мозга, безо всяких экранов, полыхающий Нью-Йорк - его расстреливали с
воздуха десятки боевых бронеходов армейских частей быстрого реагирования.
Восстание подавляли безжалостно и беспощадно, не считаясь с миллионами
горящих живьем, пробиваемых свинцом, прожигаемых смертоносными лучами
людей - Крузя сработал, подлец, ничего поручить ему нельзя! - машинально
отметил Цай. Но внутреннее зрение показывало пожарища и погромы иных
городов и городишек: все бушевало, кипело, сходило с ума в Чикаго,
Лос-Анджелесе, Гаргонге - суперполисе, раскинувшемся на ста тысячах
квадратных миль и пожравшем сотни городков, поселков и пустырей, трясло в
ужасе и озлоблении весь Юг, острова. Под бронированным колпаком тихо и
настороженно притаился Комиссариат Синклита Мирового Сообщества, затихла
Антарктида и все восемьсот тысяч околоземных станций-баз. Напряглись будто
перед прыжком на жертву в тринадцатипланетарныхсупербункерахНаземные
авиационно-сухопут-ные силы, все полтора миллиона живых головорезов и еще
четыре- обученных и запрограммированных на войну андроидов... Штаты были в
полнейшей сумятице, в дичайшей растерянности, никто, явно, не понимал -
что же, черт возьми, происходит!
"Всем оставаться на местах!" - приказал Цай.
Приказы, исходящие из самого ядра, из "мозга" Исполнительной Комиссии,
обжалованию и обсуждениям не подлежат, это известно сызмальства каждому
оболтусу-школьнику, тем более воякам и спецслужбам. Сказано ОТТУДА.
Значит, сидеть да помалкивать, да руку у форменной кепочки держать,
выполнять приказ.
"Никаких передислокаций! Никаких ответных мер! Все идет по плану!"
Цай ван Дау торжествовал. Он их обхитрил. Он успел. Теперь надо лишь
дать разгореться смуте по всему Сообществу, а потом бросить спецслужбы на
армию, армию на полицию и федеральное бюро, а чтобы поставить точку,
срочно вызвать космоспецназ и "погасить" наземных стражей порядка, включая
армейских, объявив их мятежными силами, которые возглавляет хунта,
стремящаяся к захвату власти. Силы космического базирования, точнее, их
неперевооруженные остатки, живо сведут старые счеты с наземниками, только
дай законный формальный повод, а тем более приказ. Как по маслу! Так и
должно быть! Потом можно и Гуга поддержать, и Иванову победу закрепить.
Лиха беда начало.
Только бы Дил Бронкс со своими парнями не оплошал! Цай отключился от
глобальных событий, теперь важнее было отслеживать заваруху внутри форта.
Здесь обязательно должна быть блокировка. Если Дил затянет дело, они
рано или поздно распознают его и замкнут. Это конец! Это крышка!
- Дил! Дил, мать твою, ты слышишь меня?! - захрипел Цай по внутренней.
- Отвяжись, - сипло отозвалось извне, - не до тебя! Цай все видел.
Мыслекресло было просто чудом. Он видел, как ползли по "черным нитям"
Диловы ребятишки, ползли к самому сердцу форта, если они доберутся
нормально, с внутренним кольцом охраны будет покончено. А снаружи
творилось нечто несусветное. Бронеходы Дила громили бронированный форт
Видсток. Они уже разнесли в щепы, в пыль весь пригород Нью-Вашингто-на,
выжгли вокруг форта "кольцо безрпасности" в семь миль поперечником. И
теперь рвались внутрь. Боевая десантная капсула прикрывала нападающих
сверху. Она висела черным застывшим солнцем в поднебесьи и срезала все
движущееся, все вылетающее из форта, все - снаряды, ракеты, дисколеты,
малые охранные бронехо-ды, андроидов на гравилетах. Без нее Дил Бронкс уже
лишился бы половины своих штурмовиков и двух третей братвы.
- Давай! Давай, черный дьявол! - мысленно подбадривал его Цай.
Рукопашные бои шли в четырех коридорах, ведущих внутрь. Страшные бои,
не на жизнь, а на смерть. Цай смотрел, все видел, но не завидовал этим
парням. Драться с андроидами в ближнем бою?! Андроидам почти не больно,
они не щадят себя. А сил у них в два раза больше. Но Диловы ребята
пробьются!
Обязательно пробьются!
Все видел Цай. Все знал. И работал - рассылал десятки приказов,
распоряжений, тормозил прытких, тормошил робких и неуверенных. Он успел
отвести армейские силы от пылающего Нью-Йорка, остановил бойню. И
собирался уже поднимать спецгруппировку морской пехоты - в это время как
раз из "черных нитей" выскочило сразу шестеро, они были в сотне метров от
него, они давили растерянную охрану... - и вдруг прямо в голове промерцало
зеленым: "Вариант 0-11! Вариант 0-11! Полное переключение управления на
Север!" И перед глазами высветились четкие контуры Антарктиды. Цай еще
успел подумать, что Антарктида это вовсе не Север, что это Юг! Но его уже
начало трясти, бить и прожигать. Он мгновенно ослеп, оглох, онемел... Во
мраке и давящей тишине, сквозь лютую боль он четко осознал - сработала не
ведомая ему защитная система! Она распознала чужака, несмотря на
разгаданные им шифры, распознала, отключила и перевела управление
Исполнительной Комиссии на дублирующий пульт, наверное туда - подо льды
Антарктики! Это был полный проигрыш! Теперь все впустую! Зря гибнут парни,
зря рвется сюда неунывающий Дил Бронкс, зря висит в поднебесьи черное
солнце капсулы.
Он врубил внутреннюю.
Заорал, что было мочи:
- Дил! Отбой!! Отход!!! Немедленно уходите!!!
Но никто его не услышал.
Цай бился в судорогах, бился в страшной ловушке, в тюрьме, из которой
нет выхода, в бронированной мышеловке отключенного и никому уже ненужного,
брошенного форта Видсток.
Хук Образина отшатнулся от зеркальной стены, будто его кипятком
ошпарили. Сотни раз он допивался до белой горячки. Но еще ни разу не
видывал такой гнусной хари. Неужели совсем дошел?! А ведь когда-то, в
Школе десанта и космоспецназа, его звали Хуком Красавчиком.
Тогда он был молод и хорош собой, все встречные-поперечные девицы
заглядывались на него - смуглый, светловолосый, ясноглазый... Нет, надо
еще разок вглядеться, это бред какой-то!
Хук осторожно подошел к стене.
С расстояния трех метров она, как и следовало зеркалу, отражала его
подлинный облик - изможденный, тощий, страшный, кожа зеленая, щеки
провалились, нос рыбьей костью торчит вперед, подбородок тоже, но не
костью, а рукоятью ятагана, седые короткие лохмы топорщатся взлохмаченными
перьями, будто у испуганной полуоблысевшей от дряхлости курицы, в глазах
туман и мука... ничего не попишешь, таким он стал, но это все нормально,
куда ни шло! А вот... он приблизился еще на метр. Изображение начало
тускнеть, двоиться. Еще полшага... и вместо изможденного лица на Хука
глядела отраженная от зеркальной поверхности гнусная и уродливая харя.
Такая ни в одном запое не привидится! Хук дернулся было назад. Но
усилием воли сдержался, пересилил страх и отвращение, вгляделся. Эдакому
отражению мог позавидовать сам сатана! Харя была болотно-зелено-го,
мертвенистого цвета, в обрамлении густой седой шерсти. Кривой, змеящийся
рот шел от уха до уха, сами уши были козлиными, поросшими рыжим пухом,
вместо носа торчало свиное рыло, но не пятачком, а свисающим морщинистым
хоботом с ноздрями.
Застывшие, остекленевшие глаза были мертвы и ничего не выражали -
черные прозрачные камни в обрамлении желтушных белков. Огромные надбровные
дуги нависали над этими глазищами, переходя в невероятно морщинистый лоб.
С крохотного и тоже морщинистого подбородка свисала редкая рыжая бороденка.
Но самым страшным в отражении были рога - короткие, кривые и острые
рога, торчавшие прямо над ушами. ( Хук осторожно и с опаской провел потной
ладонью по собственному лбу, потом по всей голове. Никаких рогов у него не
было. Значит, мерещится!
Значит, опять накатила горячка! Но ведь он уже давным-давно не
употребляет, ни капли! Ни-ни! Неужто так бывает?! Это же черт знает что!
- Докатился, едрена вошь! - прохрипел он под нос.
И сдвинулся чуть левее, просто нога затекла. И увидал еще харю.
Похлеще первой - жирную и лохмоб-ровую. Глазища у этой хари стекленели
столь же мертво, что и у первой. Теперь Хук вообще ничего не понимал, не
мог же он отражаться двумя дьявольскими харями сразу?!
Он отскочил на три метра и саданул из ручного луче-мета самым малым
разрядом.
- Получай, гады!
Зеркало запотело, побагровело на секунду-другую. Но выдержало. Хук
заглянул в него - хари торчали на своем месте. Теперь он видел и третью,
четвертую, пятую... их было не перечесть. И не были они никаким отражением.
Эти гады просто торчали за стеклом мертвыми, застывшими статуями.
- Все одно побью! - прошипел Хук.
Отбежал на двадцать шагов и влепил на полную. Обратной струёй газов его
самого швырнуло на пол, ударило о противоположную стену, так шибануло, что
он не сразу пришел в себя.
- Живой, что ли?! Чего дрыхнешь?! Муга Муравей, мосластый паренек из
шайки Легавого, тряс его за плечо.
Хук тряхнул головой, прогнал муть из глаз. Встал.
- А чего тут было-то? - спросил Муга. - Гранатой, что ль, шарахнули?!
Хук ткнул Мугу прикладом в бок. Показал стволом наверх.
- Вали на место! Тут все нормально!
А когда Муравей убежал, процедил про себя:
- Разберемся еще!
Хук был недоволен. Более того, он был зол и хмур. Они уже перевернули
вверх дном три дюжины черных притонов, облазили сотни километров
подземелий. А выгнать наверх удалось лишь тысячи с две этих долбанных
сатанистов-обормотов! Хорошо там Ивану у себя в России планы разрабатывать
да сроки назначать, командовать хорошо и вольготно! Мол, давай, Хук,
шуруй, под-суетись, да так, чтоб все это отродье довести до белого каления
и вышвырнуть прямо на поверхность, под ножи и дубины мародеров и бандюг -
этого, мать его, "восставшего мирного населения", которое грабит и громит
лавки и банки, насилует друг дружку, режет в лоскуты, заливается всяким
дерьмом по самое горло, колется на дармовщинку, обкуривается и снова -
грабит, режет, стреляет, громит! Иван говорил, мол, отвлекающие маневры,
дескать, Крузя с "длинными ножами" малины взбаламутит, шухер подымет,
народишко распалит, эти пидермо-ты из подземелий на народишко налезут,
власти всех разом усмирять да калечить начнут... в такой бузе Цай с Дилом
Синклит за горлышко и возьмут. Ага, взяли, как бы не так! Хорошо
рассуждать да стрелочки на планах и картах рисовать!
Еще совсем недавно, какие-то месяцы, недели назад они с Крузей и Кешей
по притонам Черного Блага такой шорох наводили, что дым коромыслом стоял.
Но это подготовка шла. А как за дело браться, так и притоны по-опустели!
Где они, сатанисты эти поганые?! Где она, эта мразь чокнутая?! Неужто
порядочными стали, повылазили наверх и на работу в белых сорочках ходят...
хрена! Там вообще сейчас никто ни на какую работу не ходит, там сейчас
гулеванье идет! Нет, лучше и впрямь на заправщике было с Крузей на пару
сидеть да стаканить, самогонкой заливаться! Или дело делать.
А тут дела нет. Дело было в Дублине. Хук вспомнил свою прекрасную
Афродиту. И прослезился. Сволочь она была, паскудина, стервозина и сука.
Но все же своя, родная. Зря ее Арман так строго, не по-людски это. Правда,
и она не по-людски, чуть не погубила Хука, чуть не сгноила в помойном
баке...
но все равно жаль. Арман, он же Крузя, все рассказал Хуку по совести и
начистоту: как наказал хахалей Афродитиных, как повесил ее саму на
простынях да выставил в окошко на обозрение, проституткам местным на
увеселение, а прочим в назидание. Жалко ее... да сама ведь себе дорогу
проложила, сама себе подлянку подкинула. Хук горестно вздохнул, вытер
ладонью холодный пот со лба. Он не помнил, как его вытащили из бака, как в
бот к Дилу Бронксу сунули, как выхаживать начали. Ежели б не братва
десантная, не Крузя с Дилом да не Ваня с Гугом, глодали бы его косточки
псы бездомные. Он им по гроб жизни обязан! { Но ведь не лбом же теперь
биться о пустые стены!
Хук крепко выматерился. И еще разок саданул в зеркала.
Ну их!
Наверху его ждал сам Легавый, толстый коротышка с усиками аля-мехико,
серпом к подбородку, и все тот же Муга Муравей, бестолковый, но дотошный.
В ногах у них извивался лохматый хмырь с шестиконечными наколками на
щеках, один из этих испарившихся пидермотов-сатанистов.
- Чего разлегся, тварь!
Хук с ходу саданул кованным сапогом прямо под ребра хмырю.
Муга вздернул его, поставил на тощие, обтянутые черной кожей ножки.
Ткнул прикладом в живот и заорал благим матом:
- Сми-ирна-а-а!!!
Хмырь вытянулся как мог. И тут же получил от Легавого по зубам.
Одновременно прозвучал вопрос:
- Где вся ваша сволочь? Отвечай!
- В богадельни подались, - ехидно пробубнил хмырь, выплевывая выбитый
зуб.
- Пристрели его! - холодно приказал Муравью Хук. Муга поволок хмыря к
провалу в нижние этажи - будет лететь как в бездонную могилу, как в
преисподнюю.
- Не-е-ет! - завопил вдруг резанной свиньей хмырь. - Не на-а-адо!!!
- Говори! - коротко бросил Хук в минутном раз-думьи.
- Я все... я все скажу!
Хмырь упал на колени, пополз к Хуку, принялся вылизывать запыленные
сапоги. На него было противно глядеть. Но дело превыше всего.
- Они их увели!
- Куда?
- Еще ниже.
- Там никого нет! Ты врешь, гнида!
- Есть!
- Нет!!!
- Есть! - хмырь рыдал, бился лбом о каменные плиты. Ему, видно, больше
нравилось вести беседы, ползая на брюхе. - Они все там! С ними чего-то
сделали. Их усыпили... а может, убили! Я не знаю... я видел только, один
сбежал, весь волосатый, с когтями, но я его узнал, он всегда ходил на
мессы, его чуть в жертву не принесли, еще год назад было, а щас с рогами,
маленькими такими, и волосатый!
Хук насторожился. Дернул затвором.
- Говори, падла! Все говори!
- Больше не знаю! Ничего не знаю! Коротышка Легавый вклинился,
поглаживая ус коротким жирным пальцем:
- Тут дело нечистое.
Хук кивнул. И достал парализатор, не из лучемета же бить этого червя!
- Мне страшно, - пролепетала Светлана. - Не смотри на него, не надо!
Иван не шевельнулся. Он не мог оторваться от этих пронзительных глаз.
Своих собственных глаз. Зверочело-век глядел, не мигая. Это было
страшно.
Это наводило оцепенение. Иван знал, стоит ему сейчас обернуться... и он
увидит ее, страшную патлатую ведьму, злобную фурию, дух планеты Навей и
Пристанища, Алену, свою постаревшую, страшную, ненавидящую его смертной
ненавистью Алену, в которую вселилось нечто безысходное и черное. Он не
мог обернуться, хотя в ушах у него звучало ее страшное проклятие. Он не
мог обернуться, потому что рядом стояла Света, его жена... Много раз Иван
порывался рассказать ей все про планету Навей, про Аленку, но она всегда
останавливала его - что было, то было, быльем поросло, - она не хотела
слушать, ничего не хотела слушать. А теперь вовсе было не время, не место.
Но это страшное заклятье. Да! Оно всегда с ним, оно черной печатью
сковывает его душу, и никакие благословения не могут освободить от него! И
эти пронизывающие глаза! Может, зря он прогнал старичка-служителя, может,
и впрямь надо было избавиться от страшного двойника?! Кто знает.
Совершенная модель! И таких будет много, очень много. Может, уже есть. И
не с его лицом, не с его памятью, других, но очень много. И они будут
убивать своих братьев, губить ту страну, что их породила и выкормила,
губить Землю, у них нет своей воли, они во власти выродков-нелюдей... Нет,
это все в прошлом.
Их власть в России пала. Скоро она падет по всей Земле, а там и по всей
Федерации, ни на одной самой крохотной планетенке, ни на одном самом
замухрышистом астероиде ее не останется.
- Ты слышишь меня? - прошептал Иван. Зверочеловек не ответил.
- Ты понимаешь меня?! - заорал Иван во всю глотку, приникая к стеклу.
Двойник отпрянул. И чуть кивнул. Что это было- случайное движение? Или
знак?!
- Все! Хватит!
Иван схватил Светлану за руку. Потащил за собой - туда, в "шарик".
Недоумевающий и молчаливый охранник быстро пошел за ними. Стук его
кованных полусапог глухо прокатывался по округлым коридорам эхом, тонул в
пористых стенах, рассыпался, гас и снова нарождался из полумрака и тишины.
Правитель уже сидел в сером пенолитовом кресле, рука его была прикована
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг