засаживать такими вот розами. Батюшка торопливо вышел из алтаря и начал
отпевание. Башмаков, не вникая в полупонятный старославянский речитатив, мял
размягчившийся в пальцах конец свечки и размышлял о том, что тело, как ты
его ни лелей, ни тренируй бегом, ни взбадривай контрастным душем, - рано или
поздно оказывается в таком вот обтянутом оборчатым крепом ящике. А душа...
Есть ли она, душа? Вдруг и апостол Петр возле райских врат, похожих,
наверное, на ворота спецсанатория, не просто так для собственного
удовольствия ключами позвякивает, а напоминает взыскующим вечной жизни:
"Кончился ваш завод, мыши вы пружинные! А ключики-то вот они!.."
А если душа - это вообще какая-то разрушительная болезнь, запущенная в
разум, вроде компьютерного вируса? И Страшный суд - это всего лишь программа
по выискиванию и ликвидации таких вот душ-вирусов?..
Священник вдруг оборвал речитатив, строго посмотрел на провожающих и
сварливо сказал:
- Если кто-то забыл, напоминаю. Крестятся православные люди следующим
образом: складываем пальцы щепотью, а затем - ко лбу, к животу, к правому
плечу и к левому плечу. Усвоили?
Все виновато переглянулись и старательно закрестились. Башмаков,
собиравшийся по окончании отпевания подойти к батюшке и коротенько
расспросить про свое крестильное имя, так и не отважился обеспокоить
сурового пастыря. Похоронили отца в мелкой могилке, вырытой экскаватором в
мерзлой земле. Кладбище было огромное, и сразу возле десятка могил толпились
родственники, прощающиеся с покойными. Издали они почему-то напомнили
Башмакову кучки спорящих болельщиков, оставшихся на площади перед стадионом,
когда основной народ уже схлынул. Гроб с Трудом Валентиновичем они долго
возили туда-сюда, ища свой участок и путаясь в заснеженных кладбищенских
улицах и переулках. Потом прощались у могилы. Отец лежал в гробу потемневший
и нахмурившийся, словно мучительно вспоминал, кто же не смог забить решающий
пенальти в Лос-Анджелесе. Башмаков наклонился и все-таки коснулся губами
бумажного венчика на отцовском лбу. И не почувствовал ничего, кроме холодной
шероховатости бумаги. Людмила Константиновна, когда яму уже забросали, очень
расстроилась, увидав, как могильщики перерубили лопатой длинные шипастые
стебли великолепных алых роз.
- Все равно тащат, - шепнул кто-то, - обрубки в венки вплетают...
Поминали отца в "Стрелке", и выпившие завсегдатаи почему-то очень
серчали, что Башмаков, в отличие от своего усопшего родителя, в футболе
совершенно "не копенгаген". Через несколько дней после похорон Дашка
принесла Башмакову новую, упакованную в коробку рубашку.
- Завтра ты идешь к Корсакову.
- А кто это?
- Директор валютно-кассового департамента. Я договорилась.
27
"М-да, - подумал эскейпер, - не устрой меня Дашка в банк, с Ветой я бы
никогда не познакомился, жил бы себе спокойно со своей вечной женой
Екатериной Петровной и не собирал бы сейчас манатки, чтобы бежать на Кипр.
Все из-за банка!" "Без банков жить нельзя на свете, нет!" - пели на
юбилейном фуршете девчонки из кордебалета и выше головы, точно в эсэсовском
приветствии, вскидывали ноги. ...Встреча с Корсаковым была назначена на 12.
15. Но собираться Башмаков начал с самого утра, как только вернулся с
пробежки. Вымыл голову и уложил волосы феном. Потом долго распечатывал
подаренную рубашку, выбирая из нее, словно из костлявой рыбы, многочисленные
булавочки. Костюм, с вечера отутюженный Катей, висел на гардеробной дверце.
Одевшись, с трудом застегнув новый твердый воротничок и постояв перед
овальным зеркалом, Олег Трудович огорчился: пиджак был ему теперь великоват
и сидел мешком. Поразмышляв, Башмаков пришел к выводу, что без диоровского
галстука не обойтись. Издали банк напоминал огромную ребристую глыбу
зеленого льда - айсберг, неизвестно как вынесенный на берег Яузы. Стройка,
по всем признакам, еще не закончилась: сбоку стояли вагончики-раздевалки,
высились штабеля облицовочной плитки. Рабочие-турки в синих куртках гортанно
улаживали какой-то производственный конфликт. Перед входом в банк
располагался просторный паркинг, уставленный умопомрачительными тачками. От
той стоянки, где еще недавно прозябал Олег Трудович, эта отличалась так же,
как продовольственная "Березка" времен застоя отличалась от кимрского
сельпо. Пропуск был заказан. Охранник, одетый в черную форму, тщательно
изучил сначала обе фотографии в паспорте, потом долго вглядывался в
башмаковское лицо. Сомнения возникли явно из-за того, что Олег Трудович за
последние два месяца похудел и "залучшал". Охранник наконец вернул паспорт с
пропуском и кивком приказал положить кейс на ленту агрегата, умеющего видеть
насквозь, точно такого же, как в аэропорту. У Башмакова даже возникло
ощущение, будто он куда-то улетает. Далеко-далеко... В кейсе, кстати говоря,
ничего не содержалось, кроме двух яблок и банана: Олег Трудович как раз
устроил себе разгрузочный день. Да и вообще кейс он прихватил исключительно
для солидности. На экране возникли серые фруктовые силуэты, складывающиеся в
очевидную фаллическую картинку.
- Проходите, - сказал охранник, ухмыльнувшись. Башмаков вошел в
полупрозрачный стеклянный стакан, рассчитанный на одного человека и
устроенный наподобие шлюзовой камеры. На мгновение он оказался замкнут,
потом дверь открылась, и Олег Трудович шагнул в огромный, ярко освещенный
холл. На ступеньках широкой мраморной лестницы его встречала улыбающаяся
Дашка. И у Башмакова снова возникло какое-то аэропортное ощущение, словно он
прилетел издалека и дочь встречает его после долгой разлуки, хотя на самом
деле расстались они всего несколько часов назад - Башмаков вернулся с
утренней пробежки, Дашка же, докрашиваясь на ходу и дожевывая бутерброд,
вылетала из дому.
Сбежав со ступенек, она поцеловала отца в щеку, чего дома никогда не
делала. На ней была белая шелковая блузка и строгий бизнес-костюм, но с
очень короткой юбкой, обеспечивавшей полноценный обзор длинных стройных ног,
почти незаметных при каждодневном внутрисемейном общении. Да и вся Дашка
здесь, на открытом стеклянно-мраморном пространстве, воспринималась совсем
не так, как в тесной прихожей.
- Как добрался?
- Нормально добрался. Между "Комсомольской" и "Красносельской" пять
минут в тоннеле стояли...
- Бывает. Пошли?
- Пошли.
И Дашка двинулась вперед особенной походкой, сочетавшей в себе офисную
строгость и подиумную заманчивость. Дома она так никогда не ходила.
Наблюдательный Башмаков отметил, что попадавшиеся навстречу девушки не
только были одеты почти так же, как Дашка, но и двигались очень похоже. А
вот встречные мужчины делились на две категории - энергично-торопливые
юноши, летящие по коридору так, что галстуки за ними еле поспевали, и зрелые
мужи, поспешающие солидно, словно совершающие неторопливую, но вполне
целенаправленную прогулку.
Дашка вела отца по белым коридорам, то и дело открывая какие-то двери
пластиковой карточкой.
"Боженька ты мой! - подумал Башмаков. - Да наш
секреченый-пересекреченый 'Альдебаран' просто вокзальный сортир по сравнению
с этим банком!"
Наконец они остановились возле таблички:
Директор валютно-кассового департамента В. П. КОРСАКОВ.
- Тебе туда. Не волнуйся. Все будет в порядке. Корсакова зовут Валерий
Павлович... Ну, ни пуха!
- К чертям собачьим!
Дашка сдала отца высокой, изысканно тощей девице Вале, дежурившей в
приемной. При этом девушки по-особенному переулыбнулись:
- А мы к ва-а-ам! - пропела дочь.
- А мы зна-а-аем! - отозвалась тощая. И Башмакову приоткрылись вдруг
некие специальные отношения, связывающие меж собой секретарш всего мира. В
детстве он читал одну дурацкую книгу, в ней члены тайного революционного
общества в любой части планеты, хоть в мертвой пустыне, откликались на
пароль: "месс-менд". Шепни: "месс-менд" - и тут же из бархана, вытряхивая из
ушей песок, вылезет сподвижник. А у секретарш всего мира пароль запрятан в
улыбку.
- Вы уж моего папочку не обижа-айте! - улыбнулась Дашка.
- Не оби-идим! - улыбнулась Валя. Ровно в 12.15 Башмаков вошел в
просторный, не меньше, чем у Верстаковича, кабинет. Корсаков был почти
молод, но уже совершенно, ослепительно лыс. Заученным движением,
напоминающим ход конем, директор вышел из-за стола, пожал Башмакову руку,
кивнул на стул у приставного столика, а сам сел напротив. После нескольких
обычных анкетных вопросов он вдруг спросил:
- Ну как там стены?
- Стоят, - автоматически отозвался Башмаков и сообразил, что Корсаков
тоже выпускник МВТУ. Только бауманец мог спросить про "стены".
- А из НПО "Старт" почему ушли? - поинтересовался директор. -
Сократили?
- Нет. Закрыли тему вместе с лабораторией. Мы же сначала на "Буран", а
потом на "Альфу" работали...
- Чем после сокращения занимались?
- Бизнесом...
- Каким, если не секрет? - встрепенулся Валерий Павлович.
- Да нет, какой же секрет! Сначала оптическими приборами, потом
автомобилями, - внутренне покраснев, залепил Башмаков.
- Тогда понятно... С автомобильным бизнесом сейчас трудно. Рынок
перенасыщен. Весь мир нам свое старье гонит! - горько вздохнул Корсаков.
- Гонит... - подвздохнул Олег Трудович.
Корсаков покачал глянцевой лысиной, и у Башмакова мелькнула мысль: а не
натирает ли он ее по утрам специальным составом - для блеска? Времена-то
какие! Чего только не напридумывали. Блеск и сила здоровой лысины...
- И сколько, если не секрет, вы зарабатывали?
Башмаков, уже не краснея ни внутренне, ни внешне, умножил свои
совокупные доходы на стоянке втрое и назвал сумму. Корсаков снова бликанул
лысиной, и Башмаков подумал: "А не полирует ли он ее? После каждого
посетителя достает специальную фирменную бархотку от 'Проктер энд Гэмбл' и
тщательно наводит блеск, как на ботинке".
- Маловато. Уверен, нашей зарплатой вы останетесь довольны. Очень...
Банки - надеюсь, вы это знаете - кровеносная система экономики. Чем лучше
кровообращение - тем жизнеспособнее организм. Мы разворачиваем сеть
банкоматов: в торговом центре "Яуза", в гостинице "Север", на "Фотоне", в
НИИ ИРРР... Вот вы и будете эти банкоматы обслуживать. Думаю, разберетесь,
хотя, конечно, на "Буране" у вас банкоматов не было. Подучим. И будем
трудиться! Договорились, Олег Трудович?
- Договорились, Валерий Павлович!
- А сейчас сходите к фон Герке. Он объяснит, что нужно делать дальше.
Кстати, вы, кажется, вместе работали?
- Да, в "Альдебаране".
- Где?
- В НПО "Старт".
- Фон Герке о вас очень хорошо отзывается. Валя проводит...
И теперь уже Валя, похожая на одетый в бизнес-костюм двухметровый
рекламный карандаш, повела Башмакова по белым коридорам. Встречных она
приветствовала улыбкой, не той межсекретарской, а другой, чуть
насильственной - так улыбаются фигуристки, если оценки ниже ожидаемых, а
спортивную радость выставлять общественности все равно необходимо. Валя
ввела Башмакова в приемную департамента кадров и сдала его маленькой
крепкогрудой блондинке с густо очерненными глазами и фиолетовыми губами.
- А мы к ва-а-ам!
- А мы зна-а-аем!
Далее последовал обмен "месс-мендовскими" улыбками - и блондинка
распахнула перед Башмаковым дверь с табличкой:
Заместитель директора департамента кадров А. П. ФОН ГЕРКЕ.
- Разрешите?
Герке был тот же самый, но разъевшийся и холеный, как персидский кот.
Он отрастил пушистые усы и носил очки в тонкой золотой оправе.
- Я, когда фамилию услышал, сначала посомневался, а как до отчества
дошло... Здорово, Трудыч, здорово! - Он вышел из-за стола и приобнял
Башмакова. - Выглядишь как новенький. И галстук хороший. Значит, будешь нас
обанкомачивать?
- Да вроде так.
- Ну, это ерунда по сравнению с нашими-то "буранными" проделками.
Посмотрел тут недавно "бурашку" в Парке культуры и отдыха... Сволочи! Самый
дорогой в истории человечества аттракцион! Козлы! Так бы в лоб половником и
дал! Наших-то кого-нибудь встречаешь?
- Чубакку видел.
- Так он же в Америке?
- Приезжал.
- Он мне тоже звонил, плел про какой-то "Золотой шанс", про контрольные
разработки, но я его послал. Выпьешь?
- А тут можно?
- Тут все можно. А помнишь, как нас Уби ван Коноби с выпивкой гонял?
Царствие ему небесное! - Герке пространно перекрестился.
Затем бывший секретарь парткома "Альдебарана" встал, вынул из бара
бутылку "Хеннеси" и плеснул в два больших круглых бокала.
- Кофейку?
- Лучше чая. Я на диете...
- Наденька, чай и кофе, пожалуйста! - приказал Герке, нажав кнопку
селектора. - Бережешься? Молодец! "Здоровье - это спорт и диета!" Читал?
- Конечно.
- А ведь умер!
- Кто?
- Как кто? Автор. Диетолог этот самый. Вчера в "Коммерсанте" некролог
был. Сорок два года. Страшное дело! Сколько народу поумирало! Про Докукина
слыхал?
- Нет. А что с ним?
- С ним ничего. А жену взорвали. Вместо него за руль села...
- Не может быть!
- Говорю это тебе как коммунист коммунисту, - невесело хохотнул Герке.
- Взорвали.
- Как - совсем?!
- Совсем. А он, говорят, с горя мозгами тронулся. Уже не человек.
- За что взорвали?
- Ну, не за идейные же убеждения! За деньги. Деньги, как алкоголь, в
разумных количествах радуют, в больших - убивают. Ну, давай за умеренность!
Башмаков, помня о разгрузочном дне, прикоснулся губами к коньяку -
замечательно ароматному и вкрадчиво-жгучему. Наденька внесла на подносике
две чашки - большую и маленькую, улыбнулась фиолетовой помадой и удалилась.
Герке проводил ее взглядом человека, изверившегося в женской новизне.
- Я хочу тебя спросить, Олег... Если нельзя - не отвечай. Как ты вышел
на Корсакова?
- Понимаешь, у меня тут дочь работает...
- Знаю. Видел. Красавица! Как дети-то повырастали! Как повырастали-то!
- Да уж...
- Но дочь-то твоя работает у Садулаева.
- Ну вот, она попросила Садулаева. Садулаев поговорил с Корсаковым...
- Садулаев с Корсаковым? - на лице Герке изобразилось недоумение,
словно услышал он о чем-то противоестественном, наподобие любви русалки и
дельфина. - Садулаев с Корсаковым... Это точно?
- Мне Дашка сказала... - промямлил Башмаков, чувствуя, что утратил на
автостоянке всякие представления об извечных аппаратных тонкостях и сдуру
влез в какую-то важную внутрибанковскую интригу. - Может, мне не
следовало...
- Да нет, ты не волнуйся! Дальше этого кабинета информация никуда не
пойдет. Садулаев с Корсаковым... Ишь ты! К твоему трудоустройству это не
имеет никакого отношения. Вот тебе листочки. Все как обычно, все как раньше.
Родился, работал, не был, не состоял... Только теперь родственники за
границей - это не плохо, а даже хорошо. Заполняй! А потом мы тебя недельки
три попроверяем. На всякий случай...
- Как раньше?
- Ага. Как раньше. И занимаются этим те же самые ребята из Конторы. А
начальник службы безопасности у нас полковник из "девятки". Брежнева
охранял. Как раньше... Меня, когда брали, десять раз переспрашивали, зачем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг