сказано:
"почти". А это существенная оговорка.
- И ты скажешь: без перьев они могут летать?
- Смотря, без каких, и смотря, как летать.
- Да откуда же она могла взяться?..
- Погоди, погоди! Какая, говоришь, газета? И где она выходит? На Севере?
Завтра я тебе буду звонить.
- Насколько мне известно, - сказал Цветков, - в тех краях нет таких
птицеводческих хозяйств, где производятся подобные работы с утками.
- Вы правы: нет таких хозяйств, - согласился академик Рашков.
Грудной низкий голос и спокойная скороговорка придавали оттенок
убедительности его словам. В противоположность ему, молодой ассистент
говорил размеренно, заметными паузами разделяя фразы. Но в его
медлительности чувствовалось сдержанное волненье.
Разговор происходил в кабинете Рашкова. Академик, одетый по-домашнему,
в пижаме, облегавшей его крупную фигуру и похожей цветом на его русые, с
густой проседью волосы, сидел за огромным письменным столом, заваленным
рукописями, книгами и уставленным антикварными безделушками.
Цветков сидел против хозяина. Свет массивной настольной лампы,
смягченный оранжевым абажуром, освещал его энергичное, вдумчивое, с
крупными чертами лицо, широко открытые глаза.
- Вы ведь знаете, - продолжал Рашков, - на Севере в тех краях у нас
другие хозяйства, а птицеводческие далеко оттуда...
- Вот это-то меня и удивляет, - заметил Цветков. - Такая птица не могла
туда залететь - а летают они, естественно, плохо.
- Вот именно, - подхватил Рашков. - И что ж из этого, по-вашему,
следует?
- В том-то и дело, что я не знаю.
- Гм... - многозначительно произнес Рашков.
- А вы знаете, Николай Фомич?
- Нет, не знаю. - Рашков выдержал паузу. - Не знаю, но предполагаю.
- Что же именно?
- Я думаю, что где-то в тех краях работает какой-то талантливый ученый,
чудак, о котором никто не знает.
Цветков изумленно взглянул на академика.
- Почему вы так думаете, Николай Фомич?
- Вам это непонятно, Юрий Михайлович? А загадка не из трудных.
- Нет, не могу понять, Николай Фомич! Если это ученый, зачем он
занимается кустарщиной, повторяет то, что давно известно? Конечно, в таком
случае он действительно чудак. Но почему вы считаете его талантливым? И
кто же из талантливых ученых мог бы туда забраться? И зачем?
- Об этом надо его самого спросить, - возразил Рашков.
- Вы говорите так, словно уверены в его существовании...
- Не уверен, но допускаю.
- Да объясните же, наконец, Николай Фомич! - взмолился Цветков, но тут
же спохватился: - Как я мог упустить из виду! Ведь он сделал то, чего мы
так недавно добились и пока еще только в опытном порядке!
- Ну, то-то же, - добродушно усмехнулся Рашков. - А в наказание за вашу
невнимательность я предложил бы вам самому все это выяснить.
- Каким образом? - удивился Цветков.
- Очень просто: вы поедете в командировку для розысков этого
талантливого чудака.
Цветков благодарно взглянул на своего учителя:
- Ох, Николай Фомич, если бы вы знали, как я мечтал попутешествовать -
ведь я уже год не расставался с лабораторией!
- Ну, вот и хорошо, хорошо... Если бы я не знал, не предлагал бы вам...
Рано утром Гущина разбудил телефонный звонок.
- Лева! У меня к тебе заманчивое предложение! - сказал Цветков. - Ты
можешь взять командировку у себя в редакции?
- Куда?
- На Север. Мой академик очень заинтересовался твоей уткой и посылает
меня на розыски.
- Постой, постой! Значит, академик считает дело стоящим! - воскликнул
Гущин.
- А что мы будем искать? Еще таких уток?
- Пожалуй. И ученого.
- Какого? - изумился Гущин.
- Неизвестного талантливого чудака.
- Ничего не понимаю! Да что это за ученый? В какой области науки он
работает?
- В той же, что и я.
- Значит, эндокринолог. Ну, хорошо... А почему он неизвестен? Почему
чудак?
И зачем его надо искать?
- А вот послушай...
Цветкова и Гущина связывала крепкая дружба еще со школьных лет, хотя и
характеры и профессии у них были различны.
Горячий, порывистый Гущин был журналистом. Он любил свою профессию,
много и часто разъезжал и, как сам говорил о себе, три четверти
сознательной жизни провел на колесах и под парусами. Цветков, начинающий
ученый, уже несколько лет был ассистентом знаменитого Рашкова. В
противоположность Гущину и несмотря на свою молодость, Юрий был нетороплив
и часто слышал попреки от своего непоседливого друга за то, что не был
легок на подъем. Но разве дружат только люди одинаковых профессий и
характеров? Чаще бывает наоборот.
Гущина сразу захватило предложение Цветкова.
- Ехать вместе? Отлично! Конечно, газета охотно даст командировку. А
если найдем неизвестного ученого, это будет такое замечательное событие,
одинаково интересное и для читателей и для...
- И для нас с тобой. Значит, едем?
- Сам знаешь, меня долго уговаривать не надо. Едем безусловно. И как
можно скорее!
- Но ты ведь еще не договорился о командировке?
- Я это сделаю в одну минуту!
Собственно говоря, Рашкову очень хотелось бы самому отправиться на
поиски своего странного коллеги. Он имел серьезные основания предполагать
его существование и был крайне всем заинтересован. Он даже сердился на
Цветкова, который не обратил внимания на то, что прямо-таки бросалось в
глаза.
"Но как мне ехать, когда я уже начал читать курс лекций студентам? А
Цветкова можно освободить от работы на время", - думал Рашков.
У Гущина вопрос с поездкой разрешился легко. Он не ошибся: редакция
охотно дала ему командировку.
- Едем завтра же! Нечего долго раздумывать! - торопил он Цветкова.
- Ты не очень увлекайся, Лева. Может оказаться и в самом деле утка,
только газетная, - подтрунивал Цветков над его горячностью.
Но ироническое спокойствие приятеля еще больше возбуждало фантазию
Гущина.
Он уже представлял себе сенсацию, которую произведут его сообщения,
когда они найдут этого талантливого чудака.
Вдруг в глухой лесной избушке, среди топей и болот, они обнаруживают
полусумасшедшего... или нет, просто талантливого самоучку, какого-нибудь
обросшего седой бородой лесника или охотника, и он своим умом дошел до
открытий, уже сделанных Рашковым!
- Конечно, мы этого чудака найдем! Я не сомневаюсь - Рашков прав: этот
самоучка блестяще талантлив. Мы привозим его в Москву, он знакомится с
достижениями науки и через год становится крупнейшим ученым, лауреатом!
Открывает...
- Логарифмы!
- И изобретает...
- Громоотвод!
- Никакой не громоотвод! Ведь он не техник, а физиолог. Открывает,
допустим, неизвестную еще вам железу внутренней секреции.
- Эх ты, горячка! Ты и в школе фантазировал, да еще как! Помнишь, на
уроке географии ты так увлекательно рассказывал о саваннах, что Петр
Петрович спросил тебя, не жил ли ты сам в саваннах? А ты, не моргнув
глазом, выпалил:
"Жил!" Помнишь, как все смеялись и дразнили тебя потом?
- Это я машинально тогда сказал, - улыбнулся Гущин.
- Ну конечно. И теперь увлекаешься. Этот твой лесник в избушке,
наверно, не имеет никакой аппаратуры, нужной для сложных
эндокринологических экспериментов.
- Почему не имеет? - запальчиво возразил Гущин.
- Да ты же сам говоришь: он самоучка, значит - оторван от
научно-исследовательских учреждений.
Но Цветков только делал вид, что сомневается и не верит в успех
поисков, - он сам не меньше Гущина был увлечен предстоящей поездкой.
Расторопность, с которой он собрался в дорогу, изумила Гущина.
На следующее же утро поезд увозил их из Москвы.
А еще через день друзья сошли на маленькой станции, которая тонула в
густом хвойном лесу.
День был исключительно теплый. Лес стоял тихий, торжественный, насквозь
пронизанный солнечными лучами. Пахло смолой и разогретой прошлогодней
хвоей.
Они уже знали, что до Ильинска от станции восемнадцать километров. На
худой конец, с рюкзаками можно и пешком дойти, решили было они, но тут к
ним подошел молодой веселый человек:
- Вы не в Ильинск? Хотите, довезу?
По дороге разговорились. Возница оказался колхозником из ближайшего
села и ехал в Ильинск за покупками. Он был человеком живым, общительным,
расспрашивал москвичей, зачем они приехали и что нового в Москве. Гущин
спросил, не слышал ли товарищ об удивительной ощипанной утке, убитой не
так давно недалеко от Ильинска.
К сожалению, Андрей Тихонов (так звали колхозника) ничего об этом не
слыхал.
О заметке в газете он не помнил. Быть может, и читал, да не обратил
внимания.
Разговор на время смолк.
По обеим сторонам дороги стоял хвойный лес, и телега катилась, словно
по узкому коридору, между двумя зелеными стенами.
Солнечный свет свободно проникал между высокими стволами сосен. По
лошадиной спине пробегали причудливые тени ветвей.
Наконец они выехали из леса в поле. Вдали показались дома, заборы, и
вскоре телегу стало слегка потряхивать по булыжной мостовой.
- Ну вот, и приехали, - сказал Тихонов.
Ряды одноэтажных бревенчатых домов с затейливыми резными деревянными
украшениями и высокими крышами тянулись по обеим сторонам улицы; ближе к
центру они чередовались с новыми кирпичными постройками в несколько этажей
с нарядными фасадами и лепными орнаментами. Прохожих на улицах было
немного.
- А вы знаете, где гостиница? - спросил Цветков возницу.
- Да мы уже к ней приехали, - ответил Тихонов.
Двухэтажное здание гостиницы, очевидно, было только что выстроено. Оно
еще носило следы той холодноватой неуютности необжитого помещения, которая
напоминает ощущение от нового костюма: в нем еще чувствуешь себя неловко,
но он радует свежестью.
Друзья приняли душ, пообедали, и Гущин тут же заторопил:
- Ну, пошли!
- Что ты, Сурок! - возразил Цветков, усаживаясь на диване. - Дай
немного отдохнуть с дороги.
Но отдыхать не пришлось. Не так-то легко было удержать Гущина, когда он
был чем-нибудь увлечен!
Расспросив дежурного, как найти редакцию "Ильинской звезды", они вышли
на улицу. День уже был на исходе.
- Кремлевская улица, - прочитал Цветков на эмалированной табличке. -
Значит, недалеко. Дежурный сказал: угол Кремлевской и Ломоносовской. Нам
налево, кажется?
В это время навстречу им из соседнего дома вышел необычайно грузный
мужчина.
Трудно было определить на взгляд его возраст; во всяком случае, он был
немолод. Его голова имела почти шестиугольную форму. Белая кепка,
сдвинутая на затылок, казалась детской. Нос, брови, уши, нижняя челюсть
поражали своими размерами.
- Будьте любезны, гражданин, - обратился к нему Гущин, - не можете ли
вы сказать, где находится редакция "Ильинской звезды"?
Человек ответил не сразу. Что-то вялое было во всех его словах и
движениях.
- Р-р-ре-дакция, - с трудом выговорил он, - н-недалеко... з... за этим
уг-г-глом.
- Благодарю вас! - в один голос ответили путешественники и поклонились.
В ответ прохожий сделал какой-то жест, словно хотел приподнять кепку,
но, не донеся руки до головы, будто раздумал и опустил ее. Очевидно,
трудно было поднять такую непомерно толстую руку.
Когда они немного отошли, Гущин сказал:
- Это, наверно, больной.
- Безусловно, - ответил Цветков. - У него акромегалия, или, как ее
называют, слоновая болезнь. Ты заметил, с каким трудом он говорит? У него
и язык чрезмерно разросся.
- А от чего эта болезнь?
- От чрезмерной работы передней доли гипофиза.
- Гипофиз - это одна из желез внутренней секреции?
- Да. Придаток головного мозга.
- О, значит, по твоей специальности! - воскликнул Гущин. - Какое
совпадение!
- Тут ничего нет особенно удивительного. Эта болезнь не так редка. Ее
сейчас успешно лечат. А совсем недавно слоновая болезнь считалась
неизлечимой. Но с тех пор как...
- А вот мы и пришли! - сказал Гущин.
Над подъездом нового трехэтажного дома висела вывеска: "Редакция газеты
"Ильинская звезда".
Друзьям повезло: в редакции они застали того самого сотрудника, который
дал заметку о необыкновенной утке. Репортер Путятин, веснушчатый блондин
лет тридцати, очень обрадовался москвичам. Он подтвердил достоверность
заметки и сказал, что сам держал в руках странную птицу.
- Если хотите знать обо всем подробнее, я могу вам дать адрес охотника,
который ее убил, - предложил репортер.
- Прекрасно! - сказал Гущин.
- А кто хотел разругать их в обзоре печати? - улыбнулся Цветков. -
Выходит, что утка не газетная, а настоящая?
- Ты меня давно убедил, - отмахнулся Гущин. - Пойдем скорее к охотнику!
- Кого вы хотели ругать? За что? - насторожился Путятин.
Но москвичи успокоили его и вкратце объяснили, в чем дело.
- А я и не предполагал, что это так существенно, - задумчиво произнес
Путятин. - Я бы пошел проводить вас к Якушеву, но мне сейчас сдавать
материал в номер...
- Не беспокойтесь, мы и сами найдем его, - сказал Цветков.
Путятин подробно объяснил, как найти Якушева, и взял с них обещание
рассказать ему обо всем, что узнают.
Глава 2
У охотника Якушева
Когда путешественники вышли из редакции, уже наступили бледные северные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг