В темноте руин, где укрывался наш герой, тускло засветились два глаза.
Это было небольшое существо, величиной с кошку. Нечто вроде затянутого
в чешую варана. Оно, пробуя на вкус окружающий воздух тонким змеиным языком,
целенаправленно заковыляло к спящему.
Варан был недоволен - обычное его место было занято. Он злобно зашипел
и обнажил острые как бритва, ядовитые клыки. Они уже зачесались, и железы с
готовностью наполнили их ядом. Варан приблизился к Морису и лизнул языком
пятку спящего. Затем, как-то сразу утратив всякий интерес к незнакомцу и
сладко зевнув, принялся устраиваться Морису под бок.
Почувствовав тепло, варан свернулся калачиком и благодарно засопел,
зыркнув напоследок по сторонам своими тусклыми глазами. Через пару минут
появился еще один варан, поменьше, потом еще, и в конце концов все они
уснули, прижавшись к Морису со всех сторон.
Но и теперь еще не было покоя вокруг. На одном из домов заколыхались
лианы, и темный силуэт скользнул на замусоренную брусчатку. Открылись
большие, отливающие рубином глаза, цепко отмечающие в темноте каждую мелочь.
Ночной охотник, неслышно ступая, подкрадывался к страшнолицым бойцам, но те
спали чутко. Заворчав, они зашевелились, и из их кучи со свистом вылетел
увесистый булыжник, пролетев возле головы ночного охотника. Он резко скакнул
в сторону, в три прыжка добрался до полуразрушенной стены и легко перемахнул
через нее.
Остановившись, ночной охотник прислушался, явственно различая где-то
рядом дыхание живого существа.
затем замер и потянул носом воздух: пахло очень вкусно. Он громко, с
бульканьем, проглотил слюну и, поведя рубиновыми глазами-блюдцами, сразу
заметил Мориса. Красные кровавые глаза ощупывали торчавший кадык, а на зубах
уже ощущался хруст аппетитного хряща.
Ночной охотник наклонился и разомкнул клыки. В этот момент Морис открыл
глаза. Он увидел склоненную над собой оскаленную фосфоресцирующую пасть из
самого жуткого фильма ужасов.
Бедняга еще ничего не успел предпринять, а из-под его бока уже что-то
туго, как резиновый мяч, рванулось, и неудачливый агрессор, с хрипом катаясь
по битым кирпичам, из последних сил пытался оторвать от себя серебристого
ядовитого убийцу. Когда последние судороги перестали сотрясать тело ночного
охотника, варан разжал свои челюсти и, сильно хромая, вернулся под теплый
бок своего нового и сильно напуганного друга.
Морис опасался шевельнуть даже пальцем, поняв, во что может обойтись
один укус этих милых зверушек. Оставшиеся до восхода два часа он так и
пролежал - не шелохнувшись. Как только первые лучи Бонакуса тронули
заросшие плесенью стены, вся варанья команда, дружно проснувшись, гуськом
утопала прочь. Остался только один ночной боец. Морис видел, как он пытался
идти, но нога, видимо, подводила его.
Варан шипел от боли, волоча за собой неестественно вывернутую
конечность. Морис поднялся и, встряхивая затекшими руками и ногами,
некоторое время наблюдал за калекой. Очевидно было, что лапа вывихнута в
суставе, а Морис понимал в этом кое-что. Заиметь такую собачку в друзья было
бы совсем неплохо. Наверняка ночной охотник не подошел бы и близко, зная,
что вараны рядом. Морис присел на корточки и почмокал губами. Варан
обернулся и опустил, а потом поднял свои пленчатые веки.
- Ну давай, брат, двигай сюда. Посмотрим, что с твоей ногой.
Варан, словно поняв и приняв предложение, заковылял к Морису.
- Так... - ощупав холодную шершавую лапку пациента, сказал Морис.-
Услуга за услугу. Держись и смотри не кусайся.
Еле слышный щелчок дал понять, что лапа вправлена. Варан даже не
пискнул. Он прошелся туда-сюда - хромота была почти незаметна.
- Ну вот! - воскликнул целитель и рассмеялся,- Поможешь мне теперь
выбраться из этого сплошного кошмара? Поможешь ведь?
Варан стоял на четырех лапах и смотрел Морису в глаза, потом он как-то
потоптался на месте, словно пожимая плечами,- дескать, с нашим
удовольствием.
На наблюдательный пункт пограничного контроля колонии ворвался
запыхавшийся часовой. Он немного отдышался и сказал напуганному лейтенанту:
- Сэр, я видел того, о ком вы предупреждали, он пересек границу...
- Не может быть, Томсон, эту границу невозможно пересечь...
- Нормальному человеку, может, и невозможно, сэр, но этот притащил с
собой ядовитого варана. Он, как кошку, нес его на руках, а потом отпустил, и
тот преспокойно возвратился в лес... Возможно ли такое?
- Чудеса вы какие-то рассказываете, Томсон. Я, конечно, немедленно
доложу вышестоящему начальству, и надеюсь, они не решат, что у нас с вами
галлюцинации.
Капитан, которому лейтенант доложил о происшествии на границе, знал
немного больше об ожидаемом госте, поэтому он немедленно позвонил на самый
верх.
- Пенс, что случилось? Да не тараторьте вы... Спокойнее и все по
порядку... Так... А вы уверены, что это тот самый?.. Хорошо, доложите обо
всем в четвертый отдел армейской разведки, пусть теперь они его отслеживают.
Бирин бросил трубку на рычаг и нервно забарабанил пальцами по столу,
потом, подумав, снял трубку телефона прямой связи с президентом:
- Здравствуйте, господин президент. Это Бирин.
- Вы звоните по поводу проникновения на территорию колонии?
- Вам уже сообщили? Я, согласно инструкции, передал это дело армейской
разведке, но хотел спросить вас, господин президент, как бесспорного
эксперта по истории колонии: не может ли быть этот случай проникновения
через зону следствием очередного скачка? Может, защитная зона вступает в
период нестабильности?
- Вряд ли, Бирин. Последний скачок вы помните? Мы тогда потеряли город
и треть населения... Для нового скачка слишком рано, понимаете, рано. В
других местах зона по-прежнему недоступна для проникновения. Надеюсь, что ко
времени следующего скачка мы будем в каком-нибудь более подходящем для нас
месте. Я над этим постоянно работаю, мой друг... А что касается диверсанта,
то неплохо бы вам проконтролировать это дело...
- Но я должен, обязан передать его четвертому отделу.
- На то вы и управляющий Внутренней безопасности, чтобы быть в курсе
дела. Подстрахуйте четвертый отдел. У вас все-таки больше опыта. Прошу вас.
- Я все понял, господин президент. Сделаем как надо...
Дождавшись, пока на другом конце провода положат трубку, Бирин нажал
кнопку вызова. Бесшумно появился посыльный.
- Нильс, возьми фуппу захвата - и к рубежу, брать объект, но только
живым. Это будет нашим подарком президенту. Ты все понял?
Нильс молча поклонился и вышел. Бирин, заложив руки за спину, прошелся
по кабинету и, снова подойдя к телефону, позвонил жене:
- Герда, солнышко мое, не жди меня к обеду... Да, ласточка... Да,
дела. Ну- ну, не обижайся, котик мой, я отработаю... - Бирин прямо-таки
замурлыкал,- Отработаю... Что? Не поняла как, душечка?.. Ну вот, то-то
же... Твой Вацлав очень
любит тебя, моя пташка. Ну пока. Не скучай...
Когда Бирин отошел от стола, его лицо приняло прежнее бесстрастное
выражение.
Солнечный зайчик приятно щекотал кругленькое плечико Герды. Она сидела
с вязанием в руках на веранде, увитой гентским плющом, и, скучая, коротала
время до прихода мужа.
Всего три месяца прошло с тех пор, как Герда сменила фамилию Феррари на
Бирин. Поначалу она считала себя несчастной, хотела утопиться и ночами
заливала слезами подушку, но в конце концов почувствовала вкус к семейной
жизни и поняла свое женское предназначение. Бирин уже не казался ей страшным
хищником, как в ту первую ночь. Ах, как ей тогда было страшно!
Муж тискал ее пышное тело, с рычанием наваливаясь на нее снова и снова.
Но мать твердила Герде, еще задолго до свадьбы, что муж - единственный
законный обладатель и ему можно позволять все. И, закусив губу от резкой
боли, вспоминая слова матери, Герда уже решила умереть, не издав ни звука и
прожив на свете всего шестнадцать лет, но тут хозяин наконец устал, и его
храп возвестил о том, что в этот раз смерть миновала Герду.
Но это было, как казалось Герде, так давно, что и вспоминать уже не
стоило. Теперь она была беременна и этим гордилась, так как рождение
возможно большего числа детей в колонии поощрялось. Герда, постоянно
стараясь избавиться от чувства отвращения к Бирину, в конце концов стала
испытывать некоторую привязанность к мужу, а когда он задерживался по
службе, она даже скучала.
Супруги Феррари, изредка навещавшие дочь, радовались такой разительной
перемене. Особенно отец. Он мог часами развивать мысль о необыкновенной
гениальности зятя. С ним конечно же с готовностью соглашались. Бирин - это
сила.
Еще Герде поначалу не нравилась свекровь - мать Бирина. Это была
жадная и сварливая старуха, участница закладки первых камней нового города.
Она прекрасно помнила времена, когда полные надежд люди рубили толстые
деревья и ставили новые жилища. "О, это была прекрасная пора! Ни проклятой
зоны, растущей теперь как раковая опухоль, ни этих диких туземцев!" А ведь
она, Илона - так звали свекровь,- говорила в свое время мужчинам, что
дурацкие фокусы этих ученых не доведут до добра.
Вот какой настрой был у бабки Илоны, прямо-таки вражеский настрой, да
еще против основных принципов построения колонии. За такие слова Бирин с
других шкуру спускал, но это была его мать...
Впрочем, управляющий недолго выбирал между границами дозволенности и
личным. Вконец распоясавшейся старухе он стал подсыпать в пищу порошки, и ее
спонтанные митинги заметно укоротились. Бабка Илона быстро уставала и
засыпала, сидя в кресле. С похмелья после порошка она пила много
апельсинового сока и вполголоса
грязно ругалась, а уж когда появилась Герда, старуха перенесла всю
тяжесть своего похмельного синдрома на бедную девочку. Однако и Герда
недолго терпела и однажды в отчаянии столкнула свекровь со ступенек дома.
Бабка Илона сильно ударилась головой о каменные перила, и через два дня
ее окончательно разбил паралич. Старуха ничего не говорила, не шевелилась,
ее кормили через трубку, и ходила она под себя.
Кормить приходил врач, а белье нужно было менять Герде. Это ей тоже
порядком надоело, и однажды, когда Бирин ушел на службу, юный ангел выпорхну
из-под шелкового одеяла и, прошлепав по полу босыми ножками, забрался в шкаф
с лекарствами. Безо всяких колебаний Герда набрала из черного пузыречка
полную пипетку и влила парализованной старухе в ноздри. Через пять минут
свекровь стала остывать. Хотя и это - уже дело прошлое.
Бирин вернулся в десять часов вечера. Что-то весело напевая, он чмокнул
Герду в щеку и, схватив со стола, накрытого женой, бутерброд, моментально
проглотил его.
- Все, милая моя, клетка захлопнулась - птичка в когтях у Бирина!
- Это хорошо, Вацлав? - простодушно спросила Герда.
- Прекрасно, душечка! - И в голосе его чувствовалось торжество.
Морис в который раз за время своих злоключений сидел в кутузке. Правда,
здесь было чисто и светло: покрытый белой простыней топчан, обитые серым
войлоком стены, кроме одного угла, выложенного от пола до потолка белой
кафельной плиткой. В потолке торчал железный крюк, к которому была подвешена
хромированная цепь с приспособлением вроде вешалок для одежды. О
предназначении этого приспособления Морису думать не хотелось, и он сидел на
топчане и вспоминал, как это произошло.
Он шел по зоне с вараном за пазухой, и поэтому внезапное появление
любого зверя или уродца его не испугало бы. Стоило варану зашипеть, как тут
же всяк старался убраться восвояси. Не убегали только глюки, то есть
призраки. На них варан не реагировал - он их просто не видел, так как они
были гостями только Мориса, плодом его воспаленного, под воздействием
буферной зоны, мозга. Так бы и плутать ему без своего зверя, пока бы не
рехнулся совсем или не попал кому-нибудь в желудок. А так - варан четко
различал привидения и реальные персонажи.
Морису же оставалось только считать соотношение количества тех и
других, и как только наметилась тенденция к снижению встреч с бестелесными
духами, Морис понял, что идет к рубежу и действие зоны на него ослабевает.
В какой-то миг, пробираясь через тонкие колючие лианы, он почувствовал,
что вышел из буферной зоны: цвета стали ярче, четче и звуки зазвучали с
множеством оттенков. Преодолев последние три десятка шагов и выйдя на опушку
леса, Морис остановился. Варан под разорванной рубахой заерзал, пришлось его
отпустить, и, извиваясь ужом, он возвратился на родину. Морис посмотрел ему
вслед, затем повернулся и пошел своей дорогой.
Он шел с полчаса, пока не остановился на подозрительный шорох, и в этот
момент послышался резкий звук рассекаемого воздуха, и чуть повыше локтя
вонзилась блестящая игла. Мгновенно среагировав, Морис тотчас выдернул ее,
но было поздно: ноги и руки перестали слушаться и он потерял сознание.
- Дружище Бирин, здравствуйте! Вас беспокоит доктор Ризен...
- Я узнал вас по голосу, господин президент. - Управляющий сидел в
собственном кабинете и, широко улыбаясь, говорил по телефону. Он как раз
собирался идти на допрос.
- Как там ваш пленник? - осведомился доктор.
- Через час он нам все выложит, господин президент, я сделаю все, что
от меня зависит... Он или расскажет все, или умрет...
- Вот этого-то я и боюсь. Дело в том, что относительно этого
диверсанта у нас появились прелюбопытнейшие сведения, поэтому хорошо бы,
любезнейший, чтобы после вашего дознания он был в состоянии побеседовать со
мной...
- Ваше желание для меня закон, господин президент, но он может
оказаться очень опасным. Стоит ли рисковать вам лично? Мы не первый раз
занимаемся такими вещами и...
- Видите ли, добрейший Вацлав, - перебил его Ризен,- есть
соображения относительно этого субъекта. Вполне может статься, что он
принесет больше пользы, оставшись в живых. Вы не допускаете такой мысли,
коллега Бирин?
Воцарилась пауза.
"Идиот, - подумал Ризен, - вряд ли он когда-нибудь допускал хоть
какую-то мысль".
- Ну так что вы скажете?
- Да... я... я как-то даже не знаю... Это так неожиданно, господин
президент...
- Ну, будем считать, что договорились. Я пришлю к вам людей полковника
Фрезера для конвоя через пять минут. А вы не расстраивайтесь, мы его сами
выжмем как лимон, а когда он станет нам не нужен, милости просим на кухню к
добрейшему Вацлаву! - И Ризен деланно засмеялся.
Бирин еще с полминуты ошалело смотрел на свой устаревшей конструкции
аппарат, а затем, словно очнувшись, нажал кнопку вызова.
Джон проснулся ровно в пять. Ева, его новая любовница, как хорошая
жена, поднялась на полчаса раньше, и на столе уже стоял горячий завтрак.
Джон вышел из ванной бодрый, выбритый и благоухающий дезодорантами. Он
наскоро съел омлет, залпом выпил кофе и, поцеловав Еву, подпиравшую косяк
двери, выскочил из дома.
- Итак, господа, шесть ноль-ноль. Я вижу, все в сборе. До начала
работы в этом корпусе еще целых два часа. Нас здесь двенадцать офицеров.
Давайте еще раз повторим наши задачи. Восьмой атлантический флот берет на
себя капитан Фитнесс, военно-морскую базу блокирует майор Армстронг. Морские
пехотинцы лейтенанта Боргезе перекрывают Западное шоссе, чтобы отрезать
пилотов от базы ВВС "Север". Им необходимо продержаться до подхода
бронетанковой бригады НСБ.
Так получилось, господа, что в случае неудачи те первые лица, которых
мы здесь представляем, останутся при своих креслах, а нас уничтожат. Поэтому
призываю вас быть предельно внимательными и жесткими. Вот те приборы, о
которых я вам говорил.
С этими словами майор Бидли открыл лежавший на столе чемоданчик, и
взорам всех присутствующих предстали десятки сдублированных устройств.
- Возле каждого из вас будет находиться человек, обученный работе с
этими приборами. К сожалению, мы не сумели воспроизвести устройства, в
точности обладающие всеми свойствами оригинала, но их действие достаточно,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг