От автора:
Года два назад я пытался начинал цикл фэнтэзийных новелл и
повестей о мире Таннаса - мире. Замыслы были большие, размах
грандиозный - проследить новеллами за историей мира от начала и чуть
ли не до дня ссудной битвы.
Мной были разработаны около 25-30 персонажей-героев и примерно
столько же циклов по 2-4 новеллы. Увы, не получилось. Скорее всего,
погубил гигантизм. Я немного остыл и сложил папки с хрониками
Таннаса в шкаф. После полуторагодовой работы у меня набралось
порядка сорока начатых и незаконченных (сам удивился) вещей.
Некоторые ограничивались лишь эпизодами, другие отрывками. Закончена
же была лишь одна повесть - самая серединная. Эта повесть о Волчьем
Пасынке, Гае Канне, открывавшая цикл "Сухое Море" - о приключениях
на юге Таннаса. Сухое море - обширная пустыня зыбучих песков, по
которой медленно ползают суда-пескоходы.
Сам Гай наравне с борийцем Олекшей Буреломом (он же Хаген)
задумывался центральным героем нескольких циклов. Не исключено, что
когда-нибудь я все-таки начну двигать цикл, а пока предлагаю вашему
вниманию эту повесть.
Виталий Обедин
ВОЛЧИЙ ПАСЫНОК:
ПУТЬ К СУХОМУ МОРЮ
"Особливо же примечательны воины, милостью Урана, денно и нощно
хранящие от недоброй злодейской руки благословенные тела членов
императорской династии Урануса. Воины, народом империи, недобро
именуемые Пасынками Крылатого Волка. Верное же им название - Черная
Имперская Гвардия. Истинно свидетельствую, лучших бойцов земля еще
не носила, бо как сии воины быстры телом аки мыслью и сильны сверх
обычного вдвое. В мастерстве владения оружием им опять же не сыскать
равных. Но не только этим славны гвардейцы, оберегающие подножье
Эбенового Престола. Верность их превосходит выучку и боевое умение
потому как сызмальства особыми наставниками колдунами приучаются они
к непоколибимой верности своему императору."
Краткий трактат графа Ована Никорима, рыцаря из Цидарума "О
всякого рода воинских премудростях, а также о известных военных
организациях"
ПРОЛОГ
Ночь умирала.
Близилось утро.
До появления над горизонтом солнечного диска нужно было ждать
еще по меньшей мере часа три, но приближение утра уже чувствовалось.
Свинцово-черный ночной мрак, пронизанный холодным блеском неизмеримо
далеких серебристо-синих звезд, щедро рассыпанных по небосклону
постепенно редел, становился все более прозрачным, терял свою
недобрую, почти осязаемую физически густоту и непроницаемость,
вбирая в себя предутреннюю серость. Круглобокие ночные светила
Таннаса - Сарг и Дуранда потускнели, превратились блеклые плохо
различимые окружия.
Бледно-голубая Дуранда уже почти растворилась в серо-голубом
небе, но Сарг, именуемый также Колдовской Луной и даже Злым Оком,
еще продолжал отсвечивать красным, походя на злобный налитый кровью
зрачок неведомого божества.
В предрассветной тишине, не нарушаемой даже едва слышным
шелестом трущихся друг о друга степных трав, нещадно иссушенных в
полуденный зной, под внимательным и недобрым надзором Злого Ока
стремительно и беззвучно мчал огромный черный зверь. Это был волк.
Крупный, поджарый хищник с угольно черной шерстью, большой лобастой
головой и широкой крепкой грудью. Сильные лапы волка легко касались
сухой земли, тугие мускулы прорисовывались под кожей, словно
скрученные в узлы веревки. Серо-стальные глаза хищника уверенно
смотрели перед собой.
Волк бежал всю ночь, но в его мягком скользящем беге никак не
ощущалось тяжелой, вяжущей движения усталости. Только плотный,
перевязанный широкими кожаными ремнями сверток, крепко сжатый в
пасти, тяготил голову зверя к земле. Из свертка торчали узкие ножны,
искусно сработанные из дорогого черного дерева, на котором заметно
выделялись тонкие серебряные скобы.
Степь сделалась неровной, то и дело стали попадаться небольшие
возвышенности, покатые округлые холмы - начиналось природное
предпустынное пограничье. Волк замедлил бег. Перешел на упругий
рысящий шаг. Его острые треугольные уши, до того прижатые к голове,
ожили, пришли в движение. Подрагивая, они чутко вбирали в себя
редкие звуки, выхватываемые из тишины. Влажные ноздри волка
затрепетали, уловив новые запахи. Слабые и далекие, они доносились,
задуваемые с запада робким холодным ветерком, настолько слабым, что
он был почти бессилен даже пошевелить траву, местами еще
пробивающуюся сквозь песчаные наносы. Волк взбежал на холм и
остановился, выпустив сверток из пасти. Влажно блеснули белые клыки.
Умные серые глаза хищника устремились на запад, откуда доносились
холод остывших за ночь песков и запахи - дыма, лошадей, и, особо
сильный, резкий неприятный запах верблюдов и слонорогов : запахи
всего того, что неизменно окружает путешествующих или остановившихся
на отдых людей.
Там была дорога, уходящая в пустыню - одна из множества дорог,
воедино сплетающихся в Большой Караванный Путь, прорезающий материк
от берега до берега, с юга на север и с востока на запад; от суровых
заснеженных лесов Хейбадора до жарких влажных дебрей Юмахавы и от
причудливо изрезанных побережий Брандонора, до земель Велены.
Волк подогнул задние лапы и сел. Глаза его все еще смотрели на
запад, в сторону невидимого из-за гряды поросших травой холмов,
людского стойбища, но мысли уже были полны другого содержания. Волк
задрал голову к небу, и кровавый Сарг хищно отразился в его
серо-стальных глазах.
1
Вырванный из сладких объятий сна Табиб Осане, доверенное лицо,
старый друг и начальник охраны каравана богатого купца Фахима
бан-Аны из Ишша, богатого города в пресветлом и славном во всех
Четырех Больших Южных Землях султанате Шарума, недовольно
поморщился. Быстро поднявшись с мягкого тюфяка, он наскоро сполоснул
лицо водой из маленького медного таза, стоявшего в углу походного
шатра, запахнул полы халата и принялся торопливо обматывать бедра
длинным широким поясом из цветастого шелка. Покончив с этим
занятием, он заткнул за пояс кривой и тяжелый шарумский меч и
поспешил к пологу, поднятому рукой ночного дозорного. Осане был
большим грузным человеком с жестким волевым лицом, хранящем след
косого сабельного удара, и толстыми сильными рукам, уверенно
проложившими своему хозяину путь к тому положению в обществе, какое
он занимал ныне.
У выхода из шатра Табиба поджидал воин-онокгол в легких
пластинчатых доспехах и округлом, отсвечивающем медью шлеме.
- Где? - кратко спросил начальник караванной стражи.
Онокгол молча вытянул руку и указал направление.
- Идем.
Быстро двигаясь, мужчины пересекли погруженный в предрассветную
- самую крепкую - дрему караван и вышли на окраину лагеря, где
выставленные на ночь дозорные, двое невысоких, но плотных, крепко
скроенных добальтарцев с морщинистыми треугольными лицами,
внимательно стерегли каждое движение спустившегося с холмов
незваного гостя. Один из добальтарцев держал чужака под прицелом
вполовину натянутого сборного рогового лука, у другого наготове было
любимое в Добальтарском мальберате хвостатое копье - короткое, с
утяжеленными свинцовыми грузилами кисточками-хвостами из конского
волоса и широким кинжалоподобным наконечником. Он держал его в
правой руке, левой выставив вперед жарко пылающий факел.
- Где Улук и Хон? - спросил Табиб Осане.
- Обследуют холмы, чтобы убедится, что он действительно один,
как говорит и поблизости не прячется целая орда степняков,
Осане-тан. - ответил добальтарский воин с луком, не сводя цепких
глаз с незнакомца. - Видимой опасности нет, поэтому мы не решились
тревожить весь караван. Вчерашний переход был долгим и тяжелым.
Начальник охраны одобрительно кивнул и переключил свое внимание
на "гостя".
Это был молодой человек, рослый и прекрасно сложенный. Его
длинные черные волосы были перехвачены на затылке тонким кожаным
ремешком. Серые, отливающие холодным стальным блеском глаза смотрели
твердо и спокойно. Тонкие, слегка поджатые губы придавали бледному,
несмотря на следы загара, лицу подчеркнуто беспристрастное
выражение. Широкие, выдающие недюжинную физическую силу плечи и
выпуклую грудь обтягивала короткая, поношенная шнурованная куртка из
черной кожи, с высоким стоячим воротником. Под курткой зоркий,
наметанный в таких делах, глаз Осане различил очертания кольчуги.
Кроме того, что-то топорщилось за пазухой черноволосого. Табиб не
стал пытаться угадать, что это было : случится надобность - он
узнает все, что потребуется. Левое предплечье незнакомца охватывал
длинный металлический браслет-наруч, поверх которого, с внешней
стороны, были пристегнуты замшевые ножны, в которые был вдет длинный
и тонкий стилет. Такие же ножны были пристегнуты к правому
предплечью юноши. За толстым кожаным поясом черноволосого торчал
широкий и длинный кинжал в ножнах из черного дерева, скрепленных
серебряными скобками. На ногах были просторные штаны из серой замши
и мягкие кожаные сапоги. Цепкий взгляд начальника охраны каравана не
упустил и такой мелочи, как тонкая золотая цепочка, краешек которой
проглядывал из-под воротничка и тонкий серебряный перстень в виде
волчьей головы с маленькими аметистами вместо глаз.
Но сильнее всего для Табиба Осане бросался в глаза меч
незнакомца. Вернее не столько само оружие - не особо длинный, чуть
изогнутый и узкий, словно у заморской рапиры, клинок с маленькой
округлой гардой, вдетый в точно такие же ножны, как и у кинжала -
сколько странная манера "гостя" носить его : не на боку, а за
спиной, но не так, как свои мечи носят воины земель, лежащих на
севере, рукоятью вверх над левым, либо правым плечом - наоборот,
вверх смотрело острие, рукоять же под углом опускалась вниз. Ножны
меча оставались в таком положении, будучи специальными клепками
пристегнутыми не только к поясу, но и к ремням, накрест охватывающим
торс черноволосого поверх куртки.
Что-то смутное, какое-то неясное воспоминание колыхнулось в
голове пожилого караванщика. Он даже наморщил лоб, но так и не сумел
ухватить проскользнувшую в сознании полуоформившуюся мысль.
Незнакомец не пытался первым заговорить с Табибом. Спокойный и
собранный, он терпеливо ждал, когда начальник караванной стражи сам
обратится к нему.
- Кто ты? Откуда? - по-деловому спросил Осане, прекратив
рассматривать чужеземца. - Есть ли с тобой другие? Отвечай.
- Я - Гай Канна. - ровным, бесстрастным голосом с сильным
уранийским акцентом ответил незнакомец. - Пришел сюда из Коричневых
Песков. Я один.
Рука Табиба Осане помимо воли потянулась к рукояти меча. Такой
откровенной и наглой лжи, если только это не было прямым
издевательством, ему еще слышать не приходилось!
- Пришел из Коричневых Песков, говоришь? Один?
Назвавшийся Гаем холодно кивнул.
- Клянусь огнерожим Азусом! Держишь меня за дурака, парень?!
Демоны, Танцующие В Песках никого не выпускают из своих владений...
с плотью на костях, во всяком случае. Чем ты докажешь, что не лжешь?
- Я жив. - просто ответил Гай Канна.
- Со стрелой в черепе он был бы менее подозрителен. - хмыкнул
добальтарский воин с луком в руках.
- Молчи. - властно приказал Табиб. - Я говорю.
- Он лжет. - убежденно сказал онокгол, приведший Осане к
чужеземцу. - И не только в том, что вышел живым из Коричневых
Песков. Посмотри на него, хозяин! С собой нет ни воды, ни пищи, а
ближайшая остановка, где можно хотя бы увидеть воду - в четырех днях
пути езды верхом. Лошади у него тоже нет, меж тем на сапогах и
одежде не видно следов долгого путешествия пешком. Ставлю свое
месячное жалование против медной монеты, что где-то за холмами
укрылось не менее сотни его дружков кагасов, или может еще хуже -
даффов, дери их Хогон! Нужно будить лагерь, Осане-тан!
- Ты проспорил свое жалование. - хмуро заметил добальтарец,
вооруженный копьем. - Вон на вершине холма Улук и Хон. Они подают
знак - все спокойно. Значит, чужак, откуда бы он ни приперся, хоть
из Преисподней! пришел один.
Табиб несколько расслабил напрягшиеся в недобром предчувствии
плечи. На Улука и Хона он мог положиться целиком и полностью. Но,
несмотря на это, глаза шарумца оставались холодными и внимательными.
Разве только теперь сквозь внимательную настороженность в них
проскользнули отблески интереса.
- Что тебе нужно, парень?
- У меня нет еды, лошади и кончилась вода. - пересказывая слова
добальтарского воина произнес Канна, в доказательство встряхивая
снятым с пояса сморщенным бурдюком. - Я иду в Пту. Ваш караван тоже.
Я хотел просить вашего главу разрешить мне следовать вместе с вами.
- Я решаю, кому следовать с этим караваном. - сухо заметил
Табиб Осане. - И я отвечаю тебе. В пустыне вода и пища стоят дорого.
Каждый сухарь и каждый глоток на счету, тем более в таком большом
караване.
Говоря это, начальник караванной стражи несколько покривил
душой - воды в караване было достаточно, особо на ней не экономили.
Он сам позаботился о том, чтобы запасти вдвое больше, чем им могло
понадобиться на пути к портовому городу Пту. С пищей обстояло ничуть
не хуже. Подобная запасливость не была случайно прихотью Осане -
дородный шарумец никогда не доверял пустыне, остерегался ее
коварства и безжалостности, и может быть потому уже столько раз
водил караваны по этим пескам и неизменно возвращался домой, к жене
и дочкам, живым.
- Я могу отслужить. - Гай опустил руку и тронул украшенную
серебряными насечками рукоять своего тонкого, чуть изогнутого
клинка. - Мечом.
Глаза караванщиков неотступно провожали это движение. Короткий
лук слегка надтреснул, когда добальтарец напряг тетиву.
- Я уже нанял достаточное количество людей, чтобы караван
добрался до Пту в безопасности. - отрезал Табиб Осане.
- У меня есть серебро. - ни мало не смутившись, все тем же
бесстрастным голосом сказал Канна.
Начальник охраны каравана почесал заросшую жесткой, колючей
бородой щеку. Белокожий парень ему определенно не внушал доверия. Да
иначе и быть не могло. Откуда он взялся здесь, посреди безжизненных
бесплотных, граничащих с пустыней степей? Один. Без лошади и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг