полдень я никаких личных контактов ни с кем не имел. Кроме, разумеется,
Маришки, с которой мы и так в одной лодке. "Инфекция к инфекции", как
тактично выразилась она.
Общение с внешним миром ограничилось телефонными звонками.
Первым, поздно вечером в субботу, позвонил Игнат. Его звонок отвлек меня
от важной миссии по освобождению Земли от инопланетных захватчиков.
(Признаться, после того, как расстрелял из гранатомета первого монстра, я
внимательно посмотрел на свои пальцы, гоняющие мышку. Но нет, оказалось,
убийство нарисованного пришельца, совершенное ради защиты родины, грехом
не считается.)
Я ответил "Да", не дослушав вежливого писательского:
- Прошу прощения, это Александр?
- А это, - предположил я, - санитар душ?
- Да, - подтвердил Валерьев и спросил, не случилось еще чего-нибудь
примечательного за последние дни?
- О! - сказал я. - Чего только не случилось!
Игнат по обыкновению слушал внимательно, не перебивая. Только пару раз,
когда в трубке раздавался рев стартующего самолета, громко просил
повторить. Наверное, звонил из таксофона неподалеку от дома.
- Значит, основных выводов три, - подытожил он. - Во-первых, наказываются
не только проступки, но и помыслы. Во-вторых, если ты совершил несколько
разных грехов, их цвета смешиваются. И наконец главное открытие недели:
это передается. Хотя и неизвестным нам способом.
- Угу, - подтвердил я. - Собираешься на завтрашнюю проповедь?
- Теперь точно. - Игнат помедлил, прежде чем признаться. - Знаешь, я,
наверное, напишу обо всем этом книгу.
- С цветными картинками? - улыбнулся я и напомнил: - Ты же про
тоталитарные секты собирался писать.
- А разве это не секта? С главным сектоидом во главе.
- Пока что-то не заметно. Контролировать нас никто не пытается, в
иерархическую пирамидку не выстраивает...
- И тем не менее, - сказал писатель. - Только объединения людей,
возникающие стихийно, как правило, вокруг какой-либо идеи, с неявной
системой управления, основанной на добровольном подчинении, имеют шанс
просуществовать тысячелетия. Примером тому - большинство мировых религий.
- Религий?.. - улыбнулся я. - Надеешься написать новое "Откровение" в духе
Иоанна Богослова? Какой-нибудь "Апокалипсис-2", записки уцелевшего?
"Миссия мессии - замесить месиво", так чтоб остальные потом две тысячи лет
расхлебывали?
- Почему нет? Есть версия, что Иоанн вел свои записи с натуры. Сам он
говорит, что, наблюдал за событиями, описанными в "Откровении", "пребывая
в духе".
- Интересно, что бы он написал, пребывая не в духе. Я бы почитал.
- Ты вообще в курсе, что такое эсхатология?
- Наука о грехах? - подумав, предположил я.
- Не только. В глобальном смысле - о конце света. И начале нового.
- Ладно, - вздохнул я, глядя в черноту за расшторенным окном. - Что-то и
вправду уже темно, спать пора.
- До завтра, - попрощался вестник конца света. - Если оно, конечно,
наступит.
Ну разве может после таких разговоров присниться что-нибудь хорошее?..
Вторым позвонил Пашка. В воскресенье, перед самым выходом. Сказал, что
тоже собирается на проповедь и будет ждать меня где-нибудь без пятнадцати
на "Парке", в центре зала.
- Почему в центре? - удивился я - Ты разве не на колесах?
- Он еще спрашивает! - фыркнул Пашка. - Ворона ты дебелая! Не надо было
каркать про трансмиссию!
"Ну вот, - подумал я. - Все вольные и невольные участники событий
собираются в одном месте. Не хватает только звонка от распространителя
календариков-закладок и его запинающегося голоса:
- Мы встретиться будем? Где везде? Нэээ... Всегда? Не забывайтесь про
билеты. Приглашающие.
- Сам договорился, сам и встречайся, - проворчала Маришка. С тех пор, как
мы вышли из дома, я не дождался от нее ни одного ласкового слова.
- А ты? - спросил я.
- А я пока по улице прогуляюсь, в парке на скамейке посижу. Погода
позволяет.
В этом она права. Первый апрельский денек и впрямь радовал подмороженные
за зиму сердца москвичей. Солнце разогнало тучи, вскипели термометры за
окнами, подсохли тротуары. Первый день настоящей весны пришелся на
воскресенье. Красный день календаря.
Пашка встретил меня вопросом:
- Что у тебя с лицом?
- А что? - Я мгновенно напрягся и потрогал щеку ладонью. На ощупь - ничего
особенного.
- Да оно же у тебя зеленое!
В первый момент я испытал паническое желание втянуть руки в рукава, а
лыжную шапочку размотать до подбородка. Во второй - бросил взгляд на
верный индикатор - собственную ладонь. В третий - вспомнил наконец, какой
сегодня день.
- А у тебя, дальтоник, - запоздало парировал, - вся спина белая!
Пашка расхохотался, довольный удавшимся розыгрышем. Я начал обдумывать
способы ужасной мести.
На входе в парк, примыкающий к Центральному Дому Энергетика, нас встретило
объявление о выставке под открытым небом "Конденсаторы на рубеже веков".
Первые два экспоната - гипсовая лейденская банка и гигантский соленоид
возвышались по обе стороны от присыпанной мелким щебнем аллеи.
Как раз под лейденской банкой мы и обнаружили Маришку. Она стояла, немного
пригнувшись, за цилиндрическим основанием скульптуры и как будто от
кого-то пряталась.
- Мари-иш! - окликнул я. Она резко обернулась и приложила палец к губам. -
Что такое? - прошептал я, оказавшись рядом.
- Тихо! - Ее напряженные губы почти не двигались. - Здесь убийца!
- Многосерийный? - уточнил я.
- Пока не знаю. Он еще никого не убил.
- А у тебя, - заметил я, - вся спина белая. - И попытался отряхнуть мелкую
гипсовую пудру с Маришкиного плаща.
- Хватит шутить! Я серьезно!
Ее состояние я оценил как предыстерическое, поэтому не стал возражать,
промямлил только:
- Я тоже, - но прикоснуться уже не пытался.
- Что за убийца? - вступил в беседу Пашка. - Тебе кто-нибудь угрожал?
- Да! То есть, нет. Он только время спросил. А у самого часы на руке -
здоровые такие, и сама рука - здоровая, красная. А потом я глаза на него
подняла - а у него и лицо такое же - красное, и уши, и шея...
- И что ты?
- Ответила: без восемнадцати пять, спокойно встала и ушла. А он мое место
занял.
- Вон тот? - спросил Пашка, выглянув из-за постамента. Я выглянул следом и
обнаружил подозрительного мужика.
Он сидел на скамейке между гигантским соленоидом и каким-то накопителем,
похожим на трехметровый элемент парового отопления. На земле, между
вытянутыми ногами в кедах стоял черный дипломат. На левой руке,
заброшенной на спинку скамьи, фальшиво поблескивали позолоченные часы.
Лицо и руки незнакомца были кирпично-красными, и, боюсь, не жаркое
апрельское солнце стало тому причиной. Ветерок трепал редкие рыжие
волосики, а глаза... Нет, глаза с такого расстояния не разглядеть.
- Вы вот что, - почесал переносицу Пашка. - Ждите здесь, а я пойду вблизи
погляжу, что это за фрукт. Или овощ. Сеньор-помидор.
- Может, вместе? - предложил я, но Маришка дернула меня за руку и
выразительно посмотрела в глаза.
- Нет, спасибо. Я сам...
Пашка прогулочной походкой приблизился к скамейке и, пугающе артикулируя,
о чем-то спросил краснокожего. Тот что-то ответил, сопровождая слова
легким пожатием плеч. Пашка улыбнулся, с пониманием кивнул и вернулся под
прикрытие лейденской банки. И присел на выступ в основании постамента; но
не для маскировки, а от внезапной потери сил. Бешеный кролик, притаившийся
за Пашкиными линзами, кажется, готов был выскочить наружу.
- О чем говорили? - спросил я.
- Все о том же. Спросил у него, который сейча-час час. - Задрожали
сведенные судорогой губы. - А он говорит: не знаю. Часы встали.
- Как думаешь, он - убийца?
- Потенциальный. Еще никого не убил, но явно замыслил что-то.
- С чего ты так уверен? - удивился я. - По глазам прочитал?
- По ним тоже. Он еще не до конца... - Пашка мотнул головой, поясняя
мысль, - перекрасился. Белки только чуть красные, но сами глаза пока
серые. И холодные, как свинец. И волосы не все еще порыжели, попадаются
седые.
- Значит, будем брать с поличным, - решил я и желудком ощутил растущую
пустоту.
- Смотрите! - отчаянно прошептала Маришка.
По аллее вразвалочку брел абсолютно лысый тип в сером плаще, собранном
складками на плечах. При виде типа краснокожий резво поднялся навстречу,
прихватив с земли дипломат.
- Жертва? - предположил я шепотом.
- Непохоже. - Пашка зачмокал губами у меня над ухом. - Судя по морде,
сообщник.
Физиономию лысого типа также украсил нездоровый румянец, проступивший
заметнее всего на ушах и в том месте, где у нормальных людей растут волосы.
Рыжеволосый раскрыл объятья. Похлопывания по спине и плечам сменились
пожиманием загривков, затем грубые мужские ласки уступили место ласковым
мужским грубостям. "Что ж ты, сволочь такая, опаздываешь?" - донеслось до
моего напряженного слуха.
Наскоро дообнимавшись, краснокожие повернули в нашу сторону. Мы дружно
попятились в тень. При взгляде сбоку обнаружилось, что у лысого на спине
висит рюкзак, лямки которого почти незаметны в складках плаща.
Быстрым шагом подельники покинули парк и растворились в полумраке
подземного перехода.
Мы с Маришкой молча переглянулись, посмотрели на Пашку в ожидании команды.
- За ними, - скрипнув зубами, решил он.
Через пять минут преследования Пашка толкнул меня в бок.
- Мне, эт самое, кажется или они стали краснее?
- Чуть-чуть, - согласилась Маришка.
- Близится кку-кульминация, - предрек Павел.
Ни с того, ни с сего пришло воспоминание о ночном кошмаре, о застрявшем
лифте и запертых в нем пассажирах. "Нас как будто провели по радуге задом
наперед, - шептала Маришка всего несколько часов назад. - Остался только
красный..."
- Красный! - раздраженно повторила она, заставив меня вздрогнуть, и
потянула назад. - Ты что, спишь?
- Надеюсь, - ответил я, останавливаясь перед самым бордюром.
Еще бы шаг - и... лучше не думать. Но как же близко подходит к нам порой
старуха с косой, похожая чем-то на сгорбленную уборщицу в костюме джедая!
Светофор вспыхнул цветом зависти, потом похоти, и мы бегом пересекли
"зебру". Отрезанные от нас потоком машин краснокожие успели удалиться на
приличное расстояние. К счастью, их румяные макушки видны далеко впереди,
как ночные огни на речных бакенах.
- Врешь, не уйдешь! - вымученно пошутил Пашка, а я ответил в тон:
- Не врут. Иначе посинели бы.
Краснокожие свернули в проходной дворик и нырнули в щель между гаражами.
Когда они два раза подряд обошли вокруг одной и той же пятиэтажки, Пашка
туманно изрек:
- Запутывают, эт самое, следы. Значит, значит...
Узнать, что все это значит, мне суждено не было.
- Красны молодцы что-то задумали, - предупредила Маришка.
В самом деле, в очередной раз миновав все шесть жилых подъездов,
злоумышленники свернули за угол, туда, где к торцу здания было пристроено
какое-то одноэтажное сооружение. Подошли к крыльцу. Закинув ногу на
ступеньку, рыжий склонился до земли, якобы, завязать шнурок. Но только
якобы, потому что еще в парке я обратил внимание, что кеды у него не на
шнурках, а на резинке!
Ясное дело, решил убедиться, что не привел хвоста. А мы, как назло подошли
слишком близко и теперь стояли на открытом месте, незаметные, как три
тополя в Антарктиде!
- Замри! - выдохнул Пашка, уронил на асфальт свою визитку и принялся ее не
спеша подбирать.
А мы с Маришкой по традиции киношных конспираторов кинулись целоваться.
Кстати, не без удовольствия. Странно только, что чье-то сердце,
оказывается, может биться быстрее моего.
- Фто в прифтройке? - спросил я у нее гундосым шепотом.
- Мававинви вавова, - ответила Маришка, потом перестала кусать мой нос и
повторила: - Магазинчик какой-то. Мы же два раза мимо прошли!
Пантомима со шнурками растянулась секунд на десять, затем рыжий
ненатурально расхохотался - лысый звучно шлепнул его по затылку, дескать:
эх ты, лапоть! - и выпрямился - окончательно красный! Смех оборвался.
Рыжий распахнул широкую металлическую дверь и скрылся внутри пристройки,
на ходу ковыряя замки дипломата. Лысый стянул со спины рюкзак и с ним
наперевес вошел следом.
Пашка преобразился на глазах. Опустились плечи, линзы начали сползать на
мокрое место, некогда чванливая осанка теперь напоминала знак вопроса в
конце фразы: "Как, уже пора?" Указательный палец поправил несуществующие
очки. Он навсегда запомнится мне таким, Пал Михалыч при исполнении. Не
привычный к полевой работе специалист "по экономическим".
- К-кроме шуток, - Пашка передал мне сотовый. - Если что - там только
кнопку нажать...
Скрюченные пальцы неловко ковырнули защелку на визитке, отыскали пистолет
- действительно удручающе малого калибра. Он не просто умещался в Пашкиной
ладони - он терялся в ней!
- Полгода, эт самое, в руки... - посетовал Пашка - и не договорил, отдал
мне растерзанную визитку и вихляющей трусцой взбежал на крыльцо.
- Куда? - окликнул я. - Я с тобой! - И, не глядя, передал визитку вкупе с
сотовым Маришке. Но она не взяла, а вместо этого схватила меня за запястья
и сжала крепко, до онемения. В недоумении я обернулся к ней и увидел в
некукольных зеленых глазах отражение утренних слез.
- Жди внизу, - крикнул Павел. - Если через две минуты не вернусь, значит,
эт самое... -Железная дверь за ним медленно и бесшумно закрылась.
- Пусти! - сказал я Маришке. - Больно же!
- Две минуты, - повторила она, каменея лицом. - Всего две минуты.
Я беззвучно боролся с собой. Потом с ней. Но заняты руки. К тому же
Маришка, когда это необходимо, может быть очень сильной. Первая минута
ожидания вытянулась в половину вечности.
- Пусти, - мягко урезонил я. - Это же смешно!
- Так смейся! - разрешила она.
- Слышишь?.. - спросил я, чтобы отвлечь, но в этот момент услышал сам.
Внутри пристройки что-то с грохотом обрушилось, Маришка на секунду
отвлеклась, а я оказался на свободе и как был, с сотовым в левой руке и
визиткой в правой, взлетел вверх по ступенькам. "Жаль, - успел подумать, -
перед смертью не запишешься". И отскочил назад, когда распахнувшаяся дверь
едва не припечатала меня к перилам крыльца.
Вышел рыжий с дипломатом под мышкой, за ним - лысый со сдувшимся рюкзаком,
как будто прилипшим к спине. Моей реакции хватило лишь на то, чтобы
убраться с их пути и прикрыть спиной Маришку. Рыжий удостоил меня
благожелательным взглядом серых, в мелких красных прожилках, глаз и,
позвякивая, сбежал с крыльца. В свободной от дипломата руке у него были
крепко зажаты две бутылки водки; позвякивали, соударяясь, именно они.
Следом появился Пашка с непонятным, лишенным всяческого выражения лицом.
- Что? - бросился я к нему. - Что они сделали?
- Да в-вот, - Пашка вынул из кармана руку с пистолетиком, задумчиво на
него посмотрел, - водки купили.
- А что в дипломате? - допытывалась Маришка. - Ты видел?
- Ты не поверишь. П-пустые бутылки.
- А что гремело? - спросил я. - Ты стрелял?
- Не-а. - Пашка потряс головой. - Это я плечом. Там ящики пустые стояли.
Задел неудачно.
Мы синхронно повернули головы на восток, туда, где в просвете между домами
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг