Стоявшие на трибуне также не спускали глаз с оратора. Лишь Урм - не
померещилось ли? - водил глазами по рядам, как будто выискивал кого-то. Вот
наши взгляды встретились, и он подмигнул мне. А может, просто моргнул?
5. Взгляд на Гему
И все же странный человек этот Урм! Такой же функционер, как Реут,
даже рангом повыше - младший советник самого Лоора, - а ведет себя просто,
не важничает...
Но что я знаю о нем? Открытый, обаятельный. Так почему же, если он
такой хороший, не откроет глаза Лоору на злоупотребления администраторов?
Ведь вождь может просто не знать об этом. На-верняка не знает!
Да... все не так просто. Урм умнее Реута, это очевидно. В осталь-ном
же между ними вряд ли есть разница!
Так я думал об Урме до вчерашнего дня. И как раз вспоминал о нем,
когда почувствовал на плече его сильную руку. Разумеется, наша встреча была
случайной, только не слишком ли часто стала повторяться случайность?
- Торопишься к Асде? - улыбнулся Урм.
Надо же, запомнил!
- Да нет... Просто прогуливаюсь, - уклончиво сказал я.
- Хочешь, пойдем ко мне?
Вот это неожиданность! У нас ведь не принято приглашать друг друга в
гости. Да и как бы я мог позвать к себе Урма, если сам с трудом втискиваюсь
в свою узкую, словно пенал, жилую секцию, а уж вдвоем с Асдой...
Я представил себе Урма на месте Асды и невольно рассмеялся: уж больно
нелепая картина возникла в воображении!
- Что тебя рассмешило? - спросил Урм удивленно.
- Да так... Вспомнил кое-что.
- Ну, решайся!
- Пошли, - кивнул я.
Мы поднялись на верхний ярус, пересекли аппарель и по нескольким
переходам дошли до Базы.
У входа в центральный тамбур стоял сотрудник охраны верности в
яркокрасном парадном комбинезоне с боевым излучателем на поясе - "верняк",
как говорили мы для краткости, вкладывая в это слово и скрытую насмешку, и
боязливое уважение.
Служба верности, сокращенно "СВ"... Эти две буквы вызывали у нас
дрожь. Могущественная СВ властвовала над нашими жизнями, и это было так же
привычно, казалось таким же естественным, как вращение Космополиса вокруг
Гемы, а Гемы вокруг Яра.
Иногда я задавал себе вопрос, из тех, что остаются без ответа: кто
правит нами, лига или СВ? Однажды даже спросил об этом Асду. У нее ведь не
бывает безответных вопросов...
- Да это одно и то же! - брезгливо сказала она.
"Абсурд!" - подумал я, но, вопреки обыкновению, спорить не стал: тема
была из самых скользких...
Младший советник вождя протянул "верняку" шестигранный жетон. Урм
отличался спортивной фигурой и завидным ростом, но рядом с массивным
сотрудником СВ выглядел мальчишкой.
Казалось, алый комбинезон вот-вот треснет на могучем торсе
"вер-няка", вперившего в меня пронизывающий и вместе с тем бес-страстный
взгляд. Взгляд робота.
- Этот со мной, - небрежно проговорил Урм.
"Верняк" топнул два раза, отдавая честь, и вложил жетон в про-резь
автомата-опознавателя. Дверь в тамбур открылась. Мы вошли в лабиринт старой
Базы.
Поблуждав по нему, оказались в ярко освещенном туннеле, по сторонам
которого виднелась редкая цепочка пронумерованных дверей.
Подойдя к одной из них, Урм прикоснулся жетоном к глазку за-порного
устройства и пропустил меня вперед.
- Вот это да! - не удержался я от восклицания.
Просторное помещение, куда мы вошли, даже отдаленно не на- поминало
мою жилую секцию. Вдоль стен до потолка стояли стел-лажи. На одних
виднелись ряды книг, на других - выдвижные ящики с мнемокристаллами, на
третьих - предметы, назначение которых явилось для меня загадкой: я
столкнулся с ними впервые.
Урм явно испытывал неловкость, наблюдая мое замешатель-ство.
- Все это необходимо мне для работы, - как бы оправдываясь, сказал он.
- В космоле?
- При чем здесь космол?
- Как при чем? Ты же функционер космола!
- Функционер... Терпеть не могу это слово! - поморщилсяУрм, напомнив
мне Асду.
- Но ведь так оно и есть.
- По профессии я историк.
- А разве существует такая профессия? - изумился я. - Да кто же
сейчас занимается историей? Вот функционер... Реут говорит, это главная из
профессий.
Урм покачал головой.
- Он так считает. Что же касается меня, то я занимаюсь истори-ческой
наукой как профессионал. Не веришь? Вот мои труды, смотри...
- О чем они?
- Разумеется, о Геме. Иной истории нет.
Я был потрясен.
- А разве можно... об этом...
- Смотря кому.
Урм говорил буднично, ничуть не рисуясь, но меня вдруг охва-тила
злость.
- Ну конечно, забыл, кто ты!
- Я такой же, как все.
- О чем речь! Мы все равны, только почему-то одним можно за-ниматься
Гемой, а другим даже думать о ней запрещается. Одни живут вот в таких
комфортабельных отсеках, а другие ютятся в кро-шечных секциях. Наверное, у
тебя и душ есть, и туалет?
- И даже кондиционер.
- Странное равенство, ты не находишь?
- Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос, - помедлив, сказал Урм.
- Когда-нибудь? А почему не сейчас?
- Еще не время.
"И чего к нему привязался? - подумал я, остывая. - Завидно стало? Нет,
не завидно... Просто... Просто..."
На этом слове я застрял, не в силах примирить два противоречи-вых
чувства, владевших мною: поколебленную, но еще не иссякшую веру в
справедливость нашего общественного устройства и возмущение при виде столь
разительного контраста двух миров, в одном из которых влачили существование
обыкновенные космополитяне, а в другом наслаждались жизнью такие, как Урм и
Реут.
- Ты видел когда-нибудь Гему? - неожиданно спросил Урм.
- Как я мог это сделать? Нас же не выпускают в космос. А иллюминаторы
отсеков наглухо задраены.
- Тогда смотри.
Урм подошел к одному из стеллажей. Стеллаж раздвинулся. В
образовавшемся проеме обозначился матовый прямоугольник. Спустя несколько
мгновений он наполнился прозрачной чернотой, испещренной бегущими наискось
золотыми искорками. Вот его пересекло по диагонали большое светящееся
пятно, ушло из поля зрения в правом нижнем углу прямоугольника, появилось
вновь в левом верхнем и запульсировало широкими мазками.
- Это Гема, - пояснил Урм.
У меня закружилась голова. По глазам ударила яркая радужная вспышка.
- А вот Яр. Подожди, сейчас включу синхронизатор.
Когда я раскрыл непроизвольно зажмуренные глаза, передо мной
покачивался серебристый диск с нечетко очерченными краями. На его
поверхности виднелись бесформенные пятна блеклых, едва угадываемых цветов.
"Материки и океаны", - догадался я.
Хотел что-то сказать и не мог.
Гема... Прародина... Никогда бы не подумал, что при виде ее испытаю
столь сильное ностальгическое чувство. Казалось бы, меня ничто с ней не
связывает, она проклята и вырвана из сердца навсегда. И родился-то я не
там, а на Космополисе. Отчего же тогда эти слезы и тяжесть в груди и
ощущение невосполнимой потери?
"Будь же мужчиной!" - прикрикнул я на себя мысленно и тут боковым
зрением перехватил взгляд Урма. Печальный и нежный, каким, вероятно,
смотрят на любимую женщину, которая больше тебе не принадлежит. И взгляд
этот был прикован к Геме...
- На первый раз довольно, - оторвавшись от созерцания Ге- мы,
проговорил Урм. - Ну, что скажешь?
- Здорово! - вырвалось у меня.
Но тотчас возобладало чувство осторожности.
"С какой же все-таки целью он заманил меня к себе? Что если это
проверка на благонадежность? А я ему столько наговорил..."
- Здорово, - снова сказал я, но уже безразличным тоном.- Вот как,
оказывается, выглядит со стороны логово врага!
- Логово врага? - повторил мои слова Урм. - Логово... Ах, да,
конечно...
6. "Изгнание" Тиса
Непостижимо! Тис оказался врагом, агентом "призраков"! Никогда бы не
поверил в это, если бы своими ушами не слышал его признания.
Суд над Тисом был открытым, ведь у нас демократия, хотя ее принципами
зачастую пренебрегают.
Судебные заседания транслировали по всесвязи. Асда пришла ко мне, и
мы, прижавшись друг к другу, не отрывали глаз от экрана.
На Тиса было неприятно смотреть. Он весь обмяк и напоминал уже не
глыбу, а бесформенную студенистую массу. Когда на минуту показали крупным
планом его лицо, нас поразило покорно-бессмысленное выражение слезящихся
подслеповатых глаз. Не раскаяние, не страх были в них, а желание угодить...
Тис с готовностью рассказывал о своих преступлениях. На вопро-сы
обвинителя отвечал угодливо, многословно, как будто отчиты-вался о
проделанной работе. Временами даже увлекался, в тусклом голосе прорезались
патетические нотки, но тотчас, вероятно вспомнив, что стоит не на трибуне,
а перед судьями, переходил на подобострастный тон.
Оказывается, Тис с самого начала был завербован "призраками", верно
служил им. Его прославляли за то, что изгнал врагов, тогда как в
действительности он помог кучке отщепенцев беспрепятственно покинуть
Космополис и тем самым избежать заслуженной кары!
- Ты молодец, - шепнул я Асде. - Сумела распознать предателя. Не зря
его ненавидела. А я-то хорош, восхищался агентом "призраков"!
Асда отстранилась, насколько позволяла теснота моей каморки.
- Святая наивность! Тис - агент "призраков"?! И ты веришь в эту чушь?
- Он же во всем признался!
- И ты бы сделал на его месте то же самое.
- Я?! Мне не в чем признаваться!
- И ему не в чем, разве лишь, что рыл яму Лоору. А он признался во
всех смертных грехах, кроме этого.
- Но почему?
- Ничего другого не оставалось.
- Он же мог защищаться - доказывать, опровергать!
- Кому доказывать, "вернякам"? С ними не поспоришь.
- Тогда, по крайней мере, не надо наговаривать на себя! А он, как ты
утверждаешь, это делает. Зачем?!
- Чтобы избежать пыток.
- Ничего не понимаю... О чем ты? Какие пытки?
- Ты словно вчера родился, - обожгла меня насмешливым взглядом
Асда. - Неужели не знаешь?
- Но ведь Тис - второй человек после Лоора, историческая лич-ность!
Портреты висели в каждом отсеке!
- Все как раз и объясняется тем, что второй человек замышлял сделаться
первым. И если бы удалось, под судом был бы сейчас не он, а Лоор. Но тот
оказался не по зубам Тису, успел его обезвредить.
- Не может быть! Лоор выше мести! И потом, они же друзья, разве не
знаешь?
- Ты и на самом деле ребенок, Фан! - Уже не насмешка, а грусть была
во взгляде Асды. - Лоор и дружба, Лоор и порядочность... Это же
несовместимые понятия! Когда ты, наконец, повзрослеешь?
Тиса приговорили к изгнанию, то есть фактически к смерти.
Формально смертной казни у нас не существует. На "изгнанника" надевают
одноразовый "погребальный" скафандр с десятиминутным запасом кислорода и
катапультируют в космос.
Еще недавно "изгнание" казалось мне гуманным актом: пре-ступника
непосредственно не убивали, а правосудие вершилось. При этом общество во
имя гуманности сознательно шло на жертвы: "погребальный" скафандр
невосполнимо утрачивался, вместе с ним - неисчислимое множество атомов,
составляющих тело осуж-денного. А ведь в замкнутой системе драгоценен
каждый атом: кругооборот веществ должен быть полным и непрерывным! На
Космополисе нет кладбищ. "Из праха вышел и вновь обратишься в прах", - это
вычитанное мной в старинной книге изречение имеет для нас буквальный смысл.
Рождаясь, мы заимствуем у системы атомы, а умирая, возвращаем их.
Теперь же я вижу, сколь лицемерны были мои представления о гуманности.
Все яснее становится противоречие между высокими идеалами лооризма и
действительностью. Неужели Лоор не видит, как извращают и уродуют его
учение? Если так, то он просто слеп! А если нет, то почему мирится с этим?
Он же всевластен!
"Лоор... обезвредил"...
Невероятно! Живой Бог, Демиург Космополиса! Тис был его другом, одним
из строителей замкнутой системы, они казались не-раздельными, как
нераздельны добро и справедливость. И вот вче-рашний сподвижник низвергнут,
втоптан в грязь...
А вдруг Асда, действительно, права? До сих пор я думал, что в ней
говорит дух противоречия, желание поддеть меня. Мне претила ее привычка
глумиться над нашими духовными ценностями. Но что если это никакие не
ценности?!
..."Изгнание" Тиса непредвиденно осложнилось: ни один из имевшихся на
складе "погребальных" скафандров не подходил ему по размеру. Пренебрегая
герметичностью, принялись сшивать воедино два скафандра. Получилось нечто
бесформенное...
Мы видели по всесвязи, как вели Тиса к отсеку катапульты. Вернее,
волокли, словно тяжелый мешок, два дюжих "верняка". А из мешка доносился
вой...
"Верняки" втолкнули мешок в отсек, едва не выломав дверцу. Послышался
негромкий хлопок, пол под нашими ногами чуть вздрогнул...
Я представил себе беспомощную куклу - Тиса в черноте космо-са, среди
чересполосицы звезд и мелькания Гемы, и содрогнулся. Тис вернется на родную
планету облачком пепла, сгорев, подобно метеориту, в ее атмосфере. И это
облачко будет долго витать над Гемой, а затем рассеется на ее материках и
океанах.
Жуткая смерть! Но есть в ней и мрачная торжественность, как будто во
искупление зла, в знак прощения приняла блудного сына в свое лоно преданная
им родина...
7. Прозрение
Мы с Урмом и впрямь подружились. Странно... Что он нашел во мне? В
глубине души я сознаю свою заурядность. А Урм - личность, умница, каких
мало. Дружить с ним лестно и в то же время как-то неуютно. Невольно ждешь,
что он скажет: "Поигрались, и довольно!"
- Вот заладил: Урм да Урм! Смотри, начну ревновать! - говорит в шутку
Асда.
Но думается, ей по душе эта дружба. Чувствую, что вырос в ее глазах...
Когда мы подходим ко входу в Базу и Урм привычно протягивает "верняку"
опознавательный жетон, я всякий раз мысленно вздрагиваю, представив себя на
месте Тиса. А под взглядом "верняка" непроизвольно съеживаюсь. Даже его
приветственное топанье вызывает у меня дрожь. Так и кажется, что сейчас он
ска-жет:
"Слава Космополису, ты арестован!"
Впрочем, судьба Тиса - еще не самое страшное. Над ним ведь был
открытый суд, а значит, существовал, пусть теоретически ("Как ты наивен!" -
сказала бы Асда), шанс на оправдательный приговор. Иногда же люди просто
исчезают без следа: был человек, и нет человека. Мы вдыхаем атомы, совсем
недавно составлявшие их тела, не догадываясь об этом...
И я могу исчезнуть бесследно. Особенно, если буду слушать и повторять
слова Асды. А я хочу жить. Мечтаю побывать в космосе, но не так, как Тис, а
по собственному свободному выбору!
В конце концов, если я ей дорог, она не должна подвергать мою жизнь
опасности!
"Расстанься с ней, пока не поздно!" - нашептывает мне малодушие.
Но я знаю, что уже поздно. Я прикипел к Асде и не смогу без нее жить.
Хоть бы Урм вооружил мое мятущееся сознание новыми аргументами, которые
восстановят веру в Лоора и помогут пере-убедить любимую...
Вот, оказывается, почему я сблизился с Урмом! Ищу в нем спасения от
Асды! А ведь думал, что дружу бескорыстно...
Урм... Теперь я настолько поверил в него, что все чаще начал задавать
вопросы из тех, что могут дорого обойтись. Но далеко не всегда получал
прямой ответ: видимо, ко мне он все еще относится с настороженностью.
Раньше, когда я сам темнил, это не бросалось в глаза, хотя не однажды
слышал: "как-нибудь в другой раз", "еще не время", "после поговорим".
Сегодня впервые удалось вызвать Урма на откровенность. Я по-сетовал,
что не стал исследователем космоса.
- Вероятно, в моем досье были низкие баллы, нам же не сооб-щают
результаты тестов!
- Ерунду говоришь, - отозвался Урм с непонятным раздражением. -
Родители у тебя не те, вот в чем дело!
- Как не те... - опешил я. - Мне же позволили родиться, зна-чит...
- Ровным счетом ничего не значит! Вероятностная выборка, и только!
- Вероятностная? А генные спектры?
Урм рассмеялся, но смех был грустным.
- Славный ты парень, Фан!
- Да ну тебя... Как же все-таки насчет родителей... Мы же во-обще не
знаем, кто они...
- Зато родители знают, кто их дети. Вернее, некоторые родители.
- Ну и что?
- А то, что от положения родителей зависит карьера детей.
- Значит, и Реут...
- Не продолжай! Ты и так узнал слишком много.
- А как же всеобщее равенство? - с горечью спросил я.
- Ты или слишком наивен, дорогой Фан, - усмехнулся Урм со-всем как
Асда, - или...
- Глуп?
- Прикидываешься простачком.
- Не прикидываюсь!
- Тогда пора повзрослеть.
- Ты играешь со мной в прятки, - обиделся я. - Думаешь, не вижу? Если
я безнадежный дурак, то какого... На что я тебе со своей дремучей
наивностью, которую с трибуны ты сам же столько раз объявлял верностью
идеалам, твердостью идейной позиции?
- У тебя чистая душа, Фан, - прочувственно сказал Урм. - Это сейчас
редкость. Прости, если обидел. Знай, я считаю за честь быть твоим другом.
Слова Урма меня растрогали. И все же я не удержался от щеко-тливого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг