пальцем. - Молодежь совершенно распущена... Не все, конечно, - спохватился
он, - некоторые... Как вам понравился Владимир Константинович? -
наклонился он к Людмиле Викторовне. - Не правда ли, милейший молодой
человек?
- Вы его знаете? - удивилась Ковская.
- То есть как? - Лев Минеевич от неожиданности даже поперхнулся. - Я
же к вам его и направил!
- Вы? - Людмила Викторовна всплеснула руками. - Да откуда вам было
знать, если я сразу в милицию кинулась? Никому до тех пор словечка не
сказала!
- Ничего не понимаю! - Лев Минеевич побледнел от огорчения. - Как же
так?
- Так это ваша креатура? - допытывалась Ковская. - Именно тот самый
прославленный детектив? Когда вы у него были?
- Да вчера же, вчера! - Лев Минеевич потряс в отчаянии кулачками.
- Но мне он позвонил в тот же день! - Она почти кричала. - В четверг.
Вы понимаете? В четверг!
Официантка принесла мороженое, и Ковская со Львом Минеевичем были
вынуждены притихнуть и замолчать. Но едва она отошла от столика, как
бурное выяснение отношений возобновилось.
- Вы что-нибудь понимаете? - Людмила Викторовна повернулась к
Чарской. - По-моему, здесь какое-то недоразумение. - Она покосилась на
Льва Минеевича, отиравшего пот со лба.
- Но Лев Минеевич действительно говорил со следователем, - вступилась
за своего верного чичисбея Вера Фабиановна. - Владимир Константинович
навестил меня в тот же день, то есть вчера вечером.
- Тогда я положительно ничего не могу понять! - Ковская машинально
погладила запотевшую мельхиоровую вазочку. - Как приятно холодит! -
печально вздохнула она.
- Значит, это просто совпадение, - повеселел Лев Минеевич, -
случайное стечение обстоятельств.
- Совпадение? - усмехнулась Чарская. - И еще случайное? Как вы,
однако, слепы, мой бедный друг! Это судьба! - Она погладила Людмилу
Викторовну по руке. - Я уверена, дорогая, что это счастливое
предзнаменование. Вас ожидает перемена к лучшему. Вы-то, надеюсь,
чувствуете, что тут судьба?
- Ну конечно, судьба! - заулыбался Лев Минеевич.
Он был по-настоящему счастлив, когда все разрешилось, и с готовностью
соглашался со всем. Судьба так судьба, предзнаменование так
предзнаменование.
- Как интересно! - оживилась и Людмила Викторовна.
Она даже решилась попробовать мороженое. Вслед за ней и остальные
стали понемножку колупать твердые матовые шарики, белые, розовые,
коричневые.
- Да, моя хорошая, - заключила Чарская, - вам действительно повезло.
Этот Люсин толковый парень. Он таки докопается. Если бы вы только слышали,
как дотошно выпытывал он у меня малейшие подробности! Я рассказала все,
что только знала: и про камни и про цветы.
- Ах, какое это может иметь значение?
- Не скажите, мой ангел, в таком деле подчас важна каждая мелочь.
- Любая деталь. - Лев Минеевич многозначительно вскинул подбородок.
- Он меня и про ваших знакомых расспрашивал. Только тут я мало чем
ему помогла. Разве что про Марика этого рассказала...
- Марик! - Людмила Викторовна горько улыбнулась. - Раньше он просто
не выходил от нас, а теперь, когда так важно, чтобы рядом с тобой была
хоть одна близкая душа, он словно сквозь землю провалился... Я несколько
раз звонила ему домой, но никто не отвечает. И куда это он запропастился?
- А вы на работу позвоните, - посоветовала Вера Фабиановна.
- Думаете, я не звонила? Сколько раз!
- И что, нету? - спросил Лев Минеевич.
- Не берут трубку!.. У них, правда, всего один выход в город, а
телефон у Аркадия Викторовича стоит в кабинете. Но быть того не может,
чтобы никто туда не заходил! Обычно дозвониться нельзя - всегда занято.
- Может, он в командировке? - Лев Минеевич не знал, о ком идет речь,
но всячески стремился выказать свою осведомленность.
Ковская раз и навсегда должна утвердиться в мнении, что у Веры
Фабиановны от него секретов нет.
- Пусть его, - устало отмахнулась Людмила Викторовна. - Какое мне, в
сущности, дело?
- Подумаешь, свет в окошке! - поддержала ее Чарская. - Вам о другом
теперь думать должно. Надейтесь на лучшее и терпеливо ожидайте перемен...
Я почему-то думаю, что Аркадий Викторович сам возвернется. В надлежащий
момент.
- С трудом верится. - Ковская покачала головой. - С большим трудом. И
хочется, да не получается. Сердце-вещун другое говорит.
- Не напускайте на себя! - запротестовала Вера Фабиановна. - Лучше
слушайтесь правильных советов. Я просто уверена, что ваш братец как живым
из дому ушел, так невредимым и возвратится.
- Но неужели вы не понимаете, что это абсурд? - рассердилась Людмила
Викторовна. - Он бы давно уже дал о себе знать! Хоть какую-нибудь весточку
бы подал, чтобы я успокоилась.
- Да хочет он, хочет сообщить, только не может. - Вера Фабиановна
причитала с характерными завываниями профессиональной гадалки. - Нельзя
ему. В место такое попал, откуда до дому и не докричишься. Хоть рукой
подать, а далеко, хоть глаз видит, а рукой не дотянешься. Это где же он?
Да тут же, под боком, только оглянуться ему нельзя и дороженьки все
перепутаны. Но он вернется, вернется. Срок выйдет, и разрешится ему.
- Вы, Верочка, все равно как про тюрьму вещаете, - не остерегся Лев
Минеевич.
- Вас только тут не хватало! - обозлилась Чарская и, наклонившись к
нему, шепнула: - Типун вам на язык, старый дурак!
В притворном ужасе Лев Минеевич прикрыл лицо руками.
- Пусть хоть в тюрьме, лишь бы жив был. - Ковская промокнула глаза.
- Да что вы его слушаете! - Вера Фабиановна была возмущена до глубины
души. - Станет вам милиция арестанта разыскивать. А то не известно им, кто
у них где сидит! Как же!
Лев Минеевич, только что осудивший Верочку за бесстыдное шаманство,
вынужден был отдать должное ее житейской сметке и быстроте ума.
- Никого-то я не слушаю. - Ковская отодвинула от себя вазочку, в
которой сиротливо оплывал шоколадный шарик. - И ни в какую тюрьму не верю.
За что Аркашеньку в тюрьму? Нет, человек, если только он жив, так
бесследно не исчезает. И не надо меня утешать, Вера Фабиановна. Я хоть и
признаю существование неких надмирных сил, но в отличие от вас твердо
придерживаюсь материализма. Одна у меня надежда, что Аркашу похитили и
вопреки его воле продолжают где-то удерживать.
- Милиция найдет! - Лев Минеевич оглянулся по сторонам, ища
официантку.
- Вы глубоко неправы, Людмила Викторовна, - стояла на своем Чарская.
- То есть вы правильно говорите про похищение, но вся разница в том, кто
похитил. - Она по-цыгански затрясла плечами. - Далеко Аркадий Викторович
проник в тайны заповедные, непозволительно далеко.
- О чем это вы? - не поняла Ковская.
- Все о том же, бедняжка вы моя, все о том, - опять зашаманила
неугомонная старуха и, досадливо скривившись, отчетливо прошептала: - Да
видела я его, Аркашеньку-то вашего, видела. В хрустале мне открылся.
Глава восьмая
ГЛУБИННОЕ ГОРЕНИЕ
- Разве я требую невозможного? - Люсин со свистом продул мундштучок.
- Причина смерти и время ее наступления. Это же элементарно.
- Но не в таких условиях. - Крелин кивнул на дверь, из которой они
только что вышли. - Уверяю тебя, что подробную медико-биологическую
экспертизу можно будет произвести только в Москве.
- Я все понимаю, Яша. - Владимир Константинович повертел мундштук в
руках, словно видел его впервые. - Но есть же внешние показатели: трупное
разложение, окоченение... Что там еще?
- В данном случае картина получается смазанная. Тело несколько суток
пролежало в торфованной воде, почти в жиже.
- Конечно, это могло ускорить... - Люсин задумчиво взъерошил волосы.
- Совсем напротив! - перебил его Крелин. - Гуминовые кислоты обладают
ярко выраженными антисептическими свойствами. Известны случаи, когда в
торфяниках находили свежие трупы, пролежавшие там многие годы. Своего рода
естественная консервация.
- Да, что-то такое, помнится, было... В Шотландии?
- Зачем тебе Шотландия? - пожал плечами Крелин. - Возьми нашу тундру.
Про туши мамонтов слыхал?
- Это же вечная мерзлота!
- Вечного, Володя, ничего нет. Мамонты не в вечные льды
проваливались, а в тривиальнейшее болото. Ледком их уже потом прихватило.
Лет этак через тысячу или того больше. Купца в кафтане петровских времен я
своими глазами видел. Под Новгородом. Рана на голове совсем свежая была,
словно только-только... Разбойничек небось кистенём по темени тюкнул. Вот
что значит моховой торф. Лучше всякой заморозки.
- Следствие через века, - пошутил Люсин.
Он обернулся и в последний раз взглянул на желтый, чуть покосившийся
дом, в каменном подвале которого осталось тело Аркадия Викторовича
Ковского. Грубо выкрашенная коричневой масляной краской дверь была
приоткрыта, и в сумрачной щели тускло отсвечивало железное, вытертое до
блеска перило уходящей вниз каменной лестницы.
<Вверх по лестнице, ведущей вниз>, - пришли на память чьи-то слова. -
Хотя это, кажется, совсем из другой оперы>.
Широкий, огороженный выбеленной кирпичной стеной двор был пуст.
Сквозь грубый булыжник пробивалась чахлая ромашка. В углу, где когда-то
находилась свалка, бурно росли лопухи и чертополох, курчавилась
проржавевшая стружка. Несколько поодаль, на темном от пролитой смазки
песочке, - машины: красная пожарка, орудовская сине-желтая <Волга> и синий
милицейский <газик>.
<Совсем не подходящее место для смерти, - подумал Люсин, отгоняя
назойливую золотистую муху. - И небо такое бездонное и облака...>
- Потушили пожар? - спросил он, принюхиваясь. - Вроде меньше пахнет?
- Говорят, еще вчера. Боялись, что перекинется на лес. - Крелин
махнул рукой в сторону бетонки. - Пал пришлось пустить.
- Пал?
- Встречный огонь.
- Знаю, - кивнул Люсин. - Стена против стены. Чтоб сам себя пожрал.
Поверху огонь далеко не пойдет.
- Торфяник, он ведь изнутри горит. Кто его знает, где наружу
вырвется. Пока вроде погасили. Я туда Глеба послал.
- Зачем?
- Понимаешь, - Крелин взял его под руку и потянул к воротам, - я тебе
не успел рассказать. Тут начали расследование причин пожара...
- Ну, ну! - заинтересовался Люсин, все еще пристально всматриваясь в
черноту невидимой лестницы. - Нас это касается?
- В том-то и дело! Боюсь сглазить, но, кажется, всплыл мотоцикл.
- <Ява>?
- Пока неизвестно. Но что с коляской - это почти точно. Его видели в
разных местах.
- Когда?
- В ночь со среды на четверг и, представь себе, вчера.
- Кто видел? Они уверены, что это один и тот же мотоцикл? Номер
заметили?
- Погоди, - остановил его Крелин. - Не все сразу... Если бы было
что-нибудь определенное, я бы не стал тебя интриговать. Толком никто
ничего не заметил, но, мне кажется, перспектива вырисовывается. На пожар,
как ты понимаешь, было брошено все. Партийный секретарь, говорят, двое
суток с поля не уходил. Силой увели, когда телогрейка на нем задымилась. В
таких условиях не до расследования было. Не до жиру, как говорится... Но
как только чуточку поутихло, местные ребята взялись за дело и начали
опрашивать очевидцев - всех, кого только смогли. Естественно, напирали на
первые признаки: дым, начальные очажки и все такое прочее.
- Понятно. - Люсин покорно дал себя увести.
Они вышли за ворота и остановились возле черной новенькой <Волги> с
антенной на крыше.
- Поедем? - спросил Люсин, открывая заднюю дверцу.
- Погоди. Я тут с Глебом условился встретиться.
- Ладно. - Владимир Константинович захлопнул дверцу и наклонился к
шоферу, уткнувшемуся в <Манон Леско>. - Не устал ждать, Николай Иванович?
- Для нас это отдых, - довольно ухмыльнулся шофер и, приспустив
стекло почти до конца, высунулся наружу. - Места-то какие были,
Константиныч! Райская благодать! И в одну секунду все сгорело... Жалко. Я
тут осенью как-то с ружьишком баловался. Уток - видимо-невидимо. Сколько
выводков погибло, мама моя родная!
- Выводков? - Крелин бросил спичку, которой ковырял в зубах. - Одного
леса триста гектаров выгорело... Так-то!
- Продолжай отдыхать. - Люсин кивнул шоферу, который тут же раскрыл
заложенную пальцем книгу. - Учись на ошибках кавалера де Грие, Коля... Так
что мотоциклет? - спросил он, подходя к Крелину.
- Его видели человек пять-шесть. Но выяснилось это не сразу. Когда
стали опрашивать, не заметил ли кто посторонних - рыболовов, охотников,
грибников, туристов и все такое прочее, - выяснились любопытные вещи. Двое
обратили внимание на старый <Москвич-403>, несколько человек упомянули про
какую-то бабу с лукошком, одна девка вспомнила, что накануне пожара
встретила в лесу шикарного стилягу со спиннингом, и, наконец, старый
дед-сторож упорно обвинял в предумышленном поджоге алкаша-механика с
Милежей, уволенного за дебоширство. Все это лично нас мало интересует, и я
особенно не углублялся. Зато когда разговор зашел о мотоцикле, сразу
навострил ушки. - Крелин вынул записную книжку. - Значит, так: сезонная
работница с участка Новоозерное определенно заявляет, что видела
мотоциклет, проезжавший через торфяное поле, затем...
- Когда? - остановил его Люсин.
- Рано утром в четверг. Говорит, что уже светать начало.
- Она что, дежурила там специально?
- Это и меня заинтересовало, - улыбнулся Крелин. - И ребят из
пожарной инспекции тоже. Но четкого объяснения они так и не получили.
- Свиданка, что ли? - догадался Люсин.
- Видимо, так, - продолжая улыбаться, подмигнул Крелин. - Ночи-то,
ночи какие стояли! Соловьи поют, сено кругом благоухает, полнолуние...
- А с ней кто был?
- Вот ты ее и порасспроси! Фамилия у меня записана, может, тебе
больше повезет.
- Молчит?
- Я-то ее не видел. - Расщепив спичку, Крелин сделал себе еще одну
зубочистку. - Но пожарники говорят, что молчала, как партизанка. <Одна, -
твердит, - на поле была. Соловья слушала>.
- Поле далеко от поселка?
- Километра четыре будет.
- Понятно... Специально затемно встала, орнитолог-любительница. Место
указать может?
- У скирды. - Крелин засмеялся. - Это она показала точно.
- След протектора есть поблизости?
- Какой след? Какой протектор? Перекрестись, дорогой товарищ! Все
поле к чертям собачьим выгорело!
- Да, верно... я забыл. Сгорели следы, улетучились.
- Не все, - насупился Крелин и выразительно кивнул на ворота, за
которыми желтел в тени березы старый двухэтажный особнячок.
- Не все, - согласился Люсин. - Что же рассказала она, эта
новоозерская вакханка? Что она видела?
- Мотоциклет с коляской.
- Было ведь не так светло?
- Темень! И еще туман. Но она утверждает, что мотоциклист проехал в
двух шагах от скирды, потому и увидела. <Рядом протарахтел, - ее
собственные слова. Надымил бензином. И кто бы это мог быть?>
- В самом деле, кто?.. А она не сочиняет?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг