житейское!"
- В понедельник заедете в контору, оформим. Гостиницу уже заказали.
Посудите сами, золотой вы мой: приехали отдохнуть, развеяться, а тут -
бумаги, подписи... Сам бы их век не видел. Зато гонорарушка (эк вкусно у
Гобоя выходит!..) всегда к месту. Гонорарушка и тиражик. Помните, у
классика? "А'хиважным для нас сегодня является ти'аж, ти'аж и еще 'аз
ти'аж!" Или у другого классика...
В мгновение ока картавый говорок исчезает. Салон "BMW" наполняется сочным
басом Антипа Венециановича:
- На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он известен всем по всей вселенной,
Тот кумир - тираж большой!
Меня покупают. Однозначно. На чем кидаете, черти?! Хотя, положа руку на
печень, с "Аксель-Принтом" мы работаем пятый год. Контора солидная, в меру
честная. Особенно с авторами. Ибо честность рентабельна, по мелочам кидать
- терять лицо.
А если не по мелочам? Если по-крупному?
- Сатана там входит в раж,
там входит в раж!
Люди гибнут за тираж,
да, за тираж!!!
Снегирь, дурила, как тебя можно кинуть?
Каким образом?!
Воображение отказывало. Я, конечно, фантаст, но не до такой же степени...
- А вот и пансионат.
Здание впечатляет. Снаружи. А внутри - особенно. Швейцар, тряся
бакенбардами, распахивает перед нами двери, молчаливая охрана, мраморные
лестницы, ковры, светящийся указатель: "Бар". Как поселюсь, надо будет
наведаться. По опыту знаю: на конвентах "барская" жизнь процветает. У
окошка администрации - галдящая толпа. И сразу, с порога: "Снегирь
прилетел!" "А где Эльф с Петровым?" "Я в 804-ом, заходи, накатим
косорыловки!" "...звездолет Ы летит в систему У, а на борту десантник
Гидропончик..." "Все издатели тормоза!" "Точно! Мне опять на обложке
"зеркалку" влепили!" "Ты в номинациях есть?" "Козлы! Бэдж посеяли!"
"Здоров, Снегирь! Пива хочешь?"
- Ваш ключ, Влад. 241-ый номер.
Оказывается, пока я вдыхал долгожданную атмосферу беспредела, Гобой успел
просочиться сквозь очередь, подкатился к администраторше и вернулся с
трофеями. Интересно, он и анкету за меня заполнил? Или так договорился?
А потом зашли мы в номер, славный 241-ый, - и, культурно выражаясь,
охренел я до пупа. "Люкс" двухкомнатный шикарный, два стола (один
журнальный, а второй для посиделок...) и двуспальный сексодром! Блеск
посуды в темных недрах обалденного буфета, кожа кресел-бегемотов, туша
жирного дивана, куча встроенных шкафов, люстра в форме бригантины, бра,
торшеры, под ногами - ворс толстенного ковра. На кронштейне телевизор
(блин, с подствольным видаком!..) - не "LG", не мелкий "Томпсон", а
прославленный в рекламах супер-"Sony-Trinitron". Сажень по диагонали!
Холодильник дремлет сбоку. Машинально открываю. Пиво, водка, минералка,
два флакона "Ахтамара", баночки - лосось, маслины, красно-черная икра...
- Это что... это как?..
Спертое в зобу дыханье еле-еле выравнивается.
- ...как прикажете понимать?!
- Не понимать, а принимать! - Гобой приветлив и лучезарен. - Как должное!
Как дань вашему яркому таланту, замечательный вы наш Влад! Ладушки, не
буду мешать. Вечером увидимся, на открытии. Или в баре!
Северное сияние гаснет, оставляя меня в одиночестве. Посреди шокирующего
великолепия. С потертым рюкзаком в руках. Хорошо хоть, тапочки взял -
ходить в сапогах по такому ковру нога не поднимется. Впрочем, здесь и
босиком можно. Не простудишься. Вот она где, фантастика! А вы говорите -
фэнтези, спейс-опера, киберпанк... Что ж мне теперь в этой пещере Аладдина
делать? Грешно куковать в одиночестве, при забитом холодильнике. Учинить
кутеж с оргией? Заманчивая идея. Никогда раньше не устраивал оргий. Не
участвовал, не привлекался...
Но надо же когда-то начинать?
Душой чую, что Антип Венецианович со мной согласен.
* * *
Обед упорно сползал к трем часам пополудни. Второй автобус опаздывал, а
лишать опоздавших кормежки оргкомитет счел несправедливым. Тем временем
бар процветал. Кофе рекой, водка коромыслом, закуски кот наплакал. Ибо
жрать - дело свинское; зато пить - удел великих! Памятуя гобойский рецепт,
я заказал текилы и устроился в углу, подальше от иерихонских колонок.
Рядом, в дыму и восторге, соткался изрядно поддатый Эльф. Один, без
соавтора. Запустив длинный нос в мою рюмку, он гугукнул с одобрением,
плотоядно сверкнул очками и возопил:
- Гарсон, текилы!
Я и опомниться не успел, как на нашем столике образовалась литровая
бутыль "Саузы".
- Значит, угощаешь, - сделал странный вывод Эльф. - Правильно делаешь,
молоток. Ну что, за твою орденскую планку?
На всякий случай я сначала выпил, и только потом поинтересовался:
- Какую планку?
- Тебе что, Архипушка нифига не рассказал? - Эльф вытаращился на меня
сквозь очки, сразу сделавшись похож на осьминога в аквариуме.
- Какой Архипушка? Антип Венецианович?
- Да врет он, Шаляпин! Тип Антип... Архип он, понял! Архип Васильич. Так
он тебе не?..
- Чего - не?
- Ладно, проехали! Значит, еще скажет. Ну, тогда за...
- За фантастику! - напротив плюхается знаменитый фэн Распашонка, дружбан
и собутыльник всего прогрессивного человечества, мигом наполняя свой
стакан дармовой текилой. Мы с Эльфом едва успеваем поддержать инициативу.
Хорошо пошла - за фантастику! Экий, однако, темп взяли...
- Слышь, Снегирь, мы тут...
Дальнейший монолог Эльфа тонет в музыкальном армагеддоне. Развожу руками:
не слышу, мол.
- Туда бы гранату кинуть! - вопит Эльф, с трудом перекрывая какофонию.
- Ура! Гранату! - подогретый Распашонка лезет за пазуху и извлекает
картонный цилиндр, сплошь в аляповатых иероглифах. Из торца цилиндра
зловеще торчит кусок бикфордова шнура.
Очки Эльфа опасно загораются:
- Распашонка! Отец родной!
- Эльф, прекрати! Пожар устроишь!
- Не устрою!
- Обожжешь народ!
- Не обожгу! Я уже такую запук... запус-с-скал!
- Нас повяжут! Смотри, менты вошли!
- Нас не повяжут! Нас не догонят! За нашу бывшую Родину! Мэйнстрим must
die! Слава киберпанку!
На последнем выкрике Эльфу наконец удается попасть отобранной у
Распашонки сигаретой в кончик "бикфорда". Шнур вспыхивает, искря; Эльф
привстает из-за стола ("Велика Россия, а отступать некуда!.."), картинно
размахивается... Вспышка. Фонтан сиреневого пламени. Вся стойка в дыму.
Треск, грохот, по залу скачут палые августовские звезды. Отчаянный визг
женщин. И - нестройное пьяное "ура!" отовсюду. Наш народ непобедим! Хоть
атомную боеголовку в баре взорви: выживут, возрадуются и выпьют по поводу!
...тишина. Трещат по углам, догорая, остатки заряда. Туман порохового
дыма красит бар синькой. Не сразу до меня доходит: Эльф добился своего,
укротив музыку. За что и страдает: трое в форме крутят ему руки, тычут
мордой в стол, прямо в недопитую рюмку.
- Козлы! Пустите!
- Сопротивление при задержании!
- Да вы знаете, кто я?! Я гений словесности! У меня соавтор - мент!
Полковник!
Врет, гений. Частично. Петров, который Сидоров, действительно мент. Но -
майор. В Куряжской колонии малолеток строил.
- Он вас всех! С дерьмом! По стойке "смирно"! Отпустили! Быстро!
- Хулиганство в общественном месте...
- А-а-а! Больно же! Козлы! Сатрапы!...
- ...в нетрезвом виде. Нарушение правил противопожарной безопасности. И
оскорбление при исполнении. Будем составлять протокол.
Черт, кажется, Эльф влип серьезно. Надо выручать.
- Старшой, давай без протокола? Никто не пострадал, имущество цело. С
барменом мы сами договоримся. А его соавтор на самом деле ваш коллега...
Старший сержант подозрительно оборачивается: это еще, мол, что за птица?
Распашонка, друг ситный, спешит на подмогу:
- Точно! Ихний соавтор - майар... тьфу, майор. Вы ему пенделя дайте и
отпустите, он больше не будет. Давайте лучше выпьем! За нашу родную
милицию!
- Где ваш соавтор?
На протоколе сержант больше не настаивает. Полдела сделано.
- В номере. Да пустите же! Больно!
Сержант делает знак. Двое держащих Эльфа слегка ослабляют хватку.
- В каком номере?
- В восемьсот четырнадцатом.
- Хорошо. Пошли разбираться.
Эльфа поднимают на ноги, я сую бармену "отступного" (хвала Гобою!), ушлый
Распашонка прихватывает со стола текилу, не забыв и свой стакан (только
сейчас замечаю, что стакан с подстаканником; небось, в поезде спер!) - и
мы движемся к лифту.
Пятый этаж. Шестой.
Восьмой.
Ключ в руках гения никак не хочет попадать в замочную скважину. Менты
скептически наблюдают за мучениями дебошира, и я вынужден прийти на
помощь. Да, хоромы не царские. Обычный двухместный номер. На полу -
батарея пустых бутылок из-под пива, в пепельнице - окурки. На кровати в
углу дрыхнет майор Петров. Успев набраться до подвигов соавтора.
- Петров, спасай! - блажит Эльф. - Меня повязали! Дело шьют! Скажи им...
Да проснись же, зараза!
С трудом открыв правый глаз, Петров пытается сфокусировать зрение. Люди в
форме... любимый соавтор... свидетели...
- Попался, сука! - удовлетворенно констатирует бывший майор и
переворачивается на другой бок.
Эльф воет, Петров спит, а мы с Распашонкой давимся в углу от смеха. Глядя
на наш балаган, сержант хрюкает, закусывает губу и долго молчит, синея.
Потом обреченно машет рукой: "Что с них возьмешь, с "MI"писателей"D"?!" -
и наряд покидает номер.
Тогда мы начинаем ржать в голос. Петров вновь открывает один глаз, на
этот раз левый. Тяжелый, похмельный взгляд упирается мне в живот.
- И ты попался, сука, - трезво говорит он. - П-понял?
Киваю. Дескать, понял.
Текилу мы допили прямо здесь. При участии Петрова, молчаливого и скучного.
- Повезло Эльфу, - хвастался Распашонка. - Это я их... если б не я...
Позже был обед, и за обедом мы добавили.
А ближе к четырем я доплелся до своего 214-го и, не раздеваясь, рухнул на
кровать. Надо поспать. Надо. До открытия еще далеко...
Х. ОТРЫВОК ИЗ ПОЭМЫ "ИЖЕ С НИМИ"
"И в моем дому завелось такое..."
М. Цветаева
Вначале было Слово. А тираж
Явился позже. Но - до Гуттенберга.
Ведь лозунг размножаться и плодиться
Был вывешен для всех. Для всех живых,
А значит, и для слов. Мой милый друг,
Взращенный на мейнстриме и портвейне,
Бунтарь кухонный, тот, который в шляпе,
С огнем во взгляде, с кукишем в кармане, -
Давай отделим зерна от плевел,
Козлищ от агнцев, быдло от эстетов,
Своих от несвоих, а тех и этих
Отделим от условно-посторонних,
Которым безусловно воспрещен
Вход в наш Эдем, где яблоки доступны
Любому, кто марал чело моралью,
Поскольку Зло с Добром есмь парадигма,
Влекущая лишь люмпен-маргиналов...
О чем бишь я?
Ах да, о тиражах.
XI. ОТСЕБЯТИНА: "ЛУЧШИЙ-ИЗ-ЛЮДЕЙ"
"Фантастика ныне входит в первую тройку наиболее издаваемых
жанров. Порадуемся, уважаемые читатели! Порадуемся - и вспомним,
что на наших просторах пишут и более-менее регулярно издаются,
по оптимальным подсчетам, шесть десятков авторов-фантастов. Много?!
По-моему, крайне мало - на столько-то миллионов читателей!
Итак, два взвода держат фронт - и держат его хорошо."
Из послесловия к первому изданию "Имперцев"
- Сри минангкаб! Тысячекратно нюхая пыль из-под сандалий вашего
превосходительства, о сри минангкаб доблестной Тугрии, осмелюсь высказать,
трижды воззвав...
- Короче, пальцем деланный!
- Здесь еще один!
- Лазутчик?
- В недоумении молю Лобастую Форель просветить сущеглупого...
- Короче! Удавлю!
- Он голый, сри минангкаб!
- Голый? Странно... Ладно, тащите его к остальным.
Меня сноровисто вздернули на ноги и поволокли куда-то. Сизый с похмелья
рассвет лился меж холмов, копясь в ложбине озерцами тумана, одуряюще пахли
полевые вертухайчики, топорщились алые стручки дикого перечня, и в кустах
лже-носорожника стрекотали навзрыд влюбленные жужелицы. Было зябко, но не
слишком. Носильщики сопели без особого дружелюбия, я для интереса согнул
колени, мешком обвиснув в чужих руках, и вскоре поплатился за наглость, -
резкий толчок, и Влад Снегирь, доверху набитый гениальностью, летит
головой вперед, сшибая с ног мягкого, взвизгнувшего от боли невидимку.
- Цыц, вне утробы зачатые!..
Подо мной зашевелились. Вглядевшись, я обнаружил, что лежу голышом на
милейшей девице, опрокинутой моим появлением на спину, и с удовольствием
пялюсь в румяное личико. Внешность красотки слегка портил нос, длинноватый
по отношению к мировым стандартам, но при прочих несомненных достоинствах,
явственно ощутимых, нос даже придавал барышне некую пикантность, отчего
спящий слегка восстал (если, конечно, вы понимаете, о чем я!).
- М-м-м, - дружелюбно сказал я. - Хмэ-э-э... А?
Твердая ладонь мазнула по холке. Тайный доброхот, спаситель прелестных
мамзелей, явно пытался ухватить злодея за шиворот, в чем не преуспел за
отсутствием последнего. Вторая попытка удалась лучше: вцепившись в плечи,
меня сняли, оттащили и посадили в лужу - остывать. Через минуту девица
также подошла ближе, но ложиться по-новой и раскрывать объятия не спешила.
- Эти камнеглазые забрали вашу одежду? - спросила она, глядя мне прямо в
лицо, ибо потупить взор девице мешала скромность. - Проклятые тугрики! Вы
нуждаетесь в защите, добрый аскет?
Я тупо смотрел на Носатую Аю. Мой собственный персонаж собственной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг