спальный мешок.
- Давай, - удивленно и заметно обрадованно согласился тот. - Мне,
честно говоря, уже осточертела эта погоня неизвестно за кем...
- Ничего, Степа, - подмигнул Евтеев. - Ты еще будешь писать мемуары об
этой поездке...
- Не паясничай... - поморщился Швартин, подкладывая веточки саксаула в
костерок, над которым закипал чайник.
После завтрака они решили обследовать скалы, среди которых с вечера
разбили лагерь. Этот день оказался богат находками. Метрах в трехстах от
своей стоянки, в котловине, среди причудливых, изъеденных ветром скал, они
вдруг впервые нашли то, чем еще, кроме прочего, славится Гоби: огромный
окаменевший скелет ящера. Он лишь частично, но достаточно для того, чтобы
оценить его размеры, выступал из песчаниковой плиты, отколовшейся от
обрывистой стены котловины. Рядом с плитой лежала огромная окаменевшая
кость. Швартин, хотя на здоровье не жаловался, с трудом поставил ее
стоймя.
- Косточка... - весело и удивленно улыбаясь, покачал головой он. -
Ну-ка, щелкни меня с ней в обнимку, - снял он свободной рукой и протянул
Евтееву фотоаппарат.
- А потом ты меня тоже, - как-то по-мальчишески попросил Евтеев.
Сфотографировавшись, они еще долго осматривали исполинский скелет.
Несмотря на очевидное свидетельство, трудно было вообразить, что когда-то
Земля кишела подобными тварями.
- Монголы называют их костями драконов, - сказал Евтеев. - Раньше у них
была легенда, которую поддерживали ламы, что это кости драконов, живущих
на небе.
- Да... вот что такое Время... - задумчиво покачал головой Швартин. -
Иногда оно представляется мне тряпкой, стирающей одну картину, чтобы дать
место другой...
- Можно сказать и так... - кивнул Евтеев.
Выбравшись из котловины, они долго бродили среди причудливых, словно
громадные скульптуры неведомого сюрреалиста, красноватых, багровых и бурых
скал.
Местами пейзаж и его краски казались до того неземными, что Евтеев
чувствовал, как по коже бежит холодок и возникает неодолимое рассудком
ощущение, что он теперь так далеко, что никогда не увидит людей и Землю,
будут лишь эти странные скалы и бездонное небо над ними, и будет так до
самого конца его жизни, который не слишком здесь, среди этих скал, и
далек.
"Но удивительно... - снова подумал он. - Нигде так естественно не
приходят мысли о величественном, как вот в таких местах... Была бы у меня
возможность порой переноситься на несколько часов сюда, я был бы счастлив,
что у меня есть такая возможность..." Он почувствовал, что даже эта мысль
еще более укрепила его странную уверенность во встрече с Махатмой.
В защищенных от прямого ветра изломах скалистых круч Швартин и Евтеев
неожиданно обнаружили горные зеркала: бурые, почти черные полированные
поверхности зеркал скольжения, которые четко выделялись на ноздреватых
стенах песчаников. Порой эти зеркала были двухметровой величины. Их
блестящая поверхность словно бы уходила бесконечно далеко в глубину
скального массива, а отражение в них словно бы выступало вперед ясным и
объемным призраком. Удивительное чувство охватывало глядевшего на свое
отражение в горном зеркале. Казалось, что встретился с самим собой через
толщу времени и пространства. Эти полированные природой поверхности
странно притягивали, словно входы в таинственные тоннели, ведущие в
глубину каменных масс.
"Не отсюда ли возникла легенда, что путь в Шамбалу ведет подземными
ходами?.." - невольно подумал Евтеев.
...Было за полдень, когда их "Нива" покинула стоянку и, резво набирая
скорость, покатила дальше в просторы Гоби, в неизвестность...
15
ИЗ ЗАПИСЕЙ СЮНЯЕВА
"Человек, упорно занимающийся самообразованием - лучшим образованием из
всех существующих, - упорно стремящийся понять окружающий Мир; проходит
через несколько переломных стадий в своем развитии. Нагляднее всего это
можно показать на эволюции его отношения к науке и ее деятелям.
Вначале достижения науки и ее возможности представляются настолько
громадными, что если что-то и неясно пока науке в этом мире - то лишь
самая малость. Все причастные к науке (даже аспиранты) - это совершенно
особые люди. Кандидат, доктор наук, профессор, академик - синонимы
безусловных авторитетов. Поражает, как много могут знать некоторые люди.
Вторая стадия - постепенное возникновение и укрепление понимания, что
Мир вовсе не так уж понятен даже с позиций современной науки, она не знает
ответа как на многие фундаментальные вопросы, так и просто на очень многие
вопросы. Кандидаты наук, доктора, профессора, академики уже не предстают
монолитной когортой безусловных авторитетов. Проясняется, что среди них
есть люди талантливые, живущие научным поиском (каких, к сожалению,
меньше, чем хотелось бы) и люди, для которых наука привлекательна в первую
очередь как источник материальных благ и социального престижа (таких, к
сожалению, гораздо больше, чем это допустимо, и становится все больше в
процентном отношении к талантливым и увлеченным). Выясняется, что мужи
науки отнюдь не всегда руководствуются благородным поиском истины, но
порой и соображениями конъюнктурными, желанием сохранить завоеванное
положение и т.п.
Эта стадия обычно является и конечной. Ее можно определить, как
постепенное обретение реалистического взгляда на достижения, возможности и
состояние современной науки и _некоторое_ понимание того, насколько уже
открытое ею мало по сравнению с неоткрытым в окружающем мире.
Но некоторые идут гораздо дальше. Идут по пути индивидуального, личного
познания. Это познание без радиотелескопов и синхрофазотронов (хотя все
новейшие научные достижения и гипотезы во всех областях знания ему
необходимы), постижение философское, в значительной степени основывающееся
- из-за малости и скудности наших знаний о мире - на интуитивных догадках
и прозрениях, способность к которым, неуклонно развиваемая, достигает у
таких людей поразительной мощи, как и способность к синтезу, казалось бы,
разрозненнейших фактов. С наукой все ясно, ее - если можно так выразиться
- "величина" уясненная еще на предыдущей стадии, идет уяснение "величины"
мира.
Как одно из следствий этого процесса - продолжает эволюционировать и
отношение к деятелям науки. Они уже не только не боги - постепенно все
больше удручают их вынужденная ограниченность, то обстоятельство, что
каждый из них мысленно сосредоточен на очень узком аспекте познания мира,
а понимание того, что это и неизбежно, вызывает к ним сочувствие.
Если на первой стадии и даже на второй любой кандидат наук был бы
вожделенным собеседником о тайнах Мироздания, то теперь мысль о подобной
беседе с крупнейшим специалистом по сверхпроводимости или нелинейной
оптике, иммунологии и т.д. представляется абсурдной. Возникает понимание,
что в подобной беседе можно узнать лишь о положении дел в их области
науки.
Становится _понятным_ то, что хотел сказать М.Пришвин словами: "Я,
наверно, потому не ученый, что больше понимаю..."
16
Машина со щебня выскочила на ровную красноватую площадь, и Швартин
почувствовал, что ее скорость начала плавно, но неумолимо снижаться.
"Такыр!.." - с холодным испугом догадался он, сразу же выворачивая руль
вправо и осторожно добавляя газ.
- Фу ты, черт... - откинувшись на спинку сидения, в изнеможении
проговорил он, когда колеса "Нивы" снова оказались на надежной поверхности
щебня.
- Такыр?.. - полуутвердительно спросил Евтеев. Высунувшись из окна, он
смотрел назад, на колеи, оставленные "Нивой" на поверхности предательской
глины.
- Повезло... - покачал головой Швартин, выключая мотор. - Спохватись я
секунд на десять-пятнадцать позже... Это был бы финал... Черта с два мы бы
ее вытащили оттуда. - Пережитый испуг сделал его несвойственно
разговорчивым. - Вляпаться в болото в центре пустыни... Ничего не может
быть гнуснее...
- Это верно...
- А что мы без машины в этом каменном пекле?.. Сотни километров до
ближайшего жилья... Нам крупно повезло.
- Но ведь на самый худой конец у нас есть рация... - все же сказал
Евтеев, понимая, к чему клонит Швартин, и понимая, что на этот раз
придется уступить и повернуть машину на север. Не потому, что у Швартина
уже иссякли все запасы пленки и фотоаппарат вместе с телеобъективами лежит
запакованный на заднем сидении: в обрез оставалось бензина, да и времени -
только на обратную дорогу.
- Рация!.. - раздраженно хмыкнул Швартин. - Мне кажется, мы давно
забрались так далеко, что не хватит ее радиуса действия... Понимаешь?
- Да, будем поворачивать, - примирительно положил ему ладонь на колено
Евтеев. - Сменить тебя, Степа? - предложил он.
- Еще пару часов покручу баранку... - сразу посветлев, легко махнул
рукой Швартин.
- Ты все еще не потерял надежду на встречу с Махатмой? - с неожиданным
любопытством спросил он через некоторое время.
Евтеев ответил не сразу: долго, о чем-то глубоко и печально
задумавшись, смотрел прищуренными глазами на надвигающиеся навстречу,
убегающие по сторонам каменистые холмы Гоби.
- Не знаю... - ответил он. И повторил: - Не знаю...
- Во всяком случае мы с тобой сделали для этого все, что _мы могли_...
- продолжил он через несколько минут, - все, что оказалось в _наших
силах_. Может быть, этого не достаточно... Но нет, я не думаю так, -
тряхнул он головой. - Тут все зависит от желания самих Махатм, только от
их желания... Значит, они не находят нужной встречу с нами... Но и наше
путешествие ведь еще не кончилось, может быть, еще найдут? - заговорщицки
подмигнул он Швартину.
- Мы с тобой как два Иванушки-дурачка! - вдруг усмехнулся Швартин. -
Это они все время ходят в сказках "туда - не знаю куда, принести то, не
знаю что"...
Евтеев тоже усмехнулся, устало и рассеянно.
Пообедав "и отдохнув, они ехали до самого заката. Несмотря на какой-то
особенно тяжелый в этот день зной, Швартин становился все бодрее по мере
того, как все укорачивалась дорога домой, начавшаяся у того злополучного
такыра; Евтеев был печален и молчалив.
У Швартина возникло ощущение, что все уже позади - все трудности и
опасности: еще несколько дней, и они будут в сомоне Боян-Гоби, а там и
Улан-Батор, и самолет рейсом на Киев... Как хорошо будет, вспоминая это
пекло, искупаться в Днепре... А выпить бутылочку ледяной пепси-колы после
здешней противно-теплой, отдающей металлом воды?.. "Как мало мы ценим то,
что и есть настоящие блага жизни..." - сентиментально и покаянно думал
Швартин.
У Евтеева приподнято-радостное предчувствие возможности встречи, с
особой силой владевшее им еще совсем недавно - среди фантастических
красных и бурых скал, - обмякло и, казалось, истаивало с каждым километром
пути на север. Он думал, печально молчалив, что хотя после этого
путешествия, после этих космически-величавых просторов и пейзажей Гоби и
ее звездного неба еще крепче будет верить в Шамбалу, но встреча с
Махатмой, пожалуй, не состоится.
У Евтеева по-прежнему не было сомнений, что эти места они - Махатмы -
посещают чаще, чем любые другие, хотя бы по причине их полной безлюдности
и, наверно, созвучию их мыслям, но он отдавал себе отчет в том, как мало
он и Швартин могут представлять для них интереса. Кто они - он и Швартин -
такие? Оба слишком мало значат в этой исполинской системе - земной
цивилизации. Чем Махатм может обогатить общение с ним, Борисом Ивановичем
Евтеевым?.. Его бы оно, конечно, обогатило, в этом сомнений нет...
"Обогатило"... Какое пошлое слово... - с омерзением передернув плечами,
вдруг подумал Евтеев. - Словно речь идет о какой-то сделке... Не обогатило
бы, а просветило, рассеяло бы тьму неизвестного вокруг, позволило бы
_понять_ многое..."
"А может, и обогатило бы?.. - вдруг ехидно прозвучал в нем внутренний
голос. - Ведь ты написал бы несколько книжек... Ты не из тех, кто будет
держать новые знания в чулке под матрасом..."
- Черт побери!.. - не заметив как, ругнулся Евтеев.
- Чего ты? - покосился Швартин.
- Да так... - расстроенно вздохнул тот.
- Гляди... - вдруг сбавив скорость, показал Швартин рукой на запад, где
над далеким хребтом неровной синей полосой протянулась туча. - Самое
фантастическое зрелище за все время нашего путешествия по Гоби... Неужели
из этой тучки на нас прольется дождик?..
- Вряд ли... - вглядевшись, покачал в сомнении головой Евтеев. -
Слишком уж она далеко... Но зрелище действительно редкое...
- А как было бы хорошо... - размечтался Швартин. - Я весь пропитан
потом и пылью, - с досадой подытожил он.
- Увы... - пожал плечами Евтеев. - Мы ведь знали, куда собирались...
- Знали, да не очень...
Последние километра полтора перед остановкой на ночлег они ехали по
руслу давно пересохшей речки, которое оказалось самой удобной дорогой на
этом отрезке пути. Саксаула в тот день нарубить не удалось, и воду для чая
кипятили на маленьком походном примусе.
Весь вечер и даже уже лежа в спальном мешке Швартин мечтал о
возвращении домой, в Киев. Евтеев не мешал ему, но слушал безучастно и
долго не мог заснуть, глядя на яркие и далекие звезды...
17
ИЗ ЗАПИСЕЙ СЮНЯЕВА
"Отчего в Мире такое огромное количество разнообразных аналогий и
возможно уподобление друг другу явлений как будто бы совершенно различных,
из разных - в нашем понимании - областей?
Разве это не говорит - пока призрачно и невнятно, - что все
многообразие существующих в природе законов, закономерностей, само
многообразие мира - внутреннее и внешнее - являются производными от
чего-то единого, в чем, однако, они были заложены в потенции при _условии
Эволюции материи_, и _неизбежность_ самой этой Эволюции - тоже?
С такой точки зрения интересно взглянуть на генетический код.
Неверно считать, что в ДНК записана "готовая" информация, о "готовой"
многоклеточной системе, например, о человеке. Информация, имеющаяся там,
лишь _обуславливает_ тот или иной _путь развития_, который приводит к тому
или иному конечному результату.
Записи "готового" человека в генах нет. С этой точки зрения становится
понятным тот факт, что при внутриутробном развитии человеческий зародыш
ускоренно проходит все предшествовавшие человеку стадии биологической
эволюции, что совершенно непонятно, если исходить из того, что в генах
записана информация о "готовом" человеке.
В Природе все тончайше взаимосвязано. В данном случае она подсказывает
нам новый для нас способ записи информации, который в ней самой
используется.
Это не детальная, исчерпывающая информация о какой-либо системе, а
_кодирующая такой путь развития материи_, при котором появление только
этой системы _неизбежно_.
Но чтобы пользоваться этим способом записи, надо совершенно ясно
представлять как все сложнейшее дерево взаимосвязанных, взаимозависимых
процессов (когда одни, происходящие сейчас, неизбежно программируют
другие, которые произойдут в следующее мгновение), должное развиться из
именно этого зернышка _минимально необходимой_ информации, так и уметь
пройти в обратном порядке: проследить, как многообразные и многочисленные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг