одежды. Варяжко заметил в толпе даже матерей, что поднимали над головами
заспанных детей, показывали пленного князя-христианина. Слышался женский
плач. У Варяжко сердце еще больше сжалось. Похоже, кияне уже ощутили
звериный нрав новгородца.
Мост к детинцу опустился сразу, Ярополка признали издали.
Распахнулись ворота, но в свете факелов блеснули отточенные лезвия длинных
копий. Варяжко вздрогнул, потянулся за мечом. Оставшиеся четверо
дружинников сомкнулись вокруг князя, защищая своими телами.
-- Кто такие? -- грянул сбоку сиплый голос.
Из боковой двери вышел грузный воевода. С бритым подбородком и
длинными висячими усами, он был похож на стареющего викинга, но
ненавистный говор выдавал в нем новгородца.
Неспешно оглядел их в головы до ног, нагло зевнул прямо в лицо
Ярополку, замедленно повел дланью в сторону стражи:
-- Это бывший князек киевский! Велено пропустить этого князишку.
-- Эй, вы все останетесь здесь. А князишке велено идти в княжеский
терем.
Варяжко спросил сдавленным от ярости голосом:
-- Приглашают?
Воевода оглядел его с головы до ног, затем перевел свиные глазки на
молчаливого Ярополка:
-- Приглашают людев! А пленники -- не люди. Не скот, правда, но и не
люди. А кто противится велениям великого князя киевского, Владимира
Святославича, тому велено дурацкую голову долой. Ясно?
Варяжко проговорил медленно:
-- Куда уж яснее... Яснее не скажешь. Мне давно ясно, а теперь и
князю... А ты, холуй, передай, что князь Ярополк без меня никуда не
пойдет. Запомнил?
-- Как это не пойдет? -- удивился воевода.
-- А вот так,-- страшно сказал Варяжко и вытащил оба меча.
Он был огромен и весь закован в броню. От взгляда воеводы не
укрылось, что под широкими булатными пластинами проглядывает миланская
кольчуга, ее не берут даже самострелы. А уж если эта башня взяла в обе
руки по мечу, то свалить ее будет непросто. И своей кровью придется не
просто побрызгать камни, а залить ею ямки.
-- Ладно,-- решил он наконец.-- Стойте здесь... Я пошлю в терем,
спросю как с вами быть.
-- Спроси-спроси,-- сказал Варяжко зловеще.
Ярополк молчал. Ждать пришлось долго, на стене появилась куча
гогочущих новгородцев. Похабно острили, швыряли комья глины, некоторые
даже плевали, а один попробовал помочиться, но промахнулся.
Варяжко ярился, что еще больше разжигало новгородцев. Ярополк сидел
как каменный, только побелел лицом. Губы беззвучно шевелились. Варяжко
прислушался, ожидая услышать слова молитвы на чужом языке, но молодой
князь шептал имя прекрасной Юлии.
Наконец вернулся воевода. Нагло оскалил зубы в лицо Ярополку, дыхнув
нечистым воздухом:
-- Можете идти... вдвоем. Остальные пусть ждут во дворе. А вам уже
подготовили... встречу!
-- Спасибо и на этом,-- сказал Варяжко сдержанно.
Оставив коней, дружинники пошли через двор, все так же закрывая князя
своими телами. Варяжко держался на полшага сзади и сбоку Ярополка, готовый
в любой миг закрыть собой. Двор зловеще пуст, таким пустым ни один
княжеский двор не бывает, даже в полночь. Но видно, как в освещенных окнах
мелькают быстрые тени...
Слезы закипали в глазах Ярополка. Это ж его терем, оставшийся ему от
бабки Ольги и отца Святослава! Здесь он играл, провел все детство, здесь
жил, строил, женился. Каждый камешек помнит, каждое деревцо трогал руками.
Сперва -- детскими, потом юнацкими, а совсем недавно под их сенью сидел с
Юлией. Как там она, его голубка? Прибудет завтра... Каково ей будет
увидеть уже ставший родным дом в руках жестокого пришельца с Севера?
У крыльца их встретил целый отряд варягов. Хмурые, подозрительные
лица, раскрасневшиеся от вина рожи. Новгородец явно отобрал для встречи
самых лютых.
-- Всем стоять! -- прогремел голос на ломанном русском языке.-- В
терем проходят только двое! Остальные ждут здесь.
Ярополк решительно пошел вверх по ступенькам. Варяжко двинулся
следом, шепнул тихо:
-- Добро, хоть мечи не забирают.
Ему стало чуть легче, может быть, сердце зря сжимается в смертельной
тревоге? Князь идет без страха, побледнел, но голову держит высоко. И шаг
его тверд, не верит в позорный конец. Может быть и пронесет нелегкая...
Их шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Где-то скрипнула дверь,
на миг высунулась голова, но исчезла так быстро, словно ее дернули на
веревке. Странно, им не дали провожатого. Даже если Ярополк и знает, где
их ждут...
Внезапно из бесшумно распахнутой двери появился Блуд. Он выглядел
усталым, но глаза его оживленно блестели. Приложив палец к губам,
прошептал:
-- Все обойдется... Только не поддавайтесь на ссоры! Вас унижают, но
вы... не будьте унижены.
-- Не будем,-- пообещал Ярополк холодно.-- Нас давно оскорбляют, но
мы не оскорбляемся.
А Варяжко с облегчением выдохнул запертый в груди воздух. Блуд, самый
преданнейший из киевских бояр, и здесь продолжает верно служить своему
князю! Блуд знает много. Если уж сказал, что их только стараются унизить,
а беды не будет, то можно расцепить пальцы, сжатые на рукоятях мечей.
Под стенами небольшой палаты сидели и пили вино прямо из амфор
варяги, орали свои грубые песни. Мечи их лежали на полу, но Варяжко
заметил, что мужики все на подбор. Многие со следами былых битв, доспех на
каждом сидит плотно, подогнан как своя кожа, застегнут для боя. А что мечи
и топоры на полу, так подхватить -- один миг...
-- Сюда,-- сказал Блуд коротко.
Варяжко узнал роскошные двери Золотой палаты, где великие князья
киевские устраивали приемы почетных гостей, особо важных послов, давали
пиры для самых дорогих и знатных. За дверью слышались веселые голоса, но
сразу стихли, когда Блуд громко стукнул, толкнул створку.
Ярополк переступил порог с поднятой головой. Блуд неожиданно толкнул
его в спину, и князь, теряя достоинство, сделал два быстрых торопливых
шага. Сзади яростно вскричал Варяжко, его Блуд толкнул в сторону, быстро
захлопнул дверь. Загрохотал железный засов.
Теперь Ярополк был отрезан от внешнего мира, что взорвался звоном
мечей, страшным воплем Варяжко: "Измена! Спасайте князя!", топотом,
криками, лязгом.
Ярополк от двери смотрел на высокий трон. Там, на возвышении, сидел,
положив руки на подлокотники, напряженный Владимир. Он старался улыбаться,
но Ярополк чувствовал его страшное напряжение. Рядом с ним стояли
незнакомые воеводы, их Ярополк видел со стен Роденя, а на лавках сидели
варяги. Их топоры и мечи были при них.
На миг у Ярополка мелькнула шальная мысль: крикнуть им, что он,
великий князь Ярополк, даст им втрое больше, чем пообещал новгородец
Владимир. Только пусть убьют пришельца с воеводами сейчас, как за дверью
убивают верного Варяжко... но мысль покинула так же быстро, как и пришла.
Киев уже в их руках, а это город богатый.
Ярополк смотрел прямо в глаза Владимира. Тот пытался выдержать
взгляд, но внезапно отвел, сказал хриплым сорванным голосом:
-- Кончайте его.
Ярополк увидел, как сбоку к нему двинулся широкий в плечах варяг. В
одной руке он держал баранью ногу с остатками мяса, жевал на ходу, в
другой руке был короткий меч. Ярополк невольно сдвинулся в сторону, но и
оттуда уже шел другой: длиннорукий, обнаженный до пояса, с красными
навыкате глазами. В обеих руках держал топор чудовищных размеров.
-- Брат,-- сказал Ярополк неверяще.
Внутри похолодело. Он уже чувствовал, как железо распарывает его
плоть, входит во внутренности, из широкой раны лезут кишки, а ему от боли
и вида крови страшно и все равно невозможно поверить в смерть...
-- Кончайте,-- повторил Владимир быстрым голосом.
Первый варяг с силой ударил его в левый бок острием меча. Ярополк
услышал треск, лишь затем ощутил боль и холод проникшего в его тело
железа. Острие достало сердце, варяг повернул меч, распарывая там внутри
сердечные жилы, другой рукой уперся в плечо Ярополка и выдернул дымящееся
горячей кровью лезвие. Из раны широкой струей хлынула кровь. Цвет ее был
ярко-алый, с такой жизнь уходит в считанные мгновения.
Ярополк держался на ногах. Его глаза не отрывались от лица человека,
который задумал и осуществил братоубийство, незнанное на Руси.
-- Кончайте же! -- вскрикнул Владимир
-- Он уже мертв,-- ответил викинг угрюмо.-- Это мертвый конунг!
Он толкнул Ярополка, но тот не упал, сделал шаг, устоял, медленно
пошел через весь зал к престолу. Владимир побелел сильнее, вжался в
спинку. Пальцы стиснули подлокотники, дерево заскрипело. Ярополк, оставляя
за собой широкую струю крови, шел и смотрел ему в глаза. В его взгляде не
было злобы или ненависти! Он смотрел... смотрел иначе.
Тавр и Войдан выскочили вперед, но не решились остановить умирающего
князя, а тот остановился прямо перед престолом.
Владимир ощутил себя так, словно острие меча вошло ему самому в
грудь. Этот трус и слюнтяй, любитель гонять голубей и сладко поесть,
который не умел достойно жить и достойно пользоваться свалившимся на него
великим княжением, сумеет умереть так, что среди дружины поползут слухи,
начнутся разговоры... Но что за сила его ведет? Что держит на ногах?
-- Великий Один,-- проговорил варяг с окровавленным мечом.-- Это
будет великий воин в твоей дружине! Я диких быков убивал таким ударом.
-- Герои смерти не имут,-- сказал кто-то.
-- Его держит рука Перуна,-- сказал кто-то по-русски.
Ярополк, бледный, как полотно, стоял в луже своей крови и смотрел, не
отводя недоумевающего взора. Его рука поднялась, он вытянул палец и указал
на Владимира:
-- Ты...
Кровь вся ушла, синие губы едва шевелились, гортань умерла, он в
последнем диком усилии раздвинул рот, крикнул страшно:
-- Проклинаю! Все, что принесешь на Русь!
Он рухнул плашмя, так и не согнув коленей, не склонив голову. Викинг
с топором наконец опомнился, обрушил страшное широкое лезвие. Послышался
удар как в мясной лавке, где разрубают коровьи туши.
Викинги у стен переглянулись, один вытолкнул засов, с мечами в руках
выбежали в зал, где железо уже не звенело, а крики стали тише.
Владимир поднялся, удерживая дрожь в ногах. Губы тряслись, он впервые
не мог сделать лицо неподвижным. Вместо великого князя киевского Ярополка
-- на полу куски свежего мяса. Можно похоронить, можно скормить свиньям.
Отныне теперь на Руси великий князь -- Владимир! Не только великий князь,
но и единственный князь. Престол уже оспаривать некому. Великая распря
закончилась.
Так почему нет радости?
Глава 16
Он поскользнулся в крови, когда вышел, с проклятиями ухватился за
дверь. Трупы лежали в страшных позах, кровью были забрызганы даже стены.
Владимир наступил на отрубленную по локоть руку. Под стеной стоял Кремень,
левой рукой зажимал правый бок. Кровь сочилась между пальцами, но
пожелтевшее лицо сияло.
-- Сколько? -- спросил Владимир отрывисто.
-- Четверо убитых, трое раненых,-- ответил Кремень задыхающимся
голосом.-- И еще один, которого как ни зови, но нашим звать не хочется...
Владимир покосился на две половинки трупа. Блуд был рассечен надвое
страшным ударом. Внутренности шипели и пузырились, выпуская воздух, в луже
крови.
-- Он свое сделал,-- сказал он хрипло.-- По крайней мере, ты дал ему
быструю смерть.
-- Не я,-- возразил Кремень с жалостью,-- Варяжко успел раньше.
Под стеной сидел могучий дружинник, весь залитый кровью, даже лицо в
крови.
-- Княже,-- прохрипел он,-- четверо... это здесь... Других ты найдешь
в коридоре... на лестнице... на крыльце... во дворе...
-- Варяжко ушел? -- вскрикнул Владимир.
-- Это не человек,-- прохрипел воин.-- Это сын Перуна.
Тавр ходил среди убитых, переворачивал лицами кверху. Владимир
крикнул зло:
-- Выслать погоню! Пока он жив, война не кончена!
-- Сделано,-- ответил Тавр.-- И еще я велел кричать везде, что за
поимку Варяжко жалуешь прощение, освобождаешь от налогов до конца жизни и
даешь серебряную гривну.
-- Мог бы обещать две,-- сказал Владимир.-- Или даже золотую!
-- Ну, я намеревался сдержать...
-- За Варяжко я в самом деле отдам две золотых!
-- Никуда не денется,-- сказал Тавр рассудительно.-- Теперь вся Русь
под твоей рукой.
Они вышли из терема. Сердце Владимира снова дрогнуло. Двор был залит
кровью и завален трупами. Их оставалось без Ярополка и Варяжко четверо, но
они показали, как могут сражаться дружинники Святослава.
У дверей спальни гридни, что стояли на страже, преданно и хитро
заулыбались. Владимир кивнул хмуро, не до баб, зря слюни распустили.
Он толкнул дверь. Юлия стояла на лавке спиной к дверям, пыталась
выглянуть в окошко. На стук обернулась, глаза испуганные, на щеках блестят
мокрые дорожки слез.
-- Здравствуй, Юлия,-- сказал Владимир.
Он нарочито не назвал ее княгиней, и она сразу все поняла.
Побледневшая, с дико расширенными глазами, прижала руки к груди:
-- Что с Ярополком?
-- Мой брат был чересчур отважен,-- ответил Владимир.
-- Ты... ты убил его?
-- Ярополк не убивал Олега,-- напомнил Владимир,-- но все же Олега
затоптали в их мелкой ссоре. А сейчас была не ссора -- война.
Она прошептала мертвеющими губами:
-- Я хочу... видеть его...
-- Не стоит,-- предостерег он.-- Был бой, его изрубили в куски.
-- Я все равно...
-- Как хочешь,-- он не стал спорить,-- но там лишь изрубленная туша в
луже крови... Может быть, когда хотя бы приберутся?
Он смотрел на нее, смертельно испуганную, но с гордо выпрямленной
спиной, большеглазую и тоненькую, как камышинка, и неожиданно ощутил
звериную радость. Разве не для того живет человек, чтобы сокрушать
соперника, а его женщин грести под себя?
Его взгляд стал оценивающим:
-- Но тебе не придется долго лить слезы.
-- Что... о чем ты? -- ее голос ломался как соломинка
-- Я тебя возьму в наложницы. Правда, задница у тебя маловата, я
люблю пользовать покрупнее и повыше... Гм... Зато вымя торчком, это я
люблю. Может быть, если очень постараешься понравиться... и сумеешь...
даже в жены.
Она отшатнулась. На ее красивом лице проступило отвращение:
-- Ты? У тебя руки по локоть в крови моего мужа!
Владимир засмеялся. В чреслах потяжелело, налилось горячей кровью.
Чувство ярой силы было таким сильным, что ноги сами двинулись к ней. Испуг
на ее лице перешел в ужас.
-- Да, но в этих руках -- ты.
В ее расширенных глазах ужас перешел в панику. Похоже, только сейчас
ощутила свое настоящее положение. Там дома -- утонченное коварство, яды,
сладкие слова и удар кинжала в спину, у варваров -- честные глаза, грубая
схватка грудь в грудь, верность слову и долгу. Но если среди этих мощных
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг