процессы, закономерности, качества неизбежно вытекают из менее
многообразных и многочисленных - и так до некоего конечного, которое
дальше нельзя уже упростить, "информационного семени".
Естественно, что такой принцип записи возможен только при условии, что
система эволюционирует, развивается.
Подобная взаимосвязь и взаимозависимость существует не только в
Природе, но и в нашем ее познании. Даже, казалось бы, небольшое изменение
точки зрения на те или иные процессы, происходящие в Природе, вызывает - в
конечном итоге - изменения радикальные. Вот почему надо с большим
вниманием относиться и к тем предлагаемым изменениям точки зрения
(особенно на взаимосвязь явлений в Природе), которые представляются, на
первый взгляд, малозначительными, несущественными.
Столь жаждуемая "безумная идея" явится, скорее всего, лишь небольшим
поначалу изменением точки зрения на некоторые общеизвестные, банальные
вещи. И похоже - чем радикальнее, в конечном итоге, будут результаты этого
нового взгляда, тем тривиальнее и нелепее он покажется вначале.
Нам еще слишком не хватает и ощущения, и понимания глубины
взаимосвязанности в Природе, чтобы это оказалось иначе..."
18
- Ааа! - кричал Евтеев, пытаясь высвободиться из вязкой красной глины
такыра, но она затягивала только сильнее, силы его подходили к концу, и он
понял, что - все, ему не освободиться из мягкой, но мертвой хватки; хоть
умом и понимал: это - смерть, помощи ждать неоткуда тут, в безлюдном
пространстве, инстинкт жизни не давал смириться, и глаза - хотя Евтеев
знал, что напрасно, - продолжали в бессмысленной надежде обшаривать
окрестности.
"Помогите!!!" - хотел закричать Евтеев, но пересохшие губы только
разомкнулись и сомкнулись снова: кто мог услышать его крик? Это было все
равно, что взывать к беспредельности. "Почему человек до самого конца не
может поверить в свою смерть, даже если она уже стоит с ним рядом?.." -
зачем-то, наверно, просто по укоренившейся привычке, подумал он.
- Нет, я не верю, что мне никто не поможет... - проговорил он сквозь
стиснутые зубы, сжав кулаки так, что из промежутков между пальцами
брызнула красная глина. - Я не верю, что мне никто не поможет и я сдохну
на этом такыре, умру от удушья, а он сомкнется... надо мной...
И он увидел Махатму. Тот легко шел к нему - высокий и худощавый, не
оставляя следов на поверхности предательской глины, и его окружало голубое
сияние.
- Махатма... - прошептал Евтеев, чувствуя невыразимую радость
избавления и глубочайшее удивление перед самим фактом его появления здесь,
когда его - Евтеева - уже оставила последняя надежда.
Махатма приближался будто во сне, ободряюще и светло улыбаясь, но вдруг
сверху обрушился густой поток черной воды, и тут же погасло голубое
сияние, а силуэт Махатмы заструился и стал истаивать...
- Борис, проснись! - орал над самым его ухом Швартин, тряся за плечи. -
Ливень!..
Евтеев открыл глаза - по лицу уже хлестали водяные струи - и стал с
судорожной поспешностью выбираться из спального мешка.
- В машину, скорее в машину!.. - подталкивал его Швартин. В кабине
"Нивы" Евтеев начал приходить в себя, хотя еще смотрел вокруг пришибленно
и удивленно.
- Вот так дождик!.. - вдруг рассмеялся Швартин. - Чего мы перепугались?
Ждали его, ждали, дождик пошел, а мы... Эх! - воскликнул он, распахивая
дверцу машины и выпрыгивая в темноту под ливень. - Вот это душ!.. - и на
сидение полетела сначала мокрая ковбойка, а потом брюки. - Душ Шарко...
Борис, вылазь, а то пожалеешь!..
Евтеев еще с минуту сидел, окончательно приходя в себя, потом взялся за
ручку дверцы, но Швартин вдруг торопливо залез в машину, лицо его было
озабоченным:
- Черт... прибывает вода, - сказал он. - Мы, кажется, не там
остановились, надо стать где-то повыше.
Он завел мотор, включил фары и дворники.
По лобовому стеклу струился поток воды, и, хотя фары были переключены
на дальний свет, ничего толком не было видно. Евтеев высунулся в открытое
окно; свет фар терялся в десятке метров перед машиной; казалось, природа
обрушила на Гоби всю ту воду, которую по рассеянности не давала ей долгие
сухие годы. Мутный, бурлящий поток, становящийся все стремительнее,
прибывающий на глазах, уже бил в буфер машины. За какие-то считанные
минуты "Нива" и Евтеев со Швартиным в ней вдруг оказались словно среди
ярящейся реки.
- Быстрее, зальет мотор!.. - невольно крикнул Евтеев. - Давай, Степа!..
Швартина не надо было подгонять: напряженно-собранный, он развернул
машину под углом к потоку, и она медленно, но упрямо выбиралась туда, где
должен был быть берег неожиданной реки. Было мгновение, когда им обоим
показалось, что опасность прошла, все кончится благополучно и останется в
памяти лишь забавным приключением, но в открытое боковое окно Швартин
вдруг совсем рядом увидел метровую селевую волну; он лишь успел повернуть
голову к Евтееву, как она ударила по кузову машины, плеснулась грязью в
салон и развернула "Ниву" капотом навстречу потоку. Следующая волна -
Евтеев со Швартиным еще не успели опомниться - ударила в лобовое стекло,
перекатилась через крышу, смахнув с багажника плохо прикрепленные вещи;
мотор заглох.
- Прыгай!.. - крикнул Швартин. - Сейчас перевернет!..
Евтеев открыл дверцу и, оглянувшись, скорее почувствовал, чем увидел,
как Швартин, перегнувшись на заднее сидение, пытается взять рацию.
- Прыгай!.. - заорал Швартин, поняв, что Евтеев мешкает, и тот
вывалился из машины в воду и темноту.
Едва он стал на ноги, его тут же сбила и поволокла тяжелая, вперемешку
с грязью, волна. Евтеев судорожно забился, стараясь не захлебнуться,
удержаться на поверхности, его несколько раз перекрутило в потоке, и он
очутился в сплошной темноте среди бушующей воды. Он ощутил острый, как
удар ножом, страх, растерялся до беспомощности и только минуту - или час?
- спустя вновь понял простую вещь: чтобы скорее выбраться, надо плыть
поперек потока, лишь это самый короткий путь к спасению. У него даже не
было времени крикнуть. "Только бы не ударило о камни..." - билась в голове
единственная мысль.
Когда, наконец, он выполз из селевого потока, отполз подальше и
распластался на мокром щебне под уже прекращающимся ливнем, он не мог
сказать, сколько времени продолжалась его лихорадочная борьба за жизнь.
Вокруг по-прежнему была густая темнота, он лежал не только опустошенный,
но, казалось, до предела выжатый, без сил и без мыслей. Потом ему стало
холодно, забила дрожь, он заворочался и вспомнил: "Швартин!.."
- Степан!!! - закричал Евтеев, вскакивая на ноги.
- Степан! Степан!.. - кричал он, топчась на берегу уже стихающего
потока.
Ему страшно было даже допустить мысль, что Швартин мог погибнуть; но
где его искать? Куда идти: вверх или вниз по течению?..
Вначале он пошел вниз, до рези в глазах всматриваясь в темноту,
стараясь не оступиться на острых камнях, время от времени останавливаясь и
зовя Швартина. Но скоро убедился, что эти поиски ничего не дадут, надо
ждать рассвета: может, Швартин лежит где-то на берегу без сознания, а он
уже прошел мимо него в темноте. "И не вниз надо идти, а вверх по течению,
- подумал Евтеев. - Швартин сильнее, выносливее, он, как альпинист, бывал,
наверно, в подобных переделках и поэтому должен был выбраться из потока
раньше меня..."
Сжавшись от холода в комок, не в состоянии еще оценить положение, в
котором они оказались, Евтеев нетерпеливо ждал рассвета. Он продолжил
поиски, едва начало сереть. Теперь он уже понимал, что дорога, по которой
они вчера ехали, никогда не была руслом реки - это русло проложили селевые
потоки. Прошедшая ночь вспоминалась бы приснившимся кошмаром, если бы
перед его глазами не было свидетельств только отбушевавшей стихии. "Что же
стало с машиной?.." - придавленно и потрясение подумал Евтеев.
Солнце еще не вышло из-за дальнего хребта, когда подул теплый ветер.
Евтеев торопливо шел, пристально вглядываясь во все вокруг, но Швартина
не было видно. "Может, Степан выбрался на другую сторону?.. - подумал он и
решил: - Дойду до места нашей вчерашней стоянки, я, кажется, запомнил его
окрестности, и - если Степана не будет - пойду обратно по тому берегу..."
На мгновение он словно увидел себя издалека и сверху: крошечная фигурка
на покрытом солнечным загаром, кажущемся оплавленным щебне в центре
неоглядного, безлюдного и дикого пространства. До озноба, так что
передернул плечами, Евтеев ощутил свои малость и затерянность.
Швартин, грязный, в одних плавках, сидел, вытянув ноги и привалившись
спиной к большому камню. Глаза его были закрыты, лицо сморщено в гримасе
страдания. Услышав хруст щебня под ногами Евтеева, он устало взглянул на
него и попытался улыбнуться.
- Что с тобой, Степа?.. - бросился к нему тот.
- Не суетись... - спокойно усмехнулся Швартин. - Я, кажется, сломал
ногу.
- Ногу?.. - машинально переспросил Евтеев, потерянно глядя на распухшую
от колена до стопы правую голень Швартина.
- Ногу... - кивнув, грустно подтвердил Швартин. - Ты не суетись, -
мягко попросил он. - Сядь, успокойся.
- Ну и ночка была!.. - не удержался Евтеев и почувствовал, что сказал
это глуповато.
- Ночка была и прошла... - задумчиво глядя вдаль, проговорил Швартин. -
Надо думать, что делать дальше...
Евтеев понурился, вдруг остро ощутив приступ мучительной вины.
- А машина?.. - с бессмысленной надеждой произнес он.
Швартин посмотрел на грязное русло, по которому еще недавно мчался
сель.
- Можно попытаться поискать... но ручаюсь, что это груда металлолома...
- А рация? - с последней надеждой проронил Евтеев.
- Я выпустил ее, когда меня сбило волной... Но даже если мы найдем ее
теперь и в полной исправности, она все равно будет годиться только на то,
чтобы забивать гвозди...
Евтеев недоуменно взглянул на него.
- Разрядились батареи... - пояснил Швартин.
19
ИЗ ЗАПИСЕЙ СЮНЯЕВА
"Без понимания законов перехода _структурных_ изменений в
_качественные_ нельзя понять даже вариацию свойств (крайне многообразных,
если учесть, что это простейшее химическое соединение) обыкновенной воды.
Этот закон включает закон перехода количества в качество, как один из
частных случаев. То есть количество - это всего лишь один из _факторов_ -
непременное условие - делающих возможным (и неизбежным) возникновение
какой-либо определенной структуры и - _соответственно_ - определенных
качеств, не существовавших ранее.
Нет сомнения, что существуют и другие факторы, делающие неизбежным
возникновение других определенных структур.
В постижении _структур_, которые, несомненно, сами тоже являются новыми
факторами для еще более сложных структур, и состоит, по-видимому,
глубинное постижение мира и - наверняка - тайны возникновения жизни.
Мы еще только приближаемся к пониманию того, сколь много значит
структура, сколь это важно и в мертвой, а особенно в живой природе.
И еще. Из эволюции жизни видно, что найденные удачные решения она
широко (например, устройство глаза) использует в самых разных организмах
на протяжении огромного времени.
Но почему из этого общеизвестного факта не возникает простого и
закономерного предположения, что _точно так_ же обстоит дело и в случае с
другими структурами, то есть опыт _структурного строения_ биологических
организмов - организмов из клеток - используется ею и при построении
самоорганизующихся систем, состоящих из _других единиц_?.."
20
Лишь через несколько часов до Евтеева и Швартина начала по-настоящему
доходить вся трагичность их положения. Гоби заманивала в свои безлюдные
просторы, но не хотела отпускать назад. Впервые она попыталась оставить их
в себе навсегда, когда бросила под колеса машины незасохший такыр. Они
избежали ловушки и не вняли предостережению. И тогда Гоби, смеясь над их
неопытностью и беспечностью, сомкнула объятия...
Чем дольше длилось молчание, тем тягостнее и невыносимее становилось
оно для Евтеева. Надо было что-то делать, но только не сидеть, медленно
поджариваясь на солнце.
- Я пойду поищу машину, - с невольной виной сказал он, поднимаясь на
ноги.
- Да, - кивнул Швартин, - посмотри, что там осталось из нашего
снаряжения, что можно еще использовать.
Он долго с печальной грустью смотрел на худую спину Евтеева, торопливо
шагавшего вдоль русла селевого потока.
"Вот и все... - думал Швартин. - У нас нет даже одного шанса из
тысячи... Как странно играет с нами судьба... Мог ли я подумать, что моя
жизнь кончится в тридцать восемь лет да еще в пустыне Гоби...
Мы, конечно, обречены: контрольный срок возвращения в Баян-Гоби истечет
только через шесть дней, тогда лишь отправятся на наши поиски. Хотя бы не
на лошадях... - вдруг усмехнулся он. - К этому времени мы погибнем от
жажды, если случайно не набредем на источник...
Конечно, не набредем: мы будем очень медленно брести с моей сломанной
ногой, слишком мало проходить за день... Борис не сможет меня нести,
сможет только поддерживать... Даже костыли не из чего сделать в этом
каменном пекле...
Обречены - это яснее ясного, хотя за жизнь будем, конечно, бороться до
конца: что же делать еще?.. Но вот что странно: я все понимаю и в то же
время не чувствую страха перед смертью. Почему?.. Может, потому, что
кажется, будто еще не скоро придет ее минута?.. Нет страха перед тем, что
жизнь уходит, с сегодняшней ночи отсчитываются ее последние дни... А что
есть? - Швартин с напряженной пристальностью вслушивался и всматривался в
себя. - Есть мудрое и спокойное сожаление, - с удивлением понял он. - Если
выразить его словами, то будет, пожалуй, так: "Жаль, что так получилось,
но что же? Это не повод для малодушия. Твоя жизнь все-таки не прошла зря.
Ты уходишь, но остаются другие..."
Но вдруг это философское ослепление прошло, и Швартин ощутил, как остро
защемило сердце. "А как же Лена, как Игорешка, как же брат, родители?.." -
с жалостью и тоской подумал он. Швартин, словно наяву, увидел по очереди
их лица. Вдруг он остро пожалел, что на этот раз не застраховал свою
жизнь: не оказалось свободных денег, когда приходил страховой агент, а
занимать не захотелось; Крутиков потом, на профсоюзном собрании отдела,
присовокупил это, как еще одно свидетельство его общественной пассивности.
"А Лене и Игорешке пригодились бы эти деньги, - пожалел Швартин. - Пенсию
им за меня не дадут, не летчиком ведь испытателем работал..."
Уходящий, он еще долго думал об остающихся, потом, разморенный зноем,
усталостью от прошедшей ночи и боли в ноге, впал в тяжелую дрему.
Его разбудил возбужденный, может быть, слишком возбужденный голос
Евтеева:
- Проснись, Степа, проснись! Вода!..
Швартин с трудом открыл глаза и тупо взглянул. Перед ним на корточках
сидел Евтеев, между его колен стояла пластмассовая канистра.
- Нашел одну из наших канистр, ее выбросило на берег, - возбужденно
говорил он, пока Швартин приходил в себя. - Иду, смотрю - лежит. А тут как
раз и колдобина с водой, еще не высохшая... Пей, Степа... - совал он ему
канистру.
Пить очень хотелось, но Швартин сделал лишь несколько экономных
глотков.
- А машина? - спросил он, переводя дыхание.
Евтеев, сразу понурившись, безнадежно вздохнул.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг