- И картинки, между прочим, все время меняются.
- Демонстрируются в таком режиме уже имеющиеся видеозаписи, сделанные
нашими регрессорами на ближайших к нам небесных телах. Теперь. Второй по
модности режим...
- Погоди со своим вторым режимом, Максим, - с некоторым раздражением
перебил вегикела Анатоль Максимович. - Все же таки тут какая-никакая, а
женщина.
- Pardonez moi! - извинился вегикел, хотя никто даже и не подумал его
понимать. А если кто и подумал,то все равно ни черта не понял. Поняли
только, что Максим извиняется. Народец-то у нас темноват на Аккумуляторной
станции. - Тогда...
- Да и третьего тоже не надо, не произведет! - несколько усилив
раздражение голоса, опять прервал Максима Анатоль Максимович, а далее
изобразил благостный вид и обратился уже ко всем:
- И дело, дорогой мой Боб, хоть ты и дурень первостатейный, но это
строго между нами, дело, дорогие мои совегикельники, не только в том
состоит, чтобы интересными пейзажами созерцаться, дело в цели, к которой мы
все с вами сегодня договорились идти. Ид. Ти.
- О чем это мы договорились? - хмуро спросил оскорбленный Боб Исакович,
тогда как Аскольд энергично внимал, Тим слушал, Мария смотрела, а Проспер
Маурисович подозревал.
- О цели, дорогой мой Боб, щенок ты паршивый, которую я ранее наметил
себе одному. Которая снилась мне моими одинокими без сына ночами, к которой
даже на самый короткий дюйм я уже даже и приблизиться не мечтал - о Планете,
дорогие мои, Где Все Можно!
- Ну, поехал, - сказал на это Проспер Маурисович, не столько потому,
что ему было что сказать исключительно умное, а сколько потому, что по его
мнению, настала именно его очередь выражать мнение вслух. А то все какие-то
Бобы да Аскольды. - Опять снова-здорово! Ты уже рассказывал про эту свою
планету. Раз этак шестьсот восемьдесят четыре!
- Ты прав только отчасти, Проспер, взятый мною, кстати, по твоей же
просьбе в наше рискованное путешествие.
- Рискованное? - в свою очередь переспросил Аскольд. - Что ж ты
раньше-то...
- Тебе-то откуда знать, по чьей просьбе, Анатоль Максимович, - хмуро и
одновременно возразил Проспер, совершенно не оказавшись услышанным.
- Но я не рассказывал об этой планете, - невозмутимо продолжал Анатоль
Максимович свою речь, - в тот момент, когда мы уже мчимся к ней со всеми
реакторами наизготовку (Кстати, еще не мчимся, - как бы про себя поправил
его вегикел). Ты послушай, Проспер! Ты ни с чем не спутаешь приближение к
этой планете. Сначала - если в первом режиме - впереди все покрывается
белым. Потом чернеет. Потом ты оказываешься перед Черной Дырой, нигде на
картах галактик не обозначенной - потому что те, кто ее находили, или
погибали, или скрывали от других свое знание о Планете, Где Все Можно.
Скрытая такая, понимаешь, Дыра.
- А дальше бесконечный разрыв! - восторженно вставил Тим, который всю
эту историю слышал с детства с регулярностью отцовских запоев.
- Именно, Тимочка, именно! - подтвердил Анатоль Максимович.
О Черной Дыре Анатоль Максимович рассказывал обычно самым близким
родственникам, то есть Тиму, а другим знакомым по причине их невежественого
недоверия предпочитал умалчивать. Он и сам толком не понимал, что это такое,
хотя спрашивал многих и прочитал множество по этому поводу научных и
околонаучных статей. Дело в том, что Анатоль Максимович, при всей своей
профессиональной квалификации, в теории элементарных частиц, причем даже в
элементарной их теории, которую обычно называют "приготовлением к введению в
основы", разбирался безбожно слабо. У Анатоль Максимовича было неприятие
математики, близкое к содроганию. Он не смог бы объяснить этот эффект так,
как, я извиняюсь, попытаюсь вместо него объяснить я.
Вот, предположим, вы приближаетесь к Черной Дыре, которая, как
известно, захватывает все живое и в себя втягивает, стоит только
приблизиться к ней на опасное расстояние. Вот вы начинаете на нее падать.
Это происходит очень быстро; вы, конечно, ничего такого, о чем я дальше
раскажу, просто не замечаете, но если б вы замечали, происходило бы так.
Великий Ньютон учит - чем дальше вы от Черной Дыры, тем вас к ней тянет
слабее, но все равно сильно. Когда вы на нее падаете, например, головой
вниз, то голову вашу к ней притягивает сильнее, чем ноги, которые наверху,
потому что они от Дыры, которая вовсе не дыра, А просто так называется,
немножечко дальше. Немножечко - это сначала. Но по мере того, как вы на
Черную Дыру падаете, разница в притяжении между ногами и головой начинает
сказываться все сильней и сильней. И наступает момент, вы уж извините, когда
вам стало бы больно, если б только вы не падали так быстро - вас
растягивает, а потом разрывает напополам.
Казалось бы, прости-прощай, дорогая жизнь, здравствуй, Петя. Но дальше,
поскольку вы потери осознать еще не успели, происходят дальнейшие события в
нижеследующем порядке. Ваши две половинки тоже разрываются, и тоже
напополам. Потом разрываются четвертинки. Потом - и так далее, до теории
элементарных частиц, которая, как нам известно из слегка информированных
источников, гласит: есть минимальный размер, меньше которого никакого
размера нет. И, соответственно, ваша частичка, которая этого размера
достигла, разорваться уже просто никак не может - по законам физики,
утвержденным и должным образом проголосованным Межгалактическим
законодательным собранием, которое мы с вами каждые восемь стандартных лет с
таким трудом переизбираем.
Ну вот никак не может эта частичка еще раз напополам разорваться - а
вы, то есть ваши бренные, все еще падаете на эту дыру. И потому должны
разорваться еще раз напополам, потому что иначе нарушатся физические законы.
Разорваться вы, кстати, тоже не можете, за это уж пожалуйста, извините - и
опять-таки все из-за тех же законов, очевидно неправильных.
Но закон есть закон. Особенно физический. И если он в любом случае
нарушается, то нарушаются тогда уже все абсолютно законы, в том числе и
Закон об Ипотеке. Но это к слову.
А когда нарушаются все физические законы, утверждает теория, может
случиться все, что угодно. В том числе вы можете встретить дьявола и ожить -
тем более, что умереть вы к тому времени не успели.
Как рассказывал неоднократно (и, конечно, не так наукообразно) Анатоль
Максимович, попав однажды по недоразумению в Черную Дыру, встретил он не
дьявола, а самого Бога. Тот сидел посреди заштатной такой планетки, в
небольшом таком кафе за рюмкой местной водки и приветливо улыбался.
Увидев такое, Анатоль Максимович просветленно спросил:
- Скажи, приятель, уж не ты ли, сотворивый сие?
На что существо, упорно называемое Анатоль Максимовичем самим Господом
Богом, ответило утвердительно и спросило в свою очередь:
- Чего тебе надобно, Анатоле?
И тогда Анатоль Максимович, настрадавшийся перед тем и вообще склонный
к спиртному, вместо счастья для всего человечества попросил рюмку.
Дальше Анатоль Максимовчи помнил то, что оказался посреди черт знает
какого Глубокого Космоса, но уже не в Черной Дыре. И с той поры, натурально,
обуреваем мечтой.
- Что ж ты, Анатоль Максимович, такой дурак? - поинтересовался Проспер
Маурисович. - Вот неужели трудно было спросить, какое первое место в мире
занимает Комкон-2, и где ему искать Странников, для поиска которых он
предназначен?
На что ответили ему несколько человек, числом два - Анатоль Максимович
и сын его Тим Анатолич, - однако Проспер Маурисович успел закрыться так
называемым "блоком" и попало ему совсем чуть-чуть.
- Скажу тебе после того, - сказал ему после того Анатоль Максимович,
отдышавшись и успокоившись, - что из чистого любопытства спрашивал я про
Странников, не упоминая, впрочем, Комкон-2, который, как тебе известно, есть
организация сугубо секретная и не подлежащая разглашению. И ответил мне Бог,
что Странников, если не трогать, то и они тебя тоже не трогать будут, а
далее перевел разговор на темы, которые я не помню. И отстань, пожалуйста,
Проспер Маурисович, подонок, сволочь, подлец, и радуйся, что тебя к этому
путешествию допустили.
- Не хочется прерывать вашу беседу, - подал вдруг голос вегикел, - но
мы приближаемся к точке бифуркации. Причем очень эсхатологической точке.
* * *
Н
икто и виду даже не подал, что чего-то там не недопонял насчет
эсхатологической точки бифуркации - все как-то так встрепенулись и
разволновавшись спросили, что же, мол, в таком случае прикажете делать? Один
Анатоль Максимович чего-то там в своем мозгу себе отложил, но, признаться,
мы так и не удосужились полюбопытствовать у него, чего именно. Вот теперь
жалеем.
Анатоль Максимович сделал многозначительный вид, произнес: "Момент!", -
и спешно удалился в комнату управления. По забывчивости он не отдал вегикелу
распоряжения выйти из режима номер один и наши друзья остались пребывать в
окружении диких рож, джунглей и унитазов. Анатоль Максимовича причем не
видя.
- Видал, как? - спустя немного погодя сказал Проспер Маурисович. -
Бифуркация!
- Да уж! - с уважением в голосе отозвался Боб Исакович. - Не
хухры-мухры! Тут по этому поводу анекдот интересный имеется. В одном модном
салоне встретились тут как-то Странник и комконовец. Вот сидят они, смотрят,
как перед ними бабы в голых платьях моды новые представляют, а комконовец
вдруг и говорит.
Тут Боб Исакович стал усиленно вспоминать, что же именно сказал
комконовец Страннику и вспомнил только конец анекдота, где было что-то
насчет баньки и еще чего-то, такого же неприличного, и когда Проспер
Маурисович понял, что больше на этот раз из анекдота ничего не предвидится,
то он глубокомысленно заключил:
- Вот такова вся наша жизнь!
Тим, которого анекдоты и рожи совсем не веселили, пошел к себе
доругиваться с Марией. Остальные тоже были не прочь разойтись, но только вот
они не знали, в каких направлениях им следует расходиться, потому что в
связи с некоторой потерей памяти они не помнили, где находятся их комнаты и
есть ли таковые (то есть их комнаты) вообще.
- А вот интересно, какая она, эта планета на самом деле? - еще одну
паузу спустя начал разговор Проспер Маурисович.
- Я думаю, Проспер Маурисович, - опять-таки отозвался Боб Исакович, -
что планеты такой нет в природе нашей Вселенной. Природа таких планет не
делает - они ей противны. Да еще чтоб сквозь черную дыру. Это уж, Проспер
Маурисович, совсем, я думаю, сказки.
- Видишь ли, Боб, - пояснил свою мысль Проспер Маурисович, - меня лично
в такой планете интересует ее такая, знаешь ли, странность. Как это можно -
Где Все Можно? А странности нас, комконовцев, привлекают профессионально.
- Думаешь, Странники там?
- А где ж им быть-то еще?
- Где? Где угодно. Например, совсем нигде.
На эту реплику Проспер Маурисович оскорбился и решил временно
замкнуться в себе. Там, по крайней мере, никто вслух не подвергал сомнению
существование Странников. В конце концов, сказал себе Проспер Маурисович,
если на той планете Странников нет, то ведь можно их там и изготовить. Если
все можно.
Между тем, разобравшись с эсхатологической точкой бифуркации, Анатоль
Максимович решил для разнообразия наконец-таки понять, в какую часть
Глубокого Космоса занесло Максима неправильное толкование такой элементарной
команды, какая перед сном была ему произнесена, и попробовать добраться до
Планеты, Где Все Можно наиболее коротким путем.
И быстро выяснилось, что задачу Анатоль Максимович поставил перед собой
не такую простую. Постоянное и неумеренное потребление спиртных напитков,
как выяснилось, притупило его память, умерило сообразительность, но Анатоль
Максимович очень рассчитывал на то неуловимое нечто, которое у регрессоров
Комкона-2, так же, как и вообще дальних звездопроходцев, называется
пространственным или почему-то "глубинным" чутьем.
Если кто не знает, глубинное чутье - это такая штука, без которой
звездонавт не звездонавт. Если он не чует, где именно и в какой конкретно
точке пространства времени следует совершить прокол, ему остается поставить
свой вегикел в режим автопилотирования и ждать себе, ничего не предпринимая,
куда вегикел его вывезет - и совсем не факт, что обязательно туда, куда
нужно. Потому что вегикел, со всеми его громадными массивами памяти и
прочими сверхинтеллекторными штучками-дрючками, чутьем совершенно не
обладает.
Другие злятся и говорят, что это обыкновеный человеческий расизм, что
никакого такого чутья у человека нет, точно так же, как не может быть у
человека ни одного преимущества перед интеллекторным существом, а вовсе даже
и наоборот, но я вам скажу - чушь! Есть оно у человека, это чутье, и
вегикелы, кстати, его намного больше ценят, чем те же самые люди, вот оно
как.
Чутьем своим Анатоль Максимович ужасно гордился и всегда был уверен,
что оно не покинет его до самой смерти. Это совершенно неважно, что находясь
как бы в изгнаниии на Аккумуляторной Станции, Анатоль Максимовичу негде было
свое чутье применять - хватало и того, что оно просто было и делало его
королем пространства-времени.
А теперь, ткнувшись раз, ткнувшись два, Анатоль Максимович
почувствовал, что извините.
Причем с вегикелом вообще конфуз получился - Анатоль Максимович никак
не мог сообразить, какие это такие координаты ему его Максим называет.
- С вами, - обратив внимание на такое дело, заметил после долгих
разбирательств Максим, - истощится даже интеллекторное терпение. Я, Анатоль
Максимович, вам на чистейшей интерлингве уже битый час твержу одни и те же
координаты, а вы все спрашиваете: "А где это?".
- Нет, правда, а где это? - недоуменно спросил Анатоль Максимович. - Ты
мне какую-нибудь привязку скажи.
- Какую я вам могу сказать привязку, когда сюда еще ни одна нога
человека не вступала! - ответил Максим. - Откуда мне вам взять привязку,
когда ее здесь отродясь не было. Девственные, вам же говорят, места! И не
знаю я, какая галактика, что вы ко мне все с названиями пристаете. Нет здесь
никаких названий.
- А если в первом режиме посмотреть?
- Нет, ну вы все-таки не очень понятливый, Анатоль Максимович. Если
привязок нет, названий нет, нога не вступала, то откуда же взяться здесь
первому режиму, странный вы человек!
- При Проспере такое не говори. Обоих сгноит. Ты все-таки покажи мне
первый режим.
- Ну, пожалуйста, если вам так хочется. Хозяин - вы! - оскорбленно
ответил вегикел и комната управления погрузилась во тьму.
- Это что? - спустя после паузы спросил Анатоль Максимович. - Это вот и
есть твой первый режим? А где рожи?
- Очень я на вас удивляюсь, Анатоль Максимович, - так прокомментировал
вегикел заданный ему вопрос. - Вы разве не поняли, что с рожами это был
демонстрационный режим, утрированный. Не темноту же им показывать. Я в том
смысле вас понял тогда, чтоб проняло.
- Ну, пронять-то оно... Постой-ка, постой-ка! - вдруг сказал Анатоль
Максимович, вглядываясь во тьму. - А вот это там что, светленькое такое?
- Где? - сказал вегикел.
- Хороший вопрос от вегикела! - похвалил Анатоль Максимович. - Я вижу,
а он не видит. Он "где" спрашивает. Да вон там же, погляди хорошенько!
- А. Это там, что ли? Такое светленькое?
- А какое же еще оно может быть здесь, - возмутился Анатоль Максимович,
- посреди этой сплошной черноты?
- Я думаю, Анатоль Максимович, - ответил вегикел, - что следы какого-то
мелкого и древнего события, случайно зафиксированного астрономами.
Что-нибудь типа Сверхновой или ну я не знаю.
- Во-во! - гордо сказал Анатоль Максимович. - Вот тем-то вы и
отличаетесь от нас, от регрессоров, что не чуете, куда надо соплы
направлять. А я чую - оно! Туда давай.
Вегикел направил соплы, куда ему было сказано, и сделал такой жесткий
прокол, что Боба Исаковича чуть не вывернуло наизнанку - очень потом
ругался. Однако их снова постигла неудача и они забрались еще дальше вглубь
Глубокого Космоса.
- Так недолго и заблудиться, - осторожно посетовал вегикел, на что
Анатоль Максимович отреагировал очень бурно.
После пяти или шести дополнительных попыток выбраться не то что к
Планете, Где Все Можно, но и просто хотя бы куда-нибудь поближе к Обитаемому
Ареалу, вегикел сказал:
- Мне-то вообще-то что, Анатоль Максимович, я механизм, мне не больно,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг