отступил и заметил, что из земли выдвинулись синеватые лезвия всего на
ширину ладони, если не меньше. Звери завизжали, лезвия перерубили им
сухожилия, а я поспешно попятился.
Пятиться куда труднее, чем спускаться, но, наконец, я уперся спиной в
повозку. Рядом тяжело дышали, забрызганные кровью и грязью, Ланзерот и
Рудольф. Асмер и принцесса склонились над Бернардом - тот лежал на спине,
пальцы что-то ловили в воздухе. Даже я по характерному движению понял, что
старый богатырь пытается ухватить рукоять своего топора.
Рядом с Бернардом лежал на спине, раскинув руки, священник. На лбу темнел
огромный кровоподтек. Но грудь его медленно вздымалась.
- Неужто отбились? - прохрипел Рудольф.
- Мы побили рыцарей, - сказал Асмер гордо. - Скоты, мечтали довершить
победу! Священник жив? Ланзерот сказал строго:
- Скоро очнется. А враги перегруппируются и повторят все сначала. Только
будут умнее!
Его доспехи уже не блистали, как зеркало, и походили на поверхность
наковальни, где лет пять рубили железо на подковы.
Я напрягся, спросил мысленно:
- Ты кто?
Голос прозвучал громче, бестелесный, однако я почему-то представил себе
сильного мужчину с широкой грудью, длинными черными волосами и орлиным
носом.
- Угаларн, Великий и Победоносный... Я не успел ахнуть, как голос
продолжил:
- Великий Угаларн, создавший союз племен на севере! Еще когда сюда пришли
первые конники отважного Сегезера, я не стал с ним воевать, ибо он был
мудр и добр. Я стал его правой рукой и грозой иноверцев. Мы пронесли имя
грозного бога Тартиса по всем землям, и не было королей, что не пали бы
ниц. С того времени имя Угаларнов повергало врагов в прах, перед нами
дрожали империи. С высоты этого кургана я сотни лет с гордостью видел
величие и процветание Угаларнов! Но прошли еще сотни или тысячи лет,
пришли другие народы, выкорчевали даже память о наших славных победах, о
наших деяниях, разбили каменные статуи наших богов, а нашу веру объявили
нечестивой. Но ты - другой. Я узнал тебя по амулету на шее, ты - моей
крови. И еще я видел, как ты славно дрался.
- Ага, - сказал я торопливо. - Спасибо за помощь! Ты прав, я всегда за
единство поколений. Кто не знает прошлого, тот лишен будущего. Прошлое
надо ценить, оно даеу нам вдохновение... вдохновляет... ага, на свершения!
Рудольф насторожился, Ланзерот нахмурился, рука медленно двинулась к
рукояти меча. Даже принцесса уставилась на меня круглыми, как у совенка,
глазами. Я сделал успокаивающий жест, мол, не контуженый и травки не
накурился, просто говорю сам с собой вслух, такие у меня причуды. Или
обычаи. Или обеты.
- Мы всегда опираемся на опыт и помощь прошлого, - сказал я. - Мы черпаем
силу в нашем славном прошлом и в ваших подвигах. И достижениях.
На этот раз в голосе я услышал безмерное довольство.
- Я знал! Я знал, что мы жили не зря. Нас помнят...
- Еще бы, - сказал я. - Я жил одно время в Тарту, это в честь Тартиса, мой
отец работал в Уганде, это страна в честь Угаларнов. Словом, вашими
именами названы не только города вроде Москвы и Питера, что города -
ерунда, но даже реки, горы, моря. Дорогой предок, что скажешь, как нам
благополучно выбраться?
Голос ответил незамедлительно:
- Когда-то моя власть была на полмира. А остальная половина, где зверье да
дикие люди, меня просто не интересовала! Но теперь моя власть всего лишь
до краев кургана. Когда ветры и дожди сровняют его с землей, тогда я уже
не смогу из чертогов Тартиса приходить на землю...
Так вот для чего такие курганы, мелькнуло у меня в голове. Сказал как
можно почтительнее:
- Ты спас нас, благородный Угаларн.
- Я помогал только тебе, - отозвался голос чуть холоднее. - Мне нет дела
до чужаков. Их столько сменилось за тысячи лет. Но тебя я ощутил сразу. В
тебе нет злости к нашим богам! И ты не служишь чужому богу... как они!
Голос стал угрожающим, я сказал поспешно:
- Благородный Угаларн, они не враги! Они мои спутники. Младшие.
Ланзерота передернуло, Рудольф укоризненно покачал головой, даже принцесса
высокомерно вздернула голову. После паузы голос произнес угрюмо:
- Ладно, если они тебе нужны... я оставлю им жизнь. Но пусть соберут
раненых врагов и зарежут на вершине холма. Мне угодно, чтобы кровью
пропиталась земля. Нам, Угаларнам, угоден запах крови. А трупы сожгите. Мы
любим аромат горящей плоти.
Я сказал торопливо:
- Сделаем!
Я не был уверен, что смогу убедить таскать убитых и раненых на вершину,
ведь грозный голос слышал только я, но тогда буду таскать сам, куда
денешься. Двадцатый век приучил делать многое из того, что ну никак не
нравится. Да еще и смайлиться при любом раскладе.
Бернард приподнялся, его поддерживали под спину. Затуманенные болью глаза
отыскали меня. Я видел, с каким трудом он раздвинул полопавшиеся от жара
губы.
- Дик, с кем ты говоришь?
- С тем, кто спас наши шкуры, - сказал я быстро. - Бернард, он... это
великий Угаларн, он жил тысячи лет тому назад...
Ланзерот презрительно поморщился.
- Язычник!
Принцесса и остальные молчали. Я сказал:
- Бернард, ты знатный воин, поймешь. Он ничего не имеет общего с нашими
врагами, он жил слишком давно.
Лицо Бернарда стало таким же злым и непреклонным, как у Ланзерота.
- Язычник, - проговорил он с осуждением. - Дик, запомни. Лучше умереть,
чем принять помощь от врага или нечистого человека. Отринь его и забудь.
Прочти дважды Воскресную, это я тебе как воин говорю. Кстати, почему он
помог нам отбиться? Я прошептал, чувствуя, что все рушится:
- Угаларн... мой дед. Ну, даже старше, чем дед. Наступило молчание. Я
чувствовал, что в воздухе что-то меняется. Наконец Рудольф вздохнул и
шумно пошевелился, железо на нем громыхнуло. Асмер неожиданно улыбнулся,
подмигнул. Бернард после паузы проговорил:
- Господь велит чтить родителей, как его самого. Так что Угаларн хоть и
язычник, но дал жизнь тебе, а ты... с нами. А ты своими деяниями сможешь
искупить и его нечестивую жизнь, в которой он не так уж и виновен, так как
господь прислал своего сына спасать мир намного позже. Ладно, когда
приедем, если приедем, исповедуешься и покаешься нашему священнику. А
сейчас...
Сердце мое бешено стучало. Я сказал торопливо:
- Бернард, не сердись, но благородный Угаларн просил втащить сюда раненых
и... гм... дорезать. А трупы сжечь. Тоже здесь. Так что я пойду таскать.
Мне, конечно, не все равно подтаскивать или оттаскивать, тем более по
косогору, но я обещал...
Бернард задумался, Асмер сказал быстро:
- Да что там, я помогу! Он прав, раненые могут выздороветь.
Рудольф буркнул:
- Я тоже. Родителей надо чтить.
Мы перетаскали раненых на самый верх, их отыскалось всего пятеро,
священник им пытался отпустить грехи, после чего Асмер деловито дорезал, я
приволок еще и два трупа. Там оставалось еще много, но я решил, что предок
не обидится. Пять и два - уже семь, магическое число. Конечно, это не семь
тысяч пленных, которых резали на похоронах древних царей, но и мы не
совсем войско...
Кровь впитывалась и впитывалась в землю, затем раздался такой мощный
вздох, что вздрогнули Бернард, Ланзерот и принцесса, а Асмер тут же
выхватил кинжал.
- Хорошо...
По лицам я видел, что услышали голос все. Теперь надо вдвойне думать, о
чем говоришь и что говоришь.
- Хорошо, - повторил голос. Ранее бесплотный, бесцветный, он налился
оттенками, я слышал и сдержанное удовлетворение, и веселую ярость. - Вы
принесли жертву. Что вы хотите?
Все молчали, я тоже, ибо, когда слышат все, в том числе и благородные,
простолюдин должен держать язык пониже спины. Наконец ответил Бернард:
- Мы принесли жертву, чтя родителя нашего спутника Дика. Он силен и
отважен. И хотя он молод, но это будет орел!
Голос произнес мощно:
- Слова, достойные воина, хоть и поклоняющегося нечестивым богам. Я
дозволяю вам зайти и узреть.
Бернард вскипел, за его спиной выругался Асмер. На этот раз первой нашлась
принцесса.
- Зайти? - спросила она удивленно, я восхитился, даже сейчас в ее голосе
звучало поистине королевское достоинство. - Куда?
- Если вас возьмет с собой мой потомок, - ответил голос, - то ко мне.
Я застыл, прямо передо мной в земле появились ступеньки, ведущие вниз, во
тьму. Земля никуда не исчезла, а белесое дерево ступеней я видел как
сквозь прозрачную воду. Ступени даже слегка колебались, что испугало меня
еще больше. Сзади ахнула принцесса, ругнулся Асмер, Рудольф загремел
железом. Ланзерот, судя по всему, молчал.
Я торопливо оглянулся. Священник очнулся, но все еще пребывал в
полубеспамятстве, ладони шарят по земле, пальцы загребают всякие щепки.
- Ага, - сказал я. - Я их беру. Конечно, беру! Как Фатиму впереди себя по
минному полю.
Ноги тряслись, ощущение было таким, словно вступил в теплую воду. Подошва
ощутила ступеньку, я осторожно сделал второй шаг, третий. Когда погрузился
до пояса, за спиной послышался властный голос Ланзерота:
- Асмер, не спи! Возьми факел. Там наверняка темно.
Ступеньки вели вглубь, хоть и деревянные, но странно новенькие, не
истлевшие в сухой земле прожигаемого солнцем кургана. Никто по ним не
ходил, это не московское метро, здесь все, что там внизу, спустили за один
раз, после чего запечатали навечно. За спиной колыхался красный трепещущий
свет. Асмер догнал, я взял из его руки, не глядя, факел и краем сознания
отметил, что это получилось у меня достаточно властно и естественно. По
крайней мере, Угаларн видит, что я здесь... ну, главный.
По обе стороны - утоптанная земля, я успел заметить даже сухие травинки,
обломки глиняной посуды, черепки и кости мелких животных. Ступени вели и
вели вглубь, я боялся оглянуться, трепещущий свет мощного факела хреновее
любого зачуханного фонарика, того и гляди, загремишь во тьму...
Спускались долго, уже не только ниже уровня земли, но где-то на уровне
океана, если не глубже, по бокам земляные стены незаметно сменились
каменной кладкой. Подошвы моих сапог так же незаметно от шлепанья перешли
на сухой стук по широким ступеням из темного гранита. Ход стал шире, я
ощущал всеми фибрами и жабрами, что мы уже точно ниже уровня океана, а ход
неумолимо ведет и ведет вниз, вниз, в таинственную усыпальницу, что
останется невредимой и тогда, когда от кургана не сохранится и горстки
пыли. Деревянные ступеньки, понятно, рассыплются в прах вместе с курганом,
а вот камень - вечен...
Я устал опускаться в напряжении, несмотря на то, что с момента, когда
пошли каменные ступени, мы уже не продавливаемся сквозь разжиженную для
нас землю. Здесь в самом деле пустота, застоявшийся воздух, а впереди...
Дыхание остановилось, я сделал еще несколько шагов на подгибающихся ногах.
Помещение тонуло во тьме, но я ощущал, что оно неимоверно огромно. Рядом в
стене светильник, масло давно испарилось, но тряпичный фитиль цел, лежит,
как дохлый червяк. Огонек от моего факела вспыхнул неожиданно легко.
Осветился участок стены из массивных гранитных блоков. Странно, от ровного
огонька светильника зажегся соседний, от него еще один, еще, и по всей
стене побежала цепочка огоньков, при виде которой у меня на миг мелькнуло
нехорошее чувство тревоги, будто огонек бежит по бикфордову шнуру.
За моей спиной послышались потрясенные вздохи. Кто-то помянул нечистого,
Рудольф забормотал молитву. Свет все еще бежал вдаль, но я сам,
потрясенный, видел помещение, которое больше всего напоминало станцию
метро. Старинную, добротную. Типа "Маяковской", только сюда опускаться
поглубже, поглубже, но тот же красочный полукруглый свод, мраморный пол из
крупных цветных плит. Только нет по краям канав с рельсами, зато посредине
виднеется нечто вроде...
Сдерживая сердцебиение, я осторожно продвигался к этой каменной плите, что
напоминала больше всего огромный стол. В голове почему-то завертелись
строки "Где стол был яств, там гроб стоит...", и чем ближе я подходил, тем
больше убеждался, что там в самом деле... гроб.
Глава 22
Массивный, из черного гранита, что выглядит богаче и торжественнее
мрамора, теплее мореного дуба. Сверху крышка, тоже из камня, во всю длину
барельеф в виде меча, по обе стороны буквы или пиктограммы, узор из
листьев, крылатых коней, грифонов, змей с распахнутыми пастями, скачущих
всадников.
Такой же затейливый узор и по стенкам саркофага. По всем четырем. Я
остановился перед гробом, за спиной услышал сухой голос Ланзерота:
- Рудольф, Асмер! Вон там под стеной амфоры. Проверить!
- Кувшины? - переспросил Асмер.
- Да. В таких обычно масло. Одного хватит, чтобы сжечь наверху покойников.
Тонкий, прерывающийся голос принцессы:
- Хоть мне без вас страшно, но надо торопиться.
- Сделаем, ваше высочество!
Под стенами оказались не только кувшины с маслом. И вином. И зерном. Я шел
вдоль стены, где сундуки и скрыни, ларцы и просто окованные медными
полосами ящики, все это громоздится в три ряда. Похоже, были и мешки,
полотняные или кожаные, но все истлело, а на том месте сейчас только горки
золотых монет, драгоценных камней, перстней, колец, золотых брошек... Эти
кучки доходили мне до пояса. За спиной изумленное аханье, принцесса
растеряла королевское величие, ее пальцы то и дело ныряли в груды
драгоценностей, выхватывали то одно, то другое, она даже примеряла к себе,
потом, спохватившись, с виноватым смехом клала обратно, но тут же, не
вытерпев, хватала что-то другое.
Я шел довольно равнодушный, я вообще-то не отличаю драгоценные камни от
цветного стекла, даже золото не воспринимаю как нечто ценное, понимаю
только рубли или доллары, а за эти рубины ничего не купишь, их надо
менять, продавать, а эти промежуточные операции нагоняют тревогу, какой-то
средневековый криминал, даже если в центре Москвы.
Противоположная стена вся отдана под оружие. Тут и мое сердце забилось
учащеннее, надоело перебиваться чем придется, тут я могу выбрать что-то по
себе. И хотя рыцарскими доспехами здесь не пахнет, все же тут самые разные
кольчуги, иные - с дырками, значит с героев сняли, именные, но мое
внимание больше привлекли безымянные, но зато добротные.
Сверху сбежали, почти скатились по ступеням запыхавшиеся Рудольф и Асмер.
Рудольф спросил с беспокойством:
- Здесь все в порядке? А то там почудилось...
- Сожгли? - спросил Ланзерот.
- Пламя до неба, - заверил Рудольф. - Что там за масло в кувшине? Едва
сами успели отпрыгнуть. - Вон Асмер как заяц сигал, а уж верещал...
В огромном помещении раздался глубокий вздох удовлетворения. Земля чуть
дрогнула, с потолка посыпалась пыль. Мы замерли в страхе, под ногами
Прокатился гул и удалился. Затем в полной тишине раздался могучий голос, я
снова почти зримо увидел мужчину с черными волосами до плеч, яростным
лицом и круглыми орлиными глазами:
- Смертные... Жертва воинов, павших в бою с мечами в руках... Для
полководца нет желаннее... Это не хныкающие младенцы или вопящие
девственницы... Приветствую тебя, мой потомок! Превратности боев лишили
тебя оружия, достойного потомка Угаларна! Подойди.
Трепет пробежал по всему моему телу. Сзади шумно дышал Рудольф, не с его
тушей бегать вверх-вниз по лестнице, рядом с ним беспокойно переступал с
ноги на ногу Асмер. Тело мое застыло, но я велел ему двигаться, я ж
современный, у нас ожившие мертвецы в каждом фильме, игрушке, на майках и
картинах в Доме художника.
Крышка гроба приподнялась. Взметнулась пыль, я успел увидеть нечто
кувыркающееся, инстинктивно подставил руки. В правую ладонь со смачным
чмоканьем впечаталась рукоять кувалды. Нет, молота. Или все же кувалды, я
не очень секу разницу между молотом и кувалдой. Рукоять короткая, из
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг