Правде сказано: око за око, зуб за зуб, смерть за смерть! Кто убивает, да
будет убит!
Грохнуло, на миг потемнело, словно пронеслась черная тень. В
следующее мгновение земля дрогнула от тяжелого удара. На том месте, где
были пятеро стражей, не осталось даже красного пятна. Лишь плита из темной
стала серой, лишь по ней Томас догадался, что это другая плита, с крыши. А
прежнюю вместе со стражами вбило глубоко в землю.
Томас пробормотал:
-- Под лежачим камнем мужик не перекрестится...
Лицо Олега было слегка опечаленным. Так часто приходится прибегать к
этому последнему доводу, достойному лишь дикарей!
Маздон смотрел напряженно, кровь вовсе отхлынула от лица. Викинг
встал рядом, его ладонь упала на рукоять огромного меча. Гульча стиснула
кулачки, на Олега смотрела с бессильной ненавистью. Олег развел руками,
мол, никакой магии.
Маздон вскрикнул:
-- Это случайность! Взять его!
Олег подошел, понурив голову, к Томасу, пожал плечами.
-- Полно... Такое совпадение? Пора бы уже догадаться.
Стражи справа бежали к нему осторожнее, смотрели наверх. И потому ни
один не заметил, как внезапно одна из плит под ногами исчезла. Впрочем,
если бы заметили, вскрикнули бы раньше.
Крики были, потом -- далекие шлепающие удары.
Томас покачал головой.
-- Чужая душа вылетит -- не поймаешь. Да не больно и нужно.
-- Что, первый раз тебя пытаются испугать?
Томас вытер пот железной рукавицей. Голос был дрожащим:
-- Прости, сэр калика... Я думал, ты только всех девок сэра Эдвина на
сеновал таскал, а ты, оказывается, еще и ловушек тут наготовил!
-- Как не стыдно, сэр Томас!
Могучий викинг схватил Маздона за рукав.
-- Остановись, Великий!.. Даже мне, твоему слуге, видно, что он знает
все тайны этого проклятого места! Ему не нужна магия!
-- Он не может, Ролан... Откуда... Если даже мы не знаем...
Оба смотрели на волхва со страхом и ненавистью. Олег сказал кротко,
глаза были добрые, всепрощающие:
-- Я сам строил Стоунхендж... Ну, не сам, помощников хватало, не зря
же все завалилось, так что я в самом деле знаю здесь кое-что. В старину
воевали чаще, ворья было больше, приходилось ставить ловушки всюду. Часть
из них уже не работает, что-то сгнило, что-то сломалось, но кое-что еще
затаилось, ждет добычу.
Оба в ужасе обвели взглядами древнее языческое капище. Олег кивнул
доброжелательно.
-- Вам лучше не двигаться. Шаг вправо, шаг влево -- гибель. Можете
попытаться прыгнуть на три шага с места, тогда удастся перескочить
пропасть... Вас только расплющит плитой с потолка. А вот если сумеете
пробежать вдоль стены быстро-быстро, то и плита вас не прибьет, правда!
Только что упадете в яму с острыми кольями. Ну, и ядовитыми змеями, что на
самом деле уже лишнее, я всегда так считал.
Маздон вскинул руки.
-- Думаешь, победил? Мы тоже кое-что усвоили из старинного запретного
знания!
В темном небе загремело. Застилая звезды, мелькнула широкая тень. На
миг блеснула страшная пасть с огромными зубами, горящие глаза, на людей
пахнуло смрадом. Волна воздуха подняла пыль, а спустя мгновение на землю
упал огромный дракон. Он был страшен, из пасти вырывались клубы дыма, зубы
блестели.
Он пополз на Томаса, распахнул страшную пасть шире. Томас отступил,
левой рукой попробовал вытащить меч. Чаша в его руке начала меркнуть.
Маздон захохотал, запрокидывая голову. Зубы его были желтые,
сточенные, а во рту было черно, как в ночи. Ролан и Гульча стояли, как
вбитые в земли столбы, вид у обоих был растерянный. Король сыпал
проклятиями, пальцы стискивали рукоять места, но с места сдвинуться не
решался.
Томас с проклятием выдернул наконец меч, перебросил его в правую
руку, а чашу в левую, поймал и остановился, чуть пригнувшись и разведя
руки. Булатное лезвие поблескивало холодно и мертво. Чаша погасла, но
Томас не решался ее оставить, да и перебросить некому -- все в чем-то да
грешники, вместо друзей и родни останется один пепел.
Дракон пахнул огнем. Томас легко уклонился, ударил мечом сбоку.
Роговой нарост на краю морды исчез, срезанный начисто. Зверь не заметил
потери, но Томас уловил, как ахнул и отшатнулся Глава Тайных. Похоже,
дракон должен был быть неуязвим. Что ж, честный меч уже доказал, что
дерется по-честному только с теми, что соблюдает рыцарские правила!
Дракон посылал струю огня за струей, Томас устал увертываться, а
доспехи уже начали накаляться. Пот бежал по лицу, щипал глаза, дыхание
стало таким же горячим, как у дракона, только что без дыма.
-- Томас! -- услышал он далекий предостерегающий крик Яры.
Он отпрыгнул, услышал хохот человека, назвавшегося Маздоном. В глазах
от пота стояла серая пелена. Струя огня ударила в ноги, накалила доспехи
так, что он едва не закричал от боли. Совсем близко! Но куда опаснее зубы,
схрумкает, как капустную кочерыжку.
Высоко-высоко в небесах раздался звонкий чистый звук, словно кто-то
задел струну на лютне. Вспыхнуло сияние, стремительно разрослось, и на
землю опустилась человеческая фигура. Сияние было таким слепящим, что люди
на земле не сразу поняли, что на землю ступила женщина с ребенком на
руках.
Схватка оборвалась на миг, все глаза были на чудесном явлении, даже
дракон повернул голову, смотрел тупо и зло, глаза налились густой кровью.
Женщина пошла быстро к людям, сияние перемещалось с нею. У Томаса сердце
едва не выскакивало, теперь уже от щемящего ликования.
Женщина повелительным жестом сунула ребенка Яре.
-- Подержи!
Она была невысокого роста, Яре до подбородка, смуглолицая, с черными
бровями, сросшимися на переносице, глаза, как чернослив, нос тонкий, с
вытянутыми ноздрями.
Яра едва успела принять на руки ребенка, что тут же заревел, попав к
чужой тете, начал брыкаться. Женщина вскинула руки, между ними блеснула
короткая слепящая молния и застыла, превратившись в длинный узкий меч --
рыцарский, двуручный, с рукоятью крестом.
Белое одеяние женщины вспыхнуло и превратилось в блистающие латы,
выкованные умелыми руками небесных кузнецов. Шлем был украшен затейливой
насечкой, на гребне развевался пышный плюмаж из разноцветных перьев
диковинных птиц. Забрало опустилось с легким щелчком, отгородив смуглое,
но дышащее светом молодое лицо.
На локте левой руки небесной женщины-воина красовался небольшой щит,
выложенный стальными полосками. Герб был необычным: терновый венец на
звездном поле, змей и яблоко. Доспехи покрывали все тело, даже пальцы ног
были укрыты искуснейше скованными полосками стали.
Плиты под ее ногами выгнулись горбом. Остолбеневшие люди видели, как
неведомая сила раздвинула их, поднялся в комьях земли серый, под цвет
камня, огромный жеребец в полном облачении боевого рыцарского коня.
Женщина, оказавшись в седле чудесной работы, вскинула меч. Конь заржал
так, что у людей дрогнули колени, серая масть превратилась в снежно-белую,
грива и хвост заблистали червонным золотом.
Томас в изнеможении упал на одно колено. Женщина в блистающих
доспехах на скаку занесла над головой меч. Дракон отвлекся на сверкающее
пятно, взревел и распахнул пасть. Женщина ударила мечом -- с треском
разломился клык в нижней челюсти. Лезвие достало кровь, но дракон
стремительно ударил лапой, звякнуло, всадница вскрикнула и вылетела из
седла.
Яра, закусив губу, сунула хныкающего ребенка в руки калике.
-- Подержи!
-- Почему я? -- растерялся Олег.
Но Яра уже с диким боевым воплем кинулась к месту боя, на ходу
выдергивая кривой хазарский меч.
Калика подпрыгнул, отодвинул ребенка, держа на вытянутых руках.
-- Эй, с него течет!
Земля тряслась, рев, крики, звон металла, вспыхивал багровый огонь в
пасти чудовища.
-- Возьмите кто-нибудь, -- воззвал калика раздраженно. -- Да чтоб из
такого крохотного да такая лужа?.. Сэр Эдвин, подержите этого затопителя!
Сэр Эдвин с великим благоговением шарахнулся от сияющего небесной
благодатью младенца, словно получил окованным концом тарана между глаз.
Калика сунул ребенка Гульче.
-- Держи! Это тоже еврей, для тебя это почему-то важно.
Он отряхнул мокрую полу, поднял палицу и шагнул вперед. Гульча
держала свою ношу неумело, брезгливо оттопырив его розовую попку в
сторону. Калику только побрызгал, а ее может и по-серьезному... Он хоть и
свой по крови, но предатель по духу.
Сэр Торвальд властно отобрал у нее младенца.
-- Дай сюды!.. Не созрела ты, девка, еще, как видно, для материнства!
Нету в тебе нужного чуйства.
Гульча огрызнулась:
-- А ты не перезрел?
-- У меня таких дюжина, -- гордо сказал сэр Торвальд, -- внуков! По
всему свету.
-- Ну и бери, -- процедила Гульча зло. -- Удавила бы этого отступника
от истинной веры!.. Да только рука не поднимается.
Сэр Торвальд попятился от схватки подальше, прижимая к груди нежное
тельце и нахрюкивая на ухо песенку. Ребенок смеялся и дергал веселого деда
за кудрявую бороду
Яра с разбегу ударила чудовище по лапе. Дракон раздраженно взревел,
пахнул огнем. Со стороны головы дрался Томас. Он тут же пришел в себя,
когда понадобилось закрыть собой блистающую неземным светом воительницу.
Она, хромая, подбежала к коню, сдернула с седла длинное рыцарское копье.
Томас рубил отчаянно, стоял треск, кровь хлестала из разрубленной морды.
Всадница набежала сбоку, держа копье в обеих руках. Дракон пытался
развернуться к Яре. Острие копья с хрустом вошло слева в грудь дракона. Он
страшно взревел и завалился навзничь. Земля дрогнула от удара, но дракон
был всего лишь ранен, хоть и тяжко, начал переворачиваться на брюхо. С
другой стороны Яра ударила хазарским мечом по голове, а Томас набежал и
обрушил страшное оружие прародителя англов на толстую шею чудовища.
Лезвие прошло с неслыханной легкостью. Томас услышал треск, словно
рвалось полотно. Огромная голова с грохотом обрушилась на камни, земля
вздрогнула. Он едва успел отпрыгнуть от потока хлынувшей крови. Черная
лужа разлилась, как адская смола. Волна зловония ударила с такой мощью,
что люди закашлялись.
-- Есть... -- проговорил Томас, едва дыша от усталости. Онемевшими
пальцами вскинул над головой в одной руке окровавленный меч, в другой
чашу. -- Я все-таки убил своего дракона!
Он хотел победно поставить ногу на отрубленную голову, но та была ему
почти до пояса, а он вряд ли задрал бы ногу даже на щепочку. Яра набежала
с другой стороны, глаза были дикими.
-- Цел?
-- Да... -- прохрипел Томас.
Конь под блистающей всадницей не опустился под землю, как ожидали
все. Она пошепталась с Ярой, передала ей коня и доспехи, а сама взяла
ребенка, улыбнулась светло и чисто, а калика бухнул громко, с искренностью
простолюдина:
-- Ты глянь, все еще молодая! И не скажешь, что ее сыну было тридцать
с лишком. Пузо не висит, сала не набрала, спина прямая... Ей и сейчас не
дашь больше восемнадцати.
Томас даже пригнулся, вот-вот с треском разверзнутся небеса, грянет
гром, и дерзкий, посмевший говорить о Пресвятой и Непорочной Деве как о
простой девке, исчезнет в сверкающем пламени небесного гнева, но Дева
скользнула коротким взором по калике, чему-то затаенно улыбнулась, сияние
вокруг нее заблистало ярче, она медленно, но с нарастающей скоростью
понеслась ввысь. С нею ушел чистый небесный свет, на землю и страшные
каменные плиты пал зловещий багровый отблеск. Там застыли четыре фигуры с
королем во главе, его челюсть отвисла до плит Стоунхенджа.
-- Как ты мог, -- прорычал Томас в бешенстве.
-- А что? -- удивился калика.
-- Это же Пресвятая Дева! Ты груб, как... я даже не знаю!
Олег удивился еще больше:
-- А что я сказал такого?
-- Но это же.. святая!
-- Да ладно тебе, Томас. Я больше тебя видел святых. Все мы.. все они
святые лишь пятнами, как леоперды. Святые, так сказать, в сравнении.
Он уже рассуждал вслух, не столько обращаясь к Томасу, как к своим
мыслям, совсем забыв о четырех противниках, а те уже переглядывались,
собираясь с духом, все-таки их четверо.
Яра бросила на Томаса благодарный взгляд, но в нем была и странная
жалость, а во взгляде на калику такое же странное одобрение, сути которого
рыцарь не понял. Словно бы одобряла даже не подвиг, а слова, сказанные
Пречистой и Непорочной. Словно бы знала, что та не разгневается уж точно.
И не по своей неизреченной милости, а... почему-то еще.
Глава 14
Теперь капище Стоунхенджа освещала огромная багровая луна, и оно было
словно залито дымящейся кровью. Такой же недобрый зловещий свет шел от
красной плиты в самой середине круга. Калика вперил обрекающий перст в
Маздона.
-- Вы, четверо, стойте, где стоите. Только эта плита устойчива.
Король с проклятиями выхватил меч. Ролан ухватил его сзади за руки.
Король отчаянно вырывался, с другой стороны Гульча приставила нож к его
горлу.
-- Застынь!
-- Но этот... этот дикарь в шкуре завлек в ловушку!
Голос Гульчи был раздавленным:
-- Это он умеет. Поверь, умеет.
Теперь все четверо смотрели на калику. Маздон вязал пальцами какие-то
знаки. Олег следил за ним исподлобья, но молчал, не двигался. Если и были
то магические символы, как подозревал Томас, то калика их либо не понимал,
либо не считал опасными.
Король, все еще в руках могучего викинга, вскричал в ярости:
-- Проклинаю вас всех, предатели! Сами не сумели, и мне помешали!.. А
что теперь? Да не бывать тому, чтобы король англов признал поражение от
какого-то нищего рыцаря и юродивого странника!.. Если не помогла ваша
мощь, если даже сила Христа и его матери на их стороне, то я обращаюсь к
своим древним богам!.. Клянусь, сегодня же принести кровавую жертву!..
Тысячу молодых женщин брошу под топоры... Кровью залью их каменные
изваяния, потешу свирепые сердца!
Прямо над сводами сгустилась ночь. Заблестели звезды, внезапно
раздался страшный хохот, от которого кровь застыла в жилах. Вместо звезд
зажглись страшные багровые глаза. Хохот прогремел снова, тьма стянулась в
середину, там обрисовался торс огромного зверочеловека. Хищный рот был
обагрен кровью, на щеках пламенели ритуальные раны. Уши торчали, как у
волка, клыки блестели. Чудовищный бог наливался плотью, под блестящей
кожей вздулись стальные мускулы.
Со страшным ревом он потянул огромные лапы к застывшей в ужасе
группке людей. Томас выронил меч, прижал к груди Яру. В другой руке все
еще сжимал чашу.
Олег вскинул руки, воскликнул что-то, потонувшее в грохоте. Грянул
гром, блеснула слепящая молния. Не погасла, а лишь умерила нестерпимый
блеск. Из сияния раздался негромкий, молодой, но очень усталый голос:
-- Не дам.
Загремело так, что зашатались камни. Нечеловеческий голос древнего
бога Тарана проревел страшно:
-- Это моя добыча!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг