Бали сказал:
Против вас, двенадцати махатм, Адитьев,
Против всей вашей силы восстал я один, о Индра!
Если бы меня, дерзкого, не одолело время,
Я бы тебя с твоим громом одним кулаком низринул!
Многие тысячи Индр до тебя были, Могучий,
Многие тысячи Исполненных мощи после тебя пребудут.
И не твое это дело, Владыка, и не я тому виновник,
Что Индре нынешнему его счастье незыблемым мнится...
Махабхарата, Книга о Спасении, шлоки 350-354
Зимний месяц Магха, 27-й день
НАЧАЛО КОНЦА
Чтение этих глав есть благочестие и непреходящий свет; тот, кто
аккуратно будет повторять их слово за словом во всякий день новолуния и
полнолуния, обретет долгую жизнь и путь на небо.
Глава первая
КОГДА БОГИ МОРГАЮТ
1
Сон отпускал меня неохотно, словно обделенная ласками любовница.
Было трудно вынырнуть из пуховой тучи забытья, сулящей все радости,
какие только могут прийти на ум. Еще трудней было разлепить ресницы и
взглянуть на потолок, расписанный блудливыми павлинами и не менее
блудливыми богами, часть из которых я не раз заставал в самый разгар
подобных развлечений - после чего приходилось либо раскланиваться, либо
присоединяться.
За окном приглушенно шумела Обитель Тридцати Трех. Это удивило меня.
По идее, едва мои веки дрогнут, крылатые гандхарвы-сладкопевцы должны во
всю глотку славить величие и славу Индры-Громовержца, Стосильного,
Стогневного, Могучего-Размогучего, Сокрушителя Твердынь и так далее.
Короче, меня.
Надо будет приказать князю моих горлопанов: пускай проследит, кто из
гандхарвов оплошал, и организует виновникам по земному перерождению.
Годков на семьдесят-восемьдесят, не меньше. Поплавают крокодилами в Ганге,
поплачут горючими слезами... или пусть их.
Что-то я сегодня добрый.
Подхватившись на ноги, я - как был, в одной набедренной повязке -
вихрем вылетел из опочивальни, пронесся мимо разинувших рот карл с
опахалами и простучал босыми пятками по плитам из ляпис-лазури,
покрывавшим пол зала.
Пышногрудая апсара в коридоре вытирала пыль с подоконника,
украшенного тончайшей резьбой: я убиваю Змия, я убиваю Вихря, я убиваю
кого-то еще, такого мелкого, что и не разберешь-то... Облокотиться о
льстивый подоконник всегда казалось мне удовольствием сомнительным;
особенно когда удовольствия несомненные находятся под рукой. Я походя
шлепнул красотку по седалищу, достойному быть воспетым в историях
похождений этого проходимца Камы, разящего куда ни попадя из цветочного
лука - апсара взвизгнула, я издал страстный стон и в три прыжка оказался у
притулившегося сбоку фонтанчика.
После чего плеснул себе в лицо пригоршню-другую ароматной воды и
обернулся.
Такого ужаса, какой полыхал в миндалевидных глазах апсары, я не видел
со времен уничтожения Вихря. Проклятый червь... впрочем, речь не о нем.
Моя улыбка дела отнюдь не поправила. Скорее наоборот. Апсара
по-прежнему стояла, зажимая рот ладонью, и глядела на меня, как если бы я
только что на ее глазах засунул обе руки по локоть в человеческий труп.
- Ну, чего уставилась? - с нарочитой грубостью бросил я. Любого из
дружинников гроза в голосе Владыки мигом привела бы в чувство, апсара же
совсем потеряла дар речи и только часто-часто заморгала, указывая
попеременно на меня и на злосчастный фонтанчик.
- В-в-в... - дрогнули пухлые губы, предназначенные исключительно для
поцелуев и любовных восклицаний. - В-в-владыка!.. вы умылись!..
Сердоликовое ожерелье на ее шее брызнуло россыпью оранжевых искр - и
в испуге погасло.
- Умылся, - воистину, сегодня моему терпению не было предела. - И
сейчас еще раз умоюсь. Тебе это не по вкусу, красавица? Ты предпочитаешь
грязных владык?!
- Нет, господин, - кажется, она мало-помалу стала приходить в себя. -
Просто... раньше вы никогда этого не делали!
Теперь настала моя очередь разевать рот и застывать столбом.
- Не делал? Ты уверена?!
- Разумеется, господин! Сами знаете: грязь не пристает к Миродержцам,
к таким, как вы. Умываться?... ну разве что при посещении кого-то из
смертных, когда вам поднесут "почетную воду"! И то вы больше вид делали...
- А так никогда?
- На моей памяти - никогда, господин!
Я задумался. Странно. Поступок еще минуту назад казался мне
совершенно естественным, но слова апсары совсем сбили меня с толку.
Действительно, сосредоточившись, я не мог вспомнить ни одного случая
утреннего умывания. Омовения - да, но омовение вкупе с тесной компанией в
водоеме, под щебет пятиструнной вины и ропот цимбал... Это, скорее,
церемония, радующая душу, чем потребность в чистоте. А ополоснуть лицо,
чтобы сбросить дрему и вернуть ясность взгляда заспанным глазам... Нет, не
помню. Хотя мало ли чего мы не можем вспомнить только потому, что давно
перестали замечать мелочи обыденности?
Так и не придя ни к какому выводу, я игриво ущипнул апсару за
обнаженную грудь, рассмеялся, когда она всем телом потянулась ко мне, и
двинулся дальше.
У лестницы, ведущей на первый этаж, облокотясь о перила балкончика,
стоял величественный старик. Несмотря на жару, облачен он был в складчатую
рясу из плотной кошенили и украсился цветочными гирляндами - шедевр
ювелиров, от живых и не отличишь! Космы бровей вздымались снеговыми тучами
над Химаватом, узкий рот был скорбно поджат, как обычно, и обвислые щеки в
сочетании с крючковатым носом делали старца похожим на самца горной
кукушки.
Брихас, Повелитель Слов, великий мудрец и мой родовой жрец-советник,
которого я в минуты хорошего настроения звал просто Словоблудом.
Он не обижался.
Он вообще никогда не обижался.
Может быть, потому что был существенно старше меня и любого из
Локапал-Миродержцев - а это, поверьте, много значит.
- Я счастлив видеть Владыку в добром расположении духа, - уж с
чем-чем, а со словами Словоблуд обращался легко и непринужденно. - Душа
моя переполнена блаженством, и осмелюсь доложить: во внутреннем дворе
достойнейшие из бессмертных риши* уже готовы совершить обряд восхваления.
Соблаговолит ли Владыка присутствовать?
Что-то в голосе жреца насторожило меня. Словно, повторяя заученные
фразы, Брихас исподволь присматривался ко мне. Но не так, как пугливая
апсара, а так, как присматривается отец к внезапно выросшему сыну или как
мангуста - к замершей в боевой стойке кобре.
- Соблаговолит ли Владыка присутствовать? - вкрадчиво повторил
Брихас. - Тогда я озабочусь, чтобы сюда доставили одеяния, достойные...
Переполнявшее его душу блаженство отчетливо булькнуло в глотке,
заставив дернуться костистый кадык.
__________________________________________________________________________
* Риши - святые мудрецы.
__________________________________________________________________________
- Не соблаговолит, - я улыбнулся, отбрасывая странные подозрения, и
еще подумал: не часто ли я улыбаюсь за сегодняшнее утро?
- Тогда я велю мудрым риши начинать, не дожидаясь?
- Валяй! Только предварительно прикажи выяснить: почему при моем
пробуждении молчали гандхарвы?
- Увы, Владыка - накажи истинно виновных, но пощади покорных чужой
воле! Гандхарвы молчали согласно моему приказу...
- Причина? - коротко бросил я.
- Вчера Владыка был раздражен зрелищем великой битвы на Поле Куру,
длящейся уже две недели, и лег спать, оставаясь гневным. Поэтому я и
рискнул отослать певцов-гандхарвов, предполагая, что по пробуждении...
Все было ясно. Предусмотрительный советник решил убрать безвинных
певцов из-под горячей руки господина. Можно было выкинуть из головы
нелепые подозрения и обрадовать своим появлением кого-нибудь еще, кроме
пугливой апсары и достойного Брихаса.
Все было ясно; ясно и безоблачно. И все-таки: когда я побежал вниз по
ступенькам, укрытым ворсистым ковром, так и не дослушав до конца
объяснения Словоблуда - жрец сверлил мне спину пристальным взглядом, пока
я не свернул во внешний двор.
Я чувствовал этот взгляд.
2
Первым делом я заглянул в павильон для купания. Из упрямства, надо
полагать. Назло строптивой апсаре. Конечно, согласно этикету следовало
дождаться в опочивальне торжественного явления сотни и еще восьми юных
прислужников, позволить им облачить себя в легкие одежды и под славословия
гандхарвов прошествовать в сиянии златых сосудов, которые все это сонмище
несло бы за моей спиной...
В большинстве случаев я так и делал. Положение обязывает. Но иногда,
вдохнув запах утра, отличного от тысяч обыкновенных рассветов, я позволял
себе минуту юности. Не телесной, нет, с этим у Индры Могучего,
Стосильного, Стогневного и так далее, было все в порядке, чего и вам желаю
- зато со свободой... Ритуал порой давит на плечи тяжелей боевого доспеха,
потому что к доспеху можно привыкнуть, а навязшие в зубах церемонии можно
разве что не замечать.
Увы... увы.
В воде, благоухающей жасмином и наверняка освященной дюжиной
соответствующих мантр, плескались апсары. Увидев меня, они смутились столь
призывно и чарующе, что стоило большого труда не присоединиться к ним в ту
же минуту. Тем паче, что одет (вернее, раздет) я был самым подходящим
образом. Но сверло во взгляде Брихаса до сих пор причиняло зуд моей спине.
Поэтому я ограничился малым: помахал красавицам рукой и уселся на
скамеечке, предназначенной быть подставкой для ног. Еще одна дань
легкомыслию и вызов общественному мнению. Тем более что сидение с высокой
спинкой, выточенное из цельного куска эбенового дерева, стояло рядом. И
восседать на нем полагалось исключительно мне; в крайнем случае - мне с
апсарой-фавориткой на коленях.
Шачи, супруга моя дражайшая, в этом павильоне сроду не показывалась -
чуяла, умница, что мужу нужны берлоги, где он сможет отдохнуть от семьи.
Соответственно, и я смотрел на некоторые проделки богини удачи сквозь
пальцы. И даже смеялся вместе с остальными, когда кто-нибудь из
приближенных дружинников-Марутов или даже из Локапал-Миродержцев
громогласно возглашал, косясь на краснеющего приятеля:
- Желаю Удачи!
Желать, как говорится, не вредно...
Зато в беде Шачи цены не было. Не зря ее имя означало - Помощница.
Помощница и есть. Это пусть Шива-Разрушитель со своей половиной ругаются
на всю вселенную, а потом мирятся - опять-таки на всю вселенную, и мудрецы
озабоченно поглядывают на небо: не началась ли Эра Мрака, не пора ли
запасаться солью и перцем?
Нет уж, у нас удача отдельно, а гроза отдельно!
Я и опомниться не успел, как одна из апсар оказалась подле моих ног.
На полу, изогнувшись кошечкой, этаким гладеньким леопардиком с хитрющими
плотоядными глазками. Машинально склонившись к ней, я оказался награжден
превосходнейшим поцелуем и был вынужден сосредоточиться на теплом бутоне
рта и проворно сновавшем язычке апсары. Не скажу, что это не доставило мне
удовольствия - но поцелуй был омрачен сознанием того, что я совершенно не
различаю моих небесных дев. За редчайшим исключением. Кто у нас в него
входит?.. ну, разумеется, тонкостанная Менака, прапрапрабабушка всех тех
сорвиголов, что сейчас расстреливают друг друга на Поле Куру; затем
чаровница Урваши, за плечами которой десятка три-четыре совращенных
аскетов (за это красотку не без оснований прозвали "Тайным оружием
Индры"); и, конечно же, сладкая парочка Джана-Гхритачи, близняшки из
породы "Сборщиц семян" - потому что у любого отшельника, стоит ему узреть
моих купающихся девочек, мигом начинается непроизвольное семяизвержение...
Очень удобно, когда хочешь вырастить будущего человечка с хорошей
родословной, но при этом убрать в сторонку рьяного папашу - особенно, если
папаша принадлежит к тем преисполненным Жара-тапаса* оборванцам, чье
проклятие неукоснительно даже для Миродержцев!
Аскет-то после такого конфуза лет сто мантры бубнит, во искупление,
ему не до случайного потомства - пусть хоть в кувшине с топленым маслом
выращивают, безотцовщину!
__________________________________________________________________________
* Тапас - досл. "Жар" (второе значение - "подвиг"); особый вид
энергии, накапливаемый членом любой касты, выполняющим свой долг, но
особенно концентрируемый теми, кто сознательно предался аскезе, истязанию
плоти. Может быть обменян на соответствующий материальный или духовный
дар; учитывается при выборе следующего перерождения, также расходуется при
сбывающихся проклятиях и т. п.
__________________________________________________________________________
В следующую секунду я выяснил, что целуюсь именно с Гхритачи (или с
Джаной?); вернее, уже не целуюсь, ибо апсара смотрит на меня, как брахман
на священную говядину, и ужас в ее глазках кажется мне изрядно знакомым.
- Владыка! Ты... ты моргаешь?!
Что мне оставалось после такого заявления, как не моргнуть изумленно?
Апсара вывернулась из моих объятий и резво отползла в сторонку.
- А что, собственно, тебя не устраивает? - осторожно спросил я,
пересаживаясь на полагающееся мне кресло.
Оправившись от первого потрясения, Джана (или все-таки Гхритачи?!)
оценивающе смотрела на меня снизу вверх.
- Да, в общем, ничего... Владыка. Тебе даже идет...
- В каком это смысле "идет"?!
Я начал закипать.
- В прямом. Просто раньше ты никогда этого не делал.
- Не... не моргал?!
- Ну конечно! Ведь Миродержцы не моргают!
Вот так встаешь утром, радуешься жизни и вдруг узнаешь о себе столько
нового и интересного! Подойдя к полированному бронзовому зеркалу на стене,
я пристально всмотрелся сам в себя. Попробовал не моргать. Глаза не
слезились, и неподвижность век казалась совершенно естественной. Моргнул.
Тоже ничего особенного. Не менее естественно, чем до того.
Змей Шеша их всех сожри, наблюдательных!
Испортили настроение...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг