заметил проявлений недовольства, агрессии, злости. И в этом обезьянолюди не
были похожи ни на людей, ни на животных. Трогательная дружба объединяла
стадо. Они удивительно чувствовали друг друга. Лишь Сероглазый выделялся на
общем фоне своим скверным характером. Впрочем, Франсуа не мог судить о его
отношениях с сородичами. Казалось, Сероглазый был так поглощен
преследованием человека, что совсем не общался с ними. Стоило кому-нибудь
подойти на близкое расстояние к Франсуа, как долговязый индивидуалист
вырастал между пленником и сородичем и последний молча, но всегда миролюбиво
проходил стороной.
Но всякий раз, возвратясь из леса, австралопитеки приносили изрядную
порцию плодов, кореньев и насекомых. Сероглазый стаскивал с одного, другого,
третьего заплечную шкуру с провиантом и начинал рыться. Самые крупные плоды
он сваливал у шалаша - для пленника. Это смущало и путало Франсуа. Он никак
не мог понять чувств, которые питал к нему этот странный доисторический тип.
Лишь одно существо молча властвовало над Сероглазым - старый Ву.
Мурлыканье внезапно оборвалось. Сероглазый встал. Обернулся и Франсуа. На
опушке стояло шестеро во главе с Ву. И тут послышался приглушенный клекот
грифа. Франсуа посмотрел в небо. Ни пятнышка. Скрипучий звук раздавался
совсем рядом. Ах вот что! Это клекотал Сероглазый, подражая бородачу.
Информирует о происшествии?
Стало нестерпимо жарко. Франсуа побрел было в тень леса, но Ву неуклюже
подтолкнул его к шалашу. Там на широком листе у входа лежал убитый птенец
грифа. Вот оно, простое объяснение. Сероглазый чуть не поплатился за
угощение, которое его сородичи добыли для человека. Но возможно ли? Люди с
огнестрельным оружием не рисковали приблизиться к гнездам этих жестоких
птиц! А тут... Голыми руками, в неприступных скалах...
Две недели он не ел мяса. Вот оно - так близко! Но между ним и желанным
мясом не хватало целой цепи изобретений человеческого разума: кресала,
ножа... Святая Мария! Зачем нужны были все эти тысячелетия восхождения к
вершинам цивилизации, если он беспомощен перед куском мяса, который добыли
звери. И добыли разумом, на который человек не способен!
Франсуа стал остервенело вырывать пух из тела птенца. Он готов был рычать
от нетерпения и злости. Пух был жестким, как конский волос, руки то и дело
накалывались на остовы нарождающихся перьев. Пальцы взмокли от крови и
человеческого пота, а конца работе не было видно. И он услышал зловещий рык
за спиною. Это рокотал Сероглазый, заразившийся его состоянием: отчаяние
хищника, не достигшего жертвы. Он точно уловил чувство Франсуа. Только он во
всем стаде мог это уловить!
И человек в бессильной злобе швырнул рычащему зверю изуродованную птицу...
В тот день он больше не видел Сероглазого и напрасно ждал, что тот
поделится с ним куском мяса. Древний индивидуалист исчез, словно гриф,
вцепившись в тяжелую ношу. Лесной "паек" Франсуа съел сам, жадно восполняя
фруктами дневную утрату. В этот момент к нему и подошел Ву.
Старик по-отцовски осмотрел Франсуа и потянул за руку. Они шли вдоль
лагеря на шум водопада. У самой скалы, наполовину залитой солнцем,
углубились в лес и пробирались к ней со стороны деревьев. И тут Франсуа
увидел, что над кронами зияют зевы пещер. Ву шел впереди, и на сей раз
Франсуа без посторонней помощи поднялся за ним по цепочке грубо выдолбленных
ступенек в самую верхнюю пещеру. Она была уже погружена в тень, но небо еще
достаточно ярко светило над долиной.
Недалеко от входа Франсуа с изумлением увидел кострище. Значит, они знали
огонь! Он присел к холодным угольям, стал рассматривать остывший очаг. Но
тут же понял, что огонь горел здесь слишком давно. В кострище лежали камни,
покрытые копотью. Значит, они лежали здесь и тогда, когда вокруг полыхал
огонь...
Ву скрылся в глубине пещеры, и оттуда доносились звуки какой-то возни. У
стены Франсуа увидел груду костей и черепов животных, рога, копыта и клыки.
Он и раньше задавал себе вопрос: откуда у австралопитеков шкуры? На его
глазах они вели совершенно травоядный образ жизни. А тут... Чуть поглубже в
полутьме белели два черепа, сцепленные спиралевидными рогами. Антилопа
куду... С другой стороны кострища он вдруг заметил мелкие и крупные осколки
раздробленных костей. Они лежали в странном порядке - двумя кучками, будто
рассортированные по размеру чьей-то хозяйской рукой.
Из темноты появился Ву. На одной руке он нес шкуру... леопарда. Она была
изумительно красива, но без головы, как и все шкуры, которые видел Франсуа в
стойбище. Ву положил ее перед собой и свалил на нее то, что принес во второй
руке. Сердце Франсуа сжалось от неожиданности. Это были вещи, которые могли
принадлежать только людям.
Перед ним лежали карманные часы марки "Бурэ", небольшой кожаный кисет,
затянутый шнурком, и краги из замши. Все это были очень старые вещи. Такие
можно было найти только в дедовских кладовках. Ву взял часы за цепочку и
повесил себе на шею, подобно медальону. Часы были большие, желтое стекло
потускнело, циферблат еле различался. Ву выпятил грудь вперед и расплылся в
улыбке. Решившись, Франсуа взял кисет.
Тайная мысль о том, что в кисете может оказаться табак, делала эту вещь
особенно привлекательной. Он прощупал кожаный мешочек. Тот был пуст, но
какой-то слабый хруст насторожил Франсуа. Оглядев вещь внимательно, он
понял, что австралопитеки вряд ли его развязывали. Узел был так крепко
затянут, что почти не выделялся на тесемке.
Потом он осмотрел краги. Они были застегнуты. Франсуа протянул обувь
владельцу. Ву стал махать ими в воздухе, напоминая разносчика газет, если
таким мог быть немой. Лицо старого австралопитека светилось восторгом. Ноги
стали переступать в такт, часы на груди болтались из стороны в сторону.
Франсуа показалось, что он присутствует при каком-то ритуальном танце. Ву
даже стал издавать какие-то звуки, похожие на бульканье.
Когда он угомонился, Франсуа взял краги и приладил к своим ногам.
Внимательно наблюдавший за ним австралопитек был ошеломлен. Он не шелохнулся
во время процедуры застегивания, а когда Франсуа, облаченный в накладные
голенища, встал во весь рост, Ву подполз к его ногам и стал гладить и
похлопывать их. Трижды он плюхался наземь, рассматривая преображенную вещь.
Когда Франсуа сел, Ву вцепился в застежки и стал нетерпеливо трясти их.
Франсуа протянул руку к часам, и старик с готовностью стянул с себя цепь.
Франсуа попытался открыть заднюю стенку. Она не поддавалась. Так и сяк
переворачивая часы в ладонях, он вдруг ощутил под пальцами довольно грубые
царапины. Неужели надпись? Сумерки мешали видеть. А что, если Ву унесет эти
сокровища и больше никогда их не покажет? Франсуа лихорадочно думал, чем
вызвать желание старика еще раз "поиграть" трофеями. А может, просто
спрятать часы, как делают фокусники? В этом случае Ву наверняка не отпустит
его до утра... А куда спрятать?
И Франсуа вспомнил, что остатки его брюк хранили как раз то, что нужно:
карманчик для часов, у пояса. Он незаметно нащупал его и... рука
настороженно застыла. В карманчике лежало что-то твердое. Это казалось
невероятным! Он всегда хранил там свою герметическую газовую зажигалку. И
она была на месте!
Да, лишившись сигарет, он ни разу не потянулся к зажигалке и попросту
забыл о ней. Может быть, это объяснялось еще и тем, что когда он очнулся в
пещере и не обнаружил при себе ни часов, ни ружья, то непроизвольно решил,
что обчищен начисто. Но в таком случае Ву показывает ему не все, чем
владеет. Он явно укрывает от Франсуа принадлежащие ему вещи. А среди них...
заряженное ружье! Если оно тоже находится в пещере... И тут Франсуа понял,
что ему во что бы то ни стало надо укрыть от австралопитеков зажигалку.
Мелькнувшая было мысль поразить Ву маленьким язычком пламени, вспыхнувшим в
ладони человека, была тут же отметена. Этот язычок огня еще может спасти ему
жизнь в нужный момент и указать путь назад! Если для этого надо преодолеть
отвесные скалы, он научится этому у старого Ву.
Положив часы обратно на шкуру, Франсуа стал ловко расстегивать краги.
Потом он приложил их к ногам Ву. Тот благоговейно задрожал и от
неожиданности поджал ноги. 3атем вскочил, прерывисто дыша. Вновь сел, стал
вертеть краги вокруг ног, словно обмотки. Франсуа перебрался на шкуру, лег
на бок и осторожно закрыл глаза. Мерный храп молодой Лебер умел изображать с
детства. Повозившись еще немного, Ву прилег рядом и, по-братски обняв
Франсуа, уснул.
Полночи расправлялся Франсуа с кисетом. Лежа на боку, подогреваемый со
спины жарким животом вожака австралопитеков.
Наконец тесемки раздвинулись. Франсуа нащупал в кисете какую-то бумагу.
Спрятал в карман рядом с зажигалкой. Потом быстро завязал мешочек и тут же
уснул.
Однако в эту ночь ему не суждено было отдохнуть. Вскоре Ву зашевелился и
встал. Обошел вокруг него, словно ища что-то... Нагнулся. Франсуа
почувствовал у лица его дыхание. Потом старик отошел, но куда? Его шаги
нельзя было слышать. Все стихло. Кругом было темно, как в колодце. Франсуа
не мог больше спать: его встревожило внезапное исчезновение Ву.
Так лежал он довольно долго, ожидая звуков и размышляя, как ловчее
приручить Ву и раздобыть украденное ружье. "Были же случаи, когда дикари,
впервые встретив белого человека, обожествляли его и полностью ему
подчинялись... - обнадеживал он себя. - Но то были люди, а это -
полуобезьяны. Будь на моем месте Питер, он, конечно, придумал бы выход...
Итак, это не люди, но и не обезьяны... Тех можно оглушить выстрелом, а как
поступят эти, если даже удастся вернуть свое ружье?.. А вдруг они нашли меня
уже без ружья? Вполне возможно, что оно погибло в лавине?.."
День уже приближался к долине. Вход в пещеру слабо засветился. Внутри
по-прежнему было тихо. Франсуа подстерегал утро, чтобы изучить свой трофей -
бумажку, извлеченную из кисета. Как-никак это было послание от человека,
пусть уже не существующего.
Едва свет проник в пещеру, Франсуа убедился, что рядом никого нет. Кисет
лежал на том же месте. У изголовья он обнаружил часы. Исчезнув, добрый Ву
оставил ему свои "игрушки". Франсуа стал судорожно доставать ветхий лист
бумаги из плотно прижатого к поясу кармана. И в это время необычный звук
нарушил тишину долины. Он был слишком громок для этого полубезмолвного
уголка земли. Пожалуй, он содрогнул бы любой другой мир, даже наполненный
скрежетом город. Это был вскрик живого существа, охваченного ужасом. Может
быть, это был предсмертный вопль... Франсуа вскочил и подошел к выходу. Мрак
покрывал лесистое подножие скалы. Тишина сомкнулась над чьим-то стоном. Лишь
водопад дремотно бормотал рядом с пещерой.
И все же что-то происходило в долине. Франсуа чувствовал это всем своим
существом. Неопределенность беспокоила его. Надо успеть сделать то, что
задумал, пока новая неожиданность не застала его врасплох. Ву доверчив, но
Франсуа знал, что в поведении австралопитеков нет места случайности. Как и у
людей, ум был их орудием выживания. Разница лишь в том, что человек
пользовался им в мире, который сам создал, а эти - в естественном мире
природы.
Еще раз с опаской бросив взгляд в глубь пещеры, он достал из кармана
заветный лист. Торопливо развернул его. Это была самодельная схема какого-то
маршрута. По краям, как и положено, обозначены стороны света. Остальные
обозначения весьма произвольны - миниатюрные изображения деревьев, речек,
ущелий. Схема была испещрена надписями по-английски: "подъем", "плато",
"водопад"... Рядом с последним словом стоял большой крест. Возле него
заканчивалась извилистая пунктирная линия. В одном из уголков схемы Франсуа
прочел знакомое слово Гренд-Голд. Где он его слышал?
"Гренд-Голд... Большое Золото. Не от отца ли?.. - напрягал он свою
память. - Нет, позднее, далеко от детства и далеко от родины... Ну да, тот
самый старший механик..." Поначалу они стали с ним почти друзьями. Тот много
рассказывал о себе. Говорил и об этом когда-то шумном центре искателей
счастья в период "золотой лихорадки" на Юге Африки. Потом поселок захирел и
опустел. Старик рассказывал, что проезжал его недавно по пути из Дурбана в
Преторию... Франсуа силился припомнить те мелочи, которые казались такими
раздражающими в рассказе старого моряка. Мог ли он тогда знать, что судьба
ставит на него такой капкан! Где же она, эта точка на карте? Ведь от нее
начинался путь владельца кисета сюда, в логово двуногих обезьян. И где на
этой схеме надо искать это логово? Пока Франсуа был уверен только в одном:
его предшественник и они с Питером пришли сюда с разных сторон.
"Может, часы подскажут что-нибудь?" Он поднял их и приблизил к лицу.
Надпись была полустерта. Угадывалось только несколько букв, - должно
быть, имя владельца: Дж... Ч... р. И две цифры: 8...4. Это мог быть любой
год минувшего века, оканчивающийся на "4". Но так или иначе, Дж. Ч. отделяли
от Франсуа более семидесяти лет! Франсуа вернулся к кострищу. И вовремя...
В пещере появился Ву. Вид его был страшен. С костяной дубиной в руках.
Весь забрызганный кровью. Он в два прыжка оказался рядом с Франсуа.
Выражение его лица не было ни злым, ни встревоженным. Скорее всего это было
лицо очень озабоченного и занятого каким-то спешным делом человека. Схватив
Франсуа за руку, он помчался вон из пещеры.
ТАЙНА СЕРОГЛАЗОГО
Франсуа не узнал становища. А Ву привел его именно туда. Был тот час,
когда австралопитеки только просыпались. Но все стадо было на ногах и
находилось в крайнем возбуждении. На берегу ручья лежало несколько туш,
вокруг которых суетились десятка два самцов. В руках у них были крупные
осколки костей с заостренными концами, которыми они очень ловко орудовали,
освежевывая туши.
Когда шкуры были сброшены, часть австралопитеков понеслась с ними в
сторону пещер. Туши разделали на большие куски. Ву подошел к заготовителям и
забрал две печени. Одну из них он поднес и протянул Франсуа, вторую стал
есть, смачно чавкая и прихрюкивая от удовольствия. Франсуа почувствовал, как
к локтям побежали густые теплые струйки парной крови.
Самые хорошие куски получили самцы. Похуже - подростки. Последними были
самки.
Начался пир. Все стадо жевало. Быстрее всех управились подростки и
уползли в шалаши. Самцы, оделенные более других, делали первый передых. Один
за другим они откидывались навзничь, не выпуская кусков из рук. Животы их
заметно набухли. Прилег и Ву, измазанный кровью, уставший от торопливого
глотания.
Франсуа немного оправился от первого, брезгливого ощущения и вдруг
почувствовал, что жадно тянется к теплому, нежному куску мяса, расплывшемуся
в его руках. Он осторожно откусил краешек и не почувствовал отвращения.
Печень таяла во рту. Франсуа не заметил, как съел ее почти всю. Отложив
остаток, он отправился было к ручью - обмыться. Но не прошел и пяти шагов,
как необычный шум за спиной заставил его обернуться. Он увидел поразительное
зрелище.
На том месте, где он только что сидел и где оставил объедок, катался
клубок тел. Двое насели на третьего. Поодаль в спокойной, выжидательной позе
стоял Ву. Остальные члены стада даже не обернулись на возню. Когда дерущиеся
поднялись, в одном из них Франсуа узнал Сероглазого. Вид его был ужасен. В
зубах - остатки печени. Он выл, подобно гиене. Те, что держали его, вовсе не
выглядели разъяренными. Потом Ву подошел к Сероглазому вплотную и заглянул в
глаза. Вой прекратился. Франсуа невольно вспомнил магическое действие
взгляда Ву при первой их встрече. И в этот момент старик протянул руку к
губам Сероглазого. Долговязый покорно открыл рот и принял то, что было в
руке вожака.
"Ягода! - чуть не вскрикнул Франсуа. - Значит, это все-таки лекарство!"
Он вспомнил приторно-сладкий вкус и свое забытье, завершившееся странным
сном с охотой на африканских аборигенов. Как подействует на Сероглазого это
снадобье?
Вот того повели к лесу. Бережно, даже ласково. Остановившись у шалаша,
помогли вползти внутрь. Бедняга, он, вероятно, чувствует себя обессиленным!
Эта ягода повлияла на него, как снотворное. Сероглазый свалился на землю, и
соплеменники укладывают его, как ребенка... Вот они вернулись к своим кускам
и возобновили трапезу.
Еще одна группа австралопитеков, насытившись до отвала, уползла в тень
деревьев. "Видимо, - размышлял Франсуа, - такие пиры бывают нечасто, и они
наедаются мясом впрок. Потом должен наступить всеобщий покой..." Это было
ему на руку.
Минут через двадцать лагерь и в самом деле замер. Берег почти опустел.
Поднялся и лениво побрел в сторону леса Ву. Несколько самцов, сонно волоча
ноги, подтянули остатки туши поближе к воде и легли рядом. Лежат не
шелохнувшись. Уснули. День был уже в разгаре, и, в общем-то, стаду некого
было опасаться. Если здесь и есть шакалы, вряд ли они рискнут подойти к
остаткам трапезы под лучами солнца. И потом, австралопитеки не делают
ошибок! Интересно: наблюдает сейчас за ним кто-нибудь? Что, если попробовать
пойти вдоль ручья к водоему...
Франсуа сделал несколько нерешительных шагов. Никакого движения со
стороны стойбища. И те, что лежат совсем рядом, охраняя объедки, тоже не
шелохнулись. Франсуа осмелел и двинулся дальше. "Бежать не надо, - охлаждал
он себя. - Только переполошу, и они усилят бдительность. Труднее будет ждать
удобного случая для побега". Вот и устье ручья. До него шагов пять - десять.
Неимоверных усилий стоило Франсуа сдержать ноги от желания бежать к большой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг