разницы. И уж тем более не углядели они различий между Вячеславом Красевым
из реальности ISTI-58.96.А и Вячеславом Красевым из новообразовавшейся
альветви ISTI-58.74.S, тем более, что последняя разница эта определялась
вовсе не биологическими признаками (в биологическом смысле эти двое были
совершенно идентичны), а психологическими. Один из них был вольным
Путешественником во Времени, самостоятельно, по доброй воле избравший
новый для себя путь; другой же - беглецом из мира, который на данный
момент усилиями Корпуса перестал существовать. Из страшного мира. Они
встретились за Барьером - две ипостаси одного человека, получив равное
могущество, и там же пустило первый росток их противостояние друг другу...
Он видел...
...Красев не знал, сколько прошло времени с той минуты, когда с ним
заговорили Всадники. Просто в какой-то момент многоцветный сон этого
контакта прервался, и Красев обнаружил себя, сидящим на холодной сырой
траве под прозрачным звездным небом, в родном векторе реальности, в начале
XXI века. Теперь ему предстояло очень много интересного узнать о себе, о
своих новых возможностях, и о своем двойнике. Он многое приобрел благодаря
Всадникам. Но верного дорогого друга, пса Джульку, опять потерял. И
теперь, может быть, навсегда...
Он видел...
...Двадцать семь лет он провел в изучении свойств и особенностей Времени.
Двадцать семь лет уже длилось его плавание по океану Хроноса, и он сам
задавал направление движения. Собственно, теперь у него не было
определенной, четко выраженной цели в жизни, и он просто жил, стараясь
быть полезным миру людей. Он многое повидал за эти двадцать семь лет, но
воспоминания о них были гораздо более свежими, и они гораздо быстрее
проскользнули в мозгу оживающего среди развалин человека, растворились в
вялой дреме. Он вернулся в исходную точку.
Он снова был жив теперь. Он проснулся. Он открыл глаза.
Он встал.
Вокруг была ночь. Ночь Понедельника. И вокруг были развалины. Темноту
прорезали вспышки выстрелов из тяжелых орудий.
Красев потянул воздух носом.
"Нормаль, - позвал он, - ты их чувствуешь?"
"Без сомнения, - доложила Нормаль. - Всадники здесь. Они близко".
Красев подумал, что наверное стоило бы здесь пожить какое-то время,
присмотреться к этой реальности по примеру Всадников, но тут же остановил
себя, потому что сейчас у него были дела поважнее научных изысканий.
"Веди, Нормаль, - приказал он. - Я хочу говорить с Всадниками".
18 сентября 1967 года (год Овцы)
Основной вектор реальности ISTB-01.14.S
- ...А нам достался прыткий пленник! - заявила Александра фон Больцев,
проходя в подвальное помещение вслед за Азефом. - Смотрите, судари, он
задумал самый настоящий побег!
И добавила привычно ожидаемое:
- Как это романтично, не правда ли, милая?
- Конечно, - покорно отвечала Вера.
Ей не хотелось в подвал. Ей не хотелось во всем этом участвовать. Но и
воли к сопротивлению в стремительно накативших событиях у нее уже не
осталось.
Протасий, маленький и сухонький пытчик с глазами, полными темного веселья,
чуть поклонившись, пропустил ее вперед, и Вера пошла за Александрой фон
Больцев, шагнула в душное, насыщенное запахами человеческих миазмов
помещение.
Пленников было двое. Один, молодой мальчишка, ворочался на полу; кровь
обильно лилась ему на глаза из рассеченной точным ударом брови. Другой,
рыжий и высокий, тоже еще не старик, хохотал (на грани истерики), сидя
по-турецки на своей койке.
Судя по всему, этот второй гораздо более ценный язык, чем первый. Он-то и
будет главным объектом приложения сил для всей команды, поняла Вера. И
этот язык должен будет заговорить, для чего разведка Империи не побрезгует
ни одним из существующих в природе методов выбивания информации.
Александра фон Больцев сочла необходимым сразу преподать этому второму
урок. Она кивнула Азефу:
- Пусть он замолчит.
И тот, тяжело ступая, пересек помещение, сделал без замаха рубящее
движение рукой, после чего пленник поперхнулся собственным смехом,
скорчился и часто задышал.
Вера отвернулась, делая вид, что ее интересует подвальный интерьер, хотя
на самом деле смотреть здесь было особенно не на что. Ей казалось, что
готова она все отдать, лишь бы очутиться от этого подвала, от деловито
разворачивающихся сослуживцев за тысячу, нет, за сто тысяч километров. То,
что должно было произойти здесь, в духоте и смраде, настолько
противоречило всем ее представлениям о морали, настолько не стыковалось с
ее взглядами, что рисовалось дурным сном - а что еще это может быть, как
не сон?
"Я давно уже умерла, - думала Вера, - тогда под развалинами нашего дома,
вместе с отцом и другими. Я давно умерла, и здесь - первый круг ада... И
сколько их еще впереди?.."
Протасий по знаку баронессы начал свои приготовления. Он щелкнул пальцами
- очень так театрально - и двое его сумрачных помощников принялись
распаковывать реквизит предстоящей драмы. На сцене появились, тускло
отсвечивая, какие-то хитроумные приспособления из нержавеющей стали, более
всего напоминающие инструменты из кабинета зубного техника - все
миниатюрное, все по индивидуальному заказу, весьма эффективное в
применении.
Азеф тем временем, не боясь запачкать белых рук, рывком поднял на ноги
пленника-мальчишку и ловко приковал его наручниками к одной из тянувшихся
вдоль стен труб. К другой трубе, на противоположной стене, он приковал
рыжего.
Первый, мальчишка, успел оправиться и стоял теперь прямо - кровь подсыхала
у него на брови и щеке - смотрел угрюмо перед собой. Второй же, рыжий и
более ценный, хоть и отдышавшись, все еще сгибался и громко по-стариковски
кряхтел. Потом он увидел пыточный инвентарь. Он никак не выдал свое
смятение лицом или взглядом, но голос его, когда он задал свой первый
вопрос, дрогнул:
- З-зачем это? Я готов сотрудничать.
- Предатель! - крикнул от противоположной стены первый пленник.
- Весьма умное решение, - как само собой разумеющееся приняла от пленника
открытое желание сотрудничать Александра фон Больцев.
- Прошу покорно простить мою дерзость, сударыня, - вмешался заметно
разочарованный таким оборотом дела маленький пытчик Протасий, - но не
кажется ли вам, что наш "язык" слишком легко идет на контакт? Я нахожу это
подозрительным.
- Я прощаю тебя, смерт. И где-то ты, видимо, прав, - признала задумчиво
баронесса. - Он может лгать. Скорее всего, он лжет... Тем не менее,
давайте послушаем: вдруг он скажет что-нибудь интересное для нас.
Были принесены стулья. Уселась баронесса. Присела Вера, все еще избегая
смотреть на пленников. Пыточная команда осталась на ногах, гремя
инструментами.
- Что бы вы хотели нам рассказать? - обратилась к разговорчивому языку
Александра фон Больцев.
- Я готов рассказать все, что знаю, - быстро проговорил пленник. - А знаю
я, между прочим, немало. Я готов сотрудничать с вами.
- Это мы уже слышали, - со скукой в голосе отметила баронесса, а потом
вдруг резко энергично подалась вперед: - Твое имя?
- Луи Мирович.
- Звание?
- У меня нет звания. Я секретный сотрудник представительства Клуба
Альтруистов в Мировой Линии дзета-ню.
"Желанный Платиновый Пояс", - машинально перевела Вера в более привычную
систему координат.
Ей приходилось изучать захваченную специальную литературу противника, но
думать в их своеобразной системе мер она так и не приспособилась.
- Секретный сотрудник - это, судари, интересно! - обратилась к подчиненным
Александра фон Больцев. - Он и в самом деле должен многое знать.
Протасий поморщился, но он мнение свое уже высказал, а повторяться лишний
раз - не в правилах разведчика Пресветлой Империи.
- Что ж, - продолжала баронесса, - тогда пойдем с самого начала, с основ.
Что такое Клуб Альтруистов?
- Это общественная организация, - с расстановкой заговорил Луи Мирович, -
которая ставит своей целью установление так называемого "всеобщего
счастья". Главное средство для достижения этой цели альтруисты видят в
свободе выбора для каждого человека такой мировой линии, которая наиболее
подходит его представлениям о лучшем из миров. В теории все это очень
красиво и правильно, но, как вы понимаете, вряд ли реализуемо на практике.
Поэтому под прикрытием иммиграционной доктрины Клубом решаются совершенно
иные задачи, как то: экспансия, расширение сферы влияния, личное
обогащение отдельных альтруистов...
И тут пленник-мальчишка, до того хмуро помалкивавший, громко, срывая
голос, выкрикнул:
- Лжец! Он лжет! Грязный лжец!
Вера вздрогнула и впервые по-настоящему взглянула на этого "непримиримого
противника", этого языка с той стороны, задумавшего даже побег. Он стоял,
выпрямившись, у стены. Правая рука его повисла в браслете наручников над
головой. Легкая домашняя, разорванная во многих местах одежда; черные
лоснящиеся прямые волосы, близко посаженные глаза на в общем-то совершенно
обыкновенном человеческом лице - обыкновенный парень, ровесник, должно
быть, - неудачно, по дьявольской задумке судьбы, оказавшийся в этих
застенках. Так, в первый момент, и именно таким увидела его для себя Вера,
а секунду погодя она встретилась с ним глазами, и вдруг екнуло и учащенно
забилось у нее сердце, и только большим усилием воли ей удалось
отвернуться: взгляд пленника очень живо напомнил ей взгляд другого
человека, единственного близкого ей в первом адском круге, - взгляд
Михаила... И может быть, воспоминанием раньше - взгляд отца...
- Это, судари, интересно! - заявила Александра фон Больцев в наступившей
тишине.
Она встала и сделала шаг в сторону прикованного парнишки, с любопытством
его разглядывая.
- А как тебя зовут, мой юный друг?
- Вы - убийцы! - выкрикнул тот. - Я ничего вам не скажу...
- Ты уже сказал, - заметила баронесса.
- Не слушайте его, - вмешался Мирович, но сдержанно: понимал, что все
теперь зависит от малейшего жеста, интонации, полуслова. - Он ведь заморыш.
- Что это значит? - Александра фон Больцев обернулась к Вере.
С этой минуты Вера Найденова не могла оставаться в стороне, безучастно
наблюдая происходящее. Разъяснять жаргонные словечки и специальную
терминологию обитателей Платинового Пояса входило в ее обязанности члена
разведгруппы.
- Заморыш, - механически начала она, - есть хилый недоношенный ребенок или
детеныш у животных; вообще, недоразвитое существо...
- Да нет, - предпочел самолично внести ясность Луи Мирович. - Заморышами у
нас называют замороченных, а замороченный - это такой вот мальчишка,
которому промыли мозги в Клубе. У альтруистов целая система отработана по
их приручению; на таких Клуб и держится...
- Он лжет! - снова выкрикнул безымянный пока пленник, в отличие от
Мировича он явно не умел скрывать своих чувств.
Его прямота, его взгляд - все это импонировало Вере, но она еще пыталась
отогнать внезапную симпатию, потому что с симпатией было бы во сто крат
больнее и страшнее участвовать в этой "работе".
- Заморыш... - повторила Александра фон Больцев раздумчиво. - Не слишком
все это убедительно, милый мой Луи. Почему-то я более склонна верить
нашему второму другу.
- Но он ничего не знает, - отстаивал свое утверждение Мирович. - Он и не
должен ничего знать. Иначе он стал бы задавать вопросы, а лишние вопросы
Клубу не нужны. И так деятельность альтруистов во многих реальностях
вызывает естественное отторжение. Он не должен ничего знать.
- Ой ли? А ты, получается так, знаешь больше?
- Да, я знаю больше. Я шесть лет выполнял деликатные поручения
представительства. Уж я насмотрелся. И на дела их насмотрелся. И на
делишки.
- Как же тебе повезло оказаться в Клубе? Насколько нам известно, это
закрытая организация.
- Повезло... Оказался полезен. Я по... - Мирович замялся, - я по роду
своей деятельности был трубач, - опережая Веру, он пояснил: - Так у нас
называют людей, занимающихся вымогательством денежных средств у граждан.
- Другими словами, мошенник, - кивнула Александра фон Больцев.
- Можно назвать и так, - легко согласился Мирович. - И такие люди, как я,
Клубу нужны, особенно в мирах, где только-только появились альтруисты. Вот
мне и предложили, а я не смог отказаться.
- Почему?
- Крепко предложили.
- То есть? Нельзя ли изъясняться более внятно?
- Ну вот почти как вы, - Мирович кивнул на разложенный пыточный инвентарь.
- А ты что скажешь, наш юный... Кстати, как его зовут?
- Игорь, - представил молодого пленника Мирович. - Его зовут Игорь.
Фамилия - Бабаев.
- Игорь? - чуть улыбнулась баронесса. - Ну хорошо. Что скажешь нам ты,
милый Игорь?
- Я не собираюсь ничего говорить, - сказал Бабаев прямо. - Вы убийцы. Вы
убили моего друга. А этот ваш... он предатель и лжец. Клуб Альтруистов -
совсем иное, но вы скорее... - он замолчал.
- Продолжай... Игорь.
Бабаев отвернулся к стене.
- Видите, а? - сказал, ухмыляясь, Мирович. - Он фанатик. Умрет за идею. А
идея его яйца тухлого не стоит.
- Что ты там о яйцах? - несколько рассеянно переспросила Александра фон
Больцев.
Мирович побледнел, но, облизав губы, продолжил:
- Он - замороченный, смотрите сами. И гордится своей замороченностью!
Благодаря таким, как он, Клуб подчинил себе уже три сотни миров. Они -
движущая сила экспансии.
- Понимаешь в чем дело, милый Луи, - Александра фон Больцев вернулась к
своему стулу, положила руки на спинку. - Вас здесь двое. До сей поры ни
ты, ни твой друг нам представлены не были. И вот мы видим: один из вас
говорит много и охотно, другой преимущественно молчит, но иногда
высказывается о своем приятеле, как о законченном лжеце. Как ты думаешь,
кому из вас мы должны поверить? Чтобы не допустить при том ошибки?
Пауза.
Мирович лихорадочно размышлял. На лбу и лице его выступили капли пота.
Пытчики переглянулись, а Протасий плотоядно потер руки.
- Я не могу ответить, - признался Мирович с напряжением в голосе. - Вам,
наверное, виднее.
- Правильно, - согласилась Александра фон Больцев. - Нам виднее... А мы
привыкли доверять вон тем забавным игрушкам, - она указала на пыточный
инструментарий, после чего повернулась к радостно воспрянувшему Протасию:
- Приступай, смерт!
Когда раскаленная над огнем сталь коснулась тела Мировича, он закричал.
Вера прикусила губу.
"Господи, - подумала она, - за что же мне такое? Почему именно я,
Господи?!"
А процедура шла по накатанному. Пытки сменяли одна другую; инструменты в
мозолистых руках виртуозов от пыточного дела почти не оставляли следов на
теле пленника, но вызывали при этом чудовищную, невыносимую боль.
Мастерство заключалось еще и в том, чтобы пленник ни при каких
обстоятельствах не потерял сознание.
- Я же дал!.. - захлебывался криком Мирович. - Я же с-сотрудничать!.. Я
правду!..
- Что ты теперь скажешь, милый Луи? - спросила Александра фон Больцев
ровно через двадцать минут, секунда в секунду.
- Я... - он тяжело дышал, весь в поту, сотрясаемый дрожью. - Я...
правду... я говорю только правду...
- Что есть на самом деле Клуб Альтруистов?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг