День в воинской части 461-13"бис" начался, как и всегда, с утреннего
построения и развода дежурных нарядов - в караул на "периметр", на кухню и
хозработы. Лукашевич заступил на охрану воздушных рубежей, засев с пачкой
свежих газет в комнате под "вышкой". Дежурный по КДП, чтобы Алексею служба
мёдом не казалась, объявил через динамики "готовность номер два"63, и
старший лейтенант, ворча, облачился в высотный компенсирующий костюм,
надел подшлемник.
Майор Громов расположился в своём кабинете с видом на полосу и взялся
наконец за написание годового отчёта, разбирая накопившиеся рапорты,
представления к поощрениям и взысканиям. Дежурным по части в этот день был
назначен капитан Никита Усачёв, а в домике контрольно-пропускного пункта
засели Женя Яровенко и рядовой второго года службы Митя Фатюхин. В общем,
жизнь в воинской части 461-13"бис" протекала медленно и умиротворённо, и
недавнее брожение, связанное с продолжительными невыплатами, вспоминалось
как нечто нереальное, словно случившееся с кем-то другим, и даже смешное.
Митя и Женя играли в карты. Карты были старые, засаленные, изображённые на
них картинки смутили бы и самого бывалого "жигало", но игра шла азартная,
"на интерес", и на особенности колоды никто из участников не обращал
внимания. Иногда оживал стоявший на столе ящик станции ближней и дальней
связи, и Женя подкручивал верньеры, чтобы лучше было слышно, как
переговариваются дежурные на многочисленных вышках, пунктах, точках:
- Сто семнадцатый, ответьте Доценту. Сто семнадцатый, ответьте Доценту...
- Локатор, в девятом секторе кто-нибудь есть?
- Дипломат заходит на посадку в Мурмашах. Меняет эшелон...
- Двести двадцать седьмой, сколько у вас на РВ64?
- Тринадцать тысяч у меня...
- Странно, двести двадцать седьмой, у нас на локаторе - восемь тысяч...
- У меня - тринадцать...
- У нас - восемь...
- Ну так, разберитесь, блин!..
- Сто семнадцатый, ответьте Доценту. Сто семнадцатый, ответьте Доценту...
- Подполковника Рассохина давно не видел?..
- У него вчера дочка замуж вышла - в городке отдыхает.
- Ха, четырнадцатый, и как погуляли?
- Хорошо погуляли. Водки, сам понимаешь, было море. Оттянулись по полной
программе.
- Кто-нибудь учудил?
- Как же без этого...
- Товарищи офицеры, прекратите засорять эфир! Здесь вам армия или где?..
Женя побил туза, подсунутого Митей, козырной "шестёркой" и жизнерадостно
захохотал:
- С тебя ещё полбанки, салага!
Митя, как мы помним, был рядовым второго года службы и на "салагу"
обиделся. К тому же и проигрыш.
- Ты говори, да не заговаривайся, сержант, - предупредил он довольно
агрессивно. - За базар и ответить можно.
- Можно, - легко согласился Яровенко. - Только стоит ли? Я раздаю.
Он собрал колоду и принялся её тасовать.
- Я тебе не салага, - продолжал заводиться Митя. - Я не сегодня-завтра
дедом стану.
- У нас в части дедовщины нет! - заметил Женя. - Или ты считаешь иначе? -
он вдруг бросил колоду и пристально посмотрел на Митю.
Митя осёкся. Он вспомнил, что Яровенко - детдомовец и шестой год в армии,
что Громова он боготворит и всячески проводит политику майора на
выдавление и строжайший запрет каких-либо "неуставных взаимоотношений". И
проводит яростно, не считаясь ни с количеством назначенных внеочередных
нарядов, ни с количеством выбитых зубов. Сам же по себе Женя был парень
неплохой, вон недавно угощал настоящим виски на полную шару, и угощал
всех, не выделяя ни "салаг", ни "черпаков", ни "дедов". Для него они (как
и для майора Громова) были все равны - военнослужащие части 461-13"бис".
Митя вспомнил всё это, подумал и притух.
- Дедовщины нет, - согласился он. - Но традицию соблюдать надо!
- Я тебе покажу традицию, - Яровенко показал Мите кулак и снова принялся
тасовать карты.
Но раздать их он не успел. За воротами воинской части взвизгнули тормоза.
- Кто это там? - озадачился Яровенко; он посмотрел на окно, затем на
радиостанцию. - Никто вроде не собирался...
Митя с готовностью взялся за отставленный к стене автомат.
- Погодь, - осадил Женя. - Успеешь ещё пострелять.
Он вышли из домика КПП: впереди - Яровенко, за ним - Фатюхин. Яровенко
почти сразу остановился, перегородив проход, и Митя вежливо подтолкнул его
в спину. Но сержант стоял твёрдо.
- Митя, - сказал он тихо-тихо, но Фатюхин услышал. - Митя, наза-а...
В ту же секунду Женю отбросило от двери, он повернулся при падении, и
новая пуля ударила его в спину. Тёмная, почти чёрная кровь забрызгала пол.
В дощатой стене контрольно-пропускного пункта появилось несколько
отверстий. Вылетевшей щепкой Мите Фатюхину оцарапало лоб. Всё это
происходило в тишине, нарушаемой только быстрыми тихими хлопками.
"С глушаками работают!" - сообразил Митя.
Он свалился на пол и в нескольких сантиметрах от своего лица увидел
побелевшее лицо сержанта.
Две пули, выпущенные из автоматов с навёрнутыми на стволы глушителями,
разорвали левое лёгкое Жени Яровенко, одна засела в животе, ещё одна - в
миллиметре от позвоночного столба, но, несмотря на эти тяжелейшие раны,
Женя был жив.
- Митя, - с трудом выговорил он, - это нападение, Митя, - кровь пузырилась
у него губах. - Беги, Митя...
Рядовой второго года службы Фатюхин не заставил себя долго уговаривать.
Когда пули и щепки перестали лететь, а частые хлопки затихли, он вскочил и
споро рванул к окну с видом на "бочки" жилого городка. Митя с разгона
выбил своим телом окно вместе со стеклом и рамой, упал на дорожку, вскочил
и, петляя, как заяц, быстро побежал к городку. Он забыл и об оставленном
на КПП автомате, и об истекающем кровью сослуживце, и не замечал даже, что
его собственные штаны мокры от мочи.
Женя Яровенко остался один. Он знал, что люди в чёрных, натянутых на лицо
вязаных шапках с прорезями для глаз и в камуфляже, которых он увидел у
ворот части, придут сюда, к нему, чтобы закончить свою кровавую работу.
Женя мог бы попытаться доползти до автомата, прислонённого к стене, и
встретить противника очередью свинца, но он поступил иначе. Превозмогая
боль и слабость, сержант Яровенко приподнялся на руках, встал на колени.
После чего, на коленях же, двинулся к столу с радиостанцией. Глаза заливал
пот, в голове шумело, любое движение отзывалось нестерпимой болью в
простреленном теле. С каждым пройденным метром сил оставалось всё меньше,
но Женя настойчиво продвигался вперёд до тех пор, пока его окровавленные
пальцы не вцепились в край столешницы.
Ничего уже не видя перед собой, Яровенко нащупал нужный тумблер, перекинул
его в положение "ВКЛ" и выплюнул в микрофон:
- Старший, в ружьё!..
На всё это у него ушло не более пяти секунд. Это были последние секунды в
жизни сержанта Яровенко, но их оказалось достаточно, чтобы исключить
фактор внезапности, на который так рассчитывали люди в чёрных масках и
камуфляже. Вбежавший в домик КПП Мурат понял, что опоздал.
- Герой, - сказал он, разглядывая стоящего на коленях Женю. - Настоящий
герой.
Мурат высоко оценил мужество Яровенко. Что не помешало ему поднять
пистолет и сделать два выстрела в упор: один - смертельный, другой -
контрольный.
(В/ч 461-13"бис", полуостров Рыбачий, сентябрь 1998 года)
Последний звонок Жени принял дежурный по роте.
- Кто говорит?! - страшно закричал он в трубку. - Кто говорит?..
На том конце линии связи не ответили. Был лишь слышен слабый треск помех.
Дежурный швырнул трубку и бросился в офицерскую.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться?
- Обращайтесь, товарищ рядовой, - разрешил Никита устало. - Что там у вас?
Опять суп пересолили?
- Товарищ капитан, только что был странный звонок. Кажется, с КПП...
- Там сейчас кто?
- Сержант Яровенко и рядовой Фатюхин!
- Ну и что они там?
- Докладывают, будто бы... э-э-э... "в ружьё"...
Усачёв нахмурился:
- Ничего не понял. Товарищ рядовой, вы конкретнее не можете изъясняться?
- Звонили с контрольно-пропускного пункта. Кто звонил, не знаю. Передали
вроде бы тревожный сигнал...
- Идиот! - загрохотал Усачёв, вскочив со стула. - Тревога - значит тревога!
- Есть! - До дежурного наконец дошла серьёзность ситуации; он выскочил из
офицерской и заорал что было мочи: - Рота, в ружьё!
Усачёв схватился за аппарат внутренней связи:
- Товарищ майор, тревога.
- Что случилось?
- Кажется, нападение на КПП.
- Что значит "кажется"?
- Информация не проверена, но...
- Открывай оружейную комнату, Никита, - распорядился решительный Громов. -
Весь личный состав снять с дежурств, на выдачу оружия посадишь дежурного
по роте. Сам возьми ребят посмышлёнее и проверь, что творится у КПП. В
заваруху не суйтесь - туда и обратно, понял?
- Понял, товарищ майор!
- Действуй.
Во всех помещениях воинской части 461-13"бис": в "бочках-диогенах" жилого
городка, на "вышке", в ангарах, в ремонтных мастерских, в лаборатории
гироскопов и в лаборатории кислородного оборудования, в капонирах - везде,
где находились или могли находиться военнослужащие, зазвучали пронзительно
и нервно сирены оповещения.
- Старший лейтенант Лукашевич, - обратился через динамик к Алексею
дежурный по КДП, - на выход. Готовность номер один.
Лукашевич отшвырнул газету и, подхватив шлем, устремился к выходу. Через
три минуты он уже сидел за штурвалом "МиГа", стоящего в начале
взлётно-посадочной полосы - в шлеме с опущенными на глаза
очками-светофильтрами и в наморднике кислородной маски. Двигатель
истребителя работал на холостом ходу.
- Дежурный, я готов к вылету, - доложился старший лейтенант.
- Спокойно, Алексей. Жди распоряжений...
Капитан-инженер Никита Усачёв не мог до конца поверить в серьёзность
доведённой до него информации. Он так привык к спокойно-размеренной жизни
в части 461-13"бис", к личной безопасности, которую, без сомнения,
предоставляет служба в удалённом от центров цивилизации воинском
подразделении в мирное время, что даже мысль, будто здесь может случиться
самая настоящая тревога с выдачей оружия личному составу, с занятием
круговой обороны, со стрельбой и прочими "удовольствиями", представлялась
ему абсурдной.
"Или дежурный по КПП чего-то напутал, - думал Усачёв, - и сейчас
недоразумение разрешится, или это учебная тревога, спланированная
Громовым".
Поверил Никита, только когда в офицерскую комнату ворвался Митя Фатюхин -
мокрый и грязный, пахнущий мочой и с круглыми, как два блюдца, глазами.
- Там!.. Там!.. Там Женю убивают!.. - выкрикнул он с порога.
Усачёву сделалось нехорошо: прежде всего он был инженером, а уже потом -
капитаном военно-воздушных сил.
- Кто убивает? - спросил он глупо.
Фатюхин опустился без сил на стул.
- Я не знаю, - сказал он сдавленно и вдруг разрыдался.
Целую минуту Усачёв пребывал в состоянии ступора. С того момента, как
будущий капитан принял решение стать кадровым офицером, ему бесчисленное
количество раз приходилось подниматься по тревоге или самому поднимать, но
никогда за эти годы к нему в кабинет не врывался мокрый и плачущий боец со
страшной новостью, что кого-то прямо сейчас по-настоящему, взаправду
убивают.
В это время процедура выдачи оружия шла своим чередом. Вовремя озвученная
команда раскрутила маховик, остановить который могла теперь только другая
команда - отмены тревоги. Были сорваны печати с оружейной комнаты,
дежурный по роте засел над раскрытой "Книгой выдачи оружия", заполняя её
по мере появления всё новых военнослужащих, спешащих занять свои места
согласно "тревожному" расписанию.
Усачёв крякнул, почесал в затылке. Нужно было действовать. И действовать
по приказу. Командир велел провести разведку - значит, нужно проводить
разведку.
- Сиди здесь, - сказал капитан Мите и вышел из офицерской.
Встав у "тумбочки" дежурного по роте, Усачёв осмотрелся.
- Смирнов, Рублёв, Прозоров, Бельтюков, ко мне! - распорядился он.
Четыре бойца, вооружённые автоматами и в бронежилетах, подошли к нему,
доложились по всей форме.
- Ставлю боевую задачу, - объявил им Усачёв. - Контрольно-пропускной пункт
нашей части подвергся нападению. Кто осуществил нападение, нам неизвестно,
но кто бы он ни был, это враг, и его необходимо уничтожить. Сейчас мы
отправляемся на разведку к КПП. Продвигаемся скрытно. Оружие держать
наизготовку, но без приказа не стрелять. Если представится возможность,
попробуем взять "языка". Задача понятна?
- Так точно...
- Пошли.
Легко сказать "продвигаемся скрытно", гораздо труднее это сделать - на
ровном, как стол, и продуваемом всеми ветрами плато Рыбачьего полуострова.
Случись подобное в средней полосе, естественным укрытием могли бы
послужить деревья и другая-прочая растительность, а здесь ничего подобного
нет - только олений мох ягель и мелкие гранитные валуны. Потому вместо
скрытной разведки группа, возглавляемая Усачёвым, столкнулась с
нападавшими лицом к лицу.
Едва покинув "бочку", капитан увидел два "джипа", которые двигались по
грунтовке в направлении городка. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы
понять, кто сидит за рулём этих "джипов". Противник тоже заметил группу
Усачёва. Передний "джип" притормозил.
- Ложись! - крикнул капитан.
Засвистели пули. Лёжа на холодной земле, капитан ждал звука выстрелов, но
так и не дождался.
"Серьёзные ребята, - с отстранённым удивлением подумал Усачёв. -
Диверсанты. "Вал"65 на толкучке не купишь. Да что у нас, война началась,
что ли?"
Кошмар обретал плоть и кровь. Всё должно быть совсем не так, всё должно
быть совсем по-другому. Очередная пуля попала в валун в двух шагах от
Усачёва, и капитана с ног до головы осыпало гранитной крошкой. Он
выругался. "Джипы" тем временем приближались.
"Да они же у нас на ладони, - сообразил Усачёв. - Мы же их сделаем".
- Отряд! - крикнул он. - Слушай мою команду! По диверсантам - огонь!
Вот тут началась настоящая стрельба. От грохота выстрелов у капитана
заложило уши. К сожалению, стрелковая подготовка рядовых воинской части
461-13"бис" была не самого высокого уровня: сказывалось ухудшение
снабжения, экономили каждый патрон, а потому до сих пор большинство из
этих ребят стреляли из автомата два-три раза в жизни - перед принятием
присяги и на плановых, но редких учениях. Да и зачем им уметь стрелять? -
рассуждало высокое начальство. - У них другие задачи. Этот - механик, этот
- на тепловой машине сидит, этот - в бане кочегарит, этот - в лаборатории
гироскопов на подхвате. Зачем им стрелять? Потому, когда четверо бойцов
Усачёва высадили в приближающиеся "джипы" по полному рожку, в цель не
попал ни один.
Тем не менее даже эта бесславная контратака возымела действие. Противник
был не из пугливых, но когда по тебе стреляют очередями, а ты находишься
на открытой местности, благоразумнее прекратить наступление и подумать об
укрытии. "Джипы" остановились, дверцы распахнулись, и неизвестные в
камуфляже и масках разбежались в стороны от машин и залегли.
- Вот блин! - ругнулся Усачёв. - Теперь их фиг выкуришь.
Он понимал, что противнику, кем бы он ни был, невыгодно долго отлёживаться
в сторонке. Преимущество внезапности утеряно, и теперь дело решают
считанные секунды. Ползком-ползком они наверняка попытаются взять
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг