Уильям ее перебил:
- Да я уже все утряс, не психуй. У меня к тебе важный разговор есть.
Можно сказать, из-за этого и приехал. Я тут про тебя кое-какие справки
навел... Думаю, тебе тоже будет интересно. А про недомогание твое я знаю. Не
волнуйся, ничего страшного. В общем, хочу с тобой пообедать. Отказы не
принимаются - я заеду через два часа. Хватит тебе двух часов одеться там,
то-се?
Через два часа, минута в минуту, он приехал - сам за рулем неброской
белой "Тойоты", в простых светлых брюках и обыкновенном пиджаке из
универмага Sears. Есть Дайва отказалась - нет аппетита, и они решили просто
погулять по берегу.
- Может, мороженого хочешь? - спросил дядя Уильям. - Нет? А я себе
куплю.
Издалека Дайва наблюдала, как он покупал мороженое, долго ругаясь с
продавцом.
- Обнаглели вконец, - недовольно сообщил он, вернувшись, - если они
печатают бонусные купоны, надо все принимать! А он говорит, что они
просроченные! А есть на них срок действия? Есть, я спрашиваю? Вот, смотри.
Он дал Дайве кучку маленьких бумажек, оторванных от этикеток
мороженого. Каждая бумажка, по утверждению производителя, стоила двадцать
пять центов при покупке очередной порции. Срока действия на них
действительно не было.
- Вот я буду еще брать эту дрянь, - негодовал дядя Уильям, указывая
на мороженщика средним пальцем согнутой правой руки. - Купить, что ли, в
пыль эту их шарашкину контору?
И он полез в карман за телефоном, оставив Дайву в недоумении по поводу
значения выражения "купить в пыль". Однако, достав из кармана телефон, дядя
Уильям не стал набирать номер, а повертев его в руках, опустил обратно.
- Ладно, хрен с ними, - внезапно успокоился он, - жалко тратиться на
ерунду. Давай по делу. Ты замуж не собираешься?
Такого вопроса Дайва совершенно не ждала. С дядей Уильямом они не были
настолько друзьями. Не вдаваясь в подробности, она коротко ответила, что
нет, не собирается, и поинтересовалась, чем вызван вопрос.
- У папашки твоего совсем кисло дела идут, - вместо ответа сообщил
дядя Уильям, пиная носком ботинка обглоданный океаном камушек, - у него в
Азии уйма денег гикнулась на кризисе. А потом еще и в России. Вот тебе
вложения в реальное производство. А еще спорил со мной. Мальчик у тебя есть?
То, что у папы не очень хорошо шли дела, Дайва знала, хотя
созванивались они редко, а виделись еще реже. Очевидно, дядя Уильям задумал
какую-то брачную комбинацию, чтобы укрепить финансовое положение их семьи.
Дайве это показалось странным: как бы плохо ни шли дела у ее отца, одних
только денег, оставшихся от прадедушки в различных фондах, должно было
хватить на много поколений. Да и странно было, что дядя Уильям взялся
устраивать чьи-то дела. Все-таки предприниматели - особые люди, и ей
никогда их не понять. Чтобы сократить намеки, Дайва прямо спросила, уж не
хочет ли он, чтобы она вышла замуж.
- Ну, в общем, да, - серьезно ответил он и с хрустом откусил кромку
вафельного рожка.
Дайва рассмеялась в ответ, а потом сказала, что это, конечно, чушь, что
это, безусловно, невозможно, что она крайне признательна дяде Уильяму за
заботу, но что она надеется, что впредь он будут проявлять эту заботу о тех,
кому это действительно необходимо. А кто претендент?
Дядя Уильям неторопливо доел мороженое, оторвал от оставшейся упаковки
очередной бонусный купон, вытер руки и рот бумажным носовым платком из
кармана, завернул в него упаковку и с точностью баскетболиста забросил его в
мусорную корзину.
- Пожалуй, я мог бы играть за Knicks не хуже Билла Брэдли. Может, мне
тоже в президенты двинуться? Замутить свою партию. Представляешь заголовки о
предстоящих дебатах - Билл против Билла! Америка выбирает из четырех
претендентов и сходит с ума! Супермаркет президентов! Пожилая женщина умерла
от перенапряжения, посетив предвыборные мероприятия всех кандидатов! Клево?
Дайва согласилась и повторила свой вопрос. Дядя Уильям поправил
указательным пальцем золотую оправу очков и коротко ответил:
- Я.
Дайва ошарашенно молчала.
- Я, в общем-то, понимаю, что должен объясниться, - спокойно говорил
дядя Уильям. - Я тебе никаких знаков внимания никогда не оказывал, мы с
тобой тем более родственники, и ты вообще не понимаешь, в чем тут дело. К
тому же я уже женат. Но это все не препятствия. Тебе какие-нибудь объяснения
сейчас нужны или ты уже сразу согласна?
Дайва попросила объяснений.
- Ладно, вон скамейка, давай присядем. Они сели на лавочку и дядя
Уильям начал свои объяснения довольно странно:
- Ты, главное, не думай, что я головой поехал. У меня все в порядке. Я
тебе сейчас всякие удивительные вещи буду говорить, которые ты слушай и не
возражай. У меня ни времени нет на всякие там ухаживания, ни желания, ни
сил. То, что я тебе сейчас скажу, означает, разумеется, определенную степень
доверия. И говорю я это только потому, что считаю, что ты априори согласна,
просто сама еще этого не понимаешь.
Дайва слушала, не перебивая.
- Во-первых, как? - Дядя Уильям разогнул указательным пальцем левой
руки большой палец кулака правой. - Просто. Твой отец согласен, я с ним на
эту тему общался, он, конечно, поныл слегка - но больше для порядка.
Родственники мы с ним не кровные, мой дедушка твоему отцу - не отец. Хотя,
ты, возможно, и не знаешь. Мелинда тоже не возражает. Я ведь почти до сорока
лет не женился, все чего-то ждал. Потом знаешь, вдруг вот показалось - она.
Сколько же можно ждать? Но мы потом выяснили, что нет, не она. Вместе
выяснили. То есть ты меня не пойми неправильно, я ее очень люблю и все
такое. Особенно когда Дженни родилась. И она меня - тоже. Поэтому,
собственно, и согласилась - дело важнее. Она-то меня лучше всех знает,
понимает, что к чему. Она, в общем-то, тебя и нашла. Ну, что ты - это ты.
Тут только женщина могла. Но у тебя вроде вопросов не должно возникать, да?
Аллах разрешил мужчине иметь столько жен, сколько он может содержать, так
ведь у вас? И переходим к во-вторых.
Он поправил рукой очки и всем телом позу.
- Во-вторых, зачем? - Он отогнул указательный палец, отчего стало
похоже, будто он держит воображаемый пистолет и сейчас по-детски скажет
"Бэнг!". - Ты, в общем, понимаешь, что я вовсе в тебя не влюблен и всякая
прочая дурь. Есть благородная цель - объединить мир. Так, чтобы тебя особо
мистикой не грузить, мы хоть и не родственники, но в некотором роде одной
крови. Что-то вроде потомков избранных родов. Тебе, я так понимаю, ни в
какую реинкарнацию верить не положено. Так ты и не верь. Но дело именно так
обстоит. У тебя будет нечто большее, чем просто деньги. У тебя будет муж,
имеющий такую власть, которую ни за какие деньги не купишь. И ты будешь
иметь такую всемирную славу, которой не видел ни один президент, ни один
император, ни даже коммунистический генеральный секретарь. На века.
Дайва усмехнулась и сказала, что ока, конечно, очень доверяет
способностям дяди Уильяма, но все же он должен ее понять как коммерсант:
какие гарантии, что все будет так, как он говорит?
- Подпишем договор, - сказал дядя Уильям. - Брачный. На десять лет.
Детально запишем все условия. Если через десять лет будет не так -
разводимся, и забираешь мои деньги, акции, короче - все, что есть. Ну, пару
миллионов только детям оставишь - мне уже тогда ничего не понадобится. Для
меня назад дороги не будет.
Дайва грустно проводила глазами чайку.
А если она откажется?
- Ну, тогда... - задумчиво протянул дядя Уильям. - Честно говоря, я
этот вариант не рассматриваю. Так не будет. Сейчас тебе предлагается
свободный выбор. Дальше выбор будет несвободный. Срок на размышления я тебе
дать не могу - тут не я один принимаю решения. Да, не удивляйся. Видишь ли,
как только мы тебя нашли, сразу пошел некий параллельный процесс, процесс
необратимый. Образно говоря, джинна уже выпустили из кувшина, а другого
джинна у нас нет. История дает исключительный шанс - один на несколько
тысячелетий. Думаешь, так просто все эти миллениумы?
Он поднялся со скамейки, и Дайва поднялась вслед за ним. Они молча
вернулись к машине.
- У нас есть примерно полгода на подготовку свадьбы, - сказал дядя
Уильям, запуская мотор. - Нужно будет решить некоторые вопросы. Я тебе еще
позвоню. Да, ты уж извини. В общем, ну это... Я, конечно, понимаю, дико
звучит. Короче - никаких мальчиков у тебя быть не должно. Девочки -
пожалуйста. А мальчики - нет. Тут очень много на карту поставлено. Да, -
прервался он на телефонный звонок - Что значит не нашли?! Ну и что, что у
них все программы нелицензионные?! Да плевать мне на ваши сложности - КГБ
еще остался у них? Значит, скажи нашему представителю, что он у меня будет в
Сахаре песок подметать, понял?! И ты вместе с ним! Идиоты, - сообщил он,
швырнув трубку на заднее сиденье.
С дороги уже была видна красная крыша ее дома - она мелькала среди
деревьев, которыми были обсажены подъездные пути.
- Все, приехали, - сообщил дядя Уильям, выруливая к дому. - Эти двое
чуваков будут тебя беречь - ты теперь очень большая ценность. Не обижай их.
Кстати, на всякий случай, полиция в курсе всех моих действий. Охрана у тебя
совершенно легально. Знаешь, все же лучше уж дома, чем в госпитале. Все-таки
ты больна.
Дайва сдержанно попрощалась, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться
ему в волосы, и открыла дверцу.
- Подожди. Вот коробочка, здесь пилюли. Приступы у тебя будут
повторяться. Если совсем невмоготу или там на людях, принимай по одной. На
работу можешь не ходить - тебе дали отпуск. Но вообще-то, знаешь, подходи
пореже к компьютеру. Это от него все твои проблемы. Плавай, гуляй, спортом
занимайся. Здоровье тебе еще пригодится. Пока.
Она постояла на крыльце, провожая взглядом отъезжающую "Тойоту", и
зашла в дом, не глядя на вошедших за ней телохранителей - чтобы не
допустить дискриминации, один из них был чернокожим. Дома она включила
телевизор в гостиной, где расположились охранники, открыла кран ванны и
только там, укрытая шумом бьющей воды, тихонько заплакала.
Дядя Уильям оказался прав: приступы странной болезни повторились после
того, как она провела три часа за компьютером. Она приняла пилюлю, но, пока
не вышла из Windows, ей не стало легче.
К вечеру она точно установила связь между своим самочувствием и
временем, проведенным у монитора. Наверняка они что-то сделали с ее машиной.
Но раз дядя сказал, что под колпак ее взяли недавно, значит, есть шанс, что
диски с ее программами они не нашли. И даже, может быть, не искали. Что ж,
она тоже читала детективы и имеет опыт конспирации: хакинг - это вам не
шутки. Завтра она попробует достать из тайника программы и перепрошить
матрицу. И мы еще посмотрим, кто кого... Конечно, она могла бы позвонить в
полицию. Но что она скажет? Что ее дядя, желающий на ней жениться, напустил
на нее лягушачью болезнь? И тогда вместе с охраной к ней приставят
психиатра. Нет, Дайва была не только сдержанной, но и сообразительной
девушкой.
До конца дня она почти не переставая молилась в спальне, а когда
заснула, свернувшись комочком в углу большой кровати, солнце вовсю уже
светило русским, перевалив далеко за полдень и побуждая пробуждаться даже
самых стойких сознательных сонь, в чьи узкие, тонированные светлой сажей
окна вместо лучей света падали лишь тени домов.
Краткое содержание десятой главы
В Москве опять ночь, и поэтому дневные события происходят на
противоположной, солнечной стороне планеты. Этну посещает весьма влиятельный
господин, ее двоюродный дядя. Он предлагает отдать ему руку и сердце для
совместного мирового господства. Это Змей Горыныч, он же Кащей, как бы
Бессмертный. Он чахнет над златом, отращивая себе респектабельное пузцо.
Этна, не будучи большой любительницей пузатых Кощеев, предложение отклоняет.
Кащей вежливо откланивается, давая ей время подумать, и она остается в
информационной темнице полной лягушкой.
Глава одиннадцатая,
в которой слова предметны, а предметы - условны
Сколько было времени, когда проснулся Джинн, он не стал выяснять - в
окне стоял день. Значит, времени было мало, потому что в этом дне на полу
его комнаты по-прежнему находились ящики и тюки с дарами улизнувшего
Хоттабыча. А он-то надеялся, открывая глаза, что никаких даров нет и в
помине и наяву, благо моментальный сон, в который выплеснулось его
расстройство, как только вчера он вернулся домой, заставил забыть его о
дарах как о проблеме и обнадежил, что дары растворятся сами по себе с такой
же легкостью, как проблема во сне.
Но дары были. Было, кроме даров, еще и неприятное чувство: вчера от
отчаянья Джинн оставил на скамейке Пылесоса в самом что ни на есть
беспомощном состоянии. И хотя Пылесос едва ли рассчитывал на чью-либо
поддержку. Джинн чувствовал себя виноватым перед товарищем. Он начал
одеваться, чтобы спуститься во двор - вдруг Пылесос еще там, - понимая,
что это довольно глупо, но тут зазвонил телефон.
- Джинн, привет, проснулся? - Это был Пылесос собственной персоной.
- Слушай, чурки с верблюдами у тебя еще?
- Да нет... Вечером свалили. При тебе. Ты вообще как сам?
- Я? Супер! Лучше не бывает. Они мне вчера с собой отломили.
Конкретная тема. Даже без кальяна. Редкий вариант. Так меня вчера
нахлобучило - сам себе завидую. Я даже в Амстердаме такого не пробовал. Я
чего звоню-то, я просто хотел узнать, кто барыга. Чисто себе замутить.
- А ты где? - осторожно спросил Джинн.
- На работе, где же еще? - удивился Пылесос. - С утра бабки уже
достали! - Пылесос работал врачом, довольно успешно спасая людей от
болезней. - Сейчас одна ушла - я кабинет оставил проветривать. Мочей прет
- кошмар. Ну, я заодно и дунул сразу - все равно никто запаха не
почувствует. Прям по моче! Знаешь, как идет! - И Пылесос засмеялся. - А
так просто у нас тут нельзя. Одни стукачи кругом - попрут сразу. И сидишь
целый день на трамале. Ладно, ладно, шучу. Так, иногда.
- Ты во сколько заканчиваешь?
- В восемь. У меня сегодня сдвоенный прием - с восьми до восьми. Я
даже не знаю, как выдержу. Если бы не чурки твои - вообще со скуки бы
подох. Правда, вечером другая сестра будет. Семьдесят восьмого года
рождения. Говорят, симпатичная. Я не видел ее еще. Но ты же знаешь, на
работе нельзя. Ну так только, иногда. Ладно, все, пока, здесь телефон нужен.
- И Пылесос прервал связь, не дожидаясь ответа.
Джинн повесил трубку и понял, что в комнате кто-то есть. Этот кто-то
скромно сидел на тахте, дожидаясь, пока Джинн закончит разговаривать сам с
собой - так, во всяком случае, казалось пришельцу.
- Хоттабыч!
- Доброе утро. Джинн.
- Привет. Как дела?
- Дела мои ничто по сравнению с той радостью, которая мне доступна в
твоих словах!
- Я правда ужасно рад тебя видеть.
- Надеюсь, - горделиво проговорил Хоттабыч, - это связано с моими
скромными подношениями.
- Ну, в общем, - замялся Джинн, - в общем, да...
- Не благодари меня. Конечно, я кое-что еще могу. Но это все ничто по
сравнению с твоим поступком, полным благородства. Благодарность моя изыщет
новые средства ублажить твой взыскательный взор...
- Хоттабыч, - перебил его Джинн, пряча глаза, - ты только,
пожалуйста, не обижайся. Я не могу принять твои подарки.
Он бросил короткий взгляд на Хоттабыча, глаза и брови которого выражали
крайнее недоумение, граничащее с раздражением, но отступать было некуда, и
он продолжал:
- Я, я буду тебе очень признателен, если ты...- Джинн набрал в легкие
воздуху, как водки - для храбрости, как будто и в том, и в другом
содержится храбрость, и выдохнул, - если ты заберешь их обратно!
- Что-о? Ты требуешь, чтобы я, - хрып-чирик-пла-мя, - согласился
взять назад принесенное мною в дар? Ужели мои подарки имеют так мало цены в
твоих глазах?
- Да нет, как раз наоборот. Они слишком бесценны, чтобы я мог их
принять.
Хоттабыч, насупившись, молчал.
- Ты ведь хочешь мне счастья? - начал оправдываться Джинн.
Хоттабыч молчал.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг