я таким галопом хоть тысячу лет скакать могу. Но мне вас и гостей ваших до
слез жалко. Я вас, Анатоль Максимович, христом богом предупреждаю: еще один
такой скачок - и я тогда точно заблужусь.
Анатоль Максимович был от всей этой ситуации очень нервен, в душу к
нему начало закрадываться страшное подозрение, что неумеренное потребление
спиртных напитков дурного качества может сказываться не только на памяти
или, там, скажем, уме, но и на глубинном чутье также. И он после такого
неуважительного замечания со стороны Максима совсем уже был готов с ним
очень крупно поговорить, чтоб не вмешивался, железяка такая, в творческий
процесс проникновения в пространство и время, но в этот момент в комнату
управления, размахивая бутылками и руками, ввалились Боб Исакович, Проспер
Маурисович и Аскольд - каждый из них чрезвычайно пьяный.
- Новый анекдот! - закричал Боб Исакович Анатоль Максимовичу, который
на которого при этих словах посмотрел грустно. - Возвращается комконовец из
командировки домой, а жена лежит в постели со Странником... Или нет, не так!
Наоборот! Приходит жена из командировки домой, а в постели муж со
Странником. Забыл. Но очень смешно!
- И вот так вся наша жизнь, - мрачно отрезюмировал Проспер Маурисович,
на что Аскольд захихикал.
В который раз за этот тяжелый день Анатоль Максимовичу пришлось немного
выждать спустя после многозначительной паузы, после чего он заорал:
- Во-о-он!
Все сразу подошли к Анатоль Максимовичу и стали его сильно жалеть. И от
их жалости обмяк Анатоль Максимович, и отхлебнул из бутылок, и пожаловался
им на полную потерю глубинного чутья. Анатоль Максимовича успокоили, сказав,
что это от абстиненции и что надо ему еще из бутылок немножечко отхлебнуть.
Что он тут же, из желания восстановиться, и отхлебнул.
Тут вегикел сказал:
- Анатоль Максимович и его гости, - сказал он тут, - Еще раз хочу
известить вас об угрожающей нам опасности затеряться в необозримых глубинах
Глубокого Космоса и потому не производить больше экспериментов по
быстрейшему достижению цели, в которую, кстати, я не очень-то и верю. Я
предлагаю вам всем, во имя вашей же безопасности, передать все управление
мне, а я, в свою очередь, включу реверсивный режим и пойду по нашим же
следам, пока мы не попадем на Аккумуляторную Станцию или, если уж вам так
заблагорассудится, в границы Обитаемого Ареала. Потому что еще один такой
скачок и я за последствия не ручаюсь.
- О, времена, о, ндравы! - воскликнул на это Анатоль Максимович,
предварительно из бутылок еще разок отхлебнув. - Нас учит автомобиль! Он
говорит нам, чистокровным людям, что нам делать, а мы покорно следуем его
приказаниям из-за нашей собственной немощи. А? Я говорю на это! Включай еще
раз первый режим, вегикел, подло тобою выключенный и строго следуй моим
приказам, возражениями меня не гневя!
И снова в комнате управления воцарилась полная темнота.
На этот раз темнота была действительно полная и даже в чем-то страшная,
но Анатоль Максимович вглядывался очень старательно и преуспел, увидав слева
какие-то плавающие круги.
- Туда, вегикел! - приказал он, для верности показывая рукой. - Здесь!
Шесть - один - ноль - пять - восемь и попробуй только не понять то, что я
тебе приказал!
- Здесь?!! - акцентируя невероятное удивление, спросил вегикел. - Но
здесь же ничего нет.
- Исполняй!
- Ну, - умывая руки, сказал вегикел, - раз вы так хотите... - Однако на
середине фразы он вдруг был прерван Аскольдом.
- Ой, простите меня, пожалуйста, ой, вы подождите немножечко, - сам
своей смелости изумляясь, сказал он, - но вот вы, пожалуйста, если можно,
спасибо, чуть-чуть правее подайте. Мне кажется, я вот просто так чувствую,
что это будет вернее.
При этих словах вегикел хмыкнул с явственным оттенком презрительности,
а Анатоль Максимович приготовился как следует возразить, но тут на сцену
выходит Тим, который, помирившись с Марией и для большей верности ее за
плечи обняв, как раз в этот момент появился в комнате управления.
- Нет, - своим глубоким голосом сказал и даже провозгласил он. - Надо
не просто чуть-чуть правее, а еще чуть-чуть и самую капелечку на запад, я
сам скажу, когда надо произвести манеувр.
И если на слова Аскольда Анатоль Максимович собирался интенсивно
возражать, то на желание своего сына Тима самолично провести манеувр ответил
полным согласием и восторгом.
- Скажи, Тим, у тебя что - чутье? - спросил он.
- Папа, да. - опять же глубоким голосом ответил ему Тим, гордо обнимая
Марию, почему-то молчащую безо всякой злобы. - У меня чутье. Я так чувствую.
- Вот кем мой сын будет - звездонавтом первого класса! - заявил в
качестве реакции Анатоль Максимович и еще раз отхлебнул из бутылок.
- А я? - поинтересовался Аскольд. - Буду ли я тоже звездонавтом первого
класса, как вы думаете, Анатоль Максимович?
Но Анатоль Максимович не обратил внимания на его вопрос.
- Максим! - провозгласил и даже приказал он. - Этот манеувр проведет
мой сын Тим.
И Тим скомандовал Максиму совершить прокол пространства-времени, и
когда оно прокололось, Максим произнес:
- Хм! Ваш сын, Анатоль Максимович, очень удачно произвел манеувр.
Вот так, случайно и невзначай, находят свое место в жизни большие
таланты.
Вместо полной темноты первого режима пространство вокруг них тускло
поблескивало разноцветными, хотя и довольно бледными, пятнышками. Тим
переполнился чувствами и еще крепче обнял Марию, отчего та немножечко
хрустнула, ни слова, впрочем, не возразив.
В обстановке полного восторга и обожания Тим, который очень много от
отца знал о проколах, провел еще три-четыре манеувра, в результате которых
вегикел наконец выбрался в пространство, сплошь обступленное ногой человека.
Максим сообщил координаты, Анатоль Максимович, сильно прищурившись,
обнаружил несколько хороших привязок и сообщил:
- Вот теперь добраться до Планеты, Где Все Можно - сущий пустяк.
Максим, я передаю тебя в хорошие руки, которые за считанные проколы приведут
нас к желанной цели. Значит так, Тим. Доберешься вон до того облачка, за ним
налево два прокола по шестьдесят, а потом ищи во втором режиме рыжую майку.
Это мой тайный и очень секретный знак. А я пойду отдыхать, потому что
сегодня я уже утомился.
* * *
Допив из бутылок, Анатоль Максимович отправился в свою спальню на
заслуженный отдых, однако отдохнуть ему так и не удалось.
Во-первых, из-за того, что хотя Тим и обладал ярко выраженным глубинным
чутьем, однако практических навыков управления вегикелом у него не было и он
нуждался в мудром руководителе. Вегикел же, со своей стороны и одновременно
в свою очередь, на что-то, совершенно никому не понятное, обиделся и со
своими советами к Тиму не приставал. Мол, пожалуйста, Тим Анатольич,
распоряжайтесь, а мое дело выполнять и мне глубоко наплевать, Тим Анатольич,
на то, что у вас получится в результате.
А в результате Боб Исакович при каждом проколе (их на самом деле
получилось не три-четыре, а больше десятка) изводил килограммы
антиблевательных таблеток, предупредительно вегикелом ему предлагаемых.
Анатоль Максимович таблеток не просил, потому что считал, что таблетки на
него не действуют, однако всякий раз в груди у него что-то глухо и
болезненно екало, после чего он мучительно просыпался. И чтобы уснуть по
новой, Анатоль Максимович дополнительно отхлебывал из бутылок. При полном и
неодобрительном молчании со стороны вегикела. Поэтому на следующем проколе
Анатоль Максимович просыпался еще более мучительно и стонал.
Когда же Тим добрался наконец до желтой майки, указанной Анатоль
Максимовичем в качестве ориентира (она оказалась не то чтобы желтой, а
скорей красноватой, но на ней большими буквами было написано: "Секретный
знак"), Тиму пришлось бежать к отцу за дальнейшими указаниями.
Анатоль Максимович к этому времени был уже значительно отхлебнувши и
перестал очень хорошо оценивать окружающую действительность. Также и его
речь стала недостаточно разборчивой для четкого понимания, поэтому Тим
вынужден был, даже после консультаций с невероятно официальным вегикелом,
вновь и еще раз вновь обращаться к Анатоль Максимовичу за указаниями и для
того его еще раз мучительно пробуждать.
Анатоль Максимович такому отдыху был не слишком-то рад и в конце концов
распрощался с мыслью хоть немножечко отоспаться. Он был очень зол, но никак
не мог определиться с тем, на кого. Для начала он немного поругался с
Марией, которая ругалась с ним молча, но от того еще оскорбительней. Потом
он попробовал пристать к Тиму, но Тим только отмахнулся, потому что ему куда
интересней было с вегикелом, пусть даже и таким официально настроенным.
Перепробовав по очереди конфликтные беседы с Аскольдом (изгнанным из комнаты
управления за неуместные хихикания при виде оставленных Анатоль Максимовичем
секретных знаков) и Бобом Исаковичем, но не преуспев по причине их
моментального испуга и убегания, Анатоль Максимович остановился на тоже
очень нетрезвом Проспере Маурисовиче, который грозно выражал свое
неудовольствие тем, что на нем остановились, и пытался из-под Анатоль
Максимовича без потерь выбраться, в результате чего оба свалились на диван и
продолжали беседу там, крепко обнявшись.
Во время этой беседы их потревожил Тим, который вышел из комнаты
управления чем-то необычайно взволнованный.
- Отец! - необычайно взволнованным голосом воскликнул он. - Там,
впереди, Черная Дыра, очень похожая на ту, о которой ты говорил!
Не сразу ему удалось прервать увлекательную, но не очень разборчивую
беседу отца с Проспером Маурисовичем, который почему-то настойчиво называл
Анатоль Максимовича женским именем Сгалуфа. Но если человек упорен в
достижении цели, у него получается все.
Анатоль Максимович туманно посмотрел на своего сына и спросил:
- Ты меня звал, сынок?
- Да, папа, - в который раз воскликнул Тим с волнением уже несколько
попритихшим, но зато раздраженно. - Я хотел сказать тебе, что впереди
находится Черная Дыра, похожая на ту, о которой ты говорил.
- Дыра? - переспросил Анатоль Максимович.
- Дыра, - подтвердил Тим.
- Черная Дыра? - переспросил Анатоль Максимович.
- Черная, - подтвердил Тим.
Анатоль Максимович немного помолчал, затем задал сыну свой следующий
вопрос.
- Скажи, Тим, - произнес он довольно внятно и с подозрительным
выражением глаз, - эта Дыра, она что, совсем черная?
- Нет, папа, она черная не совсем, - ответил Тим с нарастающим
торжеством в голосе. - Она похожа на ту, о которой ты мне столько раз
говорил. Она с теми самыми кружавчиками по ободку.
- С кружавчиками? - еще подозрительнее спросил Тима его отец Анатоль
Максимович.
- С ними, - провозгласил Тим и протянул своему отцу руку - мол, пошли,
покажу.
И бросив Проспера, Анатоль Максимович резво вскочил на ноги, будто и не
пил совсем, а только чуть за компанию пригубил. Лицо его, правда, было той
же безобразной для глаза мордой, какую он имел всегда после неумеренного
приема спиртных напитков, хотя взгляд, только что безжизненный и тусклый,
стал реактивен и устремлен.
- Пошли, сынок, - сказал он Тиму еще не совсем податливыми губами. -
Мне надо посмотреть самому.
И они торопливо скрылись
- Что это они про дыру? - тревожно спросил Аскольд. - Я что-то не
понимаю.
Проспер Маурисович в ответ прохрапел мелодию, а Боб Исакович в качестве
ответа на вопрос Аскольда начал рассказывать новый анекдот.
- Встречаются в баре комконовец и Странник, - сказал Боб Исакович. -
Тут Странник и говорит: "Послушай, комконовец, а почему ты такой дурак?".
Нет, он не то начал спрашивать. Это в конце про дурака было...
- Вот такова вся наша жизнь, - очень внятным голосом зареагировал
Проспер Маурисович и собрался было прохрапеть еще одну мелодию, как вдруг из
комнаты управления раздался хриплый и страшный рев.
- Что еще там такое? - встревоженно спросили друг друга друзья и пошли
смотреть, что там такое.
Зайдя в комнату управления, они быстро поняли, что ревел Анатоль
Максимович в качестве радостного возгласа.
- Она! - топая ногами, ревел Анатоль Максимович. - Сынок, это она
самая! Я уж и не ждал увидеть ее! Тимка, сейчас мы с тобой увидим самую
настоящую Планету, Где Все Можно! Ты не верил, а теперь вот она тебе, прямо
перед твоим носом!
- Ну, - со скепсисом в голосе заметил на это Тим, - пока передо моим
носом Черная Дыра. Простая Черная Дыра, пусть даже и с твоими кружавчиками.
А это значит, папа, что нам следует незамедлительно провести еще один
манеувр, чтобы ненароком не попасть в смертельное поле ее невозможно
сильного притяжения.
- Ничего ты не понимаешь, Тим, - очень громко и взволнованно проревел в
ответ Анатоль Максимович. - В нашем деле ты еще, хоть и талантливый, но
совсем-таки новичок и потому не понимаешь, что никаких манеувров производить
не надо, а надо просто переть на нее и все. Только с умом переть, потому что
штука эта очень опасная.
- Экхм! - сказал в этот момент вегикел. - Я бы вам все-таки не
советовал, Анатоль Максимович, кончать со своей жизнью подобным образом.
Я-то ладно, однако оглянитесь - вокруг нас люди.
- Какие люди! - отмахнулся от вегикела Анатоль Максимович, - Ты давай
прямо!
- Прямо я, конечно же, дам, но вокруг вас, Анатоль Максимович, люди,
которые, в отличие от вас, еще пока немножечко хотят жить. И в те несколько
минут, когда еще возможно провести манеувр, я бы вам настоятельно
посоветовал...
- Советуй, дорогой Максим, что тебе вздумается, - горячим и страстным
ревом ответил ему Анатоль Максимович, - но только никуда не сворачивай, а я
тебе скажу, когда и чего.
Посторонний наблюдатель немало, наверное, подивился бы чудесной
метаморфозе, в считанные мгновения происшедшей с Анатоль Максимовичем при
виде этой странной Черной с кружавчиками Дыры. Только что он, как уже было
сказано, имел вид безобразный и умопомрачительно пьяный, с трудом связывал
между собой глаголы и существительные, причем из глаголов использовал в
основном только один, а прочие части речи полностью игнорировал. Однако
зрелище неумолимо приближающиейся Черной Дыры совершенно Анатоль Максимовича
отрезвило. О недавнем приеме спиртных напитков свидетельствовало лишь
некоторое порозовение кожи лица, причем более всего пористых частей носа.
Движения его стали экономными и четкими, дыхание равномерно вздымало грудь,
взгляд сиял и даже как-то все у него лет на двадцать помолодело.
Вот что наделала с Анатоль Максимовичем обыкновенная Черная Дыра со
смешными оранжевыми кружавчиками по ободку и компактной надписью в правом
верхнем углу: "Та самая черная дыра. Секретный знак".
Однако посторонних наблюдателей в вегикеле не было никого. Из
непосторонних же никто особенно не взволновался таким неестественым
превращением. Ни для кого из них Анатоль Максимович не стал сколько-нибудь
красив. Наоборот, он стал для них невыразимо ужасен, ибо воплощал в себе
очень скорую смерть.
- Мы сейчас умрем, да? - робко спросил Аскольд.
Никто ему не ответил.
- Пап, - сказал Тим. - Я все понимаю, ты всерьез думаешь, что это
неопасно, что там, в этой самой... с кружавчиками... и вправду что-то живое
есть...
- Ой, да подожди, не мешай! - резко осадил его Анатоль Максимович. -
Здесь надо максимум концентрации, а тут ты со своими глупостями!
Анатоль Максимович пристально и с жаром следил за передним экраном и
время от времени чуть-чуть покачивал управляющий набалдашник, крепко и
уверенно сжимая его в руке.
- Да что ж ты смотришь, Тим! - возмутился Боб Исакович. - Я совсем не
хочу умирать из-за твоего сумасшедшего папочки. Дай ты ему как следует,
отними ты у него управление. Ведь ты посмотри, он ведь прямиком на Дыру
прет!
Одна Мария, всеми забытая в углу комнаты управления, сидела на самом
краешке кресла и энергично кивала, как бы говоря всем присутствующим: "А я
говорила! Я предупреждала!". И странное молчание ее в такую тяжелую минуту
так и осталось загадкой для рассказчика этих слов.
Анатоль Максимович произвел наконец все необходимые, но почти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг