Владимир Осинский
ПОЛЕТ СТАЖЕРА
Й_________________________________________________________________________»
є авт. сб. Маяк на Дельфиньем - Москва, "Молодая гвардия", 1989, 253[3] с.є
є ISBN 5-235-00511-2 є
є OCR and spellcheck by Andy Kay, 10 November 2001 є
И_________________________________________________________________________ј
Мозг и душа смертны. Они разрушаются при конце. Но... материя
восстанавливается и опять дает жизнь, по закону прогресса, еще более
совершенную.
К. Циолковский. Монизм Вселенной
О, я хочу безумно жить:
Все сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!
А. Блок. "О, я хочу..."
Кристалл первый. ГИБЕЛЬ "ЭФЕМЕРИДЫ"
Все, о чем расскажут эти кристаллы, произошло потому, что погибла
"Эфемерида".
Впервые в жизни я летел в межзвездном корабле не пассажиром, а
полноправным членом экипажа. Вместе с тем положение мое было в некотором
роде двусмысленное. Должность третьего пилота числилась в штатном расписании
звездолета, и я, выпускник Университета космических сообщений Бег Третий,
проходящий стажировку, занимал ее вполне официально. Но получалось так, что
делать мне было нечего. При своих сравнительно малых размерах "Эфемерида"
относилась к космолайнерам высшего класса, напичканным компьютерами, на мой
взгляд, сверх всякой меры... И еще до старта командир сочувственно сказал:
- Придется поскучать - тут ведь и для меня со Вторым дела в обрез...
Впрочем, рекомендую заняться пассажирами.
Я не обиделся на это предложение. Обязанности космостюарда сложны и
ответственны; правда, такими они становятся лишь в случае возникновения
аварийной ситуации, а последних в хронике космических сообщений не
фиксировалось уже восемьдесят шесть лет.
Между прочим, Бег Третий - имя, кое к чему обязывающее. Говорят, в
глубокой древности у людей был обычай нумеровать своих вождей - Потом он
забылся. Когда же прошло порядочно времени с начала эры освоения внеземных
пространств и появились астролетчики - дети и внуки первых, таких, как
Гагарин и Армстронг, обычай этот возродился, хотя и в измененном виде.
Разумеется, отнюдь не все граждане Общества наследовали профессии своих
отцов и дедов. Между, например, мною и Бегом Первым лежит пропасть почти в
два столетия. Однако обычай остался в силе, и я горжусь принадлежностью к
династии, пусть астролетчиков в наш век не меньше, чем, скажем,
программистов ЭВМ или биоконструкторов... О Беге Первом я знаю больше, чем о
Втором, рано погибшем при испытании космокорабля нового типа. Знаю, в
частности, что Первый величал себя, как водилось когда-то, по имени и
фамилии - Заал Бегишвили, хотя, думается мне, сокращенное Бег и удобнее, и
проще, и (да простит меня предок) благозвучнее. Но он был упрям, и, должен
признать, такова наша родовая черта. А уж что там причиною - влияние суровых
гор, взрастивших неисчислимые поколения Бегишвили, наследственность или иные
факторы - судить не мне.
Ошибкой было бы думать, что Бег Первый был мелочным упрямцем. Не упрямо -
одержимо всю жизнь он оставался верен мечте открыть внеземную цивилизацию. И
ни разу не усомнился в истинности своей великой веры. Он участвовал в
четырех межзвездных экспедициях и умер своей смертью, тихо и торжественно -
просто остановилось на половине удара старое сердце. У меня хранится
кристалл, на котором записаны его слова, сказанные незадолго перед концом.
Бег Первый завещал его тому из потомков, кто тоже выберет профессию
астролетчика. Я помню завещание наизусть. Вот оно:
"Придет время, когда внеземные контакты человечества превратятся в
естественную составную часть его существования. Мы не одиноки во Вселенной.
Утверждать обратное - значит основываться на тезисе о некой исключительности
Земли, то есть значит, по существу, впадать в религиозность. Все попытки
обосновать теоретическую и практическую невозможность нашей встречи с
братьями по разуму, в том числе человекоподобными, не что иное - в конце
концов, - как проявление косности и подсознательного или осознанного страха
перед новым. Новое всегда грозно, ибо несет с собой гибель старому, вот мы
его и боимся... Мечта человека о Контакте сбудется! Это вопрос времени,
проблема обнаружения новых возможностей. Иными словами, это чисто
техническая проблема. А неразрешимых технических проблем - нет".
Здорово, по-моему, сказано. Наивно? Пусть! Мне нравится. Думайте обо мне,
что хотите, но я тоже верю, что время Контактов наступит. Хотя, казалось бы,
весь ход освоения космоса доказывает пока обратное - вот именно: пока...
Теперь вернусь к "Эфемериде", которую я, конечно же, полюбил сразу, несмотря
на двойственную роль, выпавшую мне в ее последнем рейсе.
Итак, я последовал совету командира - занялся пассажирами. Точнее будет
сказать: это занятие отнюдь не представлялось мне сколько-нибудь тягостным.
Недаром Мтвариса [Это грузинское имя происходит от слова "мтваре" - луна.]
утверждала, что при моей общительности нетрудно найти общий язык с самым
нелюдимым представителем хищной флоры планеты СИ-5. К чему это я вспомнил о
Мтварисе? Кажется, все было решено раз и навсегда... Вот и отлично, вот и
хватит...
На "Эфемериде" летели семь пассажиров, но двое изъявили желание остаться
в анабиозе до конца путешествия. Поэтому мне достались всего пятеро
подопечных; из них одна женщина Прежде чем приступить к обязанностям
добровольного космостюарда, я использовал служебное положение третьего
пилота и внимательно ознакомился с картотекой. Пожалуй, на борту такого
совершенства, как "Эфемерида", она была анахронизмом. Зачем знать
подноготную пассажиров, если гарантирована почти стопроцентная безопасность
полета? Тем более что практически исключена ситуация, когда, как при аварии
в древней шахте или, скажем, на подводном корабле, знание людей помогало
предотвратить панику, которая подчас страшнее самой опасности.
Вот они, пассажиры "Эфемериды" (цитирую по упомянутой картотеке):
"Кора Ирви, 52 лет, принята Обществом на полное обеспечение, пользуется
всеми правами активно работающего гражданина. Одинока. Двое сыновей, 27 и 30
лет, погибли при испытании дубль-синтезатора. Склонна к мистицизму. Цель
полета: "Хоть немного отдохнуть от воспоминаний. Они так мучительны..."
(приведен дословный ответ пассажира).
"Петр Вельд, 67 лет, профессия - рабочий Службы звездной санитарии. Цель
полета - отпуск". "Тингли Челл, 26 лет, Практикант Общества. Цель полета:
"Разобраться, что к чему" (приведен дословный ответ пассажира).
"Виктор Горт, 41 года, профессия - Художник, специальность - голограф.
Цель полета: "Поиск - только и всего..." (приведен дословный ответ
пассажира).
"Сол Рустинг, 58 лет, служащий Департамента записи изменений в составе
Общества. Подвержен меланхолии, острым приступам страха перед неизбежностью
смерти. Цель полета - лечение".
Я поудобнее устроился в кресле, чтобы исподволь поразмышлять над
полученными сведениями, хотя, повторяю, они вряд ли могли мне понадобиться.
Рабочий пост третьего пилота находился во вспомогательной ракете
"Эфемериды". То был корабль-малютка, предназначенный для кратковременных
выходов в космос по разного рода служебным нуждам и приема-высадки
транзитных пассажиров; он обладал весьма ограниченным запасом автономии и,
соответственно, радиусом действия. В этом полете ракетой не пользовались.
"Эфемерида" прямым курсом, без промежуточных остановок шла по маршруту Земля
- Зеленый острое. Поэтому основная часть пути была пройдена нами в режиме
субпространственного полета. Сегодня вечером лайнер вышел из этого режима и
теперь тормозил, приближаясь к пункту назначения.
"Зеленый остров"... Хорошее имя придумал для планеты тот парень, что
около двух десятков лет назад первым высадился на ее поверхность. Название
ассоциировалось со свежестью пробудившегося дня, журчанием ручья в низине,
над которой стоит деревянный домик, и звонким запахом сосен. Так оно и было.
Зеленый остров, одну из девяти колонизованных планет, где изначально
существовали условия для развития сложно организованной органической жизни
(а на некоторых - и сама жизнь, к сожалению, неразумная), было решено
сохранить в девственной нетронутости. Человечество испытывало растущий голод
по природе, которой не коснулась преобразующая рука НТР... Поздно, увы,
спохватились.
Логика - с усилием выговариваю это слово & данном контексте! -
технического прогресса привела к тому, что естественные заводы по
производству кислорода - леса были уже не в силах выполнять свое назначение.
Началось, в глубокой древности, с примитивных фильтров на дымовых трубах, а
кончилось мощными бесчисленными установками по выработке кислорода.
Человечество дышало воздухом, о каком оно прежде и мечтать не могло. Но
дикая прелесть непальских джунглей, и суровая царственность таежных лесов, и
захватывающее дух приволье великих северных пустынь остались жить только в
виде бережно хранимых остатков природы - как щемящее напоминание
человечеству о далеком невозвратимом прошлом. Потому и решено было сохранить
Зеленый остров таким, каким его открыли. И потому летела сюда с
околосветовой, постепенно гаснущей скоростью "Эфемерида": она несла на борту
людей, каждому из которых было, но разным причинам, необходимо доверчивое и
молчаливое общение с Природой, не оглушенной еще гремящими раскатами
технической цивилизации.
Автомат голосом гостеприимной хозяйки сказал:
- Стол накрыт. Прошу всех в кают-компанию. Я опустил за собой дверь
ракеты, не подозревая, что в следующий раз мне придется сделать это в
условиях неожиданных, необычных, грозных.
Мы впервые по-настоящему собрались вместе, и я решил приступить к
обязанностям космостюарда не откладывая. Дождавшись, когда автоматическое
контральто закончит чтение меню, я поднялся, немного смущаясь, сказал:
- Меня зовут Бег... Бег Третий. Я - третий пилот "Эфемериды", однако, по
просьбе ее командира, выполняю в этом полете обязанности космостюарда. Готов
вам служить.
- Очень приятно! - громко и весело отозвался Тингли Челл. - А я -
Практикант Общества. Ищу, как говорится, свою музу, но она что-то не дается
мне в руки.
Он бойко набрал несколько цифр на диске заказа и с аппетитом принялся за
еду. В общем, этот круглолицый парень с хорошо развитой мускулатурой стал
мне ясен сразу (во всяком случае, таково было мое твердое мнение). Что ж,
подумал я, судя по всему, звезд с неба он в обозримом будущем хватать не
будет, зато особых хлопот с ним не предвидится.
Сол Рустинг, видимо шокированный вульгарностью Тингли, бросил на него
укоризненный взгляд, чопорно мне представился, вновь сел, прямой, как спинка
кресла в присутственном месте; он был худощав, мал ростом и трогательно лыс.
Кора Ирви матерински улыбнулась, сочувственно спросила:
- Ведь третий пилот - это очень важная работа, не правда ли? В вашем
возрасте - и такая ответственность!
Я заставил себя ответить обворожительной улыбкой.
Виктор Горт, которого я сразу узнал по многочисленным портретам в
газетах, посмотрел в мою сторону коротко и цепко - даже неприятно стало.
(Кстати, почему массовый читатель так и не принял многочисленных попыток
полностью заменить газету более современными формами информации? Она
осталась такой же, как пятьсот лет назад, лишь синтетика заменила бумагу.)
Пятым мог быть только Петр Вельд, и он не преминул заметить:
- Что-то слишком много "третьих"... Не так ли, пилот?
Коричневые складки на дубленом лице играли ехидством. До чего неприятный
тип! И почему я не сказал сразу, что лечу просто стажером?.. Затем этот
большой и тяжелый человек добавил:
- Мой предок летал с Бегом Первым на "Золотом колосе". Будем знакомы:
Вельд, космический мусорщик.
Обида исчезла. Я благодарно подумал: этот свой, настоящий... Оставалось
определить отношение к Виктору Горту.
Высокий, юношески стремительный (а иногда напротив - поразительно вялый)
в движениях, он не вызывал симпатии. Наверное, оттого, что привык
воспринимать окружающих в первую очередь с позиции профессионального
наблюдателя, холодного ценителя, смотреть на людей, животных, вещи как на
возможные объекты съемки. Таково было мое первое впечатление; я же привык
ему доверяться.
Виктор Горт был избранником Общества: оно присвоило ему категорию
Художника, а Художников в мире насчитывалось куда меньше, чем Ученых. Я
знал, что в древности принято было и тех, и других исчислять сотнями,
тысячами. В те времена - варварские, иначе не назовешь, - существовали
особые объединения, и многие мечтали состоять в них - возможно, по той
причине, что при распределении жизненных благ это давало преимущества,
имевшие тогда огромное значение. Когда пресловутые привилегии потеряли
смысл, число жаждущих называться Художниками и Учеными значительно
сократилось. Однако и из этой горстки Общество отбирало лишь единицы -
людей, мыслящих творчески, а не просто усвоивших определенный, пусть
гигантский, объем знаний. Само по себе знание, как сумма сведений из той или
иной области, уже не представляло особой, тем более исключительной,
ценности: ведь каждый легко мог получить любые нужные данные из
общедоступных хранилищ информации. Категория Ученого или Художника не только
не давала человеку никаких преимуществ - она неизмеримо усложняла ему жизнь,
обязывая к величайшей ответственности перед Обществом. Кроме того, люди
начали понимать, с какой мукой сопряжен самый процесс творчества.
Конечно, Виктор Горт был бы Художником и в том случае, если б не изобрели
голографию, - Художником можно только родиться, и он родился им. Однако я
убежден: не будь на свете этого могущественнейшего по впечатляющей силе
искусства, Горту пришлось бы нелегко. Голография недаром происходит от
греческого "holos" - "всё"; сменившая фотографию, она в самом деле стала
всесильной - всеобъемлющей, всеохватывающей, всеотражающей... Синтезировав
возможности живописи, скульптуры, художественной фотографии, она позволяла
запечатлеть вещи и явления во всем богатстве красок, причудливости
пространственных очертаний, неповторимом своеобразии трехмерного рисунка.
Голографический снимок вырывал из времени кусок жизни, сохраняя его
навсегда. Этот "кусок" можно было осмотреть со всех сторон, поворачивая, как
статуэтку на ладони. Совершенствование техники привело к отказу от
громоздкой проекционной аппаратуры, без которой нельзя было обойтись на заре
голографического искусства, ее заменила камера- альбом размером с
обыкновенную записную книжку. Нажатием кнопки вы получали возможность
увидеть предмет в натуральную величину, независимо от того, что было
объектом съемки - средней величины бабочка или действующий вулкан. И
повторяю, главное - вы могли увидеть эту бабочку, этот вулкан, человека или
веточку сирени так, как если бы ее запечатлели одновременно спереди, снизу,
сзади, сверху...
Голос автомата заставил меня вздрогнуть. Нельзя так увлекаться своими
мыслями, особенно если назвался космостюардом! Я быстро окинул взглядом
лица. Кажется, никто ничего не заметил.
Но я рано обрадовался. Послышался еле различимый щелчок. Виктор Горт,
спокойно усмехнувшись, спрятал камеру. Дурацким же было выражение лица,
которое он запечатлел! Ну и черт с ним, обозлено решил я.
Автомат несколько озабоченно повторил:
- Не скучно ли пассажирам?.. Могу предложить видеопрограмму. Будут
высказаны пожелания или мне предоставляется свобода выбора?
Я встряхнулся:
- Может, действительно?..
- Будет какая-нибудь ерунда, - пренебрежительно сказал Тингли. - А
впрочем, как все, так и я.
- Только, если можно, не очень громкое и чтобы не слишком мелькало, -
попросила Кора Ирви.
Мы заказали фильм-лекцию о Зеленом острове. Рустинг одобрил:
- Всегда хорошо знать, что тебя ждет впереди...
- Согласен.
И Виктор Горт щелкнул затвором. Это был "выстрел" в Сола. Меня немного
покоробила такая бесцеремонность. Никогда бы не смог стать профессиональным
голографом; по-моему, здесь необходимо совершеннейшее отсутствие
щепетильности.
Мы знакомились с планетой, на которую летели, добрых три часа, и никто не
устал. Вокруг нас глубоким дыханием дышал девственный лес, от штабеля
березовых дров пахло свежими опилками, в нагретом солнцем воздухе хаотично
плавали мириады мельчайших пылинок, давным-давно исчезнувших на Земле.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг