Пускай спит, еще пригодится.
Иван встал. Подошел ближе к Глебу.
- Ну, хватит нюни распускать, - сказал тихо, с нажимом.
Сизов отвернулся.
И тут же запульсировало желтым со стены, прямо над панелью. Иван кивнул
- экран внешней связи включился трехметровым зеркалом. Разгоряченная и
растрепанная Светлана глядела прямо в глаза.
- Ты слышишь меня?!
- Да, - ответил Иван. Он уже и позабыл, что послал ее в комитет,
столько прошло времени.
-Тут все в порядке, - быстро затараторила она, - семерых положили на
месте, двести шестнадцать в приемники на обработку... а остальные нас
ждали, давно ждали.
- Ждали и молчали, - просипел Иван, - вот всегда так у нас в России.
- Ты о чем? - не поняла или не расслышала Светлана.
- Да так, - оборвал ее Иван. - Дай мне нового председателя!
Светлана скривила губы, но исчезла с экрана. И тут же на нем
высветилось округлое и спокойное лицо Игоря Рогова, нового председателя
комитета безопасности Великой России. Он был абсолютно не похож на своего
брата, на Артема Рогова, который так бестолково погиб в Осевом измерении.
Иван прервал обычный протокольный доклад-представление.
- У нас нет времени на церемонии, - сказал он, - я вам верю и надеюсь
на вас. Действовать по расписанию Особого положения, обо всех
неожиданностях докладывать мне или генералу Сизову. Ясно?!
- Так точно, - последовал уставной ответ. И тут же из-за Рогова в упор,
прямо глаза в глаза, на Ивана уставилась Светлана - до нее только теперь
дошло, что Иван-то в своем собственном обличий, что это его тело, его
лицо, его глаза, а не старика Правителя! Она была явно ошеломлена.
И Иван понял ее удивление, понял ее оторопь. Он еще тверже сжал губы,
всмотрелся в Рогова. Тот как ни в чем не бывало смотрел на нового
Правителя. Он все видел. Он все понимал. И не только понимал. Спецслужбы
еще три часа назад докладывали - границы на замке, по всей стране и на
внепланетарных территориях идут внезапные повальные захваты, аресты
резидентуры, агентуры, обыски... Новый действовал решительно и умело, он
чистил конюшни за прежнего, подобно Гераклу, а значит, второго "Летнего
грома" не будет, это уже хорошо. Света права, они все видели, все знали,
они ждали.
Он одобряюще улыбнулся, чуть кивнул и заглянул обоим в глаза - как
своим, близким, верным людям.
Светлану пора бы и вернуть. Но пусть немного отвлечется, пусть
поработает - после Осевого это не во вред.
- Ну, давайте, с Богом! Рогов жестом остановил его.
- Есть еще новость, только получили.
- Что там?
- Арестован комдив Сунский.
- Кто-о-о?! - Иван от неожиданности чуть не потерял голоса.
Глеб Сизов подскочил к экрану, вскинул руки со сжатыми кулаками, будто
собираясь ударить. Только Правитель не проснулся, он, наверное, видел
добрые и благие сны.
- Командующий дивизией "Летний гром" генерал-полковник Михаил Сунский.
Его взяли двадцать минут назад на седьмой внешней орбите.
- Он жив?!
- Жив и здоров, малость напуган...
- Но ведь вся дивизия полегла, вся до последнего бойца! Вы что-то
путаете! Немедленно выяснить и устранить ошибку! - Иван был взбешен.
Но Рогов смотрел столь же спокойно. Он явно был уверен, он не ошибался.
- Получив приказ от министра обороны...
- Бывшего министра! - резко вставил Глеб.
- Так точно, от бывшего министра обороны, комдив Сунский немедленно
довел его до комсостава дивизии со своей добавкой: приказ безоговорочный,
не подлежащий коррективам. После этого немедленно выбыл в Москву на
консультацию.
- А взяли на седьмой орбите?!
- Да, он просто сбежал, послав свою гвардию на смерть, на неминуемую
смерть, - коротко и просто пояснил Рогов. "
- Немедленно ко мне! - приказал Иван. - Через пять минут этот гад
должен быть здесь! И отключил связь.
- Ну-у, гнида-а, - тихо протянул Глеб. - Этакого в Русской Армии еще не
бывало!
Иван положил ему руку на плечо. Он знал, что бывало всякое. Но теперь
не время ворошить историю. Теперь надо быть сильным и справедливым. И
быстрым. Да, он не палач. Он воин. Но именно поэтому он не имеет права
прощать. Не имеет!
- Как там со вторым слоем охраны? - поинтересовался он у Сизова.
- Полный порядок, - доложил командир альфа-корпуса, - только четыре
бойца оказали сопротивление. Их устранили. Две трети слоя отправили на
отдых с дальнейшим распределением по подмосковным частям особого
назначения. Парни нормальные, надежные. В Москве все тихо. Подавлено
двенадцать очагов сопротивления. Уничтожен совместный батальон...
- Ох уж эти мне совместные батальоны! - Иван не выдержал. Ему никогда
не нравились игры и забавы штатских недорослей, не имевших представления о
воинских делах, им только совместные учения да маневры подавай - то с
общеевропейцами, то со штатниками! Забав себе ищут, рушат армию! Вот и
батальоны завели... наши у них, ихние у нас, комедия! а может, и кое-что
посерьезнее, наверняка серьезнее, ежели на дыбки встали!
- Все подобные подразделения расформировать, разоружить и выслать за
пределы России! - потребовал он.
- Уже сделано, - Глеб Сизов немного обиделся, это стало заметно по его
потускневшему лицу. Он профессионал, ему не надо разжевывать, Иван мог бы
и потактичнее себя вести.
- Хорошо! Что дальше?
- Еще накрыли четыре подземных притона, в каждом до семи тысяч каких-то
обормотов, я никогда не встречал подобных выродков... - тут Глеб немного
растерялся.
- Сатанисты?!
- Похоже, они. Но вся эта мишура - только прикрытие, Иван. Там горы
оружия, там аппаратура, все виды связи, там система...
- Наши работают с ними?
- Работают.
- Всех, кто взят с оружием - к стенке. Остальных на рудники!
Безжалостно! Беспощадно! Нюни не распускать! Воспитательной работой
будем потом заниматься! Кто еще прибыл на Землю?
- Четыре наших флота уже стоят за Трансплутоном. Остальные идут к
Земле. Кроме системно-оборонительных. Восемь дивизионов планетарного боя
заняли базы под Москвой... Все идет по Особому плану. Сбоев нет. Смещено
семь командующих армиями и флотами. Трое восстановлены... не разобрались.
Остальные под арестом. Маршал Тихоренко после смещения покончил с
жизнью.
Генералы Симанович, Зеленский и Тиго расстреляны за попытку
невыполнения приказа и переход со своими соединениями под временное
командование Силами Федерации...
Иван горько усмехнулся. Предатели? Наемники?! Или тоже не разобрались?!
Сейчас не имеет значения.
- Этот еще в боксе?
- Кто? - не понял Сизов.
- Бывший предкомитета?
-Да.
Иван зажмурился. Ох, нелегко даются такие решения, нелегко. В бою и
сече легче. Но он обязан это сделать. Обязан! Ради тех, кто не предал,
ради России, ради всех русских, всех россиян, всех землян. Иди, и да будь
благословен! Нельзя отступать. Теперь он не игрушка в чужих руках, не
бродяга, не странник, теперь он воин. Пред глазами встало лицо сельского
священника, тихого, скромного батюшки, погибшего по его вине - они так
долго спорили в те зимние и осенние вечера, пытались убедить, переубедить
друг друга, но так и не переубедили, оставаясь в одной вере и в одной
мысли - единомышленниками. Он бы понял его, понял, несмотря на свою
чистоту, почти святость. И они бы поняли! Они, сгоревшие в том белом,
страшном пламени, сгоревшие медленно, привязанные к поручням своего же
космолета, привязанные и обреченные на смерть нелюдями. Он слышал их
последние слова.
Не тогда, не в младенчестве. Он услышал их позже. Не мстить, не
преумножать зла на Земле и во Вселенной, его и так много... Но сейчас они
бы поняли его. И благословили. Ибо приходит час, когда зла становится
столько, что оно бьет фонтаном, хлещет через край. Приходит час, когда
нелюдей надо наказывать.
Резкие слова вырвали его из полузабытья.
- Комдив Сунский доставлен. ВвЬсти? Иван посмотрел на Глеба. И тихо,
почти не разжимая губ, выдавил:
- Нет, не надо. - Потом добавил еще тише и еще жестче: - Вывести обоих.
Туда, под окна, чтобы я видел. И повесить!
Бывшего председателя комитета, поникшего, измученного и бледного,
выволокли из кабинета. Охрана и бойцы спецкорпуса уже давно поняли, что
приказы здесь не обсуждаются, что это война, что мирные времена давно
прошли... и будут ли когда-нибудь вновь?
Глеб Сизов бросился к Ивану. Подбородок у него подрагивал.
- Должен быть суд, трибунал. Ты не имеешь права, Иван! - зашептал он с
болью и надрывом.
- Имею! Мы теперь с тобой и суд, и трибунал. Да, Глеб, это война, это
не маневры и игрища. И это только самое начало очень большой и страшной
войны. Дай команду, чтобы все снимали. Люди должны знать правду не только
о своих героях, понял? И сегодня же в эфир!
- Они откажутся...
- Кто?!
- Телевизионщики, дикторы, операторы.
- Слабонервных и мразь предательскую гнать поганой метлой! Правда,
Глеб, страшна! Но люди должны ее знать! Понял? Должны!!!
Он неторопливо подошел к окну, присел на подоконник.
Когда командир альфа-корпуса покинул огромный правительственный
кабинет, Ивану стало грустно. Он не мог понять, что с ним происходит.
Вроде все так удачно складывается, все так хорошо идет. А тревога не
убывает.
Будто не он одерживает верх. Тревога и тяжесть в душе, почти ужас,
черный, безысходный ужас -- будто это его ведут сейчас на эшафот... да
какой там, к черту, эшафот, просто ведут вешать на первом же дереве, на
первом столбе.
Почему так?! Связь! Вот почему! Он потерял связь! Они почти не
откликаются.
Что-то случилось! И Гуг молчит. И Цай с Дилом Бронксом. Кеша держит
Космоцентр цепко, твердо. Но и он то появляется, то пропадает. Это как в
бетонном колодце - глухо, тихо, безнадежно. Нет, о какой еще безнадежности
сокрушаться. Все нормально! Все даже слишком хорошо... слишком?!
- К вам генерал-майор Семибратов, - прозвучало извне.
- Впустите!
Иван никогда прежде не видал командира Особой гвардейской бригады, но
почему-то представлял его здоровенным, широкоплечим мужичиной с
выпученными глазищами и громовым голосом. Но в кабинет вошел быстрой
семенящей походкой совсем невысокий, худенький человек с фигурой
довольно-таки хлипкого подростка, серыми маленькими глазками и пшеничными
густыми усами. Вошел, приложил руку к форменной фуражке.
Иван остановил его.
- Я все знаю, - сказал он, пожимая крепкую сухую руку. - Спасибо вам,
Василий Мироныч, большое спасибо! Орден бы вам... да, сами понимаете, это
все не сейчас, потом.
- Какие там ордена! - отмахнулся Семибратов. - Своих бить - наград не
носить, а душу заливать до могилы.
- Так было надо.
- Это мы понимаем, ежели б не надо, бить бы не стали. Все равно камень
вот здесь! - Он постучал себя по груди. - Две сотни душ загубили! Ироды мы
и душегубы!
- Как - две сотни?! - бросил с порога вернувшийся Сизов. Он все слышал.
- А очень просто, - пояснил Семибратов, - весь, почитай, командный
состав угробили. Двое из них - мои знакомцы старые, по Гадре и Деригону.
вот так-то!
- Но ведь в дивизии десять тыщ?! - опять не понял Сизов.
Иван тоже стоял, полураскрыв рот, пуча глаза на бригадного.
- Андроидов мне не жаль, чего нелюдей жалеть. Новых наделают! Да ты
что, не знал, что ли? - Он уставился на Сизова, будто тот его чем-то очень
удивил. - Не слыхал, небось, что этот-то, бывший наш министр-то,
недоверчивый такой, еще перед моей экспедицией заменил парнишечек на
адроидов? Я про него давно знал, он нашему люду расейскому ох как не
доверял, а это ж спецдивизия, почитай что, личная, придворная! Даже две
трети офицеров на нелюдей сменил, так ему надежней казалось... вот тебе и
показалось! Боевой заряд не разбирает, кто там, всех в одну могилку кладет!
Глеб оттирал со лба испарину. Куаски возвращались на его бледное чело.
Ивана весть порадовала, но не слишком. Двести душ тоже не шутка, есть
грех, никуда не денешься. Но был бы еще больший грех, страшный, черный,
неискупимый, коли б эти спецандроиды снесли купола, башни, зубчатые стены,
саму Москву, а с ней и Россию, и все прочее.
- Может, остановить, пока не поздно?
- Нет, Глеб!
Иван снова подошел к окну. Махнул рукой Семибра-тову. Тот приблизился.
Две грубые петли раскачивались на одной могучей ветви под порывами
утреннего ветерка. Человек пятнадцать зевак топтались поодаль, их никто не
гнал. Четверо охранников делали дело сноровисто, но неумело. Парни знали,
кого вешают - таких сто раз мало сунуть в петлю, смущало лишь присутствие
двух операторов - дело доброе, да присловье можно дать нехорошее. Иван
будто чувствовал состояние этих ребят. Но отступиться не мог.
Семибратов смущенно разглаживал усы. Ему тоже было неловко. Но старые
времена оставались позади, он это хорошо понимал, теперь прошло время
безнаказанности, теперь пришла пора отвечать за содеянное, а отвечать
надо, это по справедливости, это по-Божески.
Иван поймал вопрошающий взгляд оттуда, снизу.
И махнул рукой.
И будто услыхал вдруг, как жалобно заскрипела могучая ветвь, застонала
под тяжестью двух повисших на ней тел, заплакала, зарыдала своим древесным
тихим плачем. И ему стало жаль это старое, вековое дерево, по которому
прежде лазили резвые и безгрешные детишки, и на котором висела теперь эта
грязная, отвратительная, гнущая к земле нелюдь.
Два бронехода на лету превратились в ослепительно белые шаровые молнии,
полыхнули чередой разрывов и исчезли в белесой дымке. Еще два! Гуг ударил
кулаком по кованой панели. Выругался.
Народец у Гуга Хлодрика подобрался лихой и гиб он почем зря. За
полутора суток почти треть головорезов вышли из строя. Но главного они
добились - разгромили вдрызг все станции слежения в Европе и над ней, все
основные узлы связи. Семь баз противокосмической обороны были в его руках
- только сунься кто! Еще четыре базы - в норвежских скалах, под
Барселоной, на Крите и Гидрополисе отчаянно .сопротивлялись, их не удалось
застичь врасплох.
Никто не понимал, что же происходит - ведь не было нападений ни с
Запада, ни с Востока, ни из Космоса, ни из внепространственных структур.
Координационный Совет с перепугу позалезал в подземные бункера,
отрезанный ото всего мира, обескураженный и беспомощный. Полиция и прочие
надзирательно-карательные подразделения разбежались по домам и убежищам
после первых ударов Гуговой армады. Ошеломленный и обалдевший народ в
панике и отупении громил магазины, сводил счеты с обидчиками или
должниками - когда-то еще придется! В два дня вся Европа превратилась в
горящий, зудящий, безумный растревоженный муравейник.
Бились насмерть три армейских части. Отбивали все натиски, ждали
подмоги. Откуда?! Гут твердо знал, никто им помогать не будет. В России -
Иван со товарищи. Всеамериканский спрут наверняка похотливо и плотоядно
потирает свои щупальца, он влезет в дело, когда обескровленная, выдохшаяся
Объединенная Европа изнемогшей жертвой ляжет у его ног. Нет, им не
помогут, надежды лишь юношей питают. Но там не юноши, там солдаты.
- Сигурда ко мне! - взревел Гуг-Игунфельд Буйный, вставая со своего
ажурно-чугунного, огромного трона.
- Сигурд в бою! - спокойно доложил дежурный - однорукий бритый малый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг