старый солдат. Уж больно я привык, прикипел к этому необыкновенному
парню за те несколько дней, что он провел, путешествуя с караваном
почтенного Фахима бан-Аны. Странный он был, очень странный. Вроде и
зрелый муж, закаленный в сражениях воин, равного которому и сыскать
трудно, а тут же неискушен, наивен, прям и честен, как безвинный
ребенок. Не будь Гай Канна столь искусным бойцом, наш жестокий мир
давно бы пожрал его...
И знаешь, что я тебе еще скажу, старина? Хоронить этого парня -
самое неблагодарное занятие, какое только можно найти на этом свете!
Уж сколько раз за этот страшный поединок с Ороме'ктаном казалось
мне, будто чернокрылый и костляворукий демон Каргах, собирающий
урожай для своей Единственно Бессмертной Госпожи, оборвал нить жизни
молодого уранийца, а он все одно выскользал из его мертвенного
объятия! Ну, как скользкий уж из рук пьяного змеелова!
В плотной толпе разбойников, стервятниками окруживших тур-атту
Канну, вдруг раздался голос исполненный смертного ужаса :
- Ааа-а-а! Череп! Спасайтесь! Оборотень раскусил Череп!
Ороме'ктан СВОБОДЕН!
Кольцо разбойников вокруг Гая Канны и поверженного Зиммада
мгновенно распалось. Со всех ног презренные шакалы бросились бежать,
оставив на песке безжизненное тело огромного черного волка, тесно
обтянутого странной одеждой, и бледного, перепуганного
крысоподобного колдуна-грабителя, левой, здоровой рукой силящегося
унять кровь, хлещущую из шеи. Тур-утнаган все-таки достал мерзавца.
Правда, ему не удалось добраться клыками до вены, иначе бы с
главарем банды было уже покончено, но все равно, кровь из рваной
раны текла так обильно, что Зиммад должен был истечь ею до смерти,
если только сей же час ему никто не перевяжет шею.
- Бегите! - испуганно возопил за моей спиной Улук. - Пресвятая
Аэтэль и Оджа-Великомученник! Демон свободен! Заклинания Кальпуна
больше не сдерживают его!
Мой конь вздыбился, почуяв приближение чудовищной Тени, и едва
не уронил меня на песок. Натянув поводья так, что едва не своротил
ему голову, я силой принудил обезумевшее от страха животное к
повиновению и обернулся.
Ороме'ктан действительно был свободен. Сеть, сотканная
заклинанием старого Кальпуна более не удерживала взбешенного демона,
ровно, как и раскрошившийся Череп, прежде принуждавший его
повиноваться смертным. Порвав колдовские тенета - лишь отрывочные
молнии змеились, взблескивали не то поверх сгустка тьмы, не то
внутри него, Тень надвигалась, грозя пожрать все, что встретится ей
на пути. Она катилась прямо на... Нет, не на меня, старина Кулдус. Я
понял это почти сразу. Демон скользил в сторону Гая Канна и
крысоподобного Зиммада.
Теперь уже никто и ничто не могло вмешаться в события, чтобы
изменить их хоть как-то. Храбрый ураниец и седоголовый маг сделали
все, что только было в силах смертных. На большее не был способен
никто из нас.
Брошенный своими приспешниками, предводитель разбойного
воинства, вытаращив глаза, позабыв о своих страшных, смертельных
увечьях, в немом ужасе следил за тем, как приближается к нему
недавний раб. Губы его беззвучно шевелились. Ороме'ктан надвигался,
грозно распустив в воздухе колышущиеся черные щупальца, пожирающие
пространство. Я был ближе всех к ним и находился как раз сбоку. Тень
не закрывала мне вида. Я видел. Я все это видел собственными
глазами! Когда Черная Бездна почти докатилась до Зиммада и Канны,
разбойник выставил вперед уцелевшую руку, словно пытаясь заслонится
ей от него и раскрыл рот, чтобы закричать...
Он не успел закричать. Одно из щупалец Ороме'ктана быстро
выдвинулось вперед и вошло прямо в раскрытый рот негодяя. Я ожидал,
что голова Зиммада исчезнет, словно сладкий пряник слизнутый
коровой, но ничуть того не бывало! Колдун не умер, не был поглощен
Тенью, покинувшей бога! Он стоял на коленях, истекая кровью, словно
зарезанная свинья, стоял, раскинув в стороны руки, даже ту,
изувеченную, и демон втекал в него, подобно джину или ифриту,
возвращающемуся в свой сосуд. Пресвятая Аэтэль! это было ужасно!
Глыба черного бездонного мрака истаяла у всех на глазах,
полностью войдя в тело разбойника. То, что некогда было
крысоподобным Зиммадом неловко, двигаясь, словно ожившее изваяние,
поднялось с колен и повернулось в сторону каравана. Глаза его зияли
чернильным мраком, и, верю, они смотрели и видели вне нашего мира.
Они сами были провалом в иной, абсолютно чуждый нам мир, по
сравнению с которым даже Преисподняя Хогона может показаться раем!
Глядя на это, я просто оцепенел, превратившись в недвижимого
истукана наподобие тех, что воздвигают возле черных алтарей Кхурба.
Внезапно Зиммад, вернее то, что стало им, воздело руки вверх и
задрало голову, точно человек, собирающийся страшно, отчаянно
закричать, ниспосылая богам проклятья...
Оно тоже не закричало... тоже не успело... Человеческая плоть
была не способна вмещать в себе демона столь могущественного и
разрушительного. Она рассыпалась невесомым прахом - в единый миг! И
неизвестно откуда налетевший порыв ветра развеял его по пескам. Лишь
череп Зиммада, с которого неведомая рука сдернула все покровы плоти,
обнажив белеющую кость, какое-то время, висел в воздухе, вращаясь по
кругу, поддерживаемый все той же незримой рукою. Наконец, он упал,
едва не задев лапу Гай Канны. Оборотень слабо дернулся и попытался
поднять голову, но не смог. Песок под ним был красен от крови.
Но он был жив! Гай Канна, доблестный тур-атта остался жив!
Соскочив с упирающегося, хрипящего коня, я побежал к уранийцу,
по дороге остановившись лишь раз, чтобы поднять сброшенное им оружие
- чудесный бриллевый меч и кинжалы. Его страшно изрубили, старина
Кулдус. Кольчуга и куртка превратились в кровавые лохмотья, даром,
что заколдованные. Ни один человек не остался бы жить, получив
подобные раны, но я знал, что Гай Канна выживет. Не только потому,
что он был оборотнем. Знаешь, о чем я подумал? Сама судьба и боги
берегли этого юношу для еще более великих дел и свершений. Слишком
странен он был, слишком необычен, слишком чужд. И потому не мог так
просто умереть.
На моих глазах волк-Канна стал превращаться в Канну-человека.
Жесткая черная шерсть втянулась в поры на его бледной коже, челюсти
и уши стали уменьшаться, конечности же наоборот - удлинятся и
разгибаться с жутким влажным хрустом, пока не приняли свой прежний
облик. Вместе с ними вернулись в прежний вид изодранные
окровавленные кольчуга и одежда. Глаза храброго юноши-уранийца были
затуманены болью, и все же заметили меня и узнали. Судорожно схватив
меня за руку, Гай Канна улыбнулся губами, на которых вздувались и
лопались кровавые пузыри и что-то пробормотал на неизвестном мне
наречии. Я не смог понять, что он пытался мне сказать. Разобрал лишь
одно слово - "хаген". Ты не знаешь, что это значит на языке
уранийцев, Кулдус? По мне так это скорее походит на какое-то имя.
Я уже взялся, было, разматывать свой пояс, чтобы разорвать его
на части и перевязать ужасные раны тур-утнагана, как вдруг взгляд
мой упал на череп покойного Зиммада. Содрогаясь от мрачных догадок и
домыслов, я протянул руку к мечу и, вооружившись им, осторожно
потыкал череп. Ничего не произошло, и я мысленно вознес горячую
хвалу Утре. Набравшись мужества, я опустил рукоять меча и несмело
коснулся белой кости. Череп был холоден, точно кусок льда. Взявшись
за него поудобнее, я поднял пустую кость и, превозмогая собственно
малодушие, заглянул в мертвые глазницы. Огненное дыхание Азуса!
Пустая кость, я сказал?! Она не была пуста! Внутри черепа застыла
непроницаемая чернильная, смертельно опасная для взгляда смертного
пустота. Ороме'ктан, вечный Раб Черепа не освободился. Он просто
сменил свое вместилище!
Вот она - цена, какую люди платят за обладание силой и
могуществом демонической Тени! Не забавна ли, друг Кулдус, подобная
разменная монета?! Собственный череп! Ха-ха! Это забавно... и
страшно, ибо навряд ли смерть Зиммада была концом его платы демону,
которым осмелился повелевать.
Что ты смотришь на меня так внимательно и настороженно, старый
солдат? Ты хочешь знать, где сейчас новый Череп?.. Сколько мы
дружим? Лет двадцать? Больше? Я не однажды спасал твою жизнь и не
помню, чтобы ты хоть раз остался в долгу. Я доверяю тебе больше, чем
брату, ты знаешь это... И все же я не скажу тебе, где теперь Череп с
Ороме'ктаном. Не скажу, что я сделал с ним. Никто не должен знать о
случившемся. Я уже успел позаботиться об этом: взял клятву со своих
людей никому ничего не рассказывать, и заставил почтенного Фахима
бан-Ану удвоить плату за этот переход каждому.
Прости, старина Кулдус, но я вижу, как блестят твои глаза.
Точно так они блестели лет пятнадцать назад в игорном доме "Крысиный
Король". Тогда я предупреждал, просил тебя остановится, но ты не
смог. Слишком велико было искушение. Сила и возможности, которые
открываются перед хозяином Раба Черепа - искушение гораздо большее.
Боюсь, ты можешь поддаться ему. Зиммад был ограничен и глуп, в руках
же человека умного и деятельного, например вроде тебя, Тень может
оказаться оружием неизмеримо более страшным и разрушительным. Я бы,
во всяком случае, не стал заниматься глупостями вроде грабежей
караванов... Хотя, кто знает, может быть, крысоподобный разбойник
собирал деньги, чтобы нанять для себя небольшую, но преданную армию
наемников. С одним Ороме'ктаном у него ничего бы не вышло... Тьфу!
Тени и Призраки! Я уже сам невольно начинаю думать, как можно бы
было использовать этот треклятый Череп! Если бы я только не видел,
чем и как придется за это заплатить! Видишь, тур-атта Кулдус,
насколько он опасен? Он развращает волю и разум даже сильных,
упорных людей. Надеюсь, ты все-таки оставишь мысль о том, чтобы
узнать, где череп Зиммада, ибо не гнушаясь нашей дружбой, не
перешагнув через нее, тебе это не удастся.
Забудь лучше вовсе об этой части моего рассказа, друг Кулдус,
выброси ее из головы. Впереди уже начинают чернеть сторожевые башни
Пту. Скоро мы доберемся до ближайшего дувана, и я угощу тебя самым
лучшим, самым дорогим вином, какое только сможет сыскать в своих
закромах его хозяин. Обещай мне только, что первую чашу мы осушим за
здоровье славного воина из Урануса, Гая Канну. Клянусь бесчисленными
добродетелями Аэтэль, парень того стоит!
ЭПИЛОГ
Трясясь в такт рысящим движениям своей лошади, третий маг
Городского Совета Пту сосредоточенно размышлял, планируя свои
дальнейшие действия.
Теперь он твердо знал, что предмет его едва успевших толком
начаться поисков - страшный всеразрушающий Ороме'ктана находится
совсем близко. В этом караване. Уединение солдафона Кулдуса и этого
обезьяноподобного громилы-караванщика были лучшим тому
доказательством. Шестым чувством маг ощущал, что со всем этим связан
также и таинственный оборотень с резкими прямыми чертами лица ( это
он успел разглядеть ), выдающими северное происхождение, неведомо
почему оберегаемый всем караваном, включая и эту смазливую девчонку,
дочь шарумского купца. Хост затруднялся сказать, кто из этих двоих -
шарумец или оборотень-северянин стал новым владельцем Раба Черепа.
Находясь в караване, он не осмеливался пустить в ход свои магические
способности и прощупать сознание того или другого. Это было чревато
риском - хозяин Ороме'ктана наверняка почувствует чужой интерес к
своим мыслям и догадается, откуда он может исходить. В самом деле,
не мужлану же наемнику читать людей словно открытую книгу! А магов в
караване всего два, конечно, если удостаивать столь громким званием
этого старого шарлатана, именующего себя Кальпуном. Любой у кого
есть хоть капля мозгов сообразит, какие перспективы сулит толковое
использование силы, подобной Ороме'ктану... и поймет, какие
опасности притягивает обладание этой силой.
В караване хозяевами положения были гориллообразный шарумский
караванщик, оказавшийся ко всему прочему другом Капитана Кулдуса и
волк-оборотень, несомненно, приложивший руку к преждевременной
кончине предыдущего хозяина Черепа. Тревожить их сейчас было не то,
что неразумно, но попросту глупо! Стоит хогоновому круститу рявкнуть
во всю глотку, как он это умеет, и свора преданных ему
псов-наемников тут же спустит его, хостову, шкуру, чтобы натянуть на
свои барабаны. А в Городском Совете не моргнув глазом солгут -
схлопотал мол стрелу промеж лопаток, так и так, не уберегли, со
всеми случается, даже с магами. Что ж тут поделаешь?
Фандл раздраженно ткнул лошадь каблуками в бок. Нет уж! Скорее
бы вернуться в Пту. Там расстановка сил полностью изменится - в его
пользу. И скорее всего - глаза колдуна сузились в две тонкие
щелочки, лучащиеся хитрым самодовольством - он поведет эту игру
один. Для этого у него вполне достанет сил и способностей. Что же до
Городского Совета... что ж, он, Фандл Хост, лично всегда был
сторонником единоначалия...
Впереди уже поднимались из горячих знойных песков черные пики
сторожевых башен Пту. Животные и люди невольно ускорили шаг,
предчувствуя скорый конец своего этого нелегкого пути к берегам
Сухого Моря и долгожданный отдых под тенистыми крышами.
А солнце уже клонилось к закату.
День умирал.
Вечер медленно вступал в свои права.
конец
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.06.2002 14:53
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг