происходит в мгновенье ока! В одно короткое грозное мгновенье!..
- Но как предугадать это мгновенье?
- Мне еще не вполне ясно это. Но я рассуждаю так. Научились же
метеорологи предупреждать заранее о надвигающихся холодах, о наводнении,
урагане и других стихийных 'бедствиях. Люди заглянули в высокие слои
атмосферы, в глубь океана. Почему же они не могут заглянуть и в недра
земли? Вернее, не заглянуть. Не то слово. Прислушаться к тому, что
творится в недрах земли!
Максумэ вытащила из "Курса сейсмографии" карандаш, служивший закладкой,
и подняла его, держа на весу обеими руками.
- Нагнитесь! Поближе! - скомандовала она - Вот я стараюсь сломать
карандаш Я гну его. Раздаются по-хрустыванья, треск. Вы слышите?
- Да.
- То же происходит и перед землетрясением в толще земли. Все жмется,
шуршит, скрипит. Мощные пласты прогибаются, как этот карандаш в моих
руках... Хруст и шорох нарастают, приближаются.
- Шаги катастрофы, - шепотом подсказал Федотов, увлеченный описанием
землетрясения.
- Да, шаги... И вот - крак!.. Пласты не выдержали чудовищного
напряжения Надлом! Разрыв! Катастрофа! Она швырнула обломки карандаша за
борт.
- До сих пор сейсмологи шли только по следам катастрофы. Спору нет,
изучение землетрясений имеет большое теоретическое и практическое
значение. Великий русский сейсмолог Голицын уподобил землетрясение фонарю,
который зажигается на мгновенье и освещает недра земли. Но этого мало.
Мне, например, мало. Я хочу заглянуть в будущее, хочу опередить катастрофу.
- Кажется, начал понимать. Пограничные заставы на путях катастрофы?..
- Выразились очень удачно. Да, своеобразные пограничные заставы.
Длинная вереница специальных сейсмических постов в угрожаемой зоне. Будем
охранять наши города, мирный труд, отдых, сон наших советских людей, чутко
прислушиваясь к таинственным подземным шорохам. В случае опасности сразу
же оповестим о ней, чтобы можно было приготовиться. Укажем час
землетрясения, определим его возможные размеры и эпицентр... Если
опасность известна, более того, высчитана, измерена, это почти уже не
опасность!
- Когда же будет так?
- Ну, не знаю. Может быть, в 1956 году. Или в I960...
Даже в темноте видно было, как сияют глаза Максумэ. Такая - оживленная,
порывистая, словно бы сбросившая оковы замкнутости, - она еще больше
нравилась Федотову. Юноша подумал о том, что даже некрасивые выглядят
красивыми, когда говорят о любимом деле, о своем призвании. Но что же
сказать тогда о такой красавице, как Максумэ?..
Первой опомнилась девушка.
- Я совсем заговорила вас! - Максумэ со смущенным смехом отодвинулась
от Федотова. - Бедненький!.. Я просто думала вслух...
Она подняла голову:
- Но вот и конечная остановка - Бородинский мост!
Показалось ли Федотову, или на самом деле в голосе ее прозвучало
сожаление?
- Вам куда? - спросила Максумэ Федотова, стоя на гранитных ступенях
набережной.
- Я живу в общежитии туристов на углу Смоленской площади.
- А я на Потылихе. Значит, в разные стороны... Нет, нет, провожать не
надо!.. Ну, спасибо за хороший вечер!..
- Это я должен благодарить вас, - неуклюже пробормотал Федотов,
задерживая в своей руке ее теплую маленькую руку. И вдруг добавил: - Я
обязательно увижу затонувший город, о котором вы рассказывали!..
- О! - Девушка улыбалась. В голосе ее прозвучали поддразнивающие нотки.
- Значит, вы не из тех, кто ловит солнечных зайчиков на стене?.. Хозяин
своего слова, настойчивый, волевой?.. Ну-ну!..
Она пересекла улицу и стала удаляться, энергично размахивая "Курсом
сейсмологии". Федотов неподвижно стоял на тротуаре и смотрел ей вслед.
Почувствовав его взгляд, Максумэ оглянулась и еще раз ласково кивнула.
- До свиданья, Павел, - донеслось до Федотова. Это в первый и последний
раз за вечер она назвала его по имени...
Беспечность молодости! Он даже не узнал ее фамилии, не спросил адрес
или телефон. Просто был слишком уверен в том, что найдет ее и без адреса.
Судьба - так он считал - была на их стороне!.
В Москву Федотов вернулся через год. Он с блеском выдержал
вступительные экзамены и был принят в институт. Но с Максумэ от не
встретились. Когда Федотов навел справки в МГУ, - что было нелегко, так
как он не знал фамилии своей новой знакомой, - оказалось, что Каюмова
Максумэ перевелась по семейным обстоятельствам в Ташкентский университет.
Вначале с этим было трудно, почти невозможно примириться. Федотов
собирался писать в Ташкент, но подоспели зачеты, - так и не собрался.
Потом поехал на практику, впервые участвовал в археологической экспедиции.
Нахлынули новые яркие впечатления.
С годами воспоминание о девушке с крылатым лицом потускнело, он уже
неясно представлял себе ее. Зато все ярче, будто поднимаясь из воды,
возникал перед его умственным взором таинственный затонувший город, одна
из загадок древней Согдианы. Так получилось: девушка забылась, легенда
нет...
Федотов закончил институт и одновременно курсы Эпрона, ушел в армию
(началась война), воевал, был ранен, демобилизовался, возвратился к
прерванному войной любимому делу - к подводной археологии - новой отрасли
советской археологии.
Федотова видели после войны на Черном море, в районе древней Ольвии,
отыскивающего под водой затонувшую старинную гавань Его видели в Феодосии,
рассматривающего мраморных львов, которых шквал выбросил на берег. Его
видели у Чудского озера, когда он поднимал со дна заржавелые кольчуги
тевтонов.
Так, шагая по дну рек, морей и озер, молодой археолог добрел и до
прозрачного горного озера в горах Таджикистана. Он шел к нему издалека, в
течение многих лет.
До утра, до спуска на дно оставалось всего несколько часов, но, как
всегда бывает, они были самыми томительными.
Федотов с завистью прислушался к разноголосому храпу, от которого
сотрясался брезентовый полог палатки.
Озеро - там внизу, под горой - волновалось, это было слышно. Наверное,
ветер поднимался в горах. Волны глухо ударяли о берег. Что-то необычное
чудилось Федотову в звуках прибоя.
Что же?
Ага, прибой был не ритмичным, каким-то лихорадочно-прерывистым - с
паузами - как пульс у больного.
Очень медленно стал светлеть полог палатки, постепенно окрашиваясь в
бледножелтый, затем в розовый цвета. Можно было вообразить, что находишься
внутри пестрой морской раковины.
И эта раковина звучала! Все сильнее, все громче! Озеро, видно,
разыгралось не на шутку.
Федотов не выдержал. Поспешно натянул сапоги, перебросил через плечо
ремень с фотоаппаратом, - с ним не расставался никогда, - перешагнул через
разметавшегося на кошме Василия Николаевича и вышел наружу.
Солнце только поднималось из-за гор. Лучи его еще не достигли озера,
лежавшего в глубокой котловине, как бы в чаше. Со всех сторон подступали к
нему крутые горы. Лес начинался у самой воды.
Озеро казалось очень одиноким:
Туман, висевший над ним, придавал еще больше сказочного очарования
зрелищу, которое открылось перед Федотовым.
С удивлением увидел он, что верхушки сосен и скал светятся вокруг.
Свечение было неярким, спокойным, ровным. Как будто чья-то невидимая рука
иллюминировала лес, развесив на деревьях и скалах фонарики. Если бы они
горели в море, на верхушках мачт, Федотов с уверенностью сказал бы, что
это огни святого Эльма, то есть небольшие екопления атмосферного
электричества.
Он не успел вникнуть в суть странного явления. Внимание было отвлечено.
Солнце, наконец, озарило котловину.
Клубясь, медленно расходился туман. Все больше приоткрывалась
поверхность озера. Цвет его менялся на глазах. Сначала оно было черным,
как грифельная доска, потом начало светлеть, синеть, вдруг пробежала по
нему золотистая рябь, и вот, пронизанное до дна косыми лучами, оно
сделалось ослепительно голубым и прозрачным.
Федотов нагнулся над водой.
Нет, пока не видно еще. Рано! Проводник говорил, что бывает видно
только в полдень, когда солнечные лучи падают отвесно. И даже в полдень не
всегда удается увидеть. Поверхность воды должна быть для этого совершенно
гладкой, зеркально гладкой.
Сказочное видение возникает тогда в хрустальной синеве. Покачиваются в
такт колебаниям рыбачьей лодки полуразрушенные крепостные башни, белеют
еле различимые прямоугольники домов.
Но видение смутно, расплывчато. Да и появляется от только на миг.
Потянет ветром с гор, набежит быстрая рябь, и все исчезнет внизу - без
следа, как подводный мираж.
Может быть, это и впрямь мираж, обман зрения? Легко принять за
развалины города причудливые обломки скал, нагромождения подводных камней,
вокруг которых покачиваются густые заросли водорослей.
Только спустившись на дно, можно решить эту загадку.
Федотов нетерпеливо взглянул на часы-браслет.
Ну, недолго уже осталось ждать! Через полчаса побудка, затем завтрак, и
вот наконец, Федотов и его помощники наденут водолазные скафандры, чтобы
прямо с берега двинуться широким фронтом в глубь озера.
Он ясно представил себе, как бредет по улицам затонувшего города. Это
будет удивительное путешествие, - не только по дну озера, но и во времени.
Двадцатый век останется наверху, за сомкнувшейся над головой
хрустально-синей преградой Здесь - под водой, в зыбком струящемся сумраке
- все еще четвертый век до нашей эры Водолазы осторожно ступают сапогами
со свинцовыми подошвами по скользким, покрытым илом плитам древней
мостовой. Подходят к домам, наполовину зарывшимся в песок. Распугивая рыб,
раздвигают водоросли, закрывающие вход.
Проникают внутрь, включают свет прожекторов, чтобы прочесть письмена на
стенах.
Потом бережно поднимают наверх бесценный археологический улов- оружие,
черепки посуды, обломки камня с орнаментом и надписями.
Обидно, конечно, что тайну придется раскрывать по частям, отламывать
так оказать, по кусочкам. Насколько счастливее в этом отношении собратья
Федотова по профессии - "сухопутные" археологи! Труд их бывает награжден
сторицей, когдя открытые с кропотливой тщательностью из-под пепла или из
земли, предстают пред ними древние, исчезнувшие на карте города - все
целиком, от крыш до плит мостовой.
Федотов подумал о том, что, может быть, на этом горном озере устроят
когда-нибудь каскад, подобный тому, который создали на Севане в Армении.
Вода заструится вниз в равнины по ступеням гигантской лестницы. Уровень
озера понизится. И тогда!..
О, тогда расступятся, наконец, зеркальные стены, ревниво оберегающие
тайну!
Вдруг прихлынет к берегу волна и вынесет затонувший город на песок, как
большую, сверкающую серебряной чешуей, рыбу!
Молодой археолог так ушел в свои мечты, что забыл об окружающем. Вдруг
отражение его пошло кругами в воде, замутилось.
Федотов в изумлении откинулся на скале, на которой сидел. Он ясно
видел, что озеро мелеет.
С раскатом, подобным пушечному залпу, волна отпрянула от берега.
Обнажились песок и длинные космы водорослей, тянувшиеся по песку за быстро
убегавшей водой.
Все, что произошло вслед за этим, было похоже на сон.
Город всплывал на поверхность!
Первыми из яростных завихрений пены вынырнули башни, грозные даже
сейчас.
Потом под яркими лучами солнца засверкали купола странной конической
формы.
С берега Федотов не мог определить: металл ли это, особо ли искусная
облицовка.
На площади торчали какие-то обелиски, а рядом, повалившись набок,
лежали каменные изображения - не то грифов, не то крылатых быков.
Улицы города были круты, узки. Большинство домов ушло в ил почти до
половины, но некоторые, построенные на холмах, были видны очень хорошо.
Водоросли обвивали их, как плющ. Кое-где, из-под зеленого покрова,
проступали багряные и оранжевые пятна. Наверное, стены домов были обложены
разноцветным камнем. Стайка синих и красных рыбок, - теперь рыбы владели
городом, - билась на плитах мостовой, пытаясь перепрыгнуть в уцелевшие
лужи.
Да, несомненно, это была Согдиана! Древняя, сказочная Согдиана,
отделенная от нас двумя десятками столетий...
Федотов заметил, что сидит в неудобной позе на земле. Его будто ветром
сдуло со скалы, которая сместилась со своего места. Предостерегающее
ворчание раздавалось под ногами.
Впечатление было такое, что где-то глубоко в недрах земли двигаются
грузовики, целая колонна грузовиков. Она приближается. Вот уже совсем
близко... И снова толчок! Словно кто-то рывком потянул землю из-под
Федотова. Потом отпустил. И опять потянул.
Боковым зрением Федотов видел, как раскачиваются деревья. Со свистом
катились мимо камни. Вдруг, будто юркая черная змейка, совсем рядом
пробежала глубокая трещина.
Он понимал, что происходит, но почти не думал об опасности. Обеими
руками, очень крепко держал свой фотоаппарат, наведя объектив на озеро,
нажимал кнопку затвора, поворачивал барабанчик кассеты и снова нажимал.
Снимал кадр за кадром - в каком-то самозабвении восторга.
Три подземных толчка следовали очень быстро один за другим. Последний
толчок был самым сильным. Под ногами прокатился протяжный, все нарастающий
рев, будто горы раскололись до основания.
Вертясь волчком в тесной котловине, отталкиваясь от ее склонов, с
размаху налетая на них, горное эхо многократно повторило зловещие
подземные удары.
- ...тоу ...я-агте же .. я-агте!.
Это кричал сверху Василий Николаевич:
- Федотов!.. Лягте же! Лягте!
Но все совершавшееся вокруг скользило как бы по краю сознания. Федотов
не думал о себе, не мог думать в это мгновенье. Весь, без остатка ушел в
созерцание города, стараясь запомнить мельчайшие детали. Успел даже
подумать, что крылатые изображения на площади подтверждают догадку о
влиянии Согдианы на культуру соседних с нею стран.
Чаша снова качнулась, - на этот раз в сторону Федотова. Грозная
темно-синяя волна шла на берег. Она была совершенно отвесной и достигала
пяти или шести метров в высоту. По гребню ее, как огоньки, перебегали злые
белые языки.
Она все больше перегибалась вперед, роняя клочья пены на песок С
грохотом обрушилась на парапет древней плотины, перевалила через нее,
подмяла под себя.
Вода неслась теперь по узким крутым улицам, взлетая по ступенькам
лестниц, заскакивая во дворы, вертясь в них с гиком, визгом, как вражеская
конница ворвавшаяся в город.
Зашатались и упали, точно кегли от толчка, обелиски на площади. В
водоворотах пены в последний раз сверкнули конические купола.
Город, вызванный землетрясением на свет после двух с лишним
тысячелетий, опять - со всеми своими дворцами, домами, крепостными башнями
- исчез под водой...
Тогда только опомнился Федотов.
- Бегите!.. Бегите же!.. Смоет! - кричали ему из лагеря.
Федотов спрыгнул с площадки и кинулся бежать прочь от озера.
Он мчался широкими прыжками, хватаясь за кустарник. Но и сейчас, когда
озеро догоняло его, он не забывал о своем фотоаппарате, придерживал,
прижимал к груди, стараясь не задеть за дерево или камень.
Вода настигла Федотова на половине склона и с шипением обвилась вокруг
ног.
Он сделал отчаянный бросок, поскользнулся в густой траве, едва не упал,
но сверху протянулись к нему руки друзей и подхватили его.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг