Таким образом, и этническая цепочка: энеты - венеты -
праславяне Подунавья - венеды - сколоты, и географическая:
Малая Азия - Эгеида - Балканский полуостров - Северная Ита-
лия - побережье Балтики - Поднепровье - Северное Причерно-
морье, замыкаются. В центре замкнутой цепи на огромных
пространствах раскинулась, древняя прародина славян с куль-
том ЛадыЛели-Кополо, глубоко архаичным по своему характеру.
В восточной, южной и западной пограничных зонах этой об-
ласти почитаются более "современные" Лето-Артемида-Аполлон.
Чем же объясняется разница между божествами и их культами,
если они имеют общие корни? По Б.А.Рыбакову - "расщеплением
единства, благодаря вовлечению в разные сферы влияния" и,
прежде всего, уже упомянутым расслоением самих праславян.
Для тех, кто остался на прародине, Кополо по-прежнему мирный
бог, отвечающий за плодородие, скот, благосостояние и сол-
нечный свет. Переселенцы же вкладывают в старое божество и
новые качества. По Ж.Дюмезилю, всех основных богов индоевро-
пейского пантеона можно разбить на три группы, соответствую-
щие основным их носителям внутри племени: первая - боги ма-
гии, культа и закона, вторая - боги насилия и физической си-
лы (войны), третья - боги плодородия, материальных благ и
здоровья. На практике, как показали исследования, все обсто-
яло гораздо сложнее. И часто "бог-труженик" превращался
по-совместительству и в "бога-воина" - боги теряли свои
функции, приобретали новые или же совмещали и те, и другие.
Видимо, так случилось и с Кополо - знаменем переселенцев.
Для них самих он оставался добрым богом, заботящимся о бла-
госостоянии и здоровье, и одновременно он же как "бог-воин"
вел их в походах. Для племен же, подвергшихся экспансии с
севера, Кополо был тем самым "губителем", каким запомнился
"микенским грекам". Но прошли сотни лет - ив сознании потом-
ков аборигенов и поселенцев действует уже нечто обобщенное:
Аполло, который сразу и губитель, и целитель, и свой, и чу-
жак. Память спластовалась, выковала странный, необъяснимый с
точки зрения эволюции на местной почве образ. Усиливается
этот образ тем, что идет в Эгеиду и с востока, из Малой
Азии, где уже успел усвоиться, как освоились там и пересе-
ленцы-сколоты-тавроскифы, влившиеся в родственные индоевро-
пейские малоазиатские племена. Отдельные "кополо", пришедшие
с территории прародины разными путями, сливаются в Средизем-
номорье в единого, многофункционального бога, который прохо-
дит в течение веков основательную творческую обработку на
местной почве, в условиях расцвета мифотворчества и культуры
в целом, и становится знакомым нам Аполлоном. Еще до этого
он вместе с Энеем прибывает в Северную Италию, где он вовсе
не чужак, но и не совсем свой, проходит тысячелетие, он под-
нимается вверх по ступенькам, и наконец, занимает одно из
ведущих мест в пантеоне богов могущественной Римской импе-
рии.
У себя на родине Кополо не делает такой блестящей карь-
еры. Когда-то он был единым и неделимым. Потом
* Подробнее см.: Э.Берзин "Сивка-бурка, вещая Каур-
ка..." "Знание - сила", N 11, 1986 г. 322
его "половину" унесла молодежь племени. На родину доходят
слухи о победах племенной молодежи, племенного бога - отсюда
и "дары гипсрбореев" - знак почитания кумира, отличившегося
в чужих землях, ушедшего с сыновьями, внуками, правнуками...
Только и сам кумир становится достаточно чужим - ведь он
ушел, а "уход" богов воспринимался вполне реально и конкрет-
но. Прообраз ушедшего, Кополо, каким был на прародине, таким
и остался, ему не приписывают далеких побед, потому что он
всегда был рядом и продолжал выполнять свои функции. Со вре-
менем его будут вытеснять другие, более могущественные боги,
и он займет второстепенное место, а еще позже он сольется в
понимании людей с ритуальным костром, с самим празднеством и
той жертвой, что ему приносили в день летнего солнцестояния,
- и превратится в соломенную куклу, сжигаемую на костре.
* * *
Феб, не стригущий власов... Аполлон сребролукий.
Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом,
Лук за плечами неся и колчан, отовсюду эакрытый.
Громко крылатые стрелы, биксь за плечами, звучали.
В шествии гневного бога: он шествовал ночи подобный.
Гомер "Илиада"
У читателя может сложиться мнение, что все изложенное яв-
ляется каким-то всплеском фантазии с искусственно притянуты-
ми фактами, что между Купалой и Аполлоном не может быть ни-
чего общего. Но подобная точка зрения и закономерна - она
есть результат многолетней односторонней обработки читателя,
зрителя, слушателя, не знакомого с трудами выдающихся русс-
ких ученых, начиная, пожалуй, от Ломоносова. Разумеется, и в
его времена бытовали определенные стереотипы, мешавшие исс-
ледователям, ведь сама петровская и послепетровская эпоха,
ознаменовавшаяся искусственной германизацией как науки, так
и всей жизни, заставляла рассматривать российскую и славянс-
кую историю чужими глазами, порою просто близорукими, а по-
рою и предвзято прищуренными. И тем не менее ученые тех и
последующих лет не впадали в догматизм, свойственный ответс-
твенным научным работникам 20-80-х годов нашего столетия. Во
всяком случае, шли дискуссии, и наблюдатель-читатель мог,
как и вся научная общественность, взвесить доводы одной,
другой, третьей и т. д. сторон. Обязательного для советской
исторической школы противоборства двух и только двух проти-
воположных направлений не было. Да и, наверное, обществен-
ности XIX века показалось бы и странным, если бы ей начали
усиленно навязывать именно дуалистический антагонизм.
А ложные представления, сидящие в нашем сознании, - ох
как сильны! Взгляд со стороны, ставший в 20-80-х годах нашим
единственным взглядом, начал прививаться задолго до того. И
не без помощи, как это ни покажется нам странным, античных и
раннесредневековых историков.
Мы зачастую называем довольно-таки обобщенно жителей мно-
гих частей света: африканцами, австралийцами, азиатами и так
до бесконечности. Но ведь там проживают самые различные на-
роды, иногда имеющие больше различий между собой, чем обще-
го.
Примерно так же античные авторы делили европейских "вар-
варов" на две категории: германцев и скифов, не выделяя сос-
тавные части, а если и выделяя, как Геродот, то лишь со
слов, по рассказам самих "варваров", а точнее, какой-либо
одной части "варваров".
Византийские авторы, как прямые продолжатели своих антич-
ных предшественников, повторяли вслед за теми: германцы,
скифы... Славян, как непосредственно славян, они воспринима-
ли, когда те контактировали с самими византийцами, и как
часть населения, входившего в империю. Но стоило их взгляду
преодолеть границы империи и пограничные области - и снова
сплошь и рядом появлялись безликие "скифы" и "германцы".
Единственной, пожалуй, попыткой разобраться со славянами
извне было сочинение византийского императора Константина
VII Багрянородного (Порфирогенета) "Об управлении империей",
составленное в 948-952 годах и впервые изданное за годы со-
ветской власти в 1989 г. Славянам Константин посвятил не-
большую главку, написанную им по рассказам русских торговых
людей. Из этого труда явно следует, что для историков Визан-
тии и в целом для ее авторов славяне севера оставались за-
гадкой, "скифами". Очень характерно воззрения современников
выражает, например, такой византийский автор как Лев Диакон,
с "Историей" которого, написанной во второй половине Х века,
мы опять-таки сумели познакомиться лишь в 1988 г. благодаря
издательству "Наука". По представлению Диакона - древляне
являлись германским племенем, то есть были "германцами".
Очень типично. И в комментариях не нуждается!
Мы не будем вдаваться в детали того, как складывался
"взгляд извне", - это сложнейшая проблема, заслуживающая от-
дельного исследования. Скажем лишь, что прививался он из ве-
ка в век. Мы и сами не заметили, как стали называть, напри-
мер, Российское государство XVI-XVII веков Московией, а его
жителей московитами. Почему?! Ведь наши предки того времени
не называли себя так. Но мы почему-то позаимствовали обоб-
щенное название у заезжих иностранцев, которые для себя, ра-
зумеется, имели право придерживаться каких-то своих названий
и определений. Зачем?! Причины были. В какой-то мере и субъ-
ективные и объективные. И этот взгляд со стороны, "взгляд
извне", оценка глазами как коммивояжеров и наемных ланд-
скнехтов, так и вполне добросовестных западных ученых и пу-
тешественников по России восторжествовал. Мы начали смотреть
на историю страны с "того берега", забывая о том, что берег
может быть и крут, и высок, и хорош, но все же он несколько
удален, нужна подзорная труба - но и в нее ведь не все угля-
дишь.
Тяжело избавляться от ложных представлений. Но нам никуда
не деться от этого. Идеальным вариантом было бы совмещение
всех "взглядов", оценок со всех сторон, в том числе и изнут-
ри. Честно признаемся, нашей да и мировой науке пока еще да-
леко до идеала.
И раз уж мы коснулись проблемы "скифов", то вернемся к
легенде о трех царских братьях - как мы помним, в греческом
варианте это были сыновья Геракла. Теперь же на очереди
скифский вариант.
О полиэтничности "скифов" мы говорили ранее, ссылаясь на
академика Б.А.Рыбакова. И все же горы литературы как науч-
ной, так и художественной уверяют читателя, что все скифы
были иранского происхождения. Избавиться от подобного заб-
луждения не так-то просто. Рассмотрим саму легенду. У царя
Таргитая было три сына: Липоксай, Арпоксай и младший Колак-
сай. Сам Таргитай был первочеловеком, рожденным от верховно-
го божества (в передаче Геродота это Зевс, но, разумеется, у
"скифов" было свое название божества) и дочери Борисфе-
на-Днепра. Во времена правления сыновей с небес упали на
землю золотые предметы: плуг с ярмом, секира и чаша. Двум
старшим братьям не удалось овладеть дарами, потому что при
попытках приблизиться к ним, братья испытывали жар - словно
золото раскалялось и горело. Все взял себе младший брат Ко-
локсай. В результате земли скифов были поделены на три царс-
тва. И главное царство - золотое, принадлежало счастливчику
Колоксаю. От него пошли все скифские цари.
В русском, и шире, .славянском фольклоре излюбленный мо-
тив - это соревнование трех братьев. Выигрывает всегда тоже
младший. К числу наиболее популярных сказок принадлежат
сказки о трех царствах. Они разные в разных вариантах, в
разных местностях. Наиболее часто встречаются такие их опре-
деления: "Царство медное, царство серебряное и царство золо-
тое". "Золотое царство" достается всегда младшему.
На схожесть славяно-скифских мотивов внимание обратили
очень давно. Но, исходя из бытующего и по сию пору мнения,
что скифы-иранцы "бесспорно старше славян", выводы делались
однозначные: славяне позаимствовали мотивы и детали сказок у
иранского происхождения скифов-кочевников или, в крайнем
случае, у потомков иранских скифов - аланов, предков осетин.
При этом обращалось внимание на странные факты типа такого:
почему вдруг в сказаниях и легендах кочевников, не державших
в руках плуга и вовсе не собиравшихся переходить от ското-
водства к земледелию" с дебес вдруг падает плуг с ярмом?
Исследователи замечали это несоответствие, но старались зак-
рывать на него глаза: мало ли чего, дескать, не бывает! Но
представим себе на минуту ситуацию сходного типа: земледель-
ческая среда, скажем, славянская, множество сказаний, преда-
ний и тому подобного, а самое главное предание о первочело-
веке, основателе выглядит следующим образом - "и упали на
землю младшему сыну золотая пирога и золотая острога..." Ве-
роятно? Не очень! Так же и с кочевниками. Ни одному из коче-
вых сказителей не пришло бы и в голову одарить соплеменников
"небесным плугом", пусть даже и золотым.
Что же касается передачи славянам мотивов иранских ска-
зок, доказательствами мы не обладаем. С одинаковой уверен-
ностью можно пока говорить и о таком процессе, и о процессе
обратном, как и о процессе развития схожих пс"егов, имевших
один ствол-корень.
Но не это главное. Упоминавшемуся уже нами Х.Коте удалось
установить, что имена братьев: Липо-, Арпо-, Коло- не явля-
ются иранскими, но принадлежат древнейшему земледельческому
населению, проживавшему в областях Днепра задолго до прихода
туда ираноязычных скифов. Лишь завершение, искусственно до-
бавлявшееся к именам, -ксай, то есть "царь", "вождь" - имело
возможно скифо-иранское происхождение. Но эта прибавка дела
не меняет, так же, как не меняло дела, скажем, приставленное
к венценосцам России, Австро-Венгрии, Германии, Франции ла-
тинское "император".
От Колоксая пошли все племена сколотов. Само имя практи-
чески и не требует для нас перевода - это и "круг", и "коле-
со", и "солнце". Колоксай - солнечный царь или царь-солнце.
Он и рождается при заре, связан с восходом солнца. Заманчиво
было бы провести тут параллель с имеющими отношение к солнцу
и свету Кополой и Аполлоном. Но, как мы подчеркивали, пос-
ледние непосредственно солнца не олицетворяют, у них СБОИ
функции. А вот в Ипатьевской летописи в записи, датируемой
1114 годом, говорится о "цесаре-солнце, сыне Сварогове, еже
есть Даждьбог". Можно вспомнить и "Слово о полку Игореве",
там русские князья именуются потомками Даждьбога, то есть
прямыми наследниками "царя-солнца".
Продолжим взыскания и присмотримся, где еще мог оставить
следы наш герой Кополо-Аполло. И к слову, сразу же отметим,
что наивно-простецкая этимология, проникшая во многие спра-
вочники, учебники да и околонаучные издания, нас занимать не
будет. Ибо еще можно как-то предположить, что у слов "ку-
паться" и "купала" могли быть в пяти-шеститысячелетней глуби
общие корни, но выводить "Купалу" из глагола "купаться" и
наивно, и глупо. Потому, что стоит только пойти по ложному
пути, как мы тут же окружим себя сонмом словечек-выродков,
сочиненных нами самими: "купать - Купала, летать - Летала,
сочинять - Сочиняла, спать - Спала, воровать - Воровала,
таскать - Таскала". И единственным, пожалуй, по отношению к
подобным этимологам, жизненным словопорождением будет следу-
ющее: "охмурять - Охмуряла"!
Мы же будем исходить не из схожести звучаний, а кз более
основательных положений. Где еще можно найти родственников
Кополы?
В греческой, римской, славянской мифологиях мы немножко
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг