кинг. - Портить такое утро из-за стычки с мисс
Гримбл! Не будет этого.
И, оттолкнувшись от стенки, он поплыл. Предки наградили его крепким
костяком земледельца - плечи широко разнесены на массивных ключицах, от
этого гребок получается емким, и тело, как торпеда, вылетает на
поверхность.
Потом он вылез на теплый гранит бортика и растерся полотенцем. От
плаванья в мышцах возникло ощущение томной усталости, а кожа все еще
помнила ласковый холодок воды.
Вода... Удивительная субстанция! Тяжелая и невесомая, прозрачная и
сплошная, податливая и твердая! Как могло возникнуть такое из неосязаемых
молекул двух газов? И хотя Кинг лучше, чем кто-либо другой, зная, как это
произошло, он не мог отказать себе в удовольствии наивно восхищаться
изумительной этой средой.
Возвращаясь в дом, он увидел, как за кустами мелькнула спина Нокса.
Кинг хотел было окликнуть его, чтобы спросить о пташке, которая пела в
кроне вяза, но, представив, как задрожал бы Нокс, если бы он вздумал
заговорить с ним после пятилетнего молчания, передумал. В библиотеке у
него хранился полный Брэм, по которому можно узнать о любой пташке без
всякой помощи Нокса.
Несколько метров отделяло его от входа в дом, когда в глаза ему
сверкнул солнечный зайчик. Кинг вздрогнул, так и есть - над оградой, как
мачты в гавани яхт-клуба, колыхалась целая роща шестов с прикрепленными
телекамерами. После нескольких лет затишья, когда Кинг начал уже
надеяться, что о нем прочно забыли, камеры все чаще стали появляться над
оградой.
Послав к чертям всех репортеров с их дурацкими затеями, Кинг легко
взбежал по ступенькам, и за ним захлопнулась дверь.
- Завтракать, мисс Гримбл! - крикнул он, войдя в комнату и включив
канал связи.
В стене раскрылся проем, и транспортер доставил поднос с завтраком,
Вдохновленная ссорой мисс Гримбл превзошла самое себя: дымились округлые
ядрышки картофеля в узорчатых лапках укропа, редиска нарядно алела среди
пучков зеленого лука, а простокваша застыла в горшочке монолитным куском.
- Вы чудо, мисс Гримбл! - воскликнул Кинг. - Что бы я делал без вас!
Лесть! Нет более простого и надежного средства коммуникации.
- Я очень рад, что вы живете у меня, - пел Кинг, наслаждаясь пищей. - А
вам, должно быть, нелегко со мной.
- Не с вами, а с экраном телевизора, - проворчала мисс.
- Но ведь на экране - я.
- Иногда мне кажется, что вас нет, - ответила экономка, - что все это
обман, передача из телестудии.
"Сейчас пришлю на транспортере пустые тарелки, и убедишься, что я
существую", - подумал Кинг, но вслух сказал иное:
- Благодарю, мисс Гримбл, завтрак был великолепен! Теперь сигарету, и
больше мне ничего не нужно.
- Тогда отключите экран, - послышалось из динамика, - я не выношу
табачного дыма.
- Браво, мисс, браво! - Кинг захлопал в ладоши. - Великолепная шутка!
- Горькая шутка, сэр! - вздохнул динамик.
Старушка вконец расстроилась, надо было как-то утешить ее.
- Послушайте, мисс Гримбл, - начал Кинг, наслаждаясь сигаретой, - ведь
я не против, чтобы вы пригласили гостей. Веселитесь, пейте коктейли...
Почему вы не делаете этого?
- Потому что все время чувствую себя виноватой! - с жаром ответила
женщина. - Я проработала у вас пятнадцать лет и за это время видела вас
лишь однажды, когда вы расшиблись в бассейне и за вами приехал санитарный
автомобиль. - Мисс Гримбл замолчала. На лице ее появилось страдальческое
выражение. - Мне постоянно кажется, что вы не хотите меня видеть, потому
что я в чем-то провинилась. Если б вы знали, как это трудно!
- Но ведь я сторонюсь не вас именно, мисс Гримбл. Я не допускаю к себе
никого.
- Так зачем это? Вы умнейший человек, сэр Томас, что заставило вас
заточить себя в эту конуру, пропахшую табаком?
Кинг почувствовал, что до очередной ссоры осталось два-три слова.
- Мисс Гримбл, сегодня прекрасное утро, - медленно выговорил он. - И
чтобы не портить себе его, давайте на этом закончим, наш разговор.
- Вы рассердились на меня? - помолчав, спросила мисс Гримбл.
- Нет, - ответил Кинг, стиснув зубы.
- Если позвонят из города, соединить с вами?
- Нет.
- Ведь сегодня особенный день, будет много звонков...
- Нет!
- Всего доброго, сэр!
Послышался щелчок - мисс Гримбл отключилась.
- Упрямый старик! - добавил Кинг за нее. Несмотря на все рифы и
подводные камни, ему все же удалось привести корабль своего настроения в
спокойную гавань.
Насвистывая, он настроил компьютер на поиск в библиотеке и набрал шифр
томов Брэма. Можно было воспользоваться системой электронного
воспроизведения и читать текст с экрана телевизора - компьютер хранил в
своей памяти всю библиотеку, которая умещалась на рулоне магнитной пленки
размером с блюдце. Но Кинг любил книги. Их запах, шелест пожелтевших
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг