Л. Платов
Мгновение
ФЕДОТОВ надеялся, что до таинственного горного озера, цели путешествия,
доберутся засветло. Однако ночь застала экспедицию в пути. Скрипя седлами,
негромко переговариваясь, двигались всадники, следуя вереницей за
таджиком-проводником. Наконец, все остановились.
Большое водное пространстве угадывалось у подвножия спуска, - оттуда
тянуло прохладой, сыростью.
Но напрасно Федотов всматривался в темноту. Вдали виднелись не то тучи,
не то горы, многоплановый фон, - чем дальше, тем светлее. Рядом чернели
силуэты деревьев.
- Оно? - спросил Федотов спутника почему-то шопотом. - Где же оно?
- А вон - внизу!
Совсем близко было долгожданное озеро!.. Вернее звезды, отражающиеся в
нем.
Звезды были очень яркие большие, непривычно большие; они вспыхнули
сразу все, будто кто-то раскрыл сундук с жемчужными ожерельями у самых ног.
Василий Николаевич, начальник экспедиции, приказал разбивать лагерь.
Здесь предстояло ждать до утра.
Некоторые участники экспедиции заснули сразу. Другие долго умащивались,
зевая и переговариваясь сонными голосами. Василий Николаевич, сидя на
корточках копошился у радиоприемника. Он искал в эфире Москву - обычное
его занятие по вечерам.
- Привычка, - пояснял он, усмехаясь. - Где бы ни был, - в командировке
ли, дома, в экспедиции, - всегда стараюсь услышать перед сном бой часов на
Спасской башне...
Федотов сердито натянул одеяло на голову.
- Не спится? - обернулся Василий Николаевич, и карманный фонарик,
стоявший на полу, осветил снизу его полное, доброе, озабоченное лицо. - И
мне, представьте!.. Какое-то беспокойство разлито, ожидание чего-то. Как
перед грозой... Это странно. Небо ясно, туч нет..
Он нагнулся над радиоприемником, продолжая вертеть верньер настройки.
Вдруг внятный женский голос сказал с протяжными чуть гортанными
интонациями:
- Выводите жителей из домов на площадь, разверните питательные и
медицинские пункты. Центр, по нашим данным, пройдет далеко от города,
однако, не исключено, что...
Голос оборвался сразу, как и возник. Спокойно и размеренно передавал
диктор последние известия, где-то попискивала морзянка, Лемешев пропел
несколько тактов из "Снегурочки", - предостерегающий женский голос не
появлялся больше, сколько ни вертели верньер.
- К кому она обращалась? Зачем? - недоумевающе бормотал Василий
Николаевич.
- Какой-то центр? Далеко от города?.. Вы что-нибудь поняли, товарищ
Федотов?..
Но тут, как капля с большой высоты, упали над миром двенадцать
медленных гулких ударов.
...Улегся уже и Василий Николаевич и вскоре как-то по-детски зачмокал
губами во сне. Проводник два или три раза выходил проведать стреноженных
коней. А молодой археолог все не мог уснуть. Над странным
предостережением, перехваченным по радио, думал недолго. Мысли вернулись к
озеру, притаившемуся там, внизу.
Итак, он добрался до него, наконец. Не очень быстро, - спустя несколько
лет после того, как впервые узнал о нем. Но все-таки добрался, как обещал.
Что сказала бы об этом девушка, которая послала его к озеру?.. "Ведь вы
из тех, кто ловит солнечных зайчиков на стене", - пошутила она тогда.
(Кажется, это была восточная поговорка, образное определение мечтателя).
Однако вот он здесь, на берегу горного озера, а завтра поутру вместе с
водолазами спустится на дно его!
Федотов постарался представить себе наружность девушки. Странно - это
долго не удавалось ему. Почему-то лучше всего запомнились брови. Тоненькой
полоской они сходились у переносицы, а к вискам приподнимались, отчего
лицо казалось крылатым.
Но сначала он увидел ее в профиль. Она сидела на одной с ним скамейке,
уткнувшись в книгу. Губы ее забавно шевелились, - наверное, зубрила
что-нибудь.
Потом на бульваре появился щенок, такой лохматый, что глаз и носа почти
не было видно. Его восхищали опавшие листья, которые, шурша, носились по
дорожке, и он с радостным лаем гонялся за ними.
Федотов снова искоса взглянул на девушку и ужаснулся. Она смеялась!
В панике он приподнялся со скамьи, готовый бежать. Конечно же, смеялась
над ним - неуклюжим провинциальным ротозеем, который пялит глаза на
девушек!
Однако, проследив за направлением ее взгляда, он успокоился. Нельзя
было без смеха наблюдать за забавными прыжками щенка.
- Сколько хлопот ему осенью, - ободрившись, сказал Федотов. - Все
листья шуршат...
Так завязался разговор, - с помощью щенка - Какой лохматый, -
подивилась девушка.
- Да, странный, - подтвердил Федотов. - Я еще не видел таких.
Потом он вспомнил несколько подходящих к случаю историй о собаках.
Федотов говорил и говорил, не переставая. Он очень боялся, что девушка
воспользуется первой же паузой в разговоре и скажет: "Ну, мне пора" или
"Извините, меня ждут". Нельзя было допускать пауз в разговоре.
- Я провалился на экзаменах в институт, - объявил он с места в карьер.
И добавил: - Не хочу, чтобы вы думали обо мне лучше, чем я есть на самом
деле...
По его словам, подвела "проклятая" математика, которая с детства не
давалась ему.
- Но я одолею ее за зиму, - сказал Федотов. - Мне нужно одолеть ее! Не
закончив институт, я не смогу стать подводным археологом...
- Подводным?.. Никогда не слышала о такой профессии - подводный
археолог!
- Все дело, может быть, в том, что я из Запорожья, - объяснил Федотов.
- Неподалеку от нас строили Днепрогэс. А я очень хорошо ныряю...
Когда начали строить Днепрогэс, Федотов был еще мальчишкой. Летом,
понятно, пропадал по целым дням у реки. На спор нырял и оставался почти
минуту на дне Днепра, а для посрамления маловеров показывал вещественное
доказательство - речной песок или гальку. Как-то он поднял со дна
старинную русскую гривну. В другой раз - заржавленный наконечник копья.
Азарт его возрастал с каждой новой находкой. Но главный триумф был
впереди.
Однажды он нащупал на дне что-то тяжелое, твердое.
Именно в этом месте водолазы, расчищавшие русло для бетонных быков
плотины, обнаружили целый клад.
Это были доспехи времен Киевской Руси, много веков пролежавшие в речном
песке. Огромный богатырский меч с длинной рукояткой едва подняли на плечи
четыре школьника, а Федотов, кряхтя, покатил за ними круглый щит.
Эта находка, обогатив местный краеведческий музей, вместе с тем
определила и судьбу Федотова. Он не пошел в строительный техникум, или в
технологический институт, как большинство его сверстников. Он решил стать
археологом, и именно подводным!..
Простодушная откровенность этого юноши подкупала. Нельзя было не
ответить тем же.
- Вас тянет под воду, а меня в глубь земли, - пошутила девушка.
И она показала толстую книгу, которую держала в руках.
- "Курс сейсмологии", - вслух прочел Федотов. - О землетрясениях... А я
думал: не роман ли?
- Почему?
- У вас были такие глаза, когда вы закрыли книгу...
- Какие же?
- Мечтательные...
- Вы все подмечаете!.. Я думала о будущем своей профессии.
- К тому времени, когда вы станете сейсмологом:
- Я стану им очень скоро. Я на третьем курсе.
Федотов не смог удержаться от вздоха, вспомнив о "проклятой" математике.
- Но ведь я значительно старше вас, - рассудительно сказала девушка. -
Вы сказали, что вам восемнадцать лет, а мне уже двадцать!..
Они немного поспорили о том, солидный ли это возраст - двадцать лет,
или еще не очень.
За разговором не заметили, как встали со скамейки, прошли бульвар,
спустились по Столешникову переулку, миновали площадь Дзержинского и
площадь Ногина и очутились на набережной.
- Смотрите-ка! - удивилась девушка. - Устьинский мост!
Длинная очередь медленно двигалась вниз по гранитным ступеням к
пристани речных трамваев.
- Вы катались когда-нибудь на речном трамвае? - спросил Федотов.
- Никогда.
- И я никогда. Покатаемся?
(Он соврал. Катался уже, и не раз. Катание на речном трамвае
предпочитал всем остальным столичным развлечениям, - может быть, потому,
что это напоминало поездки по Днепру.)
- Как легко с вами разговаривать, - признался Федотов, когда они
уселись на верхней палубе. - Вам не кажется, что мы знакомы много лет?
- Кажется.
- А ведь я не знаю даже, как вас зовут.
- Максумэ.
- Павел.
Смущенно улыбаясь, они обменялись рукопожатиями.
- Какое у вас красивое имя. Максумэ!.. Его можно петь.
Спутница Федотова посмотрела на него, не поворачивая головы, - уголком
настороженного черного глаза. Что-то уж очень он расхрабрился!..
- Как красиво на реке! - сказала она, осторожно переводя разговор на
другую, более безопасную тему - Город будто позолочен, правда?
Вертикальные сиреневые тени обозначали места, где улицы выходили к
набережной. Многоэтажные дома были сплошь усыпаны блестками, - это
заходящее солнце отражалось в окнах. Вода текла медленно, тяжело, как
расплавленный металл.
Но, мельком взглянув на воду, Федотов снова повернулся к девушке.
- Максумэ! - повторил он, бережно произнеся понравившееся ему имя. -
Это что-то восточное. . Я так и понял, что вы из какой-то сказочной
страны...
- Я таджичка... У нас, на самом деле, много красивых сказок.. Вот
станете археологом, приезжайте в наши горы искать затонувший город:
Федотов удивился.
- Затонувший?.. Я никогда не слыхал... Где? Когда?
Затонувший город, по словам Максумэ, был одной из загадок древней
исчезнувшей Согдианы.
Когда-то это было могучее государство, одно из древнейших на территории
СССР. Располагалось оно в бассейне реки Зеравшан между средним течением
Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Столица его называлась Мараканд и находилась в
районе теперешнего Самарканда.
Согдийцы были мужественными свободолюбивыми людьми. В 329 году до нашей
эры в пределы страны вторгся Александр Македонский и неожиданно получил
отпор.
Засев в своих горных крепостях, запиравших вход в ущелья, согдийцы под
руководством умного и храброго Опитамена оказывали македонским фалангам
сопротивление в течение трех долгих лет.
Особенно упорно оборонялся один город (название его забыто), стоявший
на берегу озера.
На исходе третьего года запасы продовольствия кончились, начался голод,
но жители не открывали ворот, предпочитая смерть позорному плену.
В борьбу людей вмешалась стихия.
Однажды, когда македоняне готовились идти на очередной приступ, вдруг
земля заколебалась у них под ногами. Страшный подземный грохот заглушил
звуки труб, бряцание оружия и воинственные клики.
Это было землетрясение. В горах Таджикистана землетрясения очень часты.
На глазах устрашенных воинов царя Александра край берега, где стоял
город, со всеми его башнями и крепостными стенами, усеянными людьми, со
ступенчатыми крутыми улицами и ветвистыми деревьями, медленно сполз в
озеро и скрылся в высоко взметнувшейся кипящей пене...
Федотов, не отрываясь, смотрел на Максумэ.
Эта странная история поразительно гармонировала с самой рассказчицей, с
ее негромким гортанным голосом, с ее гордым и сумрачным крылатым лицом.
- Я представил себе вас на стене осажденного города, - сказал он
медленно. - На голове у вас был конусообразный шлем, а в руке копье...
- Да. На стенах города могли быть женщины. Один из греческих историков,
современник Александра, свидетельствует, что женщины в Согдиане сражались
бок о бок с мужчинами...
- Значит, история с затонувшим городом достоверна?
- Этому верят не все... Однако я слышала, что в полдень в ясную погоду
удается видеть развалины на дне...
- Я бы очень хотел их увидеть, - пробормотал Федотов.
Он сидел вполоборота к девушке и задумчиво смотрел на белый гребень
пены - след винта за кормой.
- Родные горы подоспели на помощь, - и отважные защитники города вместе
с ним ушли вглубь от поражения и плена!
- О! Вы так понимаете это?
Максумэ быстро повернулась к нему.
- Я понимаю иначе. Горы, по-моему, изменили им. Подумайте: три года
подряд держаться против армии Александра, выстоять, и вдруг погибнуть от
какого-то подземного толчка...
- Вы сами сказали, что они предпочли бы плену смерть.
- И все-таки мне жаль их. Разве вам не жаль?.. В детстве, когда я
слышала эту сказку, то воображала себя на стенах осажденного города рядом
с его защитниками... Да, вы угадали. Только в руках у меня было не копье...
- А что же?
- Какой-то особый прибор с помощью которого можно повелевать стихиями.
Я предотвращала землетрясение . Вам странно, что я принимаю эту старую
историю так близко к сердцу?
- Что вы? Нисколько!..
- Но ведь мы, таджики, - потомки древних согдийцев, - пояснила Максумэ,
словно бы извиняясь за то, что с таким волнением рассказывает о
землетрясении, случившемся более двух тысяч лет назад. Они помолчали.
- Наверное, из-за этой истории я решила стать сейсмологом. Иногда
трудно понять, почему человек выбирает ту или другую профессию...
Солнце уже село. Москву все больше окутывала синева сумерек. Город
постепенно терял четкость очертаний, как бы медленно отдаляясь, уплывая в
ночь. Поверхность реки стала однообразной, пепельно-серой.
Но вот зажглись уличные фонари, осветились окна в домах на набережной.
Тотчас же по воде поплыли длинные желтые зигзаги и множество маленьких
веселых разноцветных квадратиков. Москва-река надела свой вечерний наряд -
темносиний, в блестках.
- И вы надеетесь когда-нибудь предотвращать землетрясения? - спросил
Федотов, доверчиво глядя на гордое крылатое лицо, неясно белевшее в
полутьме.
- Предотвращать? Нет. Предугадывать!. Теперь-то я понимаю, что
вмешиваться в грандиозные тектонические процессы не под силу человеку.
Пока не под силу...
Но можно и нужно добиваться того, чтобы отвести... Как это говорят
военные?
Да, "отвести угрозу внезапности", нависшую над мирными городами,
поселками и деревнями... Ведь самое страшное в землетрясении - это
внезапность, то, что землетрясение всегда застает врасплох. А нет на свете
ничего страшнее растерянности, паники!.. Заметьте: землетрясения часто
бывают ночью или на рассвете. Некоторые люди погибают во сне, другие не
успевают выбежать из домов, прыгают из окон, спросонок мечутся по узким
коридорам, топча, давя друг друга. И в довершение всего вспыхивают пожары,
которые некому тушить...
А каково тем, кого катастрофа застает в пути?.. Поезда стремглав летят
под откос, неожиданно поднявшаяся волна топит пароходы: И все это
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг