- На сокровища, - сказал волк с явным облегчением. - Что значит, зрят
в корень. Если корень тьфу, то и внешность не поможет, а если злата целая
пещера, то любая...
Что любая, я не спорил. Вон та в моем мире, которая, выйдя замуж за
принца, стала принцессой, а потом, отсудив у мужа деньжат, сокровищ и
титул, вышла замуж... или почти вышла за того, у которого сокровищ было еще
больше, хоть тот и не был принцем. В моем мире это так привычно, что никто
и не подумал, что она должна бы выйти замуж за того офицера или конюха, с
которыми спала. А другая из ставших известной благодаря мужу-президенту
великой страны, после его гибели вышла замуж за самого богатого человека на
свете, пусть дряхлого старца и урода, зато у него одних кораблей было
больше, чем у Франции и Германии вместе взятых... Это только в кино
королевы идут под венец с бравыми рыцарями, да еще незнатными, а в жизни
ищут еще королевистее.
Похоже, подумал я горько, скоро и в кино перестанут.
С другой стороны, подумалось вяло в сытой голове, сидеть над златом -
не по мне. То, что рожа перекосится, и весь перемутируюсь в такое вот
чудовище - это плевать, критерии красоты давно размыты, женщинам теперь все
равно какого цвета кожа, рожа, какой с виду и какой внутри, а нам,
мужчинам, тем более. Одни красятся и ресницы наставляют, другие качают
железо, а таким вот зеленым властелином подземелий выйти на пляж - полный
отпад! Но за золото надо хотя бы удовольствие... Ладно, раздать бедным - в
этом тоже можно найти какой-то странный балдеж.
Ворон неожадннно каркнул над ухом:
- Да скажи ему, скажи!
Я отшатнулся, мудрые мысли выпорхнули как дурные бабочки, что и летать
ровно не умеют. Волк посмотрел на меня, заколебался, рыкнул:
- Сам говори.
- Из тебя оно само лезет! - каркнул ворон язвительно.
- Ты заметил первый, - ответил волк с достоинством. - Теперь и честь
дадена первому.
Я поморщился:
- Вы о чем?
Ворон слетел на траву, прошелся важно, растопырив крылья, клювом
пощелкивал, глаза как у птицы Рух, походка импетатрская. Кашлянул пару раз,
сказал важно и значительно:
- Конечно, первым заметил я... И чтоб вы вообще без меня делали? Но
тащил-то этот мохнатый! Не стану же я, мудрец черную работу делать?
Благородный лорд, если ты разуешь зенки да оглянешься, хоть тебе с твоим
животом сейчас и дышать тяжко...
За моей спиной в двух шагах прямо на земле лежал в искусно украшенных
ножнах исполинский меч. Видно было как его протащили через кусты, остался
след, словно прошлись плугом. Крестообразная рукоять смотрела на мир гордо
и вызывающе.
С колотящимся сердцем я вскочил на ноги. Руки сами потянулись к
чудесному мечу:
- Что за чудо?
- Меч властелина подземелий, - сказал ворон гордо. - Золото золотом,
но не мало ли это для мужчины? Вот я отыскал и выволок... волк малость
помог.
Меч был тяжел, я бережно потащил из ножен, синеватая сталь загадочно
мерцала, по широкому как лицо будущего короля лезвию бегали искорки,
прятались в глубинах, выскакивали и выстраивались в загадочные, быстро
исчезающие узоры.
Волк рыкнул с благовеянием:
- Меч героя!
- Особый трехручный меч, - объяснил ворон торжественно. - Не всякому
это! Ох, не всякому...
- Спасибо, друзья, - прошептал я растроганно. - А вы еще о какой-то
полуголой бабе... Их хоть пруд пруди, а вот меч... да еще такой!
Потом мы неслись обратно: я в седле, спина волка изредка мелькала в
высокой траве, а ворон устроился за моей спиной на седельной мешке. Перья
скребли поясницу, но я больше чувствовал как встречный ветер пытается
выдрать мои длинные волосы.
Трухручный меч красиво и надменно смотрел из-за плеча. Багровое солнце
медленно опускалось за темный край земли, и оранжевая шишка рукояти
блестела как кровавый глаз Балора. Ворон начал бурчать насчет ночлега, как
все пернатые не хрена не зрит даже в сумерках, но волк на бегу нюхал
воздух, даже подрыгивал и ловил струю воздуха повыше, уверял, что уже
близко.
Наконец на далеком багровом небосводе начали подниматься как
заостренные наконечники копий остроконечные крыши, даже зловеще краснели,
словно их только что вытащили из груды пылающих углей.
- Город! - воскликнул волк. - Я ж говорил!.. А это пернатое: заночуем
в поле, заночуем в поле... Тоже мне мышь-полевка.
- Молчи, серость, - буркнул ворон сонно. - Тьфу, вовсе черность. Мы,
варвары, пр-р-резираем уют сцивилизации. Мы, суровые и гордые варвары, бдим
и спим во чисто поле...
Он прижался к моей спине комом жестких перьев, скребся, умащиваясь. Я
чувствовал горячее тельце, у ворон сорок два как раз нормальная
температура, а у воронов и того выше, потому им надо больше есть и больше
спать, а там из-за ровного как струна черного горизонта мрачно и красиво
поднимаются пурпурные шпили, башни, крыши, наконец высунулись даже зубчики
каменной стены, тоже словно облитые красной кипящей кровью.
Мы влетели во двор корчмы, как будто пожарная команда во двор богатого
особняка. От кузницы несся веселый перестук молотков, из подвала катили
тяжелые бочки, на крыльце блюют, лошажье ржанье и фырканье от коновязи,
скрип колодезного журавля, плеск воды, запахи кухни, лошадиного пота,
свежего сена и снова аромат жареного мяса, от которого я снова ощутил себя
голодным как стая волков на марше.
Мальчишка с готовностью ухватил поводья, а я спрыгнул прямо на нижнюю
ступеньку крыльца. Волк моментально очутился рядом, ворон перелетел с мешка
и устроился на плече, вогнав для устойчивости когти поглубже в толстую кожу
перевязи.
Дверь с треском распахнулась. Я привычно шагнул в сторону, мимо
вылетел, провожаемый мощным пинком, тот самый крысоморд с близко
посаженными глазками.
Грохнувшись, он перекатился через голову и плюхнулся в грязь, которая
возникла с подозрительной готовностью на только что сухом месте. Я услышал
истошный вопль:
- Вассалы стоят стеной! Но где же князь?
Он закашлялся от жаб и пауков, что сыпались изо рта. Волк зарычал и с
брезгливостью отодвинулся, а к двери подошел, высоко поднимая и отряхивая
лапы. Мы шагнули через порог, невидимые руки захлопнули за нами дверь.
Запахи жареного мяса окутали нас с головы до ног, я сглотнул слюну,
сразу ощутив себя голодным, зайцы - не еда, а сквозь ровный шум голосов,
напоминающий рев морского прибоя, уже знакомо прорезались удалые песни,
пьяные выкрики, хохот, звон медных и серебряных кубков,
В лицо пахнуло горячими влажными запахами кислого вина, жареного мяса
с луком и чесноком, ароматом горящей хвои. В зале шумно, народу за столами
битком, хотя мой прошлый стол наполовину пуст, зато второй, приставленный
торцом к его середине, длинный и без скатерти, с обеих сторон заполнен
плечистым народом, среди которых выделяются стражники своими кожаными
жилетами, но были и мясники, кузнецы, конюхи, и еще люди, как я понял,
свободные, хоть и не настолько высокого рождения, чтобы их допустили в
замок пировать с королевой.
Табуретки и стулья заняты все, но на лавках место отыщется всегда, мы
пробрались к моему столу, волк показал клыки одному, другому, и ему место
нашлось рядом со мной. Ворон, похоже, слезать с плеча не спешил. Во-первых,
так виднее, а он птиц любопытный, а во-вторых всяк видит, что у него за
насест.
Белобрысый мальчишка примчался сразу, с любопытством посмотрел на
волка. Я видел, что ему хочется погладить собачку, но воспитанный ребенок
вспомнил о работе, детское личико стало серьезным.
Волк на всякий случай показал ему клыки, не любит чрезмерного
внимания, скромный, а ворон раздраженно каркнул:
- Ну что беньки вылупил?.. Умных не видал?
Мальчишка ответил по-взрослому рассудительно:
- Да умные что... Теперь всяк умный! По-своему, конечно. Умного много,
хорошего мало. А вот с деньгами так и вовсе... Если есть чем платить, то
без разницы какой вы породы. Золото всегда золото. Неважно, из вороньего
или волчьего кармана.
Он не понял, почему даже волк улыбнулся во всю хищную пасть. Ворон
напыжился, а я просто сунул ладонь в мешок, загреб столько, сколько
поместилось в ладони. Мальчонка ахнул и отступил, глаза его полезли из
орбит.
- Этого хватит? - спросил я небрежно.
- Хва... хва... хватит ли... - пробормотал он, глаза его как прилипли
к блистающей горке золотых самородков. - Да тут хватит... Ежели изволите,
благородный герой, то и коня можно за стол!.. Хоть в красный угол, хоть на
почетное место!.. Милости просим!
- Я ж не Калигула, - отмахнулся я. - Коня кормить отборным овсом и
поить ключевой водой. Этого довольно.
- Сделаем, - поклялся мальчишка. - И ключ выроем прямо во дворе, и
овес сейчас же посеем... А что за стол коня, так что дивного? Кони бывают
куда умнее нынешних хозяев, уж не обессудьте! Зато хозяева - ого-го какие
герои!
Умчался, а волк и ворон вертели головами, привыкая к гаму, веселому
шуму, запахам жареного мяса, печеной рыбы. На той стороне корчмы гремела
брань, трещали разбиваемые о дубовые головы сосновые лавки, взлетали
кулаки, на стены брызгало красным, колыхались тени, жутко переламывались на
переходах со стены на стену, вырастали на потолке и пропадали за низкими
потолочными балками.
Вдоль столов прошел, выбирая место, высокий человек в темном плаще.
Капюшон он постарался надвинуть на глаза, но нечто в его осанке, развороте
плеч и походке привлекало внимание. Повернул голову вслед и я, взгляд
зацепился за выглядывающие из-под плаща задники сапог. Я равнодушен к
одежде, варвары пренебрегают модой и удобствами, но даже мне ясно, что эти
сапоги шили очень умелые руки. А булатные шпоры, что мелодично позвякивают
на каждом шагу, настоящее произведение искусства.
Мужик, что сидел за столом напротив, покосился в мою сторону хмуро:
- Эй, странник!.. Мы здесь не задаем лишних вопросов, понял?
- Да я так, - пробормотал я, опуская глаза, - просто золотые шпоры...
гм... слишком уж для простой корчмы...
- А кто тебе сказал, что сюда пускают только простых?
А его сосед буркнул, не отрывая глаз от кружки с пивом:
- Никаких ограничений. Знатные - тоже люди...
Он перевел взгляд на волка, на ворона, что наконец слетел на стол и
принялся нагло клевать из его миски. В глазах мужика не было ни вражды, ни
удивления. Здесь и не такое видели, читалось в его раскосых глазах.
- Вы посидите здесь, - велел я волку и ворону, - я схожу посмотрю, что
у них найдется пожевать еще.
В торце корчмы виднелась длинная стойка, за которой стоял,
облокотившись локтем, грузный мужик в белом сюртуке. Я пробирался между
столами, переступал через ноги, через упавших, спотыкался о перевернутые
лавки и стулья, увертывался от пролетающих кувшинов, одной рукой
придерживал кошель на поясе. В корчме надо смотреть в оба, а когда наконец
выбрался к стойке, вместо грузного мужика в той же небрежной позе стояла
зеленоглазая женщина. Огненно красные волосы красиво падали на спину, я
засмотрелся на ее роскошную фигуру, но, вспомнив предостережение, проглотив
заготовленный комплимент, вежливо поклонился:
- Простите за вторжение. Я и мои доблестные спутники проголодались.
Нам бы такое, чтобы всем пришлось по вкусу. Не уверен, что мальчонка
принесет все правильно...
Я осекся, ибо только что за ее спиной была огромная картина с голой
бабищей, изображающей, если не ошибаюсь, Данаю, а теперь там зеленел лес,
на огромном пне медвежата, а старая медведица хоть и смотрела сурово на
них, но краешком глаза держала и меня.
Женщина чуть улыбнулась:
- Здесь все получают то, что заслуживают.
Рядом со мной облокотился крепкоплечий мужчина, сухой и жилистый, но с
неопрятной бородкой и грязными жирными усами. Он медленно отпил пару
глотков, явно наслаждаясь, затем взгляд его мутных глаз упал на меня.
Чем-то ему не нравлюсь, видно, наливается злобой так отчетливо, что я
видел как в нем желтеет нутро, а когда оскалил пасть, то клыки выглядели
вдвое длиннее:
- Ты пришлый, как я гляжу...
Я смолчал. В этих ситуациях, что не отвечай, все равно приведет к
драке. Сперва просят закурить, а потом начинается: ах, не куришь, брезгаешь
нами, или - не те куришь, это ж оскорбление, так что и сейчас я спокойно
рассматривал копченые куски мяса и рыбы, прикидывал какой кусок нам
порезать, какой круг сыра выбрать, с какого кувшина вина начинать и каким
закончить.
- Ах, так ты гордый...
- И хлеба, - добавил я. - Ржаного, свежего.
Мужик уже не тянул, а зло цедил:
- А мы тут гордых не любим... Наш народ должон быть простым и
богобоязненным!.. А гордыня - смертный грех. Гордых мы...
- Соли не забудьте, - сказал я, заканчивая заказ. - Если есть, то еще
и перчика, аджики, тертого чеснока.
Хозяйка спокойно кивнула, принимая заказ, я отодвинулся, и в этот миг
мужчина ударил.
Глава 19
Я легко отклонился, мой кулак в ответ достал его снизу в челюсть. Сухо
хрястнуло. Его приподняло в воздух, изо рта блестящими градинами
разлетелись во все стороны белые комочки, застучали по стенам, с мелким
дробным стуком покатились по полу.
Он тяжело грохнулся навзничь. Из-за столов на меня бросилось сразу
пятеро, еще не поняли, что с их вожаком случился не солнечный удар. Я
прижался спиной к стойке, да не зайдут со спины, мои кулаки встречали точно
и сильно, тела отшвыривало как надутые мячи, первый улетел под стол, другой
грохнул на стол и развалил его широкой задницей, третьего пронесло по
проходу, задевая сапоги гуляк, четвертый от мощного апперкота взлетел и
повис как убитая гадюка на потолочной балке.
Пятый, самый сообразительный, выхватил длинный нож и пошел размахивать
крест-накрест, словно работал нунчакой. Я отшатывался, сам ловил момент,
тот начал улыбаться торжествующе, тут же я метнул кулак, точно рассчитав
движение, глухо хрустнуло, будто я проломил глиняный горшок.
Я повернулся к хозяйке:
- Если есть, то соли помельче. Морской, если здесь знают, что такое
море.
Она раздвинула красивые губы в улыбке:
- У нас есть все! Даже чашки для левшей. А соль хоть аттическая, хоть
пермская, хоть...
Я кивнул на распростертые тела:
- Если можно, то этим накрыть стол во-о-он в том углу. Подавать все,
что смогут съесть и выпить. Плачу я.
Чтобы хозяйка не усомнилась, я запустил ладонь в сумку, а ладонь у
меня теперь шире лопаты. Ее глаза округлились как у большого молодого
филина, но из зеленых стали странно лиловыми. Я высыпал золото на стойку,
повернулся и, чувствуя между лопаток восторженные взгляды, вернулся к
столу, где нетерпеливо ждали волк и ворон.
- Ну конечно, - прорычал волк саркастически, - как же иначе? Где
корчма, там и драка...
А ворон, заступаясь, каркнул:
- А что? Да ты посмотри!
На всех жаровнях шкварчало и шипело мясо, но воздух стал удивительно
чистым, прозрачным, я с удовольствием вдохнул всей грудью. Даже самые
дальние столы различаются отчетливо, видны кровоподтеки на лицах самых
дальних гуляк, их золотые пояса и рукояти ножей с блистающими драгоценными
камешками. Даже потолочные балки проступили ясно и четко, видны зазубрины
от мечей, когда замах на рупь, а удар на копу...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг