наружу. Эти тупые андроиды! Разве они способны что-то найти?!
На бегу она вскинула бронебой, вышибла округлую дверь с буквой "лямбда"
посредине. Ворвалась внутрь. Два малайца в синей форменке шарахнулись по
сторонам. Это не то! Дальше! Она прожгла стену, сунулась в дыру. И
наотмашь, без приветствий и предупреждений, ударила по голове какого-то
типа в белом. Тот отлетел к стене, упал.
- Где двести восемнадцатый?! - заорала она во все горло.
И долбанула прикладом сверху.
Человек в белом подполз к экранам, защелкал пальцами по клавиатуре. И
Таёка своими глазами увидала раскрывающийся саркофаг... и черное,
измученное, искривленное лицо своего мужа - это был Дил Бронкс. Его
подвозили к "электрическому стулу", который лишь по привычке называли
"стулом". На самом деле это был такой же саркофаг, только побольше, совсем
прозрачный - там и творилась лютая и медленная казнь.
- Остановить! - закричала она еще громче. Но человек только руками
развел.
- Автоматический, неподконтрольный и неуправляемый процесс, - прохрипел
он.
И получил еще один удар - последний в своей гнусной жизни.
Таёка не знала, куда бежать, что делать. Она готова была в щепки
разнести эту тюрьму, поубивать тут всех - от простых надзирателей до
палачей. Дил! Ее любимый, единственный Дил! Через минуту от него останется
лишь мумия. Нет! Это невозможно! Она убьет себя тут же, на месте!
Прозрачный саркофаг приближался. Сейчас должен был произойти переход
тела. И тогда... И тогда в камеру смерти ворвались один за другим оба
андроида. В последний миг один из них успел втиснуться между двумя
саркофагами, развести их. Другой обрушил на что-то невидимое бронебой. И
сразу стало темно.
Назад! Немедленно назад!
Когда Таёка влетела в бот, Дил Бронкс и оба андроида уже лежали в
приемном отсеке. Она согнулась над ним, прошептала в лицо:
- Любимый!
- Таёка? - недоуменно прохрипел Дил. И открыл один глаз. Он был налит
кровью. Второй оказался не лучше.
- Они тебя били?!
- Били! - сознался Бронкс.
- Ничего, плохо били, - сквозь рыдания прошептала Таёка, - я еще
добавлю!
Она неожиданно сильным рывком взвалила мужа на себя, перенесла в рубку.
Опустила.
- Наверх!
- Мы уже давно идем наверх, - ответил "мозг". И мрачно добавил: -
Глубинная атака.
- Врешь!
"Мозг" промолчал. Он готовился исчезнуть навсегда в небытии.
- Ничего, пронесет, - успела шепнуть Таёка, прижимая к себе Дила
Бронкса.
Не пронесло. Стена багрового огня поглотила бот, завертела его словно
щепку в волнах водопада, швырнула в ад. Но еще прежде умирающий бортовой
"мозг", последним, предсмертным усилием успел выбросить на недосягаемую
высоту, выбросить аварийной катапультой черный шар, в котором прижавшись
друг к другу, сидели полуживые люди - Таёка и Дил Бронксы.
Шар поднялся выше облаков, когда его стал нагонять вторичный
кроваво-черный смерч, всесжигающий язык глубинного удара. Шар уже
прекратил движение, готовый рухнуть в ад преисподней. Но вынырнувшая из-за
туч капсула мягко, будто ребенка, вобрала его в свое чре-во и взмыла вверх.
Светлана смотрела на себя в зеркало. Нет, ничего не изменилось, точно
такая же как и была, ну прическу сменила, ну форму бровей, а все остальное
прежнее. Она дотронулась пальцами до щеки, провела вниз, потом ущипнула
себя за подбородок. Все без обмана.
Прошло столько времени, а она никак не могла поверить, что вновь обрела
плоть. Там она была бесплотной, там она была тенью. В Осевом. Или все
только примерещилось, пригрезилось? Нет! Она все помнила... но вспоминать
не хотела, боялась - призраки, белый туман, страшные и тягостные мысли,
вечная разлука и короткие, почти сказочные явления Ивана - то ли было, то
ли нет. Тогда ей казалось - только бы вернуться, каждый день станет
праздником, раем на земле, только бы увидеть настоящее солнце, зеленую
траву, деревья, живых людей, Ивана... больше ничего и не надо, ходить
ежеутренне в Храм, свечи ставить да молиться под образами. Но вот она
здесь, и все по-прежнему, будто и не уходила в мир теней, и праздник
что-то уж слишком быстро пролетел, и снова все буднично, серо. И тревожно.
Да, именно тревожно. Самые счастливые деньки ушли. А были они в
подземной психушке, рядом с Иваном. Сколько их было - пять, шесть? Она
точно не помнила. Она жила им. И собою. Она ловила каждое ощущение, самое
малое и слабое, она любила и упивалась любовью. Он принадлежал только ей.
А она - ему.
А сейчас он принадлежит всем - России, Земле, человечеству. Он далеко,
очень далеко. И не докричаться... хотя вон он, сидит напротив, в кожаном
темно-коричневом кресле на гнутых и массивных резных лапах. Сидит и
смотрит - в пустоту, ни во что!
- Иван! - тихо позвала она. Он не откликнулся.
- Иван?!
- Ты что-то сказала? - Он встрепенулся, словно разбуженный.
- Я видела вчера, как смыло Австралию. Ее просто смыло гигантской
волной...
- Я тоже видел это, - сказал Иван сурово, будто давая понять, что
разговор закончен.
- Но там были миллионы людей, - возразила Светлана.
- Они переждали в убежищах. Многие поднялись в воздух, так что не
переживай, мы предупредили за два часа, и они успели!
- Но все дома, вещи, даже собак, кошек... я все видела, их унесло в
огромном водовороте! - Голос у Светланы дрожал. - Огромными льдинами
разбивало вдрызг здания, подвесные дороги, машины летели как осенняя
листва. Там все смыло!
Иван поморщился, отвернулся. Светлана преувеличивает - цунами прокатило
только по побережью, на двести миль вглубь материка, не больше.
Они сделали, что смогли. Он пошел против самого себя, он умерил заряд,
и теперь в гигантской воронке сгинул антарктический подземный дворец, но
инкубаторы с проклятой нечистью остались целы. Он пожалел людей и он
сыграл на руку выродкам, теперь концы в воду - тайная ложа Синклита ушла,
дворца как не бывало. Ну и что дальше?! Надо быть безжалостным, надо было
бить в полную мощь! Да, погибли бы миллионы невинных. Но так их погибнет в
сотни, в тысячи раз больше. Смыло Австралию! Бабий вздор. Вот когда
начнется, тогда все вспомнят, все скажут спасибо, еще и упрекнут, мол,
слишком жалостливый был. А ежели ничего не начнется? Ну, вдруг?!
Иван уставился на Светлану.
- Ты просто устала. Тебе надо отдохнуть.
- Нам обоим надо отдохнуть! Иван улыбнулся.
- Мне это удастся сделать только на том свете, - мрачно пошутил он.
- Не каркай!
- Каркай, не каркай, а все уже закручено. Один гадюшник мы раздавили,
как не было! - Иван с силой ударил кулаком по столу. - В Европе чисто.
Сигурд, да и Се-мибратов тоже рвутся на Запад. А там бои, понимаешь,
бои за каждый город, за каждое вшивое поселение. Командование умотало,
даже наша разведка не знает, где оно, а части бросило в огонь! Они же
тупые, они думают, что демократию спасают - это перебив-то половину своего
народа! Мы бы их накрыли за четыре часа, да там перемешались все, там
сумасшедший дом, Света. Мы уже пятьдесят семь ракетных атак отбили.
Тринадцать спутниковых баз уничтожено! Половина Пскова разрушена!
Кельн в руинах, Мадрид снова горит, и Константинополь, ты
представляешь, термоядерную сбили над самым городом, в вакуумный мешок, с
выбросом, радиация не прошла, но волной полсотни небоскребов повалило,
слава Богу Святая София устояла, молитвами нашими! Мы их бережем, щадим,
сукиных детей, а они лупят и лупят! А нам беречь силы и запасы надо,
понимаешь?! Для гостей из Системы, с ними похлеще придется, попомни мои
слова!
- Там одни андроиды, - Светлана сама осерчала, - нечего их жалеть, мы
людей губим своих, а за них машины и нелюди воюют!
- Но в городах-то и люди еще живут, не всех поубивали. И возле каждого
крупного, почитай, база! - Иван говорил медленно, будто разъясняя урок
бестолковому ученику. - И базы эти нужны нам. Проще простого их
уничтожить, в воронки километровые обратить. А с чем сами останемся? Ты
помни, что не ради войны воюем, не ради славы и гонора идем на смерть, а
чтоб Земля единой стала. Нам бы только успеть! И у выродков Системы и у
наших выродков расчет простой, чтоб мы себя в усобице перебили, чтоб нас
голыми руками взять да еще и потешаться над нами, мол, олухи, простофили,
сами себя перебили, на распыл пустили! Нет! Не перебьем! Не ослабим силы
Земли, а умножим! Вот так!
Иван говорил все верно. Но страх и тревога не проходили.
Япония выжидала. Но ведь могла ударить в спину? Могла! Раздавить ее
вооруженные силы, дело трех часов. Но так с каждым. А если подойдет
Седьмая Межзвездная эскадра? А она может подойти. А если ударят разом три
мобильные космические, околосистемные группировки, пока затаившиеся,
выжидающие, но не принявшие ультиматума?! Эта непрекращающаяся бойня может
стать затяжной, может обернуться кое-чем похуже любого разоружения или
"перевооружения". Нет, прочь сомнения!
Вчера к Ивану в кабинет привели бывшего президента Всеамериканских
Штатов. В наручниках. Вид у него был помятый и жалкий.
- Почему не выполнили условия ультиматума? - поинтересовался Иван,
заранее зная ответ.
Ну что, собственно говоря, мог сделать этот растрепанный, виновато
улыбающийся человек в ярком галстуке и белых дурацких шортах?! Ни хрена он
не мог. Миром, точнее, Западом, частью Федерации, и всем Мировым
Сообществом правят несколько богатейших кланов, сказочно состоятельных
семейств, да плюс еще "крестные отцы" ведущих мафий, что одно и то же с
первыми, это и есть "тайное мировое правительство", это и есть заправилы,
они везде - в синклитах, в синдикатах, в конгрессах, сенатах... везде,
если и не они сами, то их денежки! А тот милый парень в галстуке и
клоунских шортах просто пресловутая "баба на чайнике", и не больше. Ну
чего с него спрашивать, и так вон стоит - дурень дурнем, рот белозубый
раззявил. Ну чего он скажет!
- Не уполномочен народом, - ответил бывший президент.
Народом! Иван показал на экранах, чего там сейчас вытворяют каратели с
народом. Парень в шортах сначала покраснел, потом побелел, потом
отвернулся. Нет, он не причем. А причем Синклит. Только его главарей не
достать! Причем Исполнительная Комиссия. Но это название, это форма
организации. А кто конкретно, где фамилии, где имена, должности?! Перед
внутренним взором Ивана встали холеные и нагловатые рожи "серьезных". Это
они! Им принадлежал мир. И они ушли. А он глубинным зарядом, мощнейшим
ударом с космокрей-сера покрыл их делишки. Эх, тяжела ты, шапка мономаха!
-Ладно, ступай на все четыре стороны, - сказал Иван президенту. - И не
показывайся больше на глаза мои! Выдать ему пособие на месяц... и штаны
нормальные. Все!
Наручники сняли. Отпустили. На том и кончилось.
А бои все идут. Беспорядочные бои, бестолковые. Нет, так больше нельзя!
Иван встал, подошел к шторам, отдернул их. Величавые башни стояли
молчаливыми стражами земли Русской. Стояли как и тысячу лет назад. С
колокольни Ивана Великого звонили к обедне - золотой звон, чудный,
проникающий в самую душу, бередящий, заставляющий плакать... плакать? Нет,
не время плакать.
- Министра обороны и начальника штабов ко мне! - приказал Иван, не
оборачиваясь.
Когда приглашенные вошли, он не предложил им сесть. Как стоял, от окна,
бросил резко, в полуобороте:
- Мобильные группировки уничтожить! Упреждающим ударом! Не медля!
Вечно сомневающийся Сергей Голодов открыл было рот.
Но Иван прожег министра таким взглядом, что рот сам собою закрылся.
- Исполнять!
Уже в спины он выкрикнул:
- Стойте, это не все! Ровно в восемнадцать ноль-ноль всем силам,
продолжающим сопротивление на Земле и планетах Федерации, передать коротко
и один лишь раз следующее - передать дословно: час - свобода! два часа -
каторга! три часа - смерть! Они поймут. Только так - решительно, жестко,
бесповоротно. По-суворовски! Действуйте.
Иван повернулся к Светлане. Впервые она видела его таким. На
окаменевшем и каком-то просветленном, одухотворенном небесными силами лице
сияли два чистых, ясных серых глаза, и отражалось в них что-то нездешнее,
неземное, могучее и праведное. Это было лицо пророка, подвижника,
взвалившего на плечи тяжкий крестный груз и ступившего на свой путь,
последний путь, осиянный Светом Свыше и усеянный терниями. Не лицо
подвижника-мученика, готового покорно принять все истязания и оскорбления.
Но лицо подвижника-воина, обнажившего меч и не ждущего пощады.
Да это был Воин!
Светлана не могла вымолвить ни слова. Она знала Ивана давным-давно, они
прожили не один год, прежде чем она сгинула в Осевом, а потом будто заново
народилась на свет. И всегда он был сильным, волевым, но вместе с тем
добрым, даже слишком добрым, сомневающимся, уступающим всем и во всем,
стесняющимся своей невероятной силы, ловкости, умения выживать везде и
всюду... Да, он был другим, совсем другим. Он был просто человеком,
землянином. Он входил в десятку лучших десантников-смертников, он в
одиночку покорял планеты, миры, которые были не под силу звездным армиям и
флотилиям, но он никогда не кичился этим, он всегда оставался в тени,
полковник без полка, гроссмейстер "черного шлема", сверхчеловек... тихий,
милый, любимый, скромный, молчаливый, понимающий.
Нет, это не он. Это другой! Светлана закрыла глаза, будто силясь
вызвать из глубин памяти прежний, знакомый образ. Нет, не получалось.
Надо остановить его. Прекратить бойню... зачем эта жестокость? зачем
лишняя кровь? Все само собою образуется, надо только переждать.
Слова чуть не сорвались с ее губ.
Нет! Она не имеет права упрекать его. Не имеет! Она должна помогать
ему, быть опорой, поддержкой. Или уйти прочь, не мешать. Все остальное -
это палки в колеса несущейся колеснице. Тяжко тянуть одному, да еще в гору.
А он тянет. Превозмогая все, тянет!
Она приоткрыла глаза.
Иван стоял у окна и смотрел в небо, смотрел так, будто видел там того,
кого не видят иные.
Дил Бронкс, опомнившись и более или менее придя в себя, первым делом
спросил у Таёки:
- Где мои парни?
- На том свете! - ответила Таёка и со всей силы врезала своей крохотной
ладошкой по черной и припухшей правой щеке. - Копы их всех положили на
месте, ясно?!
- Она ударила другой рукой по левой щеке. - Твои авантюры дорого
обходятся, понял?!
- Понял, - Дил Бронкс жалко улыбнулся. Таёка успела сосчитать - трех
зубов не хватает, и бриллианта тоже. Она в сердцах стукнула муженька
кулачком в лоб. Заплакала.
- Ну хватит меня уже бить! - не выдержал Дил и тоже зарыдал. - Все
бьют, понимаешь! Только очухаешься - сразу, хлобысь по морде!
- Заслужил - получай! - деловито ответила Таёка, и наотмашь хлестанула
справа налево, потом слева направо - по щекам! по щекам!
Дил приподнял огромные черные ручищи, прикрылся. Еще не хватало, чтоб
его прибила собственная женушка. Дил хорошо помнил, как она мутузила их с
Гугом Хлодриком на Дубль-Биге, как подвешивала их словно груши и колотила,
хмель вышибала. Но там было за дело. Там можно было понять ее и принять
побои, согласиться - по-справедливости. А сейчас-то за что?!
- Где Пай?! - спросил он, облизывая разбитые и опухшие губы.
- Откуда мне знать!
Дил Бронкс лежал прямо на черном пружинящем полу рубки, в своей
десантной капсуле, той, что спасла их с Таёкой в последний миг, вынесла
лихим конем из огня да полымя жестокой крейсерской атаки.
Жена стояла над ним и укоризненно покачивала головой. Теперь, когда
жизнь мужа была в безопасности, маленькая и строгая японка могла отвести
душу в назидательно-воспитательной работе. К ней-то она и изготовилась,
предвкушая долгие часы вразумления и наставления на путь истинный.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг