воде, ясно различающейся впереди. И в это время из лесу вышли три
австралопитека.
Один из них направился к Франсуа. Двое других остались на опушке. В том,
который приближался, он узнал Ву. Но боже праведный! Старый вожак так
откровенно превозмогал последствия обжорства: тяжесть раздутого живота и
сонливость, - что Франсуа еле сдерживался от хохота. Его улыбка явно
успокоила старика. Он совсем по-детски взял Франсуа за руку и побрел рядом.
"Ну, что ж, - подумал тот. - Цель моя от этого не удаляется. Пошли вместе,
дружище. Может, это и к лучшему..."
Ву был до безобразия чумаз после дикого пира. И Франсуа пришла в голову
идея помыть эту старую мудрую обезьяну. Он нагнулся к воде, зачерпнул
пригоршню и мазнул Ву по щеке. Ву добродушно заулыбался. Тогда Франсуа
подтянул его к ручью, завел в воду. Но когда обильно облил почтенного
австралопитека, тот в испуге выскочил на берег. Шерсть на нем встала дыбом.
Как ни манил его Франсуа, больше Ву к воде не приблизился.
"Да, вода не их стихия, - решил Франсуа. - Мое купание он воспринимает,
как купание любого другого животного. Но сам не знает, что это такое..."
Они стояли на берегу довольно большого озера. В ширину оно было метров
сто с небольшим, в длину, возможно, с милю. Край был виден лишь по левую
руку с того места, где они стояли. Вправо озеро уходило вдаль, напоминая
скорее широкую реку с недвижной водой. И скрывалось в мареве.
Франсуа вспомнил леденящий душу вскрик в предрассветной тьме. Он донесся
отсюда, с озера, как раз с той его стороны, которую не рассмотреть за густым
туманом. Теперь он знал, что кричала одна из жертв охоты австралопитеков.
Может быть, тот самый горный козел, печень которого он ел. Должно быть,
обезьянолюди подстерегали добычу в местах водопоя. Время охоты тоже
указывало на это. На узкой береговой полосе нетрудно окружить животных.
Ветра в долине практически нет. Так что запах хищника был почти неуловим для
жертвы. Настороженный слух, пожалуй, тоже бессилен против австралопитеков.
Они в совершенстве владели тишиной. Если бы его спросили, за счет чего они
выжили, первым, что он назвал бы, была бы их способность бесшумно
передвигаться. Они взяли голоса птиц и зверей, за которыми охотились, и так
лишили их слуха. В своей ловкости они уподобились ящерицам и стали
всепроникающими. А ничтожные размеры их владений заставили австралопитеков
очень бережно обходиться со всем, что росло и жило в долине. Вот почему до
сих пор Франсуа не видел в стойбище мяса. Охота была разумно ограничена.
Совершив внезапный набег на задержавшихся у водопоя животных, австралопитеки
как бы исчезали, растворялись в безмятежной тишине горной чаши.
"Пожалуй, если появится надежда вырваться отсюда, - подумал Франсуа, - то
самое подходящее время для побега - после охоты, когда стадо сонно
переваривает мясо. Сейчас они почти парализованы". У него было еще одно
важное дело на сегодня. Хотелось увидеть Сероглазого, усыпленного
таинственной ягодой. Как долго будет действовать этот наркоз? И наркоз ли
это?
То, что он увидел, заглянув в шалаш, смутило Франсуа.
Сероглазый сидел, подперев рукой подбородок, и смотрел перед собой. Он не
мог не заметить Франсуа, но ничем не выдал этого и казался целиком
захваченным какой-то мыслью. Все его лицо и особенно глаза, еще более
посветлевшие, обрели поразительно человеческую удрученность. Ничего
подобного не замечал до сих пор Франсуа даже на выразительной физиономии Ву.
Вдруг, охватив голову руками, Сероглазый стал тереть виски, будто силясь
что-то припомнить. Взгляд напрягся, между бровями обозначилась глубокая,
мужская складка".
Франсуа содрогнулся. И 'эти жесты, и эта складка не имели ничего общего с
тем миром, в котором они находились. Так мог делать только человек! Как
давно не видел Франсуа такой мимики, такого наполненного мучительными
сомнениями взгляда!
Минуту назад, проходя по стойбищу, он видел совсем другие лица и позы. И
они меньше, чем когда-нибудь, напоминали ему человеческие. Обессилевшие,
разморенные жарой, австралопитеки спали с остатками мяса в кулаках,
приткнувшись где и как попало. Некоторые сосали во сне полуобглоданные
кости, словно соски.
И напротив, Сероглазый казался по-человечески одухотворенным. Франсуа не
верил своим глазам. Тоска - вот что он видел во взгляде того, кто час назад
выл из-за куска козлиной печенки.
Вдруг Сероглазый опустил голову и отвел руки назад, будто намереваясь
опереться, чтобы встать. Глаза широко раскрылись. Казалось, он вспомнил
что-то. Стал беспокойно оглядывать шалаш. Взгляд скользнул по Франсуа не
задержавшись. Человек понял, что Сероглазый видел сейчас совсем не то, что
было перед его глазами.
Дерзкая мысль осенила Франсуа: человек перед ним или зверь? - надо
испытать. Он снял ботинок и осторожно подсунул Сероглазому. Какое-то чувство
подсказало, что это должен быть предмет, принадлежащий человеку, а не
двуногой обезьяне. То, что пережил Франсуа в следующую минуту, было смесью
ужаса и ликования.
Сероглазый поднял ботинок, недоверчиво осмотрел его, ощупал... и стал
натягивать на ногу. У него ничего не получалось. И не потому, что надевал он
не на ту ногу. Его стопу при всем желании невозможно было втиснуть в обычную
человеческую обувь. Но он пытался это сделать!
"Он видел, как делаю это я, - успокаивал себя Франсуа. - Как- никак, а мы
прожили бок о бок пятнадцать дней и ночей. И его глаза постоянно наблюдали
за мной..."
В этот момент Сероглазый; отчаявшись в безнадежной попытке обуться, с
досадой и вздохом отшвырнул ботинок. И опять в его движениях промелькнула
тоска, неведомая австралопитекам.
Смутная догадка родилась у Франсуа. Еще не отдавая себе отчета в том, что
ждет его, он положил руку на плечо Сероглазому и шепотом произнес:
- Ты кто?
Тот быстро обернулся и, предостерегающе приложив палец к губам, выдохнул:
- Хаш!
Лебер оцепенел. Совпадение? Он ни разу не слышал таких звуков в стаде
австралопитеков, но "хаш" по-английски "тише"! Неужто и в самом деле человек
сидел рядом ? Человек и зверь одновременно!
Сероглазый смотрел на него с мольбой и испугом. Нет-нет, взгляд направлен
сквозь Франсуа. Должно быть, он видит кого-то другого...
- Кто ты? - опять повторил Франсуа пересохшими от волнения губами.
Сероглазый нахмурился и прижал к губам ладонь, словно повелевая молчать. И
опять это был совсем человеческий жест, несвойственный Сероглазому.
А вдруг... Мысли путались в голове Франсуа. Вдруг этот необычный
австралопитек - потомок несчастного Дж. Ч?.. Тот оказался в плену у
обезьянолюдей, они приняли его, как и Франсуа, доброжелательно, даже
радушно. Возможно, он жил здесь долго... Краги! Почему краги застегнуты на
все застежки? Значит, их сняли с человека не расстегивая... А с живого их не
снимешь таким образом... Выходит, Дж. Ч. умер в стойбище!
От этой мысли стало страшно. Неужели такова перспектива любого, кто попал
в эту каменную чашу?.. Но был ли здесь кто-то кроме Дж. Ч.?.. И его, Лебера!
И вдруг Сероглазый стал приподниматься, ища опору... в воздухе. Так,
будто рядом была стена. Она и была, должно быть, но только в его
воображении. Попытка... Еще... Сел, устало опустив плечи. Бессвязно
прошелестел голос. Франсуа не уловил смысла: это опять напоминало долгий
выдох. Лебер вспомнил свой сон, когда явился ему молодой Ставс, говоривший
на валлонском диалекте. То был оживший фрагмент отцовской молодости, и
Франсуа, как в театре, исполнял роль своего отца. Неужели Сероглазый видит
подобный сон, в котором вместо него действует его предок? В таком случае
рядом с Франсуа в шалаше сидит человек. И этот человек - англичанин.
Пораженный своим открытием, он придвинулся к Сероглазому вплотную,
заглянул прямо в глаза и прошептал по- английски, стараясь произносить слова
как можно отчетливее:
- Как уйти из долины? Как выйти из долины?
Сероглазый насторожился. Вслушивался в слова? Франсуа еще и еще раз
повторил сказанное. Наступила напряженная пауза. И вдруг австралопитек
отодвинулся, с отчаянием обхватил левой рукой правое плечо. Боль отразилась
на его лице. Он стал раскачиваться из стороны в сторону.
От нетерпения и сосредоточенности Франсуа затрясло, как в лихорадке. Еще
минута - и он не выдержит этого напряжения. Сейчас от Сероглазого зависит
вся его судьба. Он стиснул стучащие зубы, сжал кулаки. И вдруг... Раздался
чуть слышный сип, будто кто-то пытался говорить очень простуженным голосом.
Франсуа молитвенно прижал руки к груди. Весь превратился в слух. Еле слышно,
с трудом орудуя губами, языком, Сероглазый пытался выговорить что-то. Святая
Мария, это было очевидно!
Осторожно, словно к спящему ребенку, подполз к нему Франсуа, боясь
спугнуть таинственный "сон". По движению губ ему удалось различить одно
слово. Слово, черт побери! Кажется, тот произнес "плыть"!.. Продолжая
раскачиваться, Сероглазый смолк.
Отчаяние охватило Франсуа. А что, если "сон" сейчас кончится! Или этот
несчастный потомок австралопитека и человека разумного, измученный зовом
наследственной памяти, упадет на бок и забудется здоровым сном сытой
обезьяны! Собрав остатки мужества, Франсуа повторил свой вопрос:
- Как найти дорогу? Как вернуться к людям?
И вдруг ему ответил сиплый, потусторонний голос:
- Без руки не могу плыть. Только вода - дорога. Как? Как? - Сероглазый
тер рукой плечо, на глазах его выступили слезы.
ВОДОПАД ДЖ. Ч.
Франсуа остановился в нескольких шагах от того места, где лежал Ву. Он
уже все решил: нечего больше выжидать, риск - единственный для него выход.
Другого удобного случая он ждать не хотел. Задержать его мог только Ву,
расположившийся как раз на пути к той "дороге", о которой говорил Дж. Ч.
голосом Сероглазого. Да, Франсуа не сомневался, что речь шла именно об
озере, ибо в него втекали и из него вытекали все мыслимые в долине ручьи.
Если Ву уже очнулся, Франсуа придется придумать очередной фокус, чтобы
отвлечь старика.
Затаив дыхание, он подошел к воде. Дно озера было пологим, и до глубины
надо было брести довольно долго по щиколотку в воде. Он оглянулся. Вроде
поблизости никого не видно. Стоп! Забыл спрятать схему, чтобы предохранить
ее от воды. Единственным надежным местом была герметическая зажигалка.
Значит, надо достать ее и вложить туда бумагу, предварительно превратив ее в
маленький комочек. А если за ним все-таки следят?
Франсуа стал подбирать со дна камешки, делая вид, что очень увлечен этим
занятием. Он перебирал их в руках, плюхал в воду, медленно, но верно
удаляясь от берега по мелководью. И упаковывал схему. Проклятые камешки! Они
так мешали... Едва вода достигла колен, на берег выскочили два
австралопитека и бросились вслед Франсуа. Тот опрометью ринулся к глубине,
на ходу заталкивая в карман зажигалку. Даже обезьяна не усомнилась бы теперь
в его намерениях. Он оглянулся.
Австралопитеки крупными скачками, ловко отталкиваясь ото дна и почти не
поднимая брызг, неслись по озеру. Они издавали тревожные всхлипы, каких
Франсуа не слышал раньше. Изо всех сил старался он уйти с мелководья, но
вода как будто остановилась на одном уровне и не поднималась выше колен.
Ужасающая мысль билась в висках: а если дно сейчас вздумает подниматься!
Звуки за спиной приближались. Франсуа плюхнулся в воду и, отталкиваясь
ногами, скорее пополз, чем поплыл. И все же это было быстрее. Кажется, стало
глубже. Он сделал гребок руками. Что есть мочи оттолкнулся ото дна... и
поплыл.
О! Это была хорошо знакомая ему стихия. И совсем не освоенная
австралопитеками. Мощными рывками Франсуа удалялся от берега. Там в
неподвижных позах застыли изумленные обезьянолюди. На сей раз он обнаружил,
что за ним наблюдает все стадо.
...Он плыл в сторону марева. Не спеша, внимательно разглядывая берега.
Тот ручей, что спадал со скалы рядом со стойбищем, был не единственным.
Метров через сто с другого берега в озеро впадал еще один. Франсуа подплыл
было совсем близко к устью, но в это время увидел появившихся в кустах
австралопитеков. Должно быть, они обогнули озеро слева и прибежали встретить
его. Только тут Франсуа с сожалением понял, что их переполох вызван лишь
опасением за его жизнь. Только такое событие, как плавающий человек, могло
поднять всю эту ораву после тяжелого завтрака. Неужели они так и будут
следовать за ним по побережью? От этой мысли Франсуа похолодел.
Солнце стояло уже в зените, когда Франсуа увидел край озера, ранее
скрытый маревом. Он насчитал три ручья, стекавших с правого берега, и два -
с левого. Правый берег был покрыт лесом. Слева росли кустарники. Иногда они
росли прямо из воды. Должно быть, в этих местах берег был топким. Да и
воздух над ним насыщен парами. Вдоль леса, вровень с пловцом по-прежнему
двигались несколько австралопитеков. Слева их уже не было. Видимо, топи
задержали преследователей.
Край озера неумолимо приближался, а разгадки слов Сероглазого так и не
было. "Доплыву до конца, - подумал Франсуа обреченно, - а потом? Одно из
двух: выходить на берег или поворачивать к стойбищу на радость этим
мохнатым... Шанс упущен, и теперь уж надолго. Черта с два подпустят они меня
к воде". Решил: уж лучше выйти там, где их нет, и через топи пробраться к
скалам. Может, не все потеряно? Топи тоже "вода", а значит, и они могут быть
"дорогой".
Тут Франсуа услышал нарастающий гул. Он шел от скальной гряды на
горизонте, примерно в полумиле от озера. Там же слева вдруг открылся еще
один ручей, и Франсуа почувствовал, что вода в озере двинулась. Понятно!
Ручей не впадал, а вытекал из озера. Значит, еще не конец! Он свернул,
подчиняясь потоку, и плыл теперь среди кустарника. Берега проносились мимо с
неожиданной быстротой. Там, куда текла река - да, река, а не ручей! -
Франсуа различил узкий проем в скалах. Гул доносился оттуда. Казалось, что в
расщелине шумит гигантский насос, выкачивающий озерную воду.
Франсуа попытался было выбраться на сушу. "Вдоль берега, - думал он, -
скорее". Несколько часов в воде утомили. Устали руки. Бежать - вот чего ему
хотелось! Река выведет и укажет путь среди скал. "Только вода - дорога", -
повторял он, как заклинание.
Но всякая попытка пристать к берегу кончалась неудачей. Мощный напор воды
толкал в спину, не давая изменить направление. Франсуа понял, что вода не
отпустит его больше. Гудящий створ каменной гряды манил и пугал
одновременно. Что ждет его там, в самом источнике шума? Внезапная сила
течения, захватившая его еще в озере, могла быть вызвана только одним:
водопад! Едва успел подумать об этом, как река вынесла его в проем между
скалами. В следующий миг Франсуа ощутил удар какой-то новой силы, и ему
показалось, что он вырывается из воды и вот-вот... полетит.
Он успел увидеть распахнувшееся впереди небо и далекий горизонт,
исчерпанный ломаной линией горных пиков. И тут же провалился, словно в
колодец, подхваченный струей воды огромной скорости. Падающий поток повлек
его вниз, словно щепку.
...Очнулся от озноба, мокрый до нитки. Это удивило. Разве он не в воде?
Влажные лохмотья одежды облепили тело, вытянули из него все тепло. Только в
ногах и спине Франсуа ощущал ласковое и теплое щекотание струек. Он лежал на
боку посреди мелкого и широкого ручья. Насколько хватало глаз, земля вокруг
зыбилась и журчала под тонким слоем прозрачной воды. Сзади шумел водопад,
сбросивший Франсуа с горной долины через щербатый край каменной чаши. Как ни
странно, он не испытывал никакой боли. Но тело ныло, как после тяжелой и
длительной работы.
Он представил себя в потоке низвергавшейся воды и зажмурился. Высота
водопада была равна четырехэтажному дому. Должно быть, он съехал по мощной,
тугой струе, как по канату. Его спасло то, что дно реки и края скал, сквозь
которые она пробивалась, были ровными и скользкими: вода и время сделали
свое дело.
Впереди, метрах в двухстах, начинался пологий склон. Его покрывал
кустарник. Совсем такой, среди какого разбили они с Питером свой последний
лагерь.
Не тот ли это самый водопад, что обозначен на схеме Дж. Ч.? Он достал
зажигалку из мокрого кармана. Руки дрожали. Развернул маленький бумажный
комочек. В ладонях лежали мелкие клочки и труха. От многократных перегибов
ветхая бумага рассыпалась. Франсуа побежал к кустам, ища сухое место, чтобы
сложить из остатков бесценный документ. Это занятие напомнило ему забытую
детскую игру в квадратики, из которых надо было собрать рисунок. Глаза
утомились от напряжения. Если бы он помнил изображение, хоть в главных
чертах! Но как восстановить цепочку знаков, которую видел однажды, в
полутьме!
Франсуа попробовал чертить схему на земле. Кусая губы, пытался воскресить
в памяти исчезнувшие линии и обозначения. И в этот момент невдалеке в кустах
заметил большое темное пятно. Он замер и стал наблюдать. Неужели опять
агогве?
И тут нервы сдали. Он сгреб в ладони клочки бумаги и двинулся прямо на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг