Тонко заныл тормозной двигатель иглолета, вокруг кресла схлопнулся
белоснежный сугроб противоперегрузочного кокона - до нырка в горловину
посадочной шахты оставалось не больше минуты. Из-за акустического дефекта
в трансляционной системе салона Кир-Кор не понял ни слова из
предпосадочного сообщения спикера-автомата и от нечего делать стал
вспоминать, при каких обстоятельствах в самом начале одного из своих
отпусков он поддался уговорам приятеля "смайнать на потрясном "Цунами" к
антиподам через экватор". Приятель был молод и при случае любил
прихвастнуть знанием жаргона современных недорослей. В ответ на вопрос "А
чего такого... потрясного в этом "Цунами"?" приятель загнул четыре пальца:
"Во-первых, от киля до крышки поплавок надежный, как бетон. Во-вторых,
кошара будет нормальная. Сначала, правда, в раскид, но потом устаканится.
Уцепил? В-третьих, за экватором можно просто усохнуть. В-четвертых,
объяснять - время терять. Гарантирую, будет весело до синего хипежа". - "А
дальше?" - "Что "дальше"?" - "Как будет дальше Синего Хипежа?" - "Ну...
отпад! - простонал приятель, тараща глаза в открытое небо. - Закинуться
можно!.. Ты что, наивняк от рождения? Или дигейский кулек? Хипеж - это не
адрес, это закатный балдеж на кошаре. Утоптал?" - "Кажется, да. Синий
хипеж - это, по-видимому, высшая степень экстатического перевозбуждения".
- "Кладовка, - произнес приятель с одобрительно-иронической интонацией. На
его молодом, юном, можно сказать, лице обозначилось выражение бывалого
человека. - В общем, здесь так... либо сам во всем перепреешь и выйдешь
нормальной водянкой в полоску, либо свинчивайся и до колумбария помни, что
на "Цунами" ты мог побывать, но не был". Последний довод оказался
решающим, и туристская армия готового к отплытию левиафана пополнилась
"кульком" с Новастры... В первом же порту посещения - в Кусиро на Хоккайдо
- приятель исчез. Бесследно. А "кулек" еще до захода "Цунами" в Гонконг
понял, что он действительно наивняк...
Свист, гул, перегрузка, толчки - будто кто-то огромный пытался боковым
ударом сбить иглолет с вертикали. Приглушенный грохот - тело свинцовой
гирей утонуло в кресельной мякоти, заныли амортизаторы... Вдруг сделалось
легко и тихо, кокон раскрылся. В салоне стоял "агрессивный" запах
перегретой смазки. "Сели точно и с "диким" запахом, - подумал Кир-Кор. - В
неплохом соответствии с напутствием Анастасии". Ощущалось покачивание -
подвижные желоба иглодромных люнетов переводили корпус лайнера в
горизонтальное положение. Неприятный запах горячего технического масла
усилился. Кир-Кор взглянул на лопнувший цилиндр амортизатора медленно
всплывающего в переднем ряду кресла и надолго задержал дыхание. До выхода
на перрон.
Зал перрона был узкий и длинный, ослепительно белый, искристый. Как
разрез в мраморной каменоломне. Там, дальше, за черно-белыми в шашечку
турникетами, зал переходил в двухъярусное фойе. Кир-Кор, пропустив вперед
возбужденных, разнообразно пахнущих пассажиров, побрел следом, не
сомневаясь, что за турникетами его непременно будут встречать.
В центре фойе стоял одетый в серебристо-лиловый блузон юнец, голубые
глаза которого показались Кир-Кору знакомыми - крупные и круглые, как у
лемура, глаза... На сгибе руки голубоглазый держал что-то вроде блестящей
колбы. Толпа прибывших и встречающих обтекала голубоглазого слева и
справа, его взгляд панически метался по сторонам. Метания продолжались
даже тогда, когда Кир-Кор подошел к молодому человеку почти вплотную, -
голубые глаза реагировали только на быстро движущиеся фигуры. На вид юноше
было лет восемнадцать, не больше.
- Лирий?..
- Кирилл Всеволодович, здравствуйте! - Взгляд юноши прояснился, лицо
озарила улыбка. Блестящие шарики, подвешенные на груди блузона, забавно
высверкивали розовыми огоньками. Действительно - Лирий Голубь, собственной
персоной. - Я тут все глаза проглядел - боялся вас пропустить. Совестно
мне перед вами.
- За что? - с интересом спросил Кир-Кор.
- Ну как же! Вы заметили меня первый.
- А, да... Это было очень не просто. За последние два года вы, голубь
мой, совершенно классически возмужали.
- О, неужели в этом году мы с вами выглядим одногодками?!
Охота шутить у Кир-Кора сразу пропала.
- Между прочим, - проговорил он, - у меня двадцатилетний сын.
- Знаю, Кирилл Всеволодович. Вы стали отцом в моем возрасте...
- Но о чем-то еще этот факт говорит?
- О том, очевидно, что я должен извиниться перед вами за неуместную
шутку.
- Будем считать, здесь мы внезапно достигли полного единомыслия.
Остальное - нюансы.
- Спасибо, сударь. - Лирий Голубь обезоруживающе улыбнулся. Протянул
единомышленнику блеснувшую колбу: - Экзарх вам передал.
Две молодые пары, из тех, кто в этот момент проходил мимо, обернулись
при слове "экзарх". Кир-Кор видел, как они, уходя, еще несколько раз
оборачивались.
Колба оказалась полужестким пакетом из блескучего пластика. Прозрачным
был только верхний торец. Не вскрывая пакета, Кир-Кор обнаружил внутри
роскошную синюю розу, посмотрел на ювена.
- Символ мудрости, - пояснил тот.
- Благодарю. - Кир-Кор пошарил в кармане. - Символ послушания, - сказал
он, вручая представителю экзархата жетон-вадемекум.
- Зачем же так горько? - Лирий Голубь спрятал жетон в специальный
футляр. - Не мы это придумали. И не Ледогоров. Марсианскую Конвенцию Двух
заключили между собой наши предки, и нам с вами остается лишь склонить
голову перед законом.
- Совершенно верно. Теперь моя очередь извиняться?..
- Кирилл Всеволодович!.. - Лирий Голубь покраснел, как девица. -
Давайте лучше пойдем потихонечку, а?..
- Не смущайтесь, юноша, - ободрил его Кир-Кор на ходу. - Склоняя
голову, я почему-то припомнил статью восьмую, параграф второй. Там
сказано: представитель экзархата, изъявший на время жетон-вадемекум... ну
и так далее. Припоминаете? Иными словами, де-юре на какое-то время вы мой
властелин.
- Сопровождающий, - тихо возразил Лирий Голубь. - Всего только
сопровождающий. Грум. - Он прислушался к писку карманного справочника.
Бросил взгляд на часовое табло: - Если мы прибавим шагу - успеем вскочить
в вагон метранса белобережного направления.
"Юный грум выбрал зачем-то слишком большой экипаж", - подумал Кир-Кор,
однако шагу, согласно статье номер восемь, послушно прибавил. Свое
убеждение в том, что добираться отсюда до Белого Берега проще на реалете,
он оставил невысказанным. Сопровождающий как-то по-особенному внимательно,
цепко взглянул на него, улыбнулся грустно, сказал:
- На реалете не проще.
- Отчего же? - спросил Кир-Кор машинально.
- Ваш костюм... У нас вторые сутки льет дождь. Впрочем, здесь где-то
было открыто экспресс-ателье...
- О, нет-нет, вы правы, метранс в настоящих метеоусловиях вне
конкуренции.
Кир-Кор вскочил в вагон первым и придержал створку готовой захлопнуться
двери - сопровождающий успел протиснуться боком. Дверные створки, отзвенев
музыкальной капелью, сомкнулись, Лирий Голубь в полный голос торжественно
произнес:
- Грагал, примите мое присутствие в вашей жизни!
Оба салона в вагоне были безлюдны. Кир-Кор выбрал кресло, кивнул на
соседнее:
- Садитесь рядом, землянин.
- С удовольствием. Редкий случай - вокруг никого, и можно разговаривать
без оглядки.
Вагон, роняя нотки-капельки стартового музыкального наигрыша, набирал
скорость. "Случайный случай", - мысленно скаламбурил Кир-Кор.
- Случайность, но не совсем, - произнес Лирий Голубь. - Это последний
вагон белобережного направления. Время позднее, и практически все
пассажиры метранса в такое время едут в город на другой берег Авачинской
бухты петропавловским полукольцом.
Тронув кнопку на подлокотнике, Кир-Кор развернул кресло вполоборота к
собеседнику, заглянул в голубые глаза:
- Вы с кем-нибудь из грагалов в родственных отношениях, случаем, не
состоите?
- В родственных? Нет. - Ресницы юноши затрепетали. - Насколько мне
известно, нет. В дружеских - да, состою. Вы хорошо его знаете. Его имя -
Сибур. Подружились мы с вашим сыном в прошлом году.
- Превосходная новость, но ведь не Сибуру вы обязаны тем, что способны
интротомировать пси-информацию. Или эта ваша способность мне просто
мерещится?
- Нет, не Сибуру. Скорее - генетическим мутациям в поколениях моих
предков.
- Вы, значит, интротом наследственный...
- Последственный, точнее будет сказать. Семейное предание связывает
этот наш родовой феномен с последствиями Чернобыльской катастрофы. Той...
которая в самом конце прошлого тысячелетия, если вам доводилось...
- Доводилось, - перебил Кир-Кор. - Вы сами отдаете ли себе отчет,
насколько уникальна способность к интротомии среди землян вашего возраста?
- Настолько же, насколько она обычна среди грагалов, - блеснул
находчивостью интротом.
"Мальчишка явно не глуп, но острит невпопад", - подумал Кир-Кор,
прикрывшись "шубой" пси-непроницаемой защиты.
"Не реагируй, - посоветовал внутренний голос. - Юнец острит от избытка
хорошего настроения. Просто он рад общению с тобой".
Кир-Кор поколебался, но "шубу" пси-защиты не снял. Интротом взглянул на
собеседника глазами пойманного лемура:
- Я снова что-нибудь не то сказал?
- Вы чем-то обеспокоены? - осведомился Кир-Кор.
- Я внезапно вас потерял. То есть... похоже, вы свернули поле
пси-эманации, наглухо закрыли свой псиконтур.
- Когда вы общались с Сибуром, он что, ни разу не пользовался
пси-защитой?
- Пользовался, но...
- Это вас шокировало?
- Нет, но...
- А теперь, ювен, я позволю себе задать вам вопрос, ответ на который
вы, по идее, должны были бы знать, но пока, очевидно, не знаете. А зря...
Как вы думаете, почему все грагалы - практически все - предпочитают
проводить свой отпуск на Земле?
- Хотелось бы знать. Однажды я задал этот вопрос Ледогорову...
- И что же он? Отмахнулся?
- Нет, - серьезно сказал интротом. - Агафон Виталианович объяснил, что
в наших делах может возникнуть ряд деликатных вопросов, ответы на которые
лучше находить самостоятельно.
- Здесь Ледогоров, наверное, прав. Дерзайте, юноша.
Тоннель кончился, и сквозь залитые дождем прозрачные стены вагона
забрезжили вдали расплывчатые огни.
- Людям свойственно любить свою родину или прародину, - стал рассуждать
вслух Лирий Голубь. - Граждане Дигеи наверняка испытывают ностальгию...
Трудно не испытывать ностальгию в ином звездном мире, и в этом все дело!
- Грагалам тоже свойственна любовь к прародине, не стану этого
отрицать, - согласился Кир-Кор. - Хотя они, как сие следует из названия
нашей космоэтнической группы, не столько граждане Дигеи, сколько граждане
Галактики вообще.
- Гм... Надо понимать, на опросительной мишени мой ответ в десятку не
попал?
- Попал. В том смысле, что здесь ностальгия - дело десятое. - Кир-Кор
взглянул на юношу, смягчился: - Видите ли... если на перелет из одного
звездного мира в другой с помощью современных технических средств тратится
не очень много времени, ностальгия как сильное чувство просто не успевает
созреть и окрепнуть.
- Верно, - пробормотал обезоруженный интротом.
- Поэтому, кстати сказать, большинство граждан Дигеи, несмотря на
упомянутую вами ностальгию, проводят отпуск не на Земле, отнюдь.
- Да... у грагалов в этом смысле все наоборот.
- Занятно, не так ли?
- Загадочно, я бы даже сказал...
Лирий Голубь погрузился в раздумья, Кир-Кор отвернул кресло в сторону.
Дождь усилился, прозрачные стены выглядели волнистыми от воды. Вагон
замедлил ход и внезапно пробил торец станционного павильона - взметнулись
кверху мокрые черные крылья эластичных полотнищ погодной диафрагмы.
Белый перрон в ярко освещенном зале. Створки дверей вагона раздвинулись
с музыкальным наигрышем. Никто не вошел. Некому было входить. На табло
часов безлюдного перрона светились четыре нуля. Рядом с нулями камчатской
полночи сияло название станции: "Сессиль-Кампанья". По рассказам местных
жителей, этот шедевр импортной ономастики изначально никакого отношения к
станции не имел; так назывался здешний фешенебельный ресторан, некогда
"прославивший" отвратительными скандалами весь полуостров. Рассказывают,
огненные буквы рекламы ночного курортного ресторана "Сессиль-Кампанья"
были видны с большой высоты пассажирам стартующих и прибывающих иглолетов.
В конце концов одиозное заведение было стерто с лица земли не то лавиной,
не то катастрофическим селем. Там, рассказывают, было снесено буквально
все. Даже название. Осталось только народное прозвище злополучного места:
"Спаси, маманя": Годы спустя название ресторана "Сессиль-Кампанья" по
совершенно необъяснимой причине унаследовала станция. А полушутливый
топоним "Спаси, маманя" отчего-то приклеился к воздвигнутой на вершине
соседней сопки метеорологической обсерватории - у местных синоптиков уже
иссякла потенция бороться с чуждым их тезаурусу прозвищем
"спасимаманцы"...
Вагон пробил диафрагму противоположного торца и вылетел в расцвеченную
огоньками темноту. Кир-Кор стал шарить глазами среди фиолетовых, синих и
красных светосигналов на вершинах мокнущих под дождем сопок. Ему вдруг
пришло в голову, что, возможно, парфюмеру-синоптику Анастасии Медведевой
доводилось бывать в этой легендарной метеообсерватории. Почему бы и нет?..
Он усмехнулся.
- Этого не было, - нарушил молчание Лирий Голубь.
- Что? - Кир-Кор вернулся в вагонное кресло издалека.
- В этой обсерватории Анастасия Медведева никогда не бывала.
"Земля расслабляет, - сделал вывод Кир-Кор. - Псизащитная "шуба"
незаметно сползает с расслабленного плеча".
- Я вижу, - проговорил он, потирая лоб, - вы интротом серьезный.
Спокойно "берете" даже абстракции, имена...
- Нет, с именами у меня еще плохо, - признал интротом. - В данном
случае я шел к догадке от образа.
- Интересно.
- Ничего особенного. Для меня вы - очень сильный и ясный источник
псиманации. Псиманант на уровне Ледогорова и даже чуть выше. Псиманантов
сильнее вас двоих я не встречал. Необыкновенно четкие образы, их
скульптурность, цветность, ароматия... Короче, ваша мысленная
ретроспективная пиктургия янъянского промежутка событий... хотя и
пунктирная, беглая... позволила мне без труда узнать парфюмера-синоптика.
- То есть... вы с ней знакомы!
- Анастасия - моя двоюродная сестра.
Кир-Кор рассмеялся.
- Извините, ювен, это от неожиданности. Мир тесен, Анастасия права.
Кстати, она, случаем, не...
- Нет, Кирилл Всеволодович. Среди ныне здравствующих представителей
нашего рода я - единственный интротом. - Лирий Голубь натянуто улыбнулся.
- Да и то, как видите, эта моя способность до сих пор не смогла помочь мне
проникнуть в "отпускную" тайну грагалов.
- Никакой особой тайны здесь нет.
- Тем обиднее! Для меня она пока существует.
- Не сокрушайтесь. Я готов раскрыть ее перед вами. Вот только не знаю,
насколько трепетно вы соблюдаете совет Ледогорова самостоятельно свежевать
информационную дичь.
Считая свое сомнение существенным, Кир-Кор ждал ответной реакции
собеседника. Лирий Голубь и ухом не повел. Лирий Голубь ровным голосом
раздумчиво произнес довольно длинную фразу:
- Ледогоров не однажды высказывался при мне в том смысле, что грагалы,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг