- Назревает! - захохотал Чеглинцев.
Терехов встал.
- Ну спасибо, - сказал Терехов.
- Ты сиди. Ты чего?
- Ну привет. У меня дела.
- Машину-то завтра подкинешь?
- Ну привет! - сказал Терехов.
Он неуклюже потопал к двери. Все начиналось снова. Не было голубой
страны и фиолетовых волос Беаты, и теплой печки не было. Был сегодняшний
день и вчерашний день, а Олег Плахтин женился на Наде.
- Ну привет, - уже неуверенно, уже закрывая за собой дверь, пробормотал
Терехов.
5
Надо было идти к Наде и Олегу, утром он обещал, да если бы и не обещал,
надо было идти. Но Терехов все стоял под дождем, в распахнутом плаще,
смотрел в небо и языком ловил капли. Капли казались вкусными и пахли сосной.
Терехов дошагал до семейного общежития, дошагал не спеша, все надеялся,
что дождь и холодный нервный ветер потихоньку выдуют из него хмель. Но ноги
его ступали нетвердо, и в сумрачном коридоре общежития он несколько раз
дотрагивался рукой до стены, только так восстанавливая равновесие, а когда
кто-то попадался ему навстречу, Терехов бормотал невнятное, и лицо его
становилось добрым и виноватым.
Надя была одна, сидела у окна и вязала.
- Привет, - сказал Терехов бодро.
- Павел! Пришел! Какой ты молодец! - Надя вскочила стремительно,
подлетела к Терехову с сияющими глазами, жала ему руку и радовалась. - Ты
раздевайся! Раздевайся!..
- Сейчас...
Терехов снимал плащ долго и вешал его долго и капли стряхивал медленно.
- А Олег где? - спросил Терехов.
- Я его в Сосновку отправила. В магазин. Нам в среду расписываться
назначили.
- В среду?
- Да. Ты садись, садись.
- Я сажусь.
Теперь, когда Терехов сел, он, как и в комнате Чеглинцева, стал
осматриваться по сторонам и отыскивать подтверждение того, что в мире
произошло событие для него, Терехова, очень важное. По в комнате ничего
такого он не увидел, только чемодан Олега высовывался из-под кровати, и на
тумбочке стояла фотография Олега, вот и все, что заметил Терехов.
- Да, - сказал Терехов, - я совсем забыл, я тебя поздравляю...
- Спасибо, Павлик. Спасибо.
- Ты счастливая?
- Ага...
- Ну конечно, - сказал Терехов.
Он еще что-то говорил, и она ему отвечала, и он снова говорил,
старательно выжевывал слова, и все шло как нельзя лучше. Все эти несчастные
мокрые метры дороги от Чеглинцева Терехов думал о том, как он будет неловко
и фальшиво произносить вежливые слова, обозначающие его радость, то самое
чувство, испытывать которое он сейчас не мог, и как Олег и Надя станут
неуклюже и фальшиво отвечать на его слова. Но Надя оказалась молодчиной, она
начала так, словно и не было никаких иных отношений между ними тремя, словно
все годы, как Терехов, Олег и Надя знали друг друга, они жили только для
того, чтобы сегодня Олег и Надя женились, а Терехов радовался этому. Так или
иначе, но Терехов с охотой и даже с облегчением принял ее тон и говорил
веселые слова, и получалось все естественно и хорошо. Слова эти касались
только сегодняшнего, Терехов подумал, что они с Надей прохаживаются шутя по
бревнышку, перекинутому через щель в горах, и щель эта называется прошлым, а
впрочем, может быть, прогуливался по бревнышку только один он, Терехов.
- Ты не обиделся, что мы тебе не сразу объявили? - спросила вдруг Надя.
- Да нет, ну что ты! Все понятно было. Давно уже.
- А как тебе Олег докладывал?
- Ну! - Терехов развел руками.
- Нет, ты просто не представляешь...
Она так и не договорила, и Терехов не понял, чего он не представляет,
он только почувствовал, что здесь, в этом березовом тепле, его может
развезти и надо скорее выбираться на улицу.
- Душно здесь, - сказал Терехов, - пройдемся, что ли?
Надя кивнула, и, пока она накидывала на плечи пальто, Терехов
потоптался у двери, не очень ясно соображая, зачем понадобилось ему
вытаскивать Надю на улицу из этой благопристойной комнаты, не думает ли он,
что на воздухе, под дождем смогут вклиниться в их разговор иные слова? Надя
собиралась с готовностью, будто бы соглашалась выслушать от него важные
признания. А Терехов все топтался, и ничего уже не хотелось ему говорить,
только потом вспомнил, что тут его может развезти и лучше побыть на воздухе.
Но он не двигался, а все смотрел на Надю.
Надя подходила к нему. Она была красивая, красивее всех на этой
планете, а какие женщины на других планетах, никто пока не знал. И вот она
бросила все и прикатила сюда, в эту хлябь, утыканную елочками, знаешь сам,
почему все бросила и прикатила.
Надя подходила к нему, а с ним ничего не могло произойти, он не мог ни
исчезнуть, ни пропасть, ни сбежать, ни протрезветь.
Надя подходила к нему, и она была все такая же, как год, как два, как
три года назад, и тайга совсем не изменила Надю, и глаза у нее были все те
же, синие, добрые, ждущие чего-то. Те же, да и не те.
- Ты чего? - спросила Надя.
Она протянула ему руку, сжала ею кончики его пальцев и потащила
Терехова по коридору. Прикосновение ее руки обожгло Терехова, он шел сам не
свой, взволнованный ее близостью, и Терехову казалось, что Надины глаза
улыбаются ему. Он не мог идти так дальше. Он остановился.
- Что это ты вдруг со мной так? - сказал Терехов грубовато. - Мужа
отправила в Сосновку...
Надины руки исчезли в карманах пальто. Она была теперь далеко-далеко.
За синими морями.
- Я думала, тебя надо вести, - сказала Надя.
Коридор был пустой и гулкий, и черные углы его шептались, наверное, за
их спинами. И улица была пустая, не находились чудаки, которым доставляло бы
удовольствие месить грязь сапогами, только они вдвоем плыли по ней, сами не
зная куда. А может быть, это плыли деревья и фанерные ящики домов и сопки
тоже плыли. Терехову теперь было все равно, ему казалось, что он успокоился
и забыл все, забыл, как обожгла его Надина рука, и можно было снова
прохаживаться по бревнышку, перекинутому через прошлое.
- Ты чему улыбаешься? - спросила Надя.
- Я-то? Ну как же! - сказал Терехов. - Я уже хотел стреляться, а теперь
вот легче стало.
- Стреляться?
- А ты не знала? Я еще с Банщиковым договорился, с лесорубом. У него
хорошая бензопила. Положишь под нее голову - и привет... И еще, на крайний
случай. Севка обещал меня переехать на своем трелевочном. На центральной
площади... Тумаркин сыграет на трубе... Представляешь зрелище?
- Ты все дурачишься...
- Я человек серьезный. У меня трагедия... Ты выходишь замуж. А я тебя
люблю.
Надя остановилась. Она стояла и смотрела на Терехова. Она смеялась, а в
глазах ее было любопытство, и удивление, и испуг, и просьба: "Не надо!
Только не надо об этом", все было, и Терехов скорчил рожу, чтобы успокоить
ее и подтвердить, что он и вправду дурачится.
- Я тебя люблю, а ты выходишь замуж...
- Вот ведь как, - сказала Надя и пошла дальше. - Только я тебе не верю.
- Я сам себе не верю, но дело не в этом... Я тебе докажу... Хочешь,
слово дам? Хочешь, поклянусь? Чтобы меня исключили из профсоюза...
Надя уже смеялась, значит, все шло хорошо, она приняла игру.
- Чем бы тебе доказать?
- Ну уж докажи...
- А куда мы идем?..
- Не знаю. Просто идем, и все.
- Слушай, так мы совсем залезем в грязь... Или заблудимся и завернем в
Монголию... А там не рубли, а тугрики... Их у меня нет...
- Иди, иди и не бойся. Только старайся не шататься.
- Я же еще и шатаюсь!.. Погоди, что я?.. Разве я тебе еще не доказал,
что я тебя люблю?
- Значит, нет.
- Ах так! Да хочешь, я сейчас сломаю этот кедр, принесу его сюда и
брошу к твоим ногам. Или нет, я залезу сейчас на тот столб и пройдусь по
проводам высокого напряжения. Или...
Надя смеялась, а Терехов тараторил еще, размахивал руками, помогая
словам, и если бы он мог взглянуть на себя со стороны, то он ужаснулся бы
своему преображению. Он был человек сдержанный и скупой на слова, а тут
болтал, как хороший трепач. Но со стороны на себя Терехов взглянуть не мог,
он смотрел на кран, стоявший метрах в пятидесяти перед ним, он видел только
этот кран, все еще говорил, говорил, а сам уже думал о том, что произойдет
дальше.
- Ладно, я тебе сейчас... - сказал Терехов, - сейчас я...
Он остановился и потом, наклонив голову, быстро зашагал к крану.
Руки Терехова были уже в карманах плаща, сырых и холодных, как погреба,
сапоги его ступали чересчур уверенно, и Терехов чувствовал, что Надя не
поспевает за ним, а может быть, она и не считала нужным поспевать. Но
Терехов не оборачивался, уже не болтал, и с лица его пропало выражение
веселое и озороватое. Он шагал к крану, гордости их нарождающегося поселка,
заснувшему в воскресенье металлическому животному, которое в будние дни
двигалось, вертело своей худой шеей, скрежетало и помогало строить в тайге
первый каменный дом в три этажа. Терехов шагал деловито, и в голову ему
стали лезть всякие неожиданные соображения о машинном масле, запасных частях
и нехватке кирпича. Только у самого крана Терехов вспомнил, почему он
свернул с дороги, и лицо его снова стало веселым и хмельным, и, обернувшись
к Наде, Терехов начал раскланиваться перед ней неуклюже и глуповато, как
коверный в цирке. Он хотел сделать реверанс, чуть было не свалился в грязь
и, удержавшись, послал Наде воздушный поцелуй. Коверный был старомодный,
ровесник немого кино и черных цилиндров, подвыпивший к тому же.
- Павел, ты зачем? Подожди, Павел... - Надя уже спешила и не выбирала
мест посуше.
Лицо ее показалось Терехову обеспокоенным, но он махнул рукой: терпи,
мол, раз уж все это затеяли. Терехов степенно подошел к крану, похлопал его
панибратски и вдруг по-кошачьи подпрыгнул, уцепился за металлическую планку
и, подтянувшись, оказался на первом ярусе решетчатой башни. Он цеплялся за
новые планки, так и лез, не сразу сообразил, что ему мешает плащ, а
сообразив, скинул его вниз и даже не поинтересовался, упал он на землю или
застрял где-нибудь. Рядом шла вверх лестница, узкая и с тонкими палками
ступенек, словно веревочная, но лезть по ней было безопасно, а потому и
неинтересно.
Металлические перекладины были скользкие, и Терехов несколько раз чуть
было не сорвался. К тому же перекладины шли под углом, и руки все время
скользили по ним. Но Терехов все лез и лез, ему и в голову сейчас не
приходило, что он может упасть и разбиться, и Надины испуганные крики он не
слышал.
Он поглядел вниз, когда добрался до стрелы. Надя суетилась внизу, и
понять выражение ее лица было уже трудно. Терехов на всякий случай скорчил
рожу. Старомодный коверный был все же ловким и продолжал веселить публику
под куполом цирка.
Лезть по стреле было труднее. Терехов навалился на нее животом и полз
по ней, полз долго. Однажды, когда ноги поехали куда-то вправо, ему стало
вдруг страшно, и он замер на мокром металле, снизу могло показаться, что он
просто отдыхает и любуется таежными видами, а он лежал и успокаивал себя.
Потом Терехов двинулся дальше и вспомнил вдруг, как он в розовой своей
юности во Влахерме ночью на спор прошел по дуге моста через канал. Ночь
стояла сухая, заклепки на стали, похожие на шипы бутсов, помогали идти, и
Терехов брел по дуге, засунув руки в карманы, посвистывал, видел метрах в
двадцати под собой лунную рябь на воде, а в конце дуги на шоссе ждали его
осчастливленные зрители и среди них Надя с восторженными глазами. Если бы
такие глаза были у нее сейчас...
Воспоминание это было совсем ни к чему. Терехов пополз теперь злее и
ретивее, словно там впереди, на конце стрелы, ждало его чудо. Но на конце
ничего не оказалось, только два стальных троса сваливались с блока вниз и
держали над самой землей тяжелый крюк, похожий на клюв. Ползти было уже
некуда, и Терехов не знал теперь, что ему делать дальше.
- Павел... - донеслось снизу, и Терехов вспомнил, с чего все началось.
- Ты все еще не веришь? - заорал Терехов.
- Не верю, - крикнула Надя. Она не подзадоривала его, просто ей не
хотелось врать.
- Ах так!.. - заявил Терехов.
Но он не сдвинулся с места, а продолжал лежать, дождь стучал по металлу
прямо перед ним, и нервные неуверенные струйки бежали к его лицу. Серый,
словно бы сложенный из кусков мешковины, намокшей теперь, распластался под
ним поселок из трех улиц. Терехов видел его впервые с птичьей высоты, видел
весь разом, и ему захотелось полежать здесь еще и разглядеть все
внимательнее, чтобы потом передать на бумаге. Но Надя снова кричала, и
Терехов повторил громче:
- Ах так!
Он напрягся, весь как бы съежился и боком свалился со стрелы, должен
был бы врезаться в землю у Надиных ног, но не врезался, а вцепился в
стальные тросы и повис под самым блоком. Зрителей не было, а то бы они
зааплодировали. Терехов висел и болтал ногами, доверял рукам.
- Теперь ты мне веришь? - кричал Терехов.
- Слезай, Павел, слезай!
- Ну уж нет, - сказал Терехов. Он раскачивался под куполом цирка, под
самым небом.
- Тогда я... я сама полезу...
Маленькая фигурка там, внизу, шагнула к крану, a Терехов-то прекрасно
знал, что Надя и на самом деле полезет.
- Ну ладно, - сказал Терехов.
Он стал спускаться, делать это было очень трудно, и Терехов изо всей
силы сжимал руками канаты, скрученные из проволоки. Земля была все ближе,
Терехов меньше болтал ногами и начал даже насвистывать, но вдруг руки его
ослабли чуть-чуть, и он сорвался и полетел вниз, обдирая ладони о проволоку.
Надя подскочила к нему, хотела помочь ему встать, но Терехов быстро
поднялся сам и тут же в карманы куртки сунул руки, чтобы она не увидела на
них кровь.
- Ты ушибся? Ты сильно ушибся? - Глаза у нее были испуганные и
ласковые.
- Нет, - заявил Терехов, - все в норме.
- Ты пьяный, - сказала Надя уже сердито.
- Я пьяный, - кивнул Терехов.
Надя отвернулась, волосы у нее были мокрые, она всегда следила за своей
прической, а тут забыла о ней. Когда она снова взглянула на него, он увидел
на ее щеках слезы, а может, это были дождевые капли.
- Значит, ты мне доказал... - сказала Надя.
- Да нет! - замотал головой Терехов. - Ты поверила, что ли? Я так... Я
пошутил... Выпил я...
Ладони здорово саднило, надо было бы смазать их йодом и забинтовать.
Терехов взглянул вдруг вверх, увидел задранную в небо стрелу и ужаснулся и
принялся ругать себя последними словами за идиотскую затею; просто было
чудом, что он шел сейчас по земле, а не валялся в грязи под краном с
переломанным позвоночником. И было чудом, что никто в поселке не видел его
аттракциона.
- Пошли обратно, - сказал Терехов.
- Пошли...
- Вот номер... я забыл плащ... я сейчас...
Он догнал ее скоро и пошел рядом, стараясь улыбаться.
- Нет, на самом деле, ты не думай, - начал Терехов, - я дурачился... Ты
знаешь меня... Если и было что-нибудь у меня к тебе, так это давно прошло...
- У меня тем более, - сказала Надя резко.
- Это хорошо, что вы с Олегом... - кивнул Терехов. - Пора уж... Я вот
тоже, наверное, скоро женюсь...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг