истребляют гарнизоны, но натиск лишь усиливается. И вот уже славянский мир
сокращается, сдает земли. Но теперь на захваченных землях население либо
поголовно истребляется, либо уцелевшие онемечиваются.
А он, навоевавшись досыта, не должен становиться на ту или другую
сторону. Он на стороне культуры, так обещал калике. В ней решение какой-то
великой задачи. Правда, натиск ведут силы, которые больше на стороне
прогресса, а прогресс во сто крат хуже дикости, если не взнуздан
культурой. Но это опять же по словам калики, а у него от этих
мудрствований голова трещит, как после добротного удара булавой. Прогресс
злее, неразборчив в средствах, он всегда впереди. Культура отстает всегда.
Важно только, чтобы не отставала сильно. Но не его дело определять, как ей
идти.
Томас подпрыгнул, когда в одной маленькой веси сообщили, что еще
через два дня, а ежели поедет шибко, то и на следующий день уже выедет к
морю. А по ту сторону моря, что и морем-то назвать нельзя, берег с этой
стороны видно, лежит страна дождей и туманов, именуемая Британией. Там,
говорят, водятся дивные чудища, драконы крылатые, колдуны целыми стадами
ходют, а гномами кишмя кишат горы. А уж от злых волшебниц отбоя нету.
-- Все правда, -- подтвердил Томас счастливо. -- Все там не такое
хорошее, как здесь, но это моя страна! И она самая лучшая на свете.
Он заметил, что Яра тревожится, посматривает на него искоса. Томас
догадывался, а помалкивал. Где-то здесь на побережье лежат владения ее
жениха. Богатого, который заплатит за эту женщину любые деньги. Дурак
стоеросовый! Не догадывается, что он и сам бы приплатил, лишь бы эту
ведьму с лиловыми глазами сняли с его шеи!
Кони шли резво, лишней поклажи не было, а пересаживались на
отдохнувших часто. К вечеру выехали в долину, где на той стороне на
пологом холме белела свежеоструганным частоколом огромная крепость.
-- Там, -- кивнула Яра.
Томас насторожился. Глаза женщины сухо блестели, спину она держала
неестественно прямо. Ее золотые волосы пышным водопадом ниспадали на
спину, красная ленточка опоясывала лоб. На Томаса не смотрела, вперив
взгляд вдаль.
-- Что?
-- Я просто... хотела предупредить. Это владения моего жениха.
Томас присвистнул.
-- Ого!... Не соврала, как вижу. Он не беден, скажу честно. Не беден.
Спасибо, что предупредила. Теперь я увеличу сумму втрое. Хоть одна
выгодная сделка! А то все слава да слава...
Жизнь собачья, зато слава казачья, вспомнил он слова калики. Эх, уже
нахлебался этой славы досыта. Через губу льется, хоть и стоит на цыпочках.
Чем ближе подъезжали, тем больше Томас замечал странное
несоответствие. Город выглядит богатым и беспечным. Вокруг немало врагов,
одни крестоносцы чего стоят, да и соседи бьются насмерть, только выйди из
дому, как разграбят, а горшки перебьют. Городище выглядит чересчур
беззащитным. Ни высоких стен, ни глубокого рва с ледяной водой, лишь
частокол, но через него ребятня переберется, коза перепрыгнет!
На въезде в городские врата он спросил с улыбкой стража:
-- Не слишком ли легко живете?
Страж, молодой мужик в длинной рубахе, подпоясанный веревочкой,
распахнул рот:
-- Чо?
-- Укрепить бы свой город, -- сказал Томас с легкой укоризной.
Они въехали в город, а страж, опомнившись, со смехом кричал вдогонку:
-- Укрепить?.. А на кой нам стены?.. В нашем городе князь -- Михайло
Урюпинец!
Томас ощутил, как небо обрушилось на плечи. Это имя преследовало его,
вызывая то восхищение, то досаду, то зависть с того дня, как выехал из
Киева. Сказочный богатырь, рыцарь без страха и упрека, храбрейший витязь,
герой сражений в пустынях и на море, благородный воин и защитник слабых...
Но ко всему еще теперь, как выясняется, и жених Яры, которому он, Томас
Мальтон, обязался передать ее из рук в руки за солидное вознаграждение!
Яра взглянула искоса.
-- Нам направо.
-- Здесь улица горшечников, -- фыркнул Томас. -- Этот герой на досуге
не лепит горшки?
Яра надменно смолчала, а он сам устыдился грубой шутки,
оскорбительной для героя и недостойной благородного рыцаря. Переулок, где
жили и работали горшечники, вывел на главную улицу, а та привела на
центральную площадь. Посредине стояли столбы местным богам, Томас с
возмущением увидел и фигурку Христа на кресте, святого Николая-угодника и
трехголового бога со слоновьими ушами, явно привезенного с Востока,
привелось однажды видеть подобную непотребность.
На той стороне, огороженный невысоким заборчиком до пояса, не выше, в
глубине огромного, как поле, двора стоял княжеский терем. Во дворе был
колодец, коновязь на две дюжины коней, росли цветы, стояли широкие столы и
длинные дубовые лавки.
Яра, не слезая с коня, отворила ворота. С Томасом старалась не
встречаться взглядом. Они въехали бок о бок во двор. Набежали слуги,
разобрали коней. Старший челядник, кланяясь, объяснил:
-- Княже будет утром. Вчерась сообщили, что крестоносцы вторглись в
земли кацапов. Князь взял с собой малую дружину и поскакал в чем был на
супостатов...
Томас буркнул:
-- Зачем же в чем был? С врагом надо драться умело.
Челядник поглядел на статного рыцаря с жалостью.
-- Он знает, с кем как. Это на людоеда огненного он одевал кольчугу,
а когда шел супротив великанов, то брал еще и меч, а войско этих зайд
приблудных он размечет просто деревом...
-- Каким деревом? -- не понял Томас.
-- А любым, -- объяснил челядник любезно. -- Какое попадется под руку
по дороге. Хоть столетний дуб вырвет с корнем, хоть ясень... Вы проходите
наверх, там светлицы. Князь велел гостям отдавать лучшие покои, верхние. А
раз уж прибыла сама блистательная Яра, то занимайте весь верхний поверх.
Их отвели в огромные светлые палаты. Небогато, отметил Томас, но
здесь все говорит, что хозяин за богатством не гонится. Зато все украшено
затейливой резьбой, даже решетка на окнах выкована мастерами. Не
поленились и цветы отлить в металле, и завитушки сделать, и разные узоры
переплести. На стенах развешено оружие, половину которого Томас не только
не видел, но даже не подумал бы, что такое существует.
Из дальних квестов привозит, подумал он с ревнивой завистью. Еще бы!
Имея крылатого коня, можно во всех концах света побывать и к обеду домой
вернуться. Тут не только на воинских подвигах можно разбогатеть, на одной
торговле легко сколотить состояние...
Яра ушла на женскую половину, больше Томас ее не видел. Ему принесли
лохань с горячей водой, он помылся. Спину ему потерли лыком, еле вытерпел,
а потом переодели заморского рыцаря в чистое.
Он ожидал, что его пригласят на ужин в нижний зал, но то ли
выказывали особое уважение, то ли опасались нарушить какие-то ритуалы, но
стол ему накрыли в той же комнате, которую отвели для сна и отдыха.
-- Я столько не съем, -- ахнул он: за стол можно было усадить малую
дружину, а может, ее и сажали, до того как бравый князь увел с собой на
лютых ворогов. -- Впрочем, не убирайте, если здесь так едят ведь в чужой
монастырь со своим уставом не ходят?
Он спал чутко. Под утро скрипели ворота, слышались возбужденные
голоса, звон железа. Дважды прозвучал сильный мужественный голос,
победный, похожий на звук боевого рога, от которого по жилам быстрее
струится кровь. Михаил Урюпинец, понял он. С победой, судя по голосам. Не
осталось в прусских лесах крестоносцев даже на семя.
Повернулся на другой бок, но сон не шел. Отрок явился с лоханью для
умывания, подивился великой лености заморского воина. С виду бывалый
витязь, весь в тугих мышцах, сухой, жилистый, ни капли жира, шрамы на лице
и на теле, а валяется в постели, как ленивая девка.!
А черт с тобой, ответил Томас мысленно. Было так горько, что жить не
хотелось, а почему -- понять не мог. Вроде бы до родного берега только
рукой подать. А там его ждет несравненная Крижана, за которую бьются
лучшие рыцари Британии, там его суровый отец и любящий дядя, там его тихая
милая мать...
-- Да встаю, встаю, -- сказал он с досадой. -- Яра уже встала?
Отрок пожал плечами.
-- Я не был на женской половине.
-- А... ну ладно. Я бы хотел, чтобы моего коня оседлали сразу после
завтрака.
Отрок сожалеюще покачал головой.
-- Уезжаешь, заморский герой?
-- Надо.
-- Там тоже великие подвиги?
-- Там мой дом, -- ответил Томас сердито.
Он наскоро ополоснулся, ему подали вышитое петухами полотенце. Пока
вытирался досуха, внесли стол, накрыли едва ли меньше, чем в прошлый раз,
когда ужинал за всю отсутствующую дружину. Но сейчас дружина вернулась,
может быть, это для нее?
Снизу доносились шум и песни. Потом через окно Томас увидел, как по
двое-трое люди в кольчугах и при оружии покидают княжеский терем. Дружина
быстро отпировала с князем, а то и вовсе пили стоя, как кони, пошли делить
добычу. У крестоносцев можно было поживиться. Вот уж те пошли за шерстью,
вернулись стриженными.
Потом он бродил по палате взад-вперед, при каждом шорохе выглядывал в
окно. Яры не видно, по двору изредка проходила то девка с ведрами, то из
кузницы выносили охапками косы и вилы. Вдруг сердце застучало так, что
горячая кровь бросилась в голову, опалило жаром. С дальнего крыльца
сбежала Яра, она была в своем прежнем платье, только добела выстиранном,
быстро пошла к колодцу. Там уже сверкала желтыми янтарными боками, как
медовые соты, огромная поленица, вчера ее еще не было. Заготавливают
загодя, ясно.
Томас сломя голову выскочил из палаты, прогрохотал сапогами по
лестнице и только перед дверью наружу остановился, перевел дух и пихнул
створку неспешно, с ленцой, как и должно быть свойственно северному англу
из туманных и вечно сырых земель.
А в самом деле, ему, северному человеку, здесь даже жарко. Ну и что
если осень? Это местным осень, а ему даже жарко, а в колодце вода
ключевая. Взять полную бадью одной рукой, как делают хвастливые молодцы,
опрокинуть себе на голову... Даже не снимая рубашку. Его сильное
мускулистое тело воина видно будет и сквозь намокшую ткань. А что
неподалеку беседуют у поленицы дров Михаил и Ярослава, так это их дело. Он
не собирается подслушивать, но в такую жару ополоснуться ну просто нужно
до зарезу.
Русский богатырь был обнажен до пояса, темная от солнца кожа блестела
капельками пота. Левой рукой он небрежно облокачивался на березовые
поленья, в правой держал топор. Томас оценил взглядом вес топора -- по
спине побежали нехорошие мурашки.
Они повернули головы, заслышав шаги. В ее лиловых глазах он увидел
неудовольствие и опасные искорки. Не лезь, говорили они, это мой жених,
мои дела. Я не лезу, ответил он независимо, я только вышел к колодцу. Я не
виноват, что торчите на дороге, как две вороны на дохлой корове.
-- А... -- сказала Яра натянутым голосом. -- Мы как раз говорили о
тебе, сэр Томас, и вещем волхве...
-- Желаю здравствовать, -- поклонился Томас учтиво, -- я видел как
вы, сэр Михуил, въехали в замок на большой такой лошади странного цвета.
Оказываются, цыгане и хороших коней продают, никогда бы не подумал!
Свинья ты, а не благородный рыцарь, сказал ему взгляд лиловых глаз.
Богатырь смотрел на него в упор. Они были одного роста, может быть,
русич на бровь выше, но в плечах он явно шире англа, шея, как ствол дуба.
По ней, как и по всему телу, выступали похожие на корни могучего дерева
толстые жилы. Он весь был переплетен этими жилами.
-- Это и есть тот человек, -- сказал он густым могучим голосом, -- с
которым ты ехала от самого Киева?
-- Я ехала с двумя сильными мужчинами, -- сказала Яра, защищаясь, --
святым отшельником Олегом Вещим и благородным сэром Томасом.
-- Сэр Томас -- это я, -- сказал Томас и дружески улыбнулся. --
Доброго здоровья тебе, Михуил, как говорят здесь на Руси.
В синих глазах богатыря блеснули опасные искорки.
-- На Руси так не говорят! А меня всяк знает как Михаила Урюпинца.
-- Вот здорово! У нас тоже один был, которого все знали... Гм...
Михаил отвернулся к Яре, игнорируя англа.
-- Я завоевал земли типичей, я наложил дань на прасолов... Все соседи
присмирели, на западе я мечом раздвинул пределы. Все сделано, как твой
отец и требовал. Теперь ничто не может помешать нам призвать Лелю... или
встать под венец, если тебе ближе новый бог. Мне все равно.
За плетнем начали собираться парни и девки, подростки, дети. Все
жадно смотрели, из ближних домов выбегали даже домохозяйки, на ходу
вытирая ладони о передник. У всех вид такой, словно чего-то ждали.
Яра избегала взгляда Михаила.
-- Все равно я должна еще вернуться и испросить благословения батюшки
и матушки...
-- Они его уже дали, -- настаивал Михаил. -- Ты же знаешь, что дали.
Только поставили ряд условий. Я все выполнил! Даже молодильные яблоки
добыл, жар-птицу привез из заморья.
Томас похлопал его по плечу.
-- Молодец, парень!.. Яра, Михуил только выглядит странно, а ведь он
свершил подвиги! Жар-птицу довезти из земель короля Хесболлы не просто.
Кормить часто, поить только вином, а клетку чистить постоянно... А гадит
она так, что даже Хесболла держит их только с подветренной стороны
дворца...
Михаил тряхнул плечом. Томас и так чувствовал, что его пальцы хлопают
по гладкому валуну, а сейчас словно гора шевельнулась.
-- Сэр Томас, -- сказала Яра, -- не вмешивайся!
-- Да я что, -- удивился Томас. -- Я только сказал, что Михуил --
молодец.
Богатырь повернулся к нему всем телом. Томасу показалось, что
развернулась гора. В синих глазах русича искры сменились пламенем.
-- Похоже, ты никак не запомнишь мое имя...
-- Плохая память, -- пожаловался Томас. -- Яра подтвердит, что не
всех ее родственников я запомнил...
-- Всех ее родственников сами боги не сочтут, -- медленно произнес
богатырь, -- Но мое имя ты запомнишь...
-- Конечно, Михуил! Ты только повторяй его чаще.
Он чувствовал, что зашел слишком далеко, отчаянно пытался
остановиться, но словно дьявол вселился в его плоть и двигал его языком.
Если этот здоровяк протянет к нему руку, то переломит, как соломинку.
-- Михаил! -- вскрикнула Яра испуганно. -- Перестань!
-- Гостей встретили по-доброму, -- сказал Михаил, не сводя горящего
взора с рыцаря. -- А провожать сейчас будем, как заслуживают...
-- Сэр Томас! -- вскрикнула она еще испуганнее. -- Прекрати!
Я бы рад, подумал он отчаянно. По-дурацки веду себя, не по-рыцарски,
даже не по-христиански. Но христианского на мне, оказывается, только кожа,
а сам я еще дикий язычник...
Все-таки чувство вины пробилось наверх, он сказал, отступая:
-- Да ладно, не будем ссориться... Ты прав, это твой огород. Я ухожу.
Он повернулся, чтобы уйти, но сзади раздался разъяренный рев:
-- Он обозвал меня козлом?.. Козлом в огороде?
Томас снова обернулся, раскинул руки.
-- Я не хотел тебя обидеть. Так говорят у нас в Британии. Мол, я в
твои дела не вмешиваюсь, на твоих полях не охочусь. Я ухожу, будь здоров,
Михуил.
Он не прошел и двух шагов, как среди парней и девок раздался
предостерегающий крик. Томас резко обернулся, нырнул под просвистевшее над
головой бревно, так показалось. Михаил не выпускал из рук огромный кол,
упал, перекатился через голову и подхватился на ноги с такой легкостью,
что у Томаса похолодело сердце.
-- Мишка! -- орали от плетня. -- Заморский щеголь безоружный!
Михаил отшвырнул кол, словно только что обнаружил в руке. А кол был
размером со столб, на которых сарацины распинали грабителей.
-- Мне не нужно оружие, -- сказал он и прыгнул на Томаса.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг