сделала это даже с радостью.
Он насторожился:
- Почему?
- Ей было горше всех, Рус. Мир оказался расколот на
иудеев и скифов, но трещина прошла через ее сердце. Она и
раньше улыбалась через силу, ты не заметил?
- Ты хочешь сказать...
Плечи его обдало холодом. Моряна протянула руку:
- Ты пойдешь?
- Обычаи святы... - сказал он с ненавистью. - Я обязан
быть!
Сегодня тело было не только сгустком боли, но и тяжелым
как гора. А сил не осталось, вчера держался на возбуждении
после боя, на чем-то помимо силы, а сейчас тело было старым,
больным и умирающим. Он победил, так говорит и Моряна, но
радость была отравлена, жить не хотелось... как и его
черноволосой Ис.
Моряна помогла одеться, он стиснул зубы и молчал,
сдерживая стоны. Раны распухли, в голове плескался
расплавленный свинец. Руки повиновались едва-едва. Он едва
шевелил пальцами, а стиснуть в кулак не мог вовсе.
За пологом был хмурый рассвет. Небо посветлело, Рус вышел
из шатра в момент, когда совершенно бесшумно огненная стрела
ударила из-за темного края земли. Высоко в небе вспыхнул
краешек облака. С севера дул легкий ветерок, и облако начало
разгораться.
Люди сидели вокруг костров, кто еще спал, кто-то готовил
скудную похлебку. От котлов вкусно пахло вареным зерном и мясом
с душистыми травами. На самом краю стана дудели трубы и звенели
бубны, Рус видел толпы пляшущего народа. Похоже, Корнило велел
устроить праздник в честь победы над врагом. Даже не дожидаясь,
пока ветер развеет пепел великой крады по павшим героям.
Умом Рус понимал: Корнило старается всеми силами
приподнять победу, которая все равно и скифами принималась если
не как сомнительная, то даже как поражение. Правда, по слухам,
иудеи готовятся уходить. Однако в город к себе никого не
пускают. Сказали: траур по павшим.
Но сейчас он видел только лицо Ис, ее отчаянные глаза,
печальную прощающую улыбку. Она знала, что он иначе поступить
не может... а может быть, только потому так и сделала? Нет, это
в ее натуре исправлять несправедливость... если она ее такой
считает.
Трое воинов, переглянувшись, поднялись от костра и пошли в
сторону одинокой избы. Окна и двери были забиты толстыми
досками, но из трубы вился дымок.
Двое отодрали доски, не так уж и прибиты, заметил Рус
хмуро. Дверь медленно отворилась.
Ис появилась в темном проеме, улыбнулась воинам. Ее взгляд
пробежал ищуще поверх их голов. Рус почувствовал, как он
коснулся его лица, нежный и ласковый, словно кончики ее
пальцев. Он шагнул вперед, чувствуя, как даже вдали затихает
веселье.
Ис неспешно сошла с крыльца. Ее лицо было бледным, но
спину держала ровной. Когда ее нога коснулась земли, Рус сказал
ритуальную фразу, которую до него произносили князья-судьи:
- Сегодня ты увидишь своих предков.
Она не ответила. Ее глаза пробежали по его лицу, и он с
болью понял, что она смотрит по-прежнему с любовью, тревогой и
жалостью.
В небе продолжали зажигаться облака. Небесный купол
озарило оранжевым, только земля еще оставалась темной,
неприветливой. Корнило подошел, потоптался рядом. Голос его был
ровный, как поверхность замерзшего озера:
- Дрова уже готовы. Сухие, чтобы сразу... не мучиться.
Ис молчала. Воины подле нее сопели, переступали с ноги на
ногу. Рус кашлянул, чувствуя, как незримая рука сдавила горло.
- Ис... ты нарушила наши священные обычаи.
- Я знаю, - ответила она, - и я не прошу пощады.
- Пощады быть не может, - сказал он торопливо, - но...
у тебя есть какое-нибудь желание?
Она подняла на него взор, и он понял, какое у нее может
быть желание.
- Не слишком большое, конечно, - добавил он неуклюже. -
И такое, что... не избавит тебя от погребального костра.
Корнило кивнул, воины одобрительно зароптали. Ис пожала
плечами. Он видел, что она готова отказаться, у нее есть только
одно желание, с которым стоит считаться... затем какая-то мысль
слегка раздвинула ей губы в бледной усмешке:
- Разве что... попрощаться с уходящими.
- С иудеями?
- Да, - ответила она уже увереннее, словно только сейчас
начала понимать, что хочет в предсмертном желании. - Они
уходят скоро. Мне хватило бы времени... до полудня.
Край темной земли заискрился, словно в горне горело
железо. Оранжевые лучи, острые как копья, ширились,
соединялись, охватывали всю восточную часть неба. В замерзшей
от боли груди тоже робко потеплело.
- До полудня? - переспросил он. - Они заперлись так,
что ты до полудня будешь уговаривать открыть ворота. Пусть
будет до захода солнца. Но с последним лучом ты должна взойти
на погребальный костер!
Он почти выкрикнул, свирепо обвел взором воинов и
собравшихся людей. На него смотрели тускло, и он с болью и
странной надеждой понял, что люди еще не опомнились от такой
кровавой победы, для которой погиб весь цвет его дружины. И
мало кого волнует, на сколько дней будет отсрочка казни. Вот
если бы попробовал отменить вовсе, то возмутились бы все, это
уже пойти против священных законов.
Ис медленно наклонила голову:
- Благодарю.
Он сказал хмуро:
- Это обычай.
- Я отправлюсь прямо сейчас, - сказала она.
Их взгляды сомкнулись, в них было все: любовь, их жаркие
ночи, преданность, страдание... и гордое осознание, что они -
частицы чего-то большего, чьи великие законы властны и над
ними. И над всем личным, что есть в человеке.
Иди, велел он взглядом. Иди к своему народу. И лучше всего
- уезжай с ними, только не возвращайся на смерть.
Слабая улыбка тронула ее губы. В ее глазах была любовь и
нежность. Я вернусь, ответила она беззвучно. Ибо мне все равно
нет жизни там, где нет тебя.
Буська подвел ей Молнию. Резвая кобылка как будто чуяла
недоброе, вздрагивала и злобно щерила зубы, когда ее касалась
чужая рука. Сразу пятеро дружинников подбежали, помогли
взобраться в седло. Ис улыбнулась светло и печально. Грубые
скифы, как могут, показывают ей, что вовсе не чувствуют
ненависти к нарушительнице. А Буська без спросу запрыгнул на
своего конька, сердито оглянулся. Рус торопливо кивнул. Пусть
проводит до ворот Нового Иерусалима. Да не упадет с головы
любимой ни один волосок, пока...
Он стиснул челюсти. В глазах потемнело.
За шатром послышались возбужденные голоса. Потом сухо
стукнули копыта, загремели подошвы сапог. Рус поднялся с ложа,
но полог уже откинули навстречу. Буська вбежал растерянный, на
щеках блестели мокрые дорожки:
- Ис!
- Что с нею? - спросил Рус.
Земля качнулась под ногами. В глазах потемнело, а сердце
захолодело, будто грудь лопнула от тоски и горечи, и зимняя
стужа победно ворвалась внутрь.
- Не знаю...
- Что с нею?
И, не дожидаясь ответа, не чувствуя боли в раненой ноге и
полумертвом теле, выпал из шатра. Ис бессильно свисала поперек
седла, дружинники как раз бережно снимали с коня. Рус как
безумный растолкал всех, подхватил ее на руки. Лицо ее было
смертельно-бледным, глаза закатились. Сердце почти не билось,
он долго прикладывал ухо, пока услышал слабые признаки жизни.
Но он уже видел, как люди с такими лицами уже не возвращались в
мир живых, а постепенно угасали, как угли в брошенных кострах,
подергивались серым пеплом, пока не наступал вечный холод.
Он услышал хриплый звериный крик. Люди шарахнулись, он
понял, что в страхе и тоске кричит сам. Не разбирая дороги,
ввалился в шатер, опустил Ис на ложе, укрывал шкурами,
подкладывал под голову подушки. Чьи-то руки взяли за плечи, зло
отряхнулся, наконец в сознание прорвался настойчивый голос:
- Она умрет...
- Что?
- Если будешь мешать.
Корнило настойчиво отпихивал, а когда Рус вроде начал
приходить в себя, кивнул дружинникам, те без церемоний оттащили
князя и усадили в двух шагах на колоду, накрытую шкурами. Оба
держали широкие ладони на его плечах, не давая встать.
- Ты спасешь ее? - выкрикнул Рус.
- Все в руках богов, - ответил волхв сумрачно.
- Но что она сделала? - вскрикнул он в отчаянии. - Это
я нарушил!.. Я выкрал у чужого бога. Я нарушил законы, когда
привез в свое племя...
Волхв покачал головой:
- Ты ничего не нарушил. У нас не было запрета брать чужих
женщин.
- Тогда что же?
- Жди.
Рус огляделся, как лесной зверь, которого охотники загнали
в угол. Младшие волхвы уже торопливо затаскивали в шатер
жаровни с углями. Воздух стал нагреваться, потек горьковатый
запах гари. Корнило бесстрастно отодвинул князя, как
загородившую дорогу ветвь, и Рус некоторое время смотрел тупо,
как волхв бросает на жаровни душистые травы, взмахивает
дланями, простирает то к паволочному своду шатра, то указывает
на распростертую Ис.
Наконец, обнаружив князя, досадливо поморщился:
- Жди на воздухе.
- Корнило, ты только скажи...
- Княже, - сказал Корнило рассерженно, - ты мешаешь. Я
говорю с богами, а ты кричишь... молча кричишь так, что
оглохнуть можно!
Солнце зашло за темно-сизую тучу, грозно и зловеще
просвечивало, словно кровавый глаз неба. Под тучей было море
багровой крови, а сверху кровь перемешалась с сукровицей,
оранжево-прозрачной, с редкими сгустками крови.
Кровавый глаз постепенно тускнел, словно жизнь покидала
огромное тело. На мир опускались недобрые сумерки. Птицы
умолкли, а взамен в темнеющем воздухе появились мохнатые звери
с жутко растопыренными лапами-крыльями. Тонкая кожистая пленка
просвечивала, можно было разглядеть сеть кровеносных жилок. В
лунном свете мертво блестели острые коготки, а на длинных зубах
играли багровые блики заката, словно зверьки уже успели
напиться крови.
Соломон в нерешительности вылез из двуколки, постоял,
держась за край. В воинском стане скифов костры полыхали, как
никогда, воздух наполнен гарью, чувствуется аромат горелого
мяса. На этот раз уже не крады, скифы своих погибших сожгли
сразу же после побоища.
Его плечи зябко передернулись. Ноздри уловили запах свежей
крови. Перед шатром князя два волхва прыгали и стучали в бубны.
В двух шагах от входа в шатер пламенел большой темно-красный
валун из гранита. Но красным он стал от обильно пролитой крови.
Волхвы кружились, потрясали бубнами, вздымали к небу, кричали,
выли.
- Куда? - рявкнуло над ухом так люто, что Соломон ощутил
леденящее дыхание смерти.
Скифский воин появился неожиданно. Соломон застыл, ибо на
горле ощутил холодное железо меча. Страж смотрел ненавидяще,
рука вздрагивала от желания шевельнуть кистью, тогда распоротая
грудь чужака вывалит теплые внутренности наружу на корм
собакам.
- Я только попрощаться, - прошептал Соломон, он ощутил,
как смерть близка, и в то же время чувствовал, что, несмотря на
его возраст патриарха, сама мысль о ней приводит в содрогание,
- ваш князь не будет против... Я слышал, что у вас стряслось с
его женой.
- А ты-то при чем? Порадоваться пришел?
Один из волхвов упал, забился в корчах. Изо рта потекла
пена, глаза закатились. Белки выглядели так страшно, что
Соломон ощутил, как по всему телу пробежала дрожь.
От другого костра воины взяли копья и пошли к ним. Вид у
них был самый недружелюбный. Соломон попятился, но в спину
кольнуло острой болью. Он в испуге повернулся: в спину и бока
уперлись блистающие острия. Одно пропороло рубашку и кожу,
достало кровь.
- Я не враг, - вскрикнул он. Губы затряслись, варвары
смотрят свирепо. - Я зашел... зашел проститься!
- Уходи, - велел высокий воин. - Уходи. И моли своего
поганого бога, что мы подарили тебе твою поганую жизнь!
- А может, и его в костер? - предположил другой.
Соломон пятился, копья кололи со всех сторон, рвали
рубашку, больно царапали. Смех варваров становился все громче,
злее. Кровь уже текла из порезов. Соломон дрожал, смерть вот
она... как вдруг от шатра прогремел злой оклик, от которого
кровь застыла в жилах, столько в нем было бешенства:
- Что там еще?
Полог отдернулся, в темном проеме показалась голова Руса.
Золотые волосы прилипли ко лбу, по мокрому багровому лицу
бежали крупные капли пота.
- Это я! - вскрикнул Соломон. - Я зашел только...
только попрощаться!
Рус несколько мгновений смотрел невидящим взором, и
Соломон решил было, что вождь варваров велит его удавить, но
тот мотнул головой, от чего капли пота веером полетели прочь,
блестя на солнце:
- Зайди.
- Но... - проговорил Соломон в замешательстве, - там
женская половина, я знаю... А у вас это карается смертью.
- Да, - сказал Рус, и в голосе было столько горечи, что
Соломон удивленно вскинул голову. Вождь варваров никогда не
выглядел таким. - Это женская половина... Взгляни на то, что
боги все же забирают для себя. Завтра уже ее никто не увидит.
Здесь, среди людей.
Он придержал полог, и Соломон решился шагнуть внутрь. В
шатре было чадно и душно от спертого воздуха, а от запаха
паленой шерсти сразу заслезились глаза. Корнило непрерывно
колотил в бубен, другой волхв сипло и страшно хрипел на большой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг