- Да-да, ничего.
Душа ее, взмывшая было как мотылек, отяжелела и упала.
Ингвар наблюдал, как древлянка с гордым недвижимым лицом и
надменно выпрямленной спиной двигалась во дворе, распоряжалась,
бдила, все подмечала, но душой, как ясно видел по отстраненному
взору, уже в своих древлянских землях, обособленная и
озлобленная, не забывшая плена и унижений при дворе
победителей!
Черт бы побрал этот мир, сказал он себе с отчаянием.
Почему у простых людей все так ясно и просто? Почему боги их
возлюбили больше, а боярам, князьям да воеводам посылают
испытания? А ему - самые мучительные?
Асмунд похлопал Ингвара по спине:
- Что-то ты как в воду опущенный. Стряслось что?
Встряхнись. Вон у тебя гостей сколько!
- У меня? - спросил Ингвар горько.
- А у кого ж исчо? - изумился Асмунд. - Разве не ты
здесь хозяин?
Ингвар вместо ответа кивнул во двор. Там, в сопровождении
верных Вяза и Граба, телохранителей из древлян, двигалась меж
столами Ольха. Отроки и гридни Ингвара по мановению ее белой
руки носились как угорелые, все выполняли быстро и точно,
по-собачьи преданно заглядывали в ее серые глаза.
- Ах, вот ты о чем, - понял Асмунд. Довольно заулыбался:
- Я всегда знал, что тебе выпадет нечто особенное! Жар-птицу
или дочь морского царя, а то и того круче.
- Круче, - согласился Ингвар. - Что-то вроде чуды-юды
зубастого.
- Это есть, - согласился Асмунд довольно. - Я б за
такой за тридевять земель поехал, горы и долы прошел, из-за
моря привей. А тебе только к древлянам довелось задницу в седле
потрясти. Счастливчик!
Хоть вешайся, подумал Ингвар горько, такой счастливчик.
Вокруг меня комары на лету мрут, а под ногами трава вянет. Еще
отравится кто, когда рядом сядет. Впрочем, рядом сидеть ей,
кого все считают моей женой, хотя свадьбы еще не было. Правда,
древляне вряд ли так считают. У них с нами лишь вооруженное
перемирие.
День был погожий, волхвы обещали на три дня вперед сухую
погоду. Ольха велела расставить столы для тризны прямо посреди
двора. Нужно было разместить всех приехавших бойков, древлян, а
также как можно больше местных, уже и без того преданных
Ингвару.
За стенами крепости, на пологом холме, полыхал исполинский
костер. Там было сложено двенадцать рядов бревен, а на самом
верху покоились тела воеводы Явора и знатных русов. Остальных
погибших, древлян и защитников крепости, решили сжечь у
подножья. Туда уже свозили за телегах бревна, связки поленьев,
хвороста.
Она наказала один помост поставить несколько выше других.
Здесь справит тризну старшая дружина во главе с Ингваром. Для
него самое высокое кресло, за его столом будут воеводы и
старшины бойков, курян, гонцы от веси и Перми, самые знатные из
древлян и русов.
Остальные же, будь это русы или древляне, да рассядутся за
другими столами. Ими заставили весь обширный двор, а с десяток
пришлось выставить за воротами, не помещались. Ворота были
распахнуты настежь, подъемный мост спущен. Девки и детвора
радостно сновали взад-вперед, наслаждались праздником и
безопасностью.
Ингвар, наконец, встревожился:
- Больно широко гуляем! А припасы беречь надо. Кто знает,
что нас ждет?
Осторожный Асмунд кивал, соглашался, хотя и не больно
горячо. Рудый с усмешкой кивнул на Ольху. Мол, она здесь
хозяйка, а мы что, отроки на побегушках. Когда идет спряпня все
мужики - лишь работники на поварне!
Ольха взглянула холодно:
- Не узнаю отважного воеводу. Скупым стал?
- Да не в скупости дело...
- Все окупится. Разве не ясно?
Ингвар с сомнением смотрел, как необъятный двор
заполняется шумным народом. Его русы, совсем растворившиеся
среди полян, древлян, мери, там же групка древлянских витязей,
что держатся все еще тесной стайкой, рослая и загадочноглазая
пермь, гонцы курян, а теперь еще и могучая дружина бойков!
Олег на таких пирах велел убирать со стен мечи и секиры.
Гости все оружие, кроме ножей на поясах, оставляли в сенях под
присмотром княжьих дружинников. Но сейчас все идет наперекосяк,
прибывают из разных Мест, прямо с улицы садятся во дворе за
столы. Ингвар махнул рукой: будь, что будет. Уже поздно
разоружать. Да- и кто дастся?
Ольха, явно сговорившись с воеводами, умело рассаживала
гостей так, что все старшие оказались за одним столом с
Ингваром и нею. Ольхой Древлянской, а младшую дружину рассадили
вперемешку. Древлянин оказывался бок-о-бок с полянином или
курянином, бойк с мерей, а весянин с дулебом. У каждого из-за
плеча выглядывает либо меч, либо боевой топор, у каждого нож на
поясе. Ингвар холодел от недоброго предчувствия, кус в горло не
лез.
Как владетеля этого дома-крепости, или по какой другой
причине, но его усадили на самом высоком кресле, резном и со
спинкой, по правую руку сидела Ольха, по левую Асмуад усадил
прибывшего княжеского сына бойков, донельзя удивленного и
гордого такой честью. Асмунд и Рудый, переглянувшись, ушли за
столы к младшей дружине. Их цена не упадет, если даже пообедают
с нищими и бродягами.
Бойки цвели улыбками, донельзя гордые, довольные. С
любовью смотрели на своего юного князя и с благодарностью - на
Ингвара, воеводу киевского, соратника и воспитанника Олега
Вещего.
Ольха с удивлением присматривалась к вождям и князьям
племен. Нужда заставляет объединяться и лютых врагов, но здесь
ни один не бросает злобных взглядов на русов А как совсем
недавно кипели ненавистью! Прямо огонь из ноздрей валил, а из
пастей - огонь...
Небо было синее, холодное, но солнце все еще грело -
напоследок. Воздух оставался холодным, по-осеннему чистым,
гости чувствовали на спинах и лицах ласковые ладони осеннего
солнышка с его прощальным теплом.
Ольха во все глаза, будто увидела впервые, смотрела на
золотую и серебряную посуду на столах. Под золотым солнцем
богатство заблистало еще ярче! А Ингвар, похоже, собирал, или
это его мать собирала, не просто богатые вещи, а красивые.
Из золотого кубка, подумала она, да еще с каменьями на
боках, и простая бражка покажется заморским вином. Похоже, даже
бойки и лемки с их сокровищами гор не зрели такой красоты.
Пир только начался, но, несмотря на обилие вина, хмельного
меда, сытной еды, лица гостей оставались невеселыми. А вождь
тишковцев едва отпил из серебряного кубка размером с бычью
голову, как тут же с грохотом опустил его на стол:
- Да будь это все проклято!
Рядом вздрогнули от его громового голоса. Ингвар напрягся,
бросил взгляд на стену, где висят мечи и топоры. Если сейчас
начнется, если руки пьяных гостей потянутся к оружию...
А захмелевший вождь тишковцев прорычал:
- Будь прокляты те, кто запихнул змею в конский череп!
Ольха вздрогнула. После этих слов в тишковца должны
полететь ножи, топоры, кубки со стороны славянских гостей, его
должны растерзать голыми руками... но все молчали, отводили
глаза. И она с внезапным потрясением поняла, что уже вое думают
одинаково, только никто не решается признать страшную для них
истину. Сюда съехались те, кому потребовалась твердая власть,
кто жаждет прекратить распри. Съехались к русам, но уже здесь,
или еще по дороге сюда поняли, что и кровавый князь Олег только
и делал, что не позволял племенам бросаться одно на другое.
- Да, - сказал, наконец. Кремень, воевода бойков. Он
повесил седую голову. - Будь здесь вещий Олег, столько бы
крови не пролилось.
Ольха украдкой оглядывала застолье. Никто не поморщился,
когда Кремень назвал Олега вещим.
- Так-то Олег, - вздохнул другой вождь, он привел отряд
рашкинцев. - Он зрел грядущее, а правил племенами, хоть и был
русом... все же мудро и расчетливо. А кровь, что ж, любая
власть стоит на крови.
- У него закон был один для всех, - вспомнил третий, -
что для руса, что для полянина, что для мери. Виданное ли дело?
Сруль, он сидел на краю стола, осматривался в тревоге,
улыбался всем, скрывая напряжение. Ингвар, к его удивлению,
допустил его за стол для знати, дескать, торговец поездил,
повидал свет, а таких уважают в любом племени. Все же Сруль
помалкивал, со всеми соглашался, старался держаться незаметно.
Но сейчас, не выдержал, вздохнул так горестно, что на него
начали оглядываться.
Он сказал торопливо:
- Простите! Душа слезами обливается. По всем землям я мог
возить товары без охраны! Двадцать лет не знал, что такое
разбойники. Двадцать лет я наперед знал, сколько заплатить за
переезд через мост, сколько за въезд в городские ворота... И с
каждым годом земли, где правил закон Олега, расширялись к
радости тех, кто сам себя защитить не может... А что теперь?
Только переглянулись, ибо не то, что от племени к племени,
даже из веси в ять Трудно проехать, чтобы не быть убиту и
по-калечену, а если повезет, лишь ограблену.
- Если бы воротился Олег, - выкрикнул Кремень с мукой, я
бы первым сложил перед ним меч!
- Да и я рази стал бы воевать? - бросил рашкинец
тоскливо. - Это все от дури нашей славянской.
Рудый, зорко посматривая по сторонам и прислушиваясь,
вдруг отшвырнул турий рог, расплескивая красное вино, вспрыгнул
двумя ногами прямо на стол. Голос воеводы русов был сильным и
звучным:
- Вы хотите Олега обратно?
За столом умолкли разговоры, за соседним оборвалась
нестройная песня. На него смотрели с недоумением я
любопытством. Рудого знали, но никто не мог предсказать каких
шуточек от него дождешься в этот раз.
- Да, - был разноголосый ответ. - Ну и чо?
- Если бы боги вернули его...
- Олег был настоящим князем...
- Олег...
Рудый простер ладони, утихомиривая крики:
- Тогда почему не просить богов вернуть его? Если воля
наша будет сильна и едина, то боги не могут удержать его в...
гм... вирии.
Ольха ощутила, что напряженно прислушивается. Рядом
вздохнул и задержал дыхание Ингвар. Он чуть наклонился вперед,
вслушиваясь и всматриваясь. Ольха тоже наклонилась, их плечи
соприкоснулись. Странная живительная мощь пробежала от плеча по
ее телу, ослабила ноги, и в животе стало горячо и тяжело.
Кто-то крикнул в тишине:
- Что ты мелешь? Где такое слыхано?
Рудый ответил напряженно, оглядываясь Я пятясь, уже явно
жалея о том, что предложил:
- У нас, у русов. Такое уже бывало. Однажды так вызволили
из вирия нашего великого предка Руса. Правда, когда он явился,
от него здорово несло серой и паленой шерстью... Ну, наверное,
такой уж там вирий. Конечно, можно вызволять только умерших
безвременно. А вот тех, кто мрет от старости, того даже боги
вернуть не берутся.
Среди ошарашенного молчания кто-то вспомнил:
- А Олег как раз помер наглой смертью! Он мужик был
здоровый. Жил бы еще да жил!
- Да, - поддержал другой, - такого и колом не добьешь!
А третий, самый сообразительный, выкрикнул с радостным
недоверием:
- Как, говоришь, вызывают из мира мертвых?
Рудый развел руками:
- Ну, я не волхв... Хотя, если по правде, то
поучаствовал... Могу рассказать все обряды, поучить.
Где ты только не участвовал, подумала Ольха, а Ингвар за
ее спиной хмыкнул и ругнулся сквозь зубы. Если Рудый и оказался
на вызывании Руса, то либо явился туда что-то спереть, либо уже
спер и не успел выбраться. Да и виданное ли дело, чтобы вернуть
оттуда, откуда не возвращаются? Какую-то каверзу задумал снова.
Кремень поднялся, упираясь обеими кулаками в стол. Глаза
его из-под нависших кустистых бровей смотрели зло,
подозрительно, но и о надеждой:
- Рудый! Твои дурацкие шуточки и в подземном мире знают.
Говорят, от них Ящер до сих пор икает. Но ежели ты и сейчас...
то это дорого тебе обойдется!
- Да, - пробурчал рашкинец, - над бедой не шуткуют.
Рудый простер в обе стороне длани, требуя внимания:
- Да будь я проклят... ладно, я и без того... Словом,
ежели вру, то можете меня сами порубить на куски. Спорить не
буду. Но я в самом деле подсмотрел, как вызывать человека из
мира мертвых! И я готов помочь, ежели воля ваша тверда, а
желание вызвать его обратно - сильнее жажды напиться и побить
друг другу морды.
Он поймал внимательный взгляд Сруля, подмигнул. Тот
поспешно опустил глаза в миску. Тучный боярин, что сидел рядом
с иудеем, сказал недоверчиво:
- Если бы можно было вызывать из подземного царства, то
сейчас бы тут одни мертвяки ходили!
Его поддержали нестройные голоса. Рудый снова поднял руки:
- Тише! Ты кто, полянин?
- Пермяк мы.
- Так вот, из вашего вирия может быть и нельзя, а из
нашего, вирия русов, можно. С трудом, но можно.
Кремень все еще мерял Рудого недоверчивым взглядом:
- Из нашего тоже нельзя. Никто и не слыхивал...
- Ты тоже пермяк, соленые уши? А, у вас один вирий на
двоих! А то и один на всех славян? Бедно живете, братцы! Тем
более, надо прибиваться к нам, русам. У нас все дни пируют, баб
да девок на сеновал таскают... На чужие вирии да рай набеги
делают. На христианский рай нападают, убивают, насилуют и
уводят в плен... всех забав молодецких не перечесть! Весело
живут.
Ольха задержала дыхание. Если то, что рассказывает Рудый,
хоть чуточку правда, а всей правды Рудый никогда не скажет, то
русам в самом деле достался вирий на славу.
Кремень крякнул досадливо, пробасил:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг