дому... Но дело не в этом... Хотя и в том тоже... Понимаете, я понял: эти
скоты, наверное, ставят свои приемники на автомат. Все мои заплаты на поле
Максима разрывались; это не биологический вампир, а механический,
искусственный. Наверное, когда конденсаторы уже насыщены, он превращает
воруемую энергию в какой-то другой ее вид и, чтобы не потерять, начинает
гонять ее по кругу; потому мы подсознательно - или во сне, как ты, или в
отключке, как я, видим часть пути этой энергии...
- Да нам-то что делать? - одновременно испуганно, раздраженно и
беспомощно воскликнула Люба.
- ...И я, кажется, понял, - продолжал размышлять вслух Макаров, не
обращая внимания на ее вопрос, - я понял... что надо... центр квадрата...
четыре угла... эмоциональное совпадение... направленный поток... Нужен
четвертый. Срочно еще один человек, желательно близкий, который сочувствует
вам, знает, что такое потерять близкого человека, и поэтому умеет
ненавидеть, где Эдвард?
Максу не было ни хуже, ни лучше. Он лежал, безразличный ко всему, с
безвольно протянутой вдоль худенького тельца ручонкой, и я, глядя на него,
не мог сдержать слез; время от времени я смахивал их украдкой, но скрывать
было не от кого - Люба, застыв, сама сквозь пелену слез смотрела на сына,
не спуская с него взгляда. Пока Эдвард ехал к нам, мне в голову пришла
мысль, заставившая подпрыгнуть на месте,- так всегда бывает, когда
понимаешь, что выход найден. Я предложил немедленно ехать в лесопарк и
разворотить там все к чертовой бабушке под корень- вместе с приборами,
сотрудниками и самим домом. Видимо, чувства действительно слепы и глухи.
Макаров быстро отрезвил меня, сказав, что приборы могут стоять где угодно,
и как раз менее всего - именно в особняке; а единственное, чего мы
добьемся, - это оставим Макса без помощи и угодим в тюрьму за погром.
Стоило Эдварду войти в квартиру, какдоктор мгновенно преобразился. Не
знаю, что он говорил моему приятелю, увлекши того на кухню, но через пять
минут, когда они вернулись в комнату, я увидел другого Эдварда - с
блестящими глазами, бегающими желваками и сжатыми кулаками.
Леонид Иванович, тщательно вымеряя расстояния, поставил нас каким-то
определенным образом, по ходу дела поясняя, что сейчас мы представляем
собою своего рода коллективный лазер особого вида, что наши биополя
взаимодействуют, накапливая внутри квадрата какую-то энергию. Честно
признаться, мне было не до терминов, я готов был висеть хоть на люстре,
лишь бы Макс выздоровел. Затем Макаров попросил запомнить, по какому знаку
мы должны плавно перестроиться в треугольник, внутри которого окажутся Макс
и сам он. И, лишь убедившись в том, что все поняли последовательность и
смысл действий, Леонид Иванович, отметив, что времени прошло уже много,
сейчас семнадцать часов, и Макс без помощи и защиты больше не продержится,
заговорил о коварстве и низости вампиров, о том, сколько несчастий они
могут принести, если им не противостоять; об обескровленных детях с ранками
на шее от вампирских острых клыков; о разлученных навеки возлюбленных; о
материнском горе... Чем дольше он говорил, тем сильнее закипала во мне
ненависть к Татьяне Львовне, к увиденной когда-то красной машине, к желтому
особняку из сна, ко всему этому омерзительному сброду за круглым столом.
Судя по лицам Любы и Эдварда, с ними происходило нечто подобное. Вскоре я
уже не различал ни лиц, ни мебели - в сознании звучал лишь голос Макарова ,
и мне казалось, что я его не слышу, а вижу: этот все утончающийся золотой
луч, состоящий из миллиардов микроскопических круглых вертких золотинок;
луч этот не стоял на месте; удивительно, но я видел не только его все
убыстряющееся движение по квадрату, от скорости превращающееся в движение
по кругу, но видел и движение золотинок внутри фантастически быстро
скользящей прочной, уверенной нити. Наверное, это длилось долго, и мы в
каком-то гипнотическом состоянии уже перестроились, потому что появились
очертания треугольника, пространство внутри него стало заполняться ровным
желтым светом, который с каждой секундой становился все более вязким и
тяжелым; потом он стал обретать какую-то упругость, пульсировать, пытаясь
выйти за пределы границ; цвет на всех трех углах потяжелел...
- ... И воткнутых шпаг, и осинового кола боитесь вы меньше, чем этого
света, этой любви, которой у вас нет, и этой ненависти, которая больше вас
самих,- где-то вдали и одновременно во мне и вокруг меня звучал
заклинающий, шаманствующий, убеждающий, требующий голос Макарова,- так тьма
боится света и гибнет в нем; так нечисть коченеет при виде чистоты и
святости; так - есть! Есть и будет, и ваша сила - ничто перед волей света,
ненавистные упыри! Стрела света, копье света, меч света пронзят ваши темные
сердца вернее кола осинового, и не будет нигде вам спасения - ни в земле,
ни в железе, ни в камне, ни в воде, ни в дереве, ни в воздухе!
Упругость желтого вещества, вероятно, достигла предела; оно стало быстрее
и быстрее вращаться вокруг центра, затем вокруг трех осей одновременно,
превращаясь в ослепительный шар, из которого вдруг резко вылетели,
направляясь во все стороны, тончайшие бесконечные иглы-лучи. Запахло озоном
- как после грозы. Я стал ощущать себя - усталость и опустошенность, словно
золотые иглы проткнули меня, как воздушный шарик; даже глаза открыть не
было сил...
- Мама, папа! Вы во что играете с дядями? - вдруг раздался звонкий
голосок Макса,
Какая усталость?! Какая опустошенность?!! И глаза распахнулись сами -
навстречу; и губы открылись - для вопля восторга; и руки вздрогнули - для
объятий.
- В молчанку, - первым выдохнул Макаров и по привычке все
хронометрировать, посмотрел на часы,- семнадцать тридцать пять...
О том, что случилось в то же время, в семнадцать тридцать, я узнал через
два дня от Михалыча. Притаившись в лесу, они уже приготовились наблюдать за
дорогой, ведущей к дому (столь велико было желание обнаружить хоть
какой-нибудь компромат на "666", без которого заниматься фирмой власти не
хотели), как внимание их привлекла припаркованная у ворот красная машина с
матовыми стеклами. Сначала из нее повалили клубы странного белого дыма,
потом - струи непонятного желтого света; и, наконец, автомобиль,
вздыбившись, совершенно беззвучно взорвался; причем колеса и мотор остались
почти целыми, а кузов исчез едва ли не бесследно. Не успели наблюдатели
опомниться, как то же самое произошло с домом: спустя три-четыре минуты на
его месте грудились остатки стен, а вокруг чернела земля - то, что было
похожим на дым, растворилось без следа и запаха; это похоже было на желтый
огонь-выжгло весь дом и даже траву вокруг, не оставляя ни дыма, ни пепла,
ни тлеющих головешек, словно температура исчислялась тысячами градусов. Два
человека, которые до этого вышли из дома и направились в сторону города,
вдруг застыли, как статуи, закованные в мгновенно выткавшиеся из воздуха
прозрачные искрящиеся яйца высотою в человеческий рост; в течение
нескольких секунд фигуры стали на глазах усыхать, превращаться в мумии,
которые, как солому, пожирал невиданный черный огонь, вспыхивавший внутри
сфер и моментально исчезавший...
Наложение рассказа наблюдателей и доктора Макарова однозначно подтвердило
причинно-следственную связь этих событий.
В академии создали специальный сектор, возглавляемый Макаровым; не знаю,
чем он теперь занимается - о его работе мы предпочитаем не говорить.
Правда, потом еще с месяц в газетах встречались сообщения о странных
случаях самовозгорания машин, исчезнувших людях и двух полуподвалах, в
которых будто кто-то огненным языком все вылизал, оплавив даже стальные
двери, хотя остальные части домов при этом нисколько не пострадали.
Пожарные разводили руками; приверженцы НЛО записывали такие странные
события в свой актив; а одна телеведущая даже высказала предположение об
испытании нового оружия и призвала общественность разобраться.
А сколько подобных случаев остались не только непонятными, но даже и не
зарегистрированными в тот день и в дни последующие - одному Богу известно.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 04.01.2003 12:40
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг