Десять лет на десять тысяч ли движутся осадные орудия, но рано или поздно
войска возвратятся и возродится мир!
В юрту долетел приглушенный расстоянием победный клич возвращавшихся
с учений нукеров.
- Бурол! Бурол! - приветствовали они своего темника.
Темучин ухмыльнулся и пригласил гостя пересесть в хоймар - почетную
северную сторону юрты.
- Ты согласишься дать мне совет, как укрепить свое здоровье? -
спросил Темучин.
- Я некоторое время поживу здесь и понаблюдаю за тобой, государь.
- Тебе поставят белый хошлон рядом со мной, святой муж. - Темучин
задумался. - А скажи, - спросил он, наматывая бороду на палец, - правда
ли, что у даосов есть камень вечности по имени Дань?
- Ты имеешь в виду философский камень? - оживился Чан-чунь. - Это
весьма тонкая материя, и каждый толкует ее по-своему. Школа, к которой
принадлежу я, ищет сокровища в глубинах человеческой души. Мы понимаем под
бессмертием обретение безмятежного спокойствия. И только.
- Это трудно?
- Очень, государь. Дао*, которое может быть выражено словами, не есть
постоянное дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.
Объяснить наши принципы на словах тоже нелегко. Где взять слова? Ведь
безымянное есть начало неба и земли, а обладающее именем - мать всех
вещей. Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну дао, а
кто имеет страсти, видит его только в конечной форме. Те, кто толкуют о
лекарстве бессмертия, живут страстями, поверь мне.
_______________
* Д а о - философский принцип.
- Молись о моем долголетии, мудрый человек. - Хаган положил перед
даосом перстень Хорезмшаха: - Когда я умру, это будет тебе памятью обо
мне.
- Память уносят в сердце. - Чан-чунь вежливо коснулся груди и
наклонил голову. - Какой необыкновенный камень!
- Шаманы называют его яда, вызывающий ветер и дождь.
- Тот, кто знает, не говорит, - меланхолично ответил мудрец словами
философа Лаоцзы, - тот, кто говорит, не знает.
- А я назвал его отчигином - князем огня...
- Очень меткое название, - кивнул даос, любуясь винно-огненной игрой
граней.
- Ты можешь сказать, когда я умру? - спросил хаган.
- Этого никто не может знать точно, - покачал головой Чан-чунь. -
Покажи руку. - Он пощупал пульс и приблизил к глазам заскорузлую ладонь
государя. Долго вглядывался в тайные знаки ее линий и наконец сказал: - У
тебя еще есть время.
Властитель умер спустя пять лет.
Покончив с тангуским государством Си-Ся, хаган, как говорится в
<Сокровенном сказании>, в пятнадцатый день среднего месяца осени года
Свиньи, соответствующего месяцу рамазана 624 года*, он покинул этот
тленный мир.
_______________
* 30 августа 1227 года.
Стал тенгри.
Обнял кустарник.
Глава седьмая
СОМА - АМРИТА
Телефонный звонок застал Березовского в самый разгар работы над
рукописью. Нехотя отложив в сторону дощечку и осторожно, чтобы не
разрушить хаос из книг, журналов и газетных вырезок, в котором он,
несмотря ни на что, прекрасно ориентировался, Юра слез с дивана. Сколько
раз он давал себе слово не реагировать на звонки, пока не закончит
повесть, и каждый раз не мог устоять от искушения. Отключать аппарат он не
решался, поскольку им сразу овладевала навязчивая мания угрожающей
какой-то изоляции от мира, в котором именно в этот момент начинались лично
его, Березовского, затрагивающие процессы. Это мешало спокойному состоянию
духа, не давало сосредоточиться. Волей-неволей приходилось вставлять
телефонный штекер обратно в безобрывную розетку. И тут же начинались
телефонные звонки. Звонили по делу и просто так, редакционные работники и
приятели детских лет, коллеги по перу и неожиданные гости, с которыми он
успевал подружиться во время бесконечных поездок по стране и за ее
пределами. Вздрагивая, как от удара током, он бросал шариковую ручку и
кидался к телефону, проклиная свою бесхарактерность и неестественный образ
жизни, который доведет его когда-нибудь до нервного расстройства.
- Будьте вы все прокляты раз и навсегда! - ворчал он, нащупывая босой
ногой комнатные туфли и запахивая халат. - Перебить на таком месте!.. Хоть
бы не забыть: <Ты тоже умрешь, как и все, - грустно сказал даос Темучину>.
Алло! - гаркнул он в трубку.
- Ты дома? - узнал он голос Миши Холменцова и только хмыкнул. Вопрос
был, конечно, совершенно бессмысленным. - Чем занимаешься?
- Да так... Все больше по пустякам, - лениво ответил Березовский,
почему-то стыдясь, как всегда, признаться, что пишет.
- Работаешь небось? - деликатно осведомился Миша.
- Как последний буйвол на рисовом болоте.
- Извини, что помешал.
- Пустяки, отец! - радостно заверил приятеля Березовский. - Очень
рад, что ты позвонил. - Он действительно обрадовался. - Давно не виделись!
Трудишься все? Читал твои новые переводы.
- И как они тебе?
- Блеск, отец, но жалко.
- Чего именно?
- Перлов души твоей. Переводы не должны быть лучше оригиналов.
- Изысканно, - оценил Миша. - А ты их читал, оригиналы?
- Конечно же, нет, отец! Но это чувствуется!
- Тогда все хорошо, - засмеялся Миша. - Я поговорил о тебе с шефом.
- Вот спасибо! Ты меня здорово выручил.
- Он согласился тебя принять. Ты бы не мог к нам сейчас подъехать?
- Что за вопрос? - Промелькнула мысль об оставленной книге, о
Темучине, которому надлежит нахмуриться, услышав ответ даоса, но что можно
было сделать? Разве не он сам попросил Мишу устроить ему эту аудиенцию? -
Сейчас?
- Через часок.
- Лады, отец! Огромное тебе спасибо!
Положив трубку, Юра провел рукой по щеке. За два дня, которые он
безвылазно провел на диване, щетина порядком отросла.
- Скажи мне, какая у тебя борода, и я скажу тебе, сколько ты написал,
- меланхолично пробормотал он и пошел в ванную бриться. - Но написал я
мало, хотя и оброс. Эх, Люсин, знал бы ты, чем я для тебя жертвую!.. <Но
разве мой алхимический камень, напитанный розовой росой жизни, не приносит
бессмертия?> - хмуро спросил Темучин>.
Бритье и туалет заняли у него не больше десяти минут. Но на улице,
где моросил мелкий надоедливый дождик, он совершил тактическую ошибку и,
вместо того чтобы сразу отправиться на метро, принялся ловить такси. Но
<Волги> с зелеными огоньками, равно как и безотказные обычно леваки,
проносились мимо. Лишь однажды свободное такси притормозило возле него, но
шофер, прежде чем даже спросить: <Куда?> - нахально крикнул: <Еще чего
захотел!> - и, включив газ, обдал бедного Березовского холодной и мутной
водой.
Юра чертыхнулся и, спасая самолюбие, сделал вид, что записывает на
ладони номер, который, разумеется, не успел разглядеть. Продолжать охоту в
таких условиях было явно бесперспективно, и он, подняв воротник плаща,
затрусил к метро. Времени оставалось в обрез.
Доехав до <Дзержинской>, он взбежал по эскалатору и понесся по
подземному переходу к выходу на проезд Серова, откуда до Армянского
переулка было уже рукой подать. Там он и увидел Марию, которая, только что
спустившись, видимо, вниз, складывала мокрый зонт прославленной японской
фирмы <Три слона>.
- Машенька, радость моя, ты ли это? - раскрывая объятия, проворковал
Березовский.
- Ой, Юрка! - обрадовалась Мария.
- Сколько лет, сколько зим! - Он поцеловал ее в холодную щеку и
потащил к аптечному киоску, чтобы их не затолкала хлынувшая из дверей
очередная порция пассажиров.
- Как живешь, Машенька?
- Хорошо. А ты?
- Нормально. Книгу мою получила?
- Конечно, Юрочка! Я ведь даже и не поблагодарила тебя! Ты уж не
сердись.
- Вот еще!
- Беспощадный ты человек, Юрочка, и опасный.
- Это еще почему?
- Все как есть описал. Разве так можно?
- Подлинные имена же не названы. Чего же волноваться?
- Все равно всех узнать можно. И меня тоже.
- Но у меня вы все даже лучше, чем в жизни!
- Что правда, то правда. Особенно своего Люсина ты расписал. Не
пожалел розовой водицы.
- Кто из нас беспощаден, Мария?
- Правду говорю. Люсин совсем не такой, как ты думаешь. Я сама долго
заблуждалась на его счет. Что делать, если мы склонны придумывать себе
героев? В жизни он мелкий и злой человечек.
- Опомнись, Мария, что ты несешь? Чем он тебе не угодил?
- Наши пути опять пересеклись, Юра. Ты помнишь моего первого мужа?
- Художника?
- Да. Ты же знаешь, я сама оставила его. Виктор был суетный и пустой
человек, но по-своему хороший, не злой. Мне часто кажется, что, если бы
Люсин проявил больше терпения и человечности, Виктор остался бы в живых.
- Ты ошибаешься, Маша. Володя здесь ни при чем. Поверь мне! Я знаю
все обстоятельства дела. Скорее можно было бы говорить, что Виктор погиб
из-за излишней Володиной доброты и щепетильности. Люсину надо было его
арестовать.
- Не знаю, не знаю...
- Почему ты вдруг об этом заговорила?
- Я же сказала, что наши пути опять пересеклись... Меня одолевают
плохие предчувствия. За этим человеком всегда следует несчастье! Он мелок,
эгоистичен, мстителен, вероломен...
- Ты сама на себя не похожа, Машенька! Да что с тобой творится?
Володя мой друг, и я очень хорошо его знаю. Он совсем не такой! Что,
наконец, между вами произошло? Можешь мне сказать?
- Ах, все это бессмысленно... Просто есть вещи, которые порядочный
человек никогда не позволит себе по отношению людей... Ну, что ли, своего
круга. Понимаешь?
- Нет. Мне вообще трудно вообразить себе, где и как могли пересечься
ваши пути. Насколько я знаю, Володя занимается вещами, очень далекими от
тебя и твоего мира.
- Просто мы очень давно не виделись, Юрочка, не говорили. Ты ведь
даже не знаешь, что я вышла замуж.
- Честное слово не знаю, Мария-медичка! Разрази меня гром!
Поздравляю. Рад за тебя, хоть мне и жаль Генку.
- Мне самой жаль.
- Но прости, при чем здесь Люсин? Какое он имеет ко всему этому
отношение?
- Самое непосредственное: он копает под моего мужа.
- В чем его обвиняют?
- Ни мало ни много - в убийстве. Как тебе нравится? И в каком! В
убийстве человека, с которым его связывала многолетняя дружба!
- Послушай, послушай... Это не тот ли ученый, который интересовался
древними тайнами? Цветы и драгоценные камни! Камень и древо! Греция и
Индия!
- Ты знаешь? Конечно, от Люсина?
- Не имеет значения, Мария... Мне кажется, ты напрасно тревожишься.
Если твой муж не виноват, ему нечего бояться. Считай, что ему даже
повезло: Люсин поможет ему доказать свою невиновность.
- Ты все такой же наивный, Юрка. По-прежнему взираешь на жизнь через
розовые очки. Люсин - прежде всего работник уголовного розыска. А ты
знаешь, что значит для него нераскрытое убийство?
- Я понимаю твои чувства, Мария, но под влиянием отчаяния ты говоришь
страшные слова. По-твоему, Люсин не человек? И вообще живет в безвоздушном
пространстве? Да кто ему позволит обвинить невиновного? А прокурорский
надзор? А суд, наконец? Я уж не говорю о том, что Володька скорее
застрелится, нежели пойдет на такое. Ты его просто не знаешь!
- Я верила ему, Юра, очень верила... А потом муж рассказал мне про
то, какая у них была беседа. Так-то вот.
- Я не знаю твоего мужа, Маша, для меня достаточно уже того, что он
твой муж, но не кажется ли тебе... Ты не обижайся, но под влиянием страха,
отчаяния, безысходности, что ли, людям свойственно искаженное
представление о вещах.
- Он нормальный человек.
- Я знаю!
- Ничего-то ты не знаешь, Юрка. Для того лишь, чтобы не дай бог не
пошатнулась вера в созданного тобой идола, ты готов допустить, что все
сошли с ума.
- Не все, но...
- Проснись, Юрочка!
- Знаешь что? Давай я поговорю с Володькой. Мне он скажет все, как
есть, если, конечно, сможет. А потом мы с тобой встретимся и все
обговорим! Идет?
- Ничего не получится из этой затеи.
- Собственно, почему?
- Ты не добьешься от него правды. Это носорог, который должен
ломиться только вперед. Остановиться он не может, смотреть по сторонам не
желает. Он может только топтать... Ты читал Ионеско?
- Вздор! При чем тут Ионеско? Повторяю, Володя мой самый близкий
друг. Со мной он не станет темнить.
- А если выяснится, что ты был слеп и твой друг не стоит доброго
слова, что тогда?
- Такого просто не может быть, Маша. Это так же абсолютно, как
вращение Земли вокруг Солнца. Иначе просто не может быть.
- Что же ты тогда собираешься выяснять?
- Как лучше помочь тебе и твоему мужу.
- Немыслимо. Люсин работает против Марка. Они естественные враги, и
тут ничему уже не поможешь.
- Естественные враги? Ей-богу, Маша, это какой-то бред! Да что они не
поделили, в конце концов? Из-за чего им враждовать?
- Схема простая: есть труп, есть следователь и есть единственный
человек, кого можно обвинить в убийстве. Попробуй решить задачу сам.
- Труп действительно есть? Это и вправду убийство?
- Скорее всего. Вообще кошмарная история! Тело зачем-то похитили,
бросили в озеро... И поскольку твой Люсин понятия не имеет, кто это
сделал, у него есть один-единственный выход: свалить все на Марка. Нашел
козла отпущения.
- Да откуда это следует? Почем ты знаешь, какие выходы есть и каких
нет у Люсина? Он ищет, поверь, он только и делает, что ищет истинного
убийцу!.. Ты извини, Мария, но мне надо бежать. У тебя есть телефон?
- Конечно.
- Ну-ка, давай. И не вешай носа! Я тебе позвоню на днях. Уверен, что
все утрясется. - Он записал телефон и обнял ее. - Будь здорова, Мария.
Салют!
Застегнув плащ на все пуговицы, Березовский заспешил под ленивым
дождем. Воспользовавшись моментом, когда прервался поток машин и
регулировщик повернулся в другую сторону, перелез через ограждение и
перебежал улицу. В иное время он заскочил бы в Дом книги или спросил в
магазине фарфора алюминиевую фольгу, в которой так хорошо запекается дичь,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг