Но дело даже не в этом. Я отнес ее к "людям долга". Правильнее было бы
сказать: "человек профессионального долга".
Представьте: прорван фронт, все ближе гул орудий, нужно срочно
эвакуировать раненых, а это люди, перенесшие не только жесточайшую
физическую травму, но и тяжелый психологический ШОК. И даже не перенесшие,
а переносящие. Нервная система такого человека на грани срыва.
Неразбериха, паника. В одну из палат вбегает комиссар госпиталя, кричит
на раненых. Его выбрасывают в окно. Шум, ругательства... И тогда бегут за
матерью. В палату она входит стремительно, с гордо поднятой головой.
Секунда, другая... Тишина...
Это произошло на моих глазах. Пятнадцатилетний санитар, навсегда
простившийся с детством, - вот кем я стал в июне сорок первого года.
Матери достался характер тяжелый и властный, словно вся ее жизнь. Но у
постели больного она преображалась, становясь мягкой, чуткой, бесконечно
терпеливой. Собственные беды, боли, страхи от- ступали прочь. В сердце
стучались беда, боль, страх человека, который верил ей, нуждался в ее
помощи, ждал от нее чуда...
- Если бы я могла начать жизнь сначала, - сказала она мне, уже будучи
профессором, - я никогда не стала бы врачом. Слишком во многом чувствую
себя бессильной.
"Талант творит все, что захочет, а гений только то, что может",
- говорил Дега. - Моя мать могла слишком мало, и это угнетало её всю
жизнь.
Примечание, сделанное спустя пятнадцать лет. В своих записках я ни разу
не упомянул отца. И вот только что, на сайте Ивановского медицинского
университета я с удивлением нашел доброе упоминание о нем, одном из
руководителей этого учебного заведения в тридцатые годы. И, представьте,
мне стало стыдно. Да, мать для меня всегда была на первом месте. Но и отец
достоин памяти. Член партии с 1916 года, комиссар с ромбами на петлицах в
гражданскую войну, выдвиженец на пост директора Ивановского
государственного медицинского института, он произнес два слова, которые я
запомнил на всю жизнь. Когда мать упрекнула его за то, что он отказался от
квартиры в элитном "доме специалиста", он ответил этими самыми двумя
словами: "Я - коммунист".
А я так и остался беспартийным, потому что знал: таким коммунистом быть
не смогу, а другим - не желаю.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Человек из "Красной книги"?
Примечание. Эта глава была опубликована в Новороссийской газете "Вечерняя
афиша" (©2, сентябрь 1989): "Приглашаем принять участие в дискуссии о роли
и месте интеллигентов в нашем обществе. Открывает дискуссию профессор
А.Ф.Плонский. В роли оппонента - доцент Т.В.Плонская". Вскоре газету
закрыли за вольнодумие. Итак...
Я: Человек из "Красной книги".
Размышляю об интеллигентах, а в памяти всплывают слова из песни Булата
Окуджавы:
Настоящих людей очень мало,
На планету совсем ерунда,
А на Россию одна моя мама,
Только что она может одна?
Слово "интеллигент" происходит от латинского "понимающий, разумный".
Интеллигент и культурный человек - почти синонимы. Издавна признаками
высокой культуры считались воспитанность, безупречная грамотность, знание
литературы, музыки, изобразительного искусства, умение ориентироваться в
науках. Но это, пожалуй, формальный перечень критериев, которым должен
удовлетворять интеллигент. Главный же, обобщающий, критерий - высокая, даже
высочайшая духовность (отнюдь не в искаженном религией понимании этого
слова), нравственность без малейшего изъяна.
Казалось бы, интеллигенция это сообщество интеллигентов, объединенное, в
первую очередь, моральным кодексом, многовековыми традициями, исповедующее
примат культурных ценностей. Увы, понятия "интеллигент" и "интеллигенция"
сегодня не имеют ничего общего. Вот уже более семидесяти лет интеллигенции
в нашей стране отведена унизительная роль прослойки. Если ты не рабочий и
не крестьянин, то "автоматически" интеллигент.
Не тот истинный интеллигент, о котором шла речь выше, а представитель
"прослойки". Стать таким "интеллигентом" проще простого. Достаточно,
например, поступить в вуз - диплом о высшем образовании превратился у нас в
своего рода "индульгенцию", отпускающую грехи невежества и бескультурья.
Имея дело с будущими инженерами, могу засвидетельствовать: мало кто из
них грамотно изъясняется на своем родном языке. Для нашего времени
характерна узкая профессиональная ориентация. Ей сопутствует в высшей
степени тревожная тенденция: "узкий специалист", не будучи истинным
интеллигентом, смотрит на окружающее "со своей колокольни", видит только
то, что хочет видеть, а ведь многообразный, сложный, взаимозависимый мир не
укладывается в прокрустово ложе узкопрофессиональной компетенции.
Убежден, если бы решения принимали интеллигенты в высоком смысле слова,
то не было бы опустошительных "отроек коммунизма", "рукотворных морей",
превращающих плодоносные земли в солончаковые пустыни, не погибал бы Арал,
не приходилось бы спасать Байкал и Волгу, нашим юношам не потребовалось бы
"выполнять интернациональный долг" в Афганистане, не дожили бы мы до
позорных "приглашений" за сахаром. Но... "настоящих людей очень мало"! Да и
откуда им взяться в тех огромных количествах, которые сегодня кровно
необходимы стране, если интеллигенты, отнюдь не редкие в дореволюционной
России, понесли урон, как никто иной в нашем обществе!
Они гибли в гражданской войне, уничтожались в годы военного
коммунизма, бежали за рубежи родины, становились жертвами сталинских, и не
только сталинских, репрессий.
Наконец, если исходить из того, что интеллигент не "культурный"
обыватель, а носитель высших духовных качеств, лучших традиций, культурных
ценностей человечества, то кому, как не интеллигентам, быть среди первых,
когда народу грозит порабощение? И когда-нибудь подсчитают, сколько
интеллигентов полегло на фронтах Отечественной войны...
Не только физическое истребление, но и деградация постигла русских
интеллигентов. Идеологический прессинг, которому они подвергались на
протяжении многих лет, не мог не деформировать их нравственных устоев.
Будучи людьми критически мыслящими, они не могли не видеть "перекосов",
"перегибов" и прочих несуразиц, не говоря уже о преступлениях, которыми
сопровождалось "неуклонное движение к коммунизму". Будучи просто людьми,
они не могли не бояться за свою жизнь. И помалкивали. Хуже того, приучались
говорить не то, что думали. А ложь, приспособленчество, блудословие
несовместимы с понятием "интеллигент". Ведь не секрет, что именно
"интеллигенты" с особым сладострастием клеймили своих "братьев по
прослойке". Вспомним позорные судилища над Ахматовой, Зощенко, Пастернаком.
Кто с особенным рвением требовал их исключения, выдворения и т.п.? Те, кого
относили к цвету советской культуры. Сейчас они кивают друг на друга и
оправдываются: "В то время иначе было нельзя..." Словом, за семьдесят лет с
интеллигенцией произошло то, что происходит с молоком, когда раз за разом
снимают пенку. Рано или поздно молоко превращается в сыворотку.
Нарисованная мной картина многим покажется пессимистичной. Что поделать,
она отражает истинное положение дел. Говорят, травяной газон в лондонском
Гайд-парке выращивали триста лет. Если его вытоптать, то на восстановление,
понадобится столько же. Интеллигенция (не "прослойка", а настоявшая
интеллигенция) тоже требует времени и усилий для возрождения.
У читателя наверняка зреет каверзный вопрос: "Сам-то ты считаешь себя
интеллигентом?" Положа руку на сердце, отвечаю: нет! Возможно, в иных
исторических условиях я бы и стал им. Но жизнь отказала мне в этом. Я
подчинялся правилам игры. Случалось, называл черное белым. Голосовал только
"за". Поддерживал "линию". Что может быть иначе, мне просто не приходило в
голову. И, конечно же, тогда я искренне считал себя интеллигентом. Сейчас,
поверьте, не считаю.
Меня коробит, когда я слышу: "Мы, интеллигенция" и особенно "Мы,
творческая интеллигенция" (как будто интеллигенция может быть не
творческой). Мне кажется, объявить себя интеллигентом по меньшей мере
нескромно. Нужно стараться им стать. По большому счету. Иного не дано.
Боюсь, мне уже поздно...
Мы бьем в набат, занося вымирающий вид животных или растений в "Красную
книгу". Так признаем же, что русский интеллигент, хотим мы этого или не
хотим, уже давно на ее страницах. Закрыть ее навсегда пока еще в наших
силах.
Мой оппонент: Был ли Тургенев интеллигентом?
Меня, пожалуй, можно отнести к тем, кому нарисованная картина покажется
слишком пессимистичной. Да, я горячо разделяю тревогу и боль от сознания
огромного урона, который понесла интеллигенция, а значит, и все наше
общество, за послереволюционные годы. Согласна, что потребуется не одно
десятилетие, чтобы возродить "культурный слой" общества, традиции русской
интеллигенции. И суждения о том, кого считать интеллигентом, очень близки к
моим. Но все же...
Разве "главный, обобщающий, критерий - высокая, даже высочайшая
духовность, нравственность без малейшего изъяна" - не есть идеал, который
выкристаллизовался из представлений интеллигенции о самой себе, из ее
устремленности к созданию лучшего, более справедливого для всех людей
устройства мира? И кто из русских интеллигентов, которых мы высоко чтим и
которых, действительно, в нашей истории было немало, в полной мере отвечает
этому идеалу?
В.Г.Белинский, граф А.К.Толстой... Больше мне сейчас и не приходит на ум
ни одного примера. Но я не думаю, что мы откажемся считать интеллигентом
Н.А.Некрасова за его пристрастие к карточной игре. Или вычеркнем из
интеллигентов И.С.Тургенева, который не мог себе представить, как будет
обходиться без доходов от имения после отмены крепостного права? Можно было
бы продолжать и продолжать. Но не стоит и не хочется.
Да, интеллигенция всегда была выразительницей нравственных идеалов
народа. Более того, она способствовала и способствует формированию и
сохранению этих идеалов в любых исторических условиях. Но... интеллигенция
в целом. А интеллигент? Интеллигент в меру своих человеческих сил, которые
- увы! - даны ему вперемешку со слабостями, заблуждаясь и спотыкаясь,
стремится следовать идеалам, которые разделяет. Поэтому интеллигента
отличает критичность, прежде всего по отношению к самому себе.
Высокие нравственные идеалы, по-моему, неотделимы от категорий чести,
долга. Отсюда еще одно расхожее, но все же верное определение интеллигенции
как совести народа.
Возвращаясь к нехорошо помянутым Некрасову и Тургеневу, осмелюсь
предположить, что Николай Алексеевич тяжко мучился своим пороком, а Иван
Сергеевич сознавал тщетность попыток примирить прогрессивность общих
рассуждений о благе народа с эгоистичностью притязаний.
Будем же ценить наших отечественных интеллигентов, как прошлых, так и
нынешних, по совокупности деяний, не приукрашая и не ретушируя их
"портреты".
Сейчас в нашем обществе происходит горький, болезненный процесс
самопознания и самоанализа. И хотя я не считаю себя пессимистом, картина,
которая видится мне, также не содержит и намека на розовые тона. Деградация
отечественной интеллигенции, как я полагаю, неразрывно связана с
деградацией всех слоев общества, с уродливой деформацией его моральных
ценностей. Так, примат образованности - питательной среды для роста
интеллигенции - в последние десятилетия начисто утрачен. В нашей "самой
читающей в мире стране" молодежь (сужу по личному опыту общения со
студентами) читает катастрофически мало. А ведь пристрастие к чтению
воспитывается не в вузе, и даже не в школе, а прежде всего в семье.
Сегодня мы имеем то общество, которое долго и упорно создавали - с его
недоразвитой интеллигенцией, с крестьянством, утратившим уважение к земле,
с рабочим классом, забывшим вкус к добросовестному труду. И все-таки наше
время вселяет в меня - нет, не оптимизм! - робкую надежду. Надежду на то,
что время очищения истоков, время обращения к корням богатейших
национальных культур наступает. И среди нас есть те, кто это время торопит!
Послесловие к главе. Написанное относится к 1989 году. Сейчас год 2002-й.
Почти по Дюма: "Десять (нет, тринадцать - чертова дюжина!) лет спустя". Что
и как изменилось за эти годы - судите сами.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
МЕЧ ПЛАШМЯ
- "Любовь в лесу" читал?
- Да. Это про то, как они ложатся спать и кладут между собой обнаженный
меч?.. Не понимаю, какой им был толк от того меча? Ведь его все время надо
дёржать лезвием вверх, потому что если меч положить плашмя, то через него
можно перекатиться, и тогда он ничему не помешает.
- Это символ, - сказал Билл.
- Наверно, - сказал Ник. - Только здравого смысла в этом ни на грош.
Эрнест Хемингуэй (1899-1961)
Люди взрослеет неодинаково: у одних это получается быстрее, у других -
медленнее. Я взрослел медленно. Война оборвала детство, но не сделала меня
взрослым. Иногда мне кажется, что по-настоящему я не стал им до сих пор.
Промежуточные состояния всегда неустойчивы. Переход от детства к
взрослости, особенно если он затянулся, чреват безрассудством. Не миновал
его и я.
У меня в руках чудом сохранившаяся маленькая книжечка, когда-то голубая, а
сейчас грязно-серая. На ней надпись серебром "Удостоверение Инструктора
Парашютного Спорта 2-й категории".
С выцветшего фото смотрит губастый паренек весьма хмурого вида. Это я.
Само по себе увлечение парашютизмом или альпинизмом, автомобильными
гонками, - отнюдь не признак безрассудства. Со словом "парашют" у меня
связаны светлые воспоминания. Под его сенью я познакомился с прекрасными
людьми. Бывшая балерина Ольга Сущинская, сохранившая в полете пластическую
выразительность танца, стала моей первой учительницей. Но, пожалуй, самая
добрая память - о Вале Борц. Это про нее писал в "Молодой гвардии" Адесандр
Александрович Фадеев:
"... Рано сформировавшаяся девушка, с покрытыми золотистым пушком сильно
загорелыми руками и ногами, в которых было еще что-то детское, с глазами
темно-серыми, в темных ресницах, независимыми и холодноватыми по выражению,
с светло-русыми, золотистыми косами и полными яркими губами самолюбивой
складки..."
Именно такой была Валя Борц, когда мы познакомились, а затем подружились:
сразу же после освобождения Краснодона ее приняли на подготовительное
отделение Московского авиационного института.
"Она была начитанной девушкой, - читаю у Фадеева, - хорошо играла на
пианино, по своему развитию она выделялась среди подруг и сама знала это и
привыкла к поклонению сверстников-юношей ... Она... хотела быть летчицей...
Летчицей Валя так и не стала, а в парашютную школу записалась, прыгала с
азартом и удовольствием. С нами была проста и открыта, пользовалась
симпатией - не только благодаря "молодогвардейскому" прошлому. А в
студенческой группе держалась замкнуто и немного надменно с независимым
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг