себя, а бентарки перерабатывают ил для других. Понял?
- Кое-что понял. Только я не ихтиолог и не Матвеев. Игорь Соболев,
гидрофизик. Ошибка, так сказать. Маленькое недоразуменьице.
И снова три пары глаз. И самые любопытные у Наташи.
- Денек!.. - процедил сквозь зубы Андрей.
Из соседней комнаты вышла моя похитительница. Сейчас она, как и Наташа,
в белом трико.
- Ло, познакомься, - сказал Андрей, все еще сидя на корточках. -
Соболев Игорь, гидрофизик.
На лице девушки отразилось понятное замешательство.
Андрей повернулся ко мне:
- Лотта Кером, научный сотрудник лаборатории молекулярного синтеза. Все
мы тут научные сотрудники. М-да...
Молчание. Лотта продолжала смотреть на меня.
- Она не виновата, - сказал я. - Просто неблагоприятное стечение
обстоятельств.
В серых глазах промелькнуло что-то похожее на благодарность.
- Я должна извиниться перед вами? - спросила она.
- Скорее наоборот. Это мне следует сделать попытку реабилитировать в
ваших глазах моего незадачливого соседа по номеру.
- Хорошо, я постараюсь быть к нему снисходительной, - сказала она.
Ясно: ихтиологу пощады не будет.
- Денек! - повторил Андрей, поднимаясь во весь свой богатырский рост. -
Ну; и что теперь? Вызывать вертолет? Выручайте, дескать, коллеги!
Аквалангу труба, поднять солястер не можем! Расползаются!
- А если за кабель! - уныло предложил Жора. - Помаленечку, а?
- За кабель!.. - тихо прорычал Андрей.
И Жорин огненный вихор поник.
Андрей показал глазами в сторону рации:
- Вызывайте Керома. Тупик.
Никто не двинулся с места.
- Шеф ответит: "Самое великое зло в науке - халатность и беспорядок", -
доверительно сообщила мне Наташа. - Те, кому доводится это услышать,
некоторое время пребывают в состоянии невесомости.
Я представил себе Андрея в состоянии невесомости.
- Вот что, ребята... Можно без акваланга, - сказал я.
- Можно, - мрачно согласился Андрей. - Если ты ныряльщик с Такароа или
Мапуи.
Наташа рассеянно просвистела музыкальную фразу из "Искателей жемчуга".
- Тридцатиметровая глубина, - добавил Андрей. - Ясно?
- Ясно. Подыщите мне плавки.
- Пуп надорвешь.
- Мой пуп - мне и заботиться.
Андрей внимательно оглядел меня с головы до ног.
- Ладно, - сказал он. - Что тебе для этого нужно?
- Я говорил: элементарные плавки. Желательно, моего размера. Да, и еще
груз - ну, гирю какую-нибудь, что ли. Там есть за что зацепиться?
- На солястере? Есть. Кольцо для крюка. А гирю найдем. Все?
- Нет. Когда вернусь - горячий чай. Теперь все.
- Девчонки, на вашей совести чай. Жора, на катер. Пошли...
Когда мы высадились на плот, солнце уже касалось верхушек елей на
противоположном берегу.
Плот закреплен почти в центре озера четырьмя растяжками на якорях.
Посредине плота - грубо обработанный круглый вырез.
- Нырять туда, - показал мне на вырез Андрей. - Приземлишься где-то
рядом с солястером. Кольцо наверху. Зацепишь - хадж в честь тебя совершу.
Босиком, до самой Медины.
- Ладно, не ной. Расправь лучше бухту как следует. Будешь травить эту
вервь с малым запасом. Жора, плавки!
Я разделся. Плавки оказались малы. Было смешно и хотелось ругаться. А
где-то там, на дне, расползались таинственные бентарки... Не доверяя Жоре,
я сам обвязал гирю веревкой так, чтобы крюк болтался на конце с
трехметровым запасом.
- Хватит? - спросил я Андрея.
- Вполне.
Я склонился над вырезом и пощупал воду рукой - Холодная, бр-р-р... В
воде плавали какие-то белые пузырчатые комочки. Продукция бентарков,
догадался я. Сильно вздохнул через нос, для вентиляции легких, незаметно
взглянул на Андрея. Спросил:
- А что, ваш строгий шеф - отец Лотты?
- Д-да, - Андрей удивился. - Да. Но какое это имеет значение?
Он, видимо, очень взволнован предстоящим аттракционом. Чудак!
Я опустил гирю за борт круглого выреза, взялся рукою за крюк и
скомандовал.
- Приготовиться!.. Внимание!.. Але... оп!
Холодная вода ожгла, точно крапивой. Груз был слишком тяжел, и я
погружался так быстро, что едва успевал совершать глотательные движения
для компенсации нарастающего давления в ушах... Толчок - и я буквально
воткнулся головой в холодный, мягкий ил.
Темно и страшно, как в глубоком колодце. В море немного приятней. Э, да
что там, никакого сравнения!..
Копаюсь на дне, утопая руками в зыбкой массе мерзкого ила. Тут не то
что солястер - затонувший корабль не найдешь... И вдруг руки натыкаются на
какой-то странный удлиненный и теплый на ощупь предмет, покрытый мягкой
щетиной. Предмет слегка шевелится, изгибаясь, точно громадная живая
гусеница.
Я сразу понял, что это - биомашина, бентарк, но тем не менее отдернул
руки и содрогнулся от отвращения. Сделал сильный боковой гребок. И налетел
на солястер...
Вынырнул я неподалеку от плота, отдышался и скомандовал:
- Вира!
Пока я растирал тело мохнатым полотенцем, Андрей и Жора выбирали
веревку. Наконец о настил плота брякнулась гиря и показался сам виновник
сегодняшних треволнений. Красавец, ничего не скажешь, не зря дали имя.
"солястер" - действительно, формой похож на морскую звезду. Только весь
черный, с глянцевым отливом. В воду свешивался кабель, который, как я
догадывался, уходил по дну к самому домику.
Андрей быстро свинтил какую-то верхнюю пробку и, сунув мизинец в
отверстие, ловко извлек тонкий блестящий цилиндр. На его место вставил
другой, точно такой же, затянул пробку ключом. И минуту спустя солястер
благополучно вернулся на дно.
Я застегнул запонки, подтянул галстук и, набросив на плечи пиджак,
подсел к Андрею. Он тяжело дышал и жадно докуривал сигарету.
Некоторое время мы сидели молча. Смотрели в закатное небо, на пылающее
зеркало воды. Рядом, на катере, пытаясь завести мотор, филином ухал
несчастный Жорж. Мотор чихал, но заводиться, видимо, не собирался.
- Приедем - ужинать будем, - сказал Андрей и кивнул в сторону домика. -
Издалека чую: девчата рыбу жарят.
Я рассмеялся.
- Между прочим, я без всякого юмора, - обиделся Андрей.
- Прости. Это я вспомнил один разговор. Севрюга... и пятое-десятое.
- Севрюга? - Андрей фыркнул. - Свежей форели поешь - севрюгу
забудешь... Ну, и что там, на дне?
- Ничего. Ил, тьма кромешная. Бентарки твои ползают. Одного за щетину
подергал.
Андрей вскочил как ужаленный.
- Врешь! - крикнул он, и я почуял неладное.
- Между прочим, без юмора. А в чем, собственно, дело?
- Ладно, - сказал Андрей, успокаиваясь. - Вижу, все обошлось. Я в том
смысле, что совать пальцы в рот бентарку опасно. Забыл, понимаешь,
сказать, вылетело из головы. Да я и не думал, что вам повезет там
столкнуться рогами.
- Понимаю... Снимай башмаки и топай в Медину.
Я тоже поднялся, надел пиджак и стал расчесывать мокрые волосы.
Андрей зачерпнул пригоршней воду, дал стечь ей сквозь пальцы и показал
мне белый комочек.
- Не жрет, понимаешь?..
- Кто не жрет?
- Рыба не жрет. Мелочь пузатая... В аквариуме все было отлично:
бентарки работали, гнали белок. Рыбам - корм, нам - премиальные. Потом
статья в академическом журнале, реклама до небес... Изобилие, дескать,
промышленный потенциал! Ну, само собой, расширенный эксперимент, отдельная
группа научных работников, благословение шефа и целый вагон пожеланий
удачи. М-да... Третий день, как запустили бентарков вокруг солястера на
полный цикл, и третий день ломаем головы: почему рыба шарахается от нашей
продукции? В аквариуме были драки из-за каждой крошки, а здесь, видите ли,
нос воротит.
- Может быть, исходное сырье другого качества?
- Ил? Тот же самый... Все то же самое, что было в аквариуме: ил,
бентарки, солястер, рыбешка!
- Гм... Действительно, странно. Не знаю, что тебе и посоветовать...
Видишь ли, я специалист совсем иного профиля.
Андрей посмотрел на меня с сожалением.
- Козьма Прутков любил говаривать: "Зри в корень". Так вот, разглядеть
сей каверзный корень нам мешает наш целенаправленный мозг. Твой мозг
работает в другом направлении. Вот и взгляни. Со стороны, говорят, виднее.
- Может быть, подвела технология?
- Нет, не то... Мы тысячу раз проводили структурный анализ белка.
Разницы с тем, что в аквариуме, нет никакой... Эй, Жора, ты собираешься
здесь ночевать?
- Горючее кончилось! - бодро откликнулся Жора. - Сейчас взгляну, есть
ли в канистре.
Андрей шагнул в катер. Суденышко резко накренилось. Я с непонятной
грустью глядел в сторону домика. Освещенные окна манили уютом. Я изрядно
проголодался и мне казалось, что я действительно чувствую запах жареной
рыбы.
На катере раза два чихнул мотор.
- Приехали, паря, - послышался голос Андрея. - Сымай портки.
- Зачем?
- Парус ладить зачнем.
- А-а-а... - и Жора храбро рассмеялся. - Бесполезно, дуновения нету.
- Плюновение есть, - мрачно заметил Андрей. Загрохотала канистра. -
Переливай все до капли. Не хватит - на буксире потащишь. Вплавь...
И еще мне казалось, что я вижу сквозь окна мелькание белых фигурок.
Одна из них - та девушка, которую я видел сегодня на фоне озерной
голубизны...
Сзади подошел Андрей, и я почувствовал запах табачного дыма.
- Ло - надежная девушка, - сказал он. - Только вот трудная она
какая-то...
Я промолчал.
- Впрочем, попробуй с ней подружиться, подводник.
- Это мое дело, - сказал я. - Только мое и ее.
- Правильно, - одобрил он. - Вот возьми мои телефоны. Институтский и
домашний. В институт не звони - не отвечу. Дома отвечу, но редко бываю,
даже старики обижаются. Ладно, захочешь - встретимся. Поехали, катер
завелся.
...Мы с Лоттой катили по ночному шоссе в Ленинград. На том же
"Меркурии". Только мы поменялись местами: я - за рулем, Лотта - в коляске.
Я все не мог привыкнуть к мысли, что гонщик-юнец, над которым я потешался,
и эта светловолосая девушка, которая так странно взволновала меня, - одно
и то же существо. И может быть, почувствовав женским чутьем мое едва ли не
наивное смятение, она поехала со мной не в кожаных доспехах гонщика, а в
легком белом спортивном трико, накинув лишь на плечи плащ, черный, с
зелеными искрами.
Я вел машину на малой скорости и с величайшей осторожностью. Словно
боялся, что та, которую я так долго и трудно искал и нашел наконец, может
подобно легкой гриновской Фрези Грант неожиданно сбросить темное свое
покрывало и упорхнуть от меня в блуждающую неизвестность. И я останусь
один на дороге, терзая себя бесполезной тоской по несбывшемуся...
Я остановился, чтобы протереть забрызганную на проселке фару. Мы
разговорились.
- ...Да, вероятно, вы правы. Но Андрей, по-моему, упускает из виду то
обстоятельство, что с изменением давления воды изменяется газовая
насыщенность белка. Результаты структурного анализа гипнотизируют и, в
конечном итоге, мешают понять, что здесь необходим анализ не только на
молекулярном уровне...
Я проклинал себя, понимая, что болтаю что-то совершенно ненужное в эту
теплую звездную ночь. И она понимала. Предупредив меня прикосновением
руки, включила приемник.
- На ночь много нельзя о бентарках, - сказала она. - Могут присниться.
Послушаем музыку. Это - Глиэр...
И она усилила громкость звучания.
Да, это Глиэр. Хорошо мне знакомый концерт для голоса с оркестром.
Лотта заговорщически прошептала.
- Говорят, что, если слушать его в одиночестве или вдвоем, он звучит
по-другому...
- Сейчас мы это проверим, - тоже шепотом ответил я.
И мы убедились. Для тех, кто делит одну бескрайнюю звездную ночь на
двоих, Глиэр звучит по-другому...
Я был счастлив тогда и не знал, что мне суждено будет слушать Глиэра в
ночном одиночестве.
Я поднялся и вышел в салон. Болл куда-то исчез. Вероятно, перешел спать
в каюту. Ладно, потом уточним. Я поставил кресло нормально и направился в
рубку.
- Я - "Бездна-1010", я - "Бездна-1010". МИО, "Колыбель", руководителю
глубоководного сектора Леону Дуговскому. Десант на станции "Д-1010"
продолжает работу. Прошу запросить все научно-исследовательские
организации мира, имеющие отношение к любому виду работ на уровне высшего
моделирования в области бионики и бионетики...".
Я отключил микрофон, проверил качество записи. Незнакомый голос в
наушниках ясно и четко повторил только что продиктованный текст. Хорошо,
автоматика третьего бункера действует безупречно. Я не знал, какова
емкость записывающей катушки радиобуя, поэтому, прежде чем продолжить
диктовку, постарался сложить текст в голове как можно более краткий.
"Содержание запроса: проводились ли за весь период деятельности
вышеупомянутых организаций какие-либо эксперименты с гигантскими
кальмарами рода архитевтис. И если проводились, то в какой именно форме и
с каким результатом конкретно. Соболев, Болл. Конец передачи".
Я надавил клавиш "Всплытие РБ-Коралл" и отключил аппаратуру. Да,
загадал я старику загадку. Не преждевременно ли? Вполне возможно, что
преждевременно, но мне приходится идти на риск. Высшее моделирование. Эту
гипотезу тоже нужно проверить... Хорошо, что мне "приснился" Глиэр.
НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ТАЛИСМАН
Дверь в каюту Болла оказалась незапертой.
Груда осколков и лужа, сильный запах спиртного, отчаянный вой
вентиляторов. Тот самый вой, которому я был обязан своей музыкальной
иллюзией. Автоматика бункера, растревоженная сигналами химических
анализаторов, задала воздухообменным устройствам сумасшедшую работенку.
Господам развлечение - слугам кручина.
Похоже, Болл сюда не заходил. Мне тоже здесь нечего делать. Уходя,
возле двери я нажал зеленую кнопку. Маятником откачнулась заслонка, из
санитарного шлюза одна за другой выползли три металлические черепахи.
Механизмы-уборщики, деловито урча, выпивают лужу. Скрежещет стекло.
Ненавижу скрежет стекла. Я прикрыл дверь и направился в душевую.
Включил холодную воду. Стоял под ледяными копьями струй, пока не замерз
окончательно. Яростно тер полотенцем онемевшее тело. После холодной воды
всегда ощущаешь здоровую твердость каждого мускула.
Вернувшись в салон, разогрел бульон и наполнил два термоса. Про запас.
Открыл холодильник, извлек наугад какую-то банку. На этикетке монолит
лимонного кекса, изображенный по всем правилам аксонометрии. Однако
содержимое банки вызвало тоску. Ужасно хотелось пожевать чего-нибудь
зубами. Я многое бы отдал за обыкновенный сухарь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг