довольный, что над ним поставили невесть кого, явно не кадрового офицера,
- все по-прежнему.
- Ну а чего тогда влезаешь? Чего покой командования нарушаешь?!
- Виноват, - процедил полковник. В его голосе прозвучала ехидца. -
Бойцы без дела сидеть не должны. Надо учебу организовать, маневры...
- Вот и организовывай, только чтоб без муштры, - разрешил Булыгин
добродушно, - скоро им будут маневры!
- Имеются сведения?
- Ни хрена не имеется. Но толковище будет. Отдохнуть перед разборочкой
не помешало бы мальцам... и, правда твоя, расслабляться нельзя. Ты
давай-ка, еще разок прощупай каждую дыру, каждый ход в этой горгоне
чертовой, не верю, что всех гадов переловили, не верю!
- Чего так?! - обидчиво вопросил комполка.
- А гады - они живучие, - житейски мудро ответствовал Кеша. И вдруг
резко встал, отпихнул оборотня ногой. - Действуй, генерал!
- Подполковник... - поправил было комполка. Но Кеша сказал, как отрубил:
- Будешь генералом!
И пристально посмотрел в глаза оборотню. Всего минуту назад, когда
бравый командир уже был здесь, в глазах этих мутных и рыбьих, высветилась
вдруг тревога - острая, нестерпимая. Хар что-то чувствовал, что-то
неладное, грозящее, страшное - Кеша знал по опыту.
Теперь нельзя было терять ни минуты.
- Внимание! Всем слушать меня! Всем слушать меня! - захрипел он по
командной связи, прямо в серую горошину микропередатчика, вживленного в
биоворот полускафа. - Всем сотрудникам Космоцентра оставаться на своих
местах до особого распоряжения! Повторяю приказ коменданта Космоцентра -
всем сотрудникам оставаться на своих местах до особого распоряжения! За
невыполнение приказа - расстрел на месте! Повторяю - расстрел!
Сейчас во всех студиях, во всех каютах, рубках, техма-стерских, залах,
переходах, коридорах, спальных отсеках и даже в сортирах, многократно
повторенный, звучал его голос, его приказ. И никто не имел права
сдвинуться с места, даже если приказ застал его на бегу к начальству, в
ванной или столовой. Тысячи обитателей колоссальной космической станции,
превышающей по своим размерам десяток крупнейших городов, замерли,
остановились, присели, встревоженно замолкли - они знали, приказ будет
выполняться строго и безоговорочно, так уж поставлено ныне, дергаться и
качать права бесполезно.
А Иннокентий Булыгин тем временем вещал на более узкий круг- спецназу,
армейским, охранным службам, всем тем, кто обязан был хоть сдохнуть, но
обеспечить сохранность и работоспособность Космоцентра в новых условиях.
- Немедленно проверить объект, по сантиметру, по вершку! Изнутри и
снаружи! Привлечь техперсонал под строжайшим контролем! Обшарить каждый
угол! Никаких поблажек! Все, вызывающее подозрение, немедленно
дезактивировать! устранить! уничтожить на безопасном расстоянии! всех
подозрительных лиц срочно сюда! - Кеша бубнил будто автомат, железо
звенело в его голосе, аж связки дрожали натянутыми стальными струнами. Но
закончил он отечески, проникновенно: - Ребятушки, братки! Не подкачайте!
Сейчас только от нас самих будет зависеть, дождемся мы очередного отпуска
и встречи с ненаглядной, или взлетим все к червовой матери на этой пузатой
лоханке. Вы меня поняли, я знаю. Ну, давайте, ребятки,вперед!
Закончив, он уже схватил было Хара за его красивый, подаренный Таёкой
ошейник, и хотел тоже бежать на поиски. Но одумался, присел.
- Нам с тобой, Харушка, не по чину!
Оборотень завыл, пряча грустные глаза. Чуять он чуял неладное, но
ищейкой не был, какой от него прок.
А Кеша думал, надо ли будоражить Землю, теребить Кремль. Наведешь
попусту панику, самому стыдно потом будет. Нет, нужно обождать. И нечего
суетиться, нечего квохтать как дурная курица и крылами хлопать.
Иннокентию Булыгину, ветерану и беглому каторжнику-рецидивисту, было
нелегко. Он ждал. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Он слишком
хорошо помнил, что довзрывники не даром чудо сотворили - такие
благодетельством не занимаются, богодельни для сирых и убогих не строят,
они ему смерть отвели не даром, и отпустили на волюшке погулять не за
просто так. Барьеры! Он, хошь-не хошь, обязан сигать через барьеры
смертные, лезть на рожон. Ну ладно, с этим-то ясно - он себя не бережет,
работает на совесть, отрабатывает добро нелюдям. Но вот ведь твари, не
сказали - сколько сигать-то? умолчали- когда его черед придет? вот так и
живи под занесенным топором, жди, когда сорвется да по шее рубанет! В
ожидании неладного жить плоховато. Они с Иваном помнят все, не обдуришь,
слышали напрямую от этих сволочей, живших до Большого Взрыва, чтоб их еще
разок взорвало! У Кеши в ушах загудело, забубнило:
"Мы забираем тех, кто обречен на неминуемую смерть - попавших в
страшные катастрофы, умирающих от старости и неизлечимых болезней, мы
можем вытащить смертника из-под пули, которая уже летит в его грудь... но
мы берем только прошедших двенадцать барьеров смерти! А ты прошел
семнадцать!"
Еще бы, Кеша усмехнулся- попадешь на Аранайю, жить захочешь- все
двадцать пройдешь! И тут же насупился, неправда это, большинство его
дружков гибло сразу, высунулся разок - и срезало башку долой! "Ты почти
идеальный материал для нашей цивилизации". Идеальный? Материал?! После
ухода из ядра Гиргеи Кеша прошел три или четыре барьера, стал еще
"идеальней"! При штурме этой проклятущей Медузы Горгоны, загляделся
малость в ее смертно-завораживающие глазища, и чуть не перекинулся, бой
был страшный, смертный бой. Да только опять удалось перепрыгнуть
барьерчик! Эх, Серега, Серега! Что ж ты, парень, так славно дрался, так
геройски шел к цели, а под самый конец оплошал, словил осколочек?
Неидеальный ты, стало быть, материал! И братки твои, погибшие за Россию,
за мир весь, за меня кощея, тоже .неидеальные? Кеша заскрипел зубами от
боли сердечной. Но ведь не прятался же он от пуль и огня излучений, шел
напролом. Неужто и впрямь довзрывники берегут?! Он расстегнул ворот,
отвернул край нижней рубахи, вытащил крестик нательный, поглядел на него в
раздумий. Нет, это Бог бережет!
И нечего душу рвать, и так изорванная да исколотая, живого местечка
нету!
Вон ведь, Ивану они сказали, что иссяк он полностью, выдохся до
предела, что ни одного смертного барьера ни в жисть не преодолеет, от
первой же пули ляжет, от первой же заразы загнется, в первом бою голову
потеряет... А он прет без светофоров, будто за ним лекарь бегает с
канистрой живой воды, ни хрена не боится и всем рога сшибает... Кеша
совсем запутался. Но грусть-печаль отпустила его. Эти сволочи не от Бога.
А Ивана Бог бережет, тут дело ясное! Но только ведь на Бога-то надейся, но
и сам не плошай! Иван ушел от них. Его, Кешу, они раздвоили, душу его
напополам поделили и тело грешное. Но он их обдурил. Надолго ли?!
А Медуза Горгона - исполинская голова Космоцент-ра Видеоинформа, висела
чудовищным спрутом во мраке Вселенной, висела, раскинув во все стороны
свои змеящиеся толстые и неимоверно длинные волосы. На десятки тысяч
километров вытянулись в черном и молчаливом океане Космоса всевидящие,
всеслышащие и наполненные ядом змеи - ядом целебным в добрых руках и
смертным, ворожащим в руках нелюдей. Стоило лишь раз узреть эту вселенскую
голову с шевелящимися волосами-змеями, чтобы никогда уже во всей жизни
своей не избавиться от мрачного и навязчивого видения, возвращаясь к нему
во сне и наяву. Страшна ты, богиня-дьяволица, матерь мрака и ужаса!
Дик твой цепенящий взгляд! Но создана ты не чудовищами Хаоса и не
гневом всемогущих жителей Олимпа, а мелкими, беспомощными, суетливыми и
беспечными пылинками земными - человеками, людьми. И всесильна ты над ними
и подвластна им.
Недобрая весть прорвалась неожиданно.
- Комендант, слышите меня? - хрипел один из "альфы". - Капитана убили!
Вы слышите меня?!
- Слышу, сынок, слышу! - заорал Кеша. - Давай обзор!
Он настроился на ближний экран, приглушил звук, все еще не веря
услышанному. Из двух отделений штурмовавших Космоцентр, осталось всего
семеро парней. Причем, двоих, искалеченных донельзя, отправили на Землю.
Еще у троих были серьезные ранения, но они наотрез отказались покинуть
строй. Капитана звали Олегом, Кеша не признавал никаких фамилий - Олег и
точка! Все они в сынки годились ему. Все были парни что надо. Олегу во
время штурма пробило колено, две пули сидели в плече, их блокировали до
госпитализации, да еще здорово обожгло лицо и голову, волос вовсе не
осталось. Но капитан ни в какую не хотел на Землю, отшучивался- будет
отпуск, заодно и подлечится, мол. Вот и подлечился.
Три бойца в десантных полускафах тащили тело. Кеша сразу просек -
мертвое тело, у него был наметанный глаз. Он не слышал невнятных
объяснений. Он видел сам - прямо по горлу шла черная полоса, резанули
сигма-скальпелем, резанули под открытое забрало! Сукины дети, пижоны! Вот
до чего доводит пижонство - на операцию норовят без шлемов или щитки долой.
Эх, Олег, Олег! Где такого парня второго отыщешь?! Сам себя подставил!
Лежать бы тебе на поправке, жирок набирать да коленку лечить, нет,
полез на свой барьер... да не перелез! Эх вы, черти поганые, эдакого парня
порезать!
Кеша отвернулся от экрана. Он сам послал его на смерть, сам. Панику
навел!
Но ведь не зря, значит, есть кто-то на станции, шалит понемногу... и
дай Бог, коли у него только сигма-скальпель имеется!
- Почему не задержали?! - выкрикнул он в ярости. - Где этот гад?!
Все трое молчали, не знали, чего отвечать-то. Потом один, тупя глаза,
процедил:
- Из-под земли достанем.
- И не простим! - добавил второй.
Теперь Олега не оживишь, глотка перерезана от уха до уха, не ножичком,
не саблей вострой. После скальпеля рана иная, черная и страшная. Мир его
праху, отвоевался.
- Оставьте! - приказал Кеша. - В морозильник без вас положат.
- Мы своих не бросаем, - огрызнулся кареглазый боец с промятым носом.
- Поговори еще у меня, сынок! - осек его Булы-гин. - Живо искать! Ни
секунды задержки! И чтоб по двое, по трое. Выполнять приказ!
Хар завыл в голос. Это была плохая примета. Вообще оборотень плошал,
почти не разговаривал, наверное, терял навык. Но сейчас не до него.
Кеша нервно сжимал и разжимал свои черные биопротезы. Его подновили в
свое время, заменили оторванные кисти. Как давно это было. Аранайские
дикари свирепы и жестоки, у них нет такого понятия - милосердие. Лучше в
их лапы не попадать. Они звали его Железная Рука. Они боялись и уважали
его. И все равно они были злобные и подлые. И этот не лучше. Но никуда он
не уйдет! Все пространство вокруг Космоцентра просматривается и
прощупывается. Доиграется, гад, рано или поздно.
Кеша вытащил из клапана свой сигма-скальпель. Пригляделся. Оружие
старое, доброе, запрещенное. На каждом должен стоять тройной номер, прямо
на рукояти. Но здесь номера не было. Сигма-скальпель Кешин сработали на
подпольной фабрике, большие умельцы - такую штуку запросто не смастеришь,
это тебе не лучемет и не бронебой. Он сунул скальпель обратно.
Нет, надо все же связаться с Кремлем. Дело неладное. Пахнет жареным. И
очень сильно пахнет!
Кеша ударил себя по бронированным коленям. Встал.
Но в эту минуту дверца снова распахнулась без оповещения и даже без
стука. На этот раз грубоватый комполка был растрепан, красен и взвинчен. В
руках у него покачивался огромный армейский бронебой.
- Какого дьявола?! - заорал Кеша. - Разжалую, к ед-рене фене!
- Сказано было, сюда! - процедил комполка, смахивая пот тыльной
стороной ладони, - вот сюда и доставили, значит. В соответствии с приказом!
И не надо орать!
- Что-о-о?! - Кеша побелел.
Но тут же белизна сменилась пунцовым багрянцем, а лоб стал мокрым как у
комполка. Хар вскочил на лапы, натужно, совсем по-собачьи зарычал. Шерсть
у него на загривке встала дыбом. И немудрено.
Комполка освободил проход.
За спиной его, на пороге, связанный и избитый, стоял... Говард
Буковски, он же Седой, он же Крежень.
- Вот это встреча, - протянул Кеша, - не ожида-ал! Было видно, что он и
впрямь растерян.
- Это было при задержанном, - комполка протянул на мясистой ладони
черный, инкрустированный ирги-зейским панцирным агатом, сложенный
сигма-скальпель. - Так же при нем был парализатор ближнего боя и нательный
плоский лучемет типа "дзетта". Что прикажете делать с задержанным?!
- Что-что?. - Кеша не мог оторвать взгляда от гнусной рожи Седого,
шрама на ней не было, успел сделать-таки пластическую операцию, шельмец!
Вот это подарочек для всех! Кеша даже растерялся. Но руку протянутую
пожал, предварительно бросив оружие, лежавшее на ладони, прямо в потертое
креслице.- Молодец, генерал, даже не ожидал от тебя!
- Подполковник я по званию, - поправил его комполка.
- Ты со мною не спорь - сказано генерал, значит, генерал, завтра тебе
бумага со штемпелем будет и погоны новые. А пока благодарность объявляю от
лица командования и Комитета Национального Спасения!
- Служу Великой России! - новоявленный генерал вытянулся.
- Все мы ей служим, - машинально заметил Кеша. - А этого оставь,
разберемся. Поиска не прекращать... тут уж извини, не до отдыха, покуда
все не обыщем на боковую нельзя. Ну иди, генерал!
Пока шли разговоры, Хар, вцепившись зубами в поясной ремень
задержанного, оттащил его в самый угол. Сел рядом и обнажил острые клыки.
Была б его воля - перегрыз бы глотку беглецу, и дело с концом. Но у
людей какая-то своя логика - странная и непонятная.
Кеша долго молча глядел на Креженя. Потом спросил в лоб:
- Ну и как же, стервец, ты от нас ушел в прошлый раз? Поделись опытом!
- Как в тот, так и в этот раз уйду! - нагло ответил Седой и заулыбался
своей странной улыбкой.
Иннокентий Булыгин и оборотень Хар хорошо помнили, что посадили они
Креженя в каменный мешок, из которого выход был один - в бункер, где
таилась до поры до времени вся честная компания. А он сбежал. Значит, у
него был переходник. Значат, он сбежит и теперь, коли не принять меры. Уже
бы сбежал, да, видно, связанные руки мешают, видно, ждет, когда его одного
оставят, чтобы изловчиться и...
- А ну, Харушка, разоблачи-ка этого стервеца! Оборотень понял все как
надо. Он вцепился зубищами в прокладку ворота, рванул раз, другой -
комбинезон был крепким, не поддавался.
- А мы вот этим ножичком попробуем! - Кеша достал сигма-скальпель, тот
самый, каким убили капитана, который был при Седом. Установил регулятор
глубины надреза на полсантиметра, достаточно будет. Успокоил затрясшегося
вдруг Креженя.- Не боись, пока что до конца резать не станем!
И полосанул крест накрест, чтоб жгутов не задеть, коими были руки
скручены, полосанул по груди. Крежень взвыл. А Хар, вцепившись в лоскуты,
в три приема содрал комбинезон, точнее, его остатки, содрал вместе со
всем, что под ним было. И остался Говард Буковски в одних жгутах -
волосатый, кривоногий с обвисшим животом, весь в шрамах - на лице-то свел,
а на теле остались, пожалел себя, а может, просто времени не было.
- Ты вот чего, Хар. Возьми рванье это да пошарь по кармашкам, может,
там чего упрятано?
Оборотень, забыв, что он четвероногая зангезейская борзая, встал на
задние лапы свои, передними поднял разодранный комбинезон. Минуты две
ковырялся, выгребал всякую мелочь: стимуляторы, антигравы-горошин-ки,
какие-то датчики и приборчики, все мелкие, для спецработ предназначенные,
вытащил и зеркальце в золоченой витой рамочке, три перстня с
подозрительными вставками... Но переходника среди обнаруженного не было.
- Куда ж ты его девал, стервец? - удивился Кеша. Внешне он был
совершенно спокоен. Но внутренне - готов изрезать гада в лоскуты - за
одного только Олега изрезать, не поминая старых грехов. - Куда ж ты его
засунул? Может, в задницу себе запихал?!
Крежень мрачно кривил губы. Молчал. В прошлый раз ему было похуже. В
прошлый раз Гут Хлодрик держал его как на аркане, только дернись - сразу
сдохнешь, от одной только мысли, одного желания горло начинало сдавливать,
в глазах темнело. Сейчас полегче. Ничего, он уйдет от этих лопухов, снова
уйдет! А без русского, без главаря и его слова, ничего они ему не сделают,
не посмеют! Улыбка была злорадная и настороженная одновременно.
А Кеша думал о своем - надо бить! бить смертным боем, иначе не
признается! да и душу отвести! Только ведь душу отведешь, нервишкам дашь
волю, а этот сукин сын опять уйдет. Лучше с Иваном связаться. Пускай
разбирается. А пока он разберется, тут чего-нибудь эдакое содеется, что
лучше б и сразу придушить подлеца. Нет, Кеша не был пригоден для тайного
сыска, в прошлый раз тоже его зря посылали - к Реброву, к предателю
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг